В тёмной глубине

Руд тонет, пытается не дышать, нелепо и бессмысленно барахтается в толще чёрной воды. Его неумолимо тянет на дно, хотя в мутной воде уже сложно определить, где верх, а где низ. Но Руд знает, что это конец, что если он не пробудится, то умрет, захлебнётся в этой крадущей магию реке. Задерживать дыхание становится сложнее, лёгкие жжёт от недостатка кислорода, а пытаться всплыть на поверхность не получается. Чёрные потоки воды будто хватают за руки, за ноги, тянут куда-то вглубь. Куда-то, откуда веет неясным холодом и страхом, от которого пробирает дрожь. Страшно. Страшно умереть вот так: непонятно где и непонятно за что. Из-за нелепой случайности. Вокруг ничего не видно, глаза режет, их больно держать открытыми, но закрывать страшно, и Руд окончательно путается. И пугается. Он старается не паниковать, но магия, которая может помочь, которая совсем рядом, внутри него, стремительно утекает через кончики пальцев вместе с надеждой. Воздух вырывается через рот, и пузырьки, совсем незаметные в темноте, стремятся вверх. Руд дёргается вслед, тянет руки, загребает воду и, кажется, движется вперёд, на поверхность. Впереди что-то едва светит, невнятное красное марево становится ярче и ближе. Чья-то сильная рука хватает Руда за плечо и тянет наверх. Двигаться сложно, а лёгкие горят, но Руд все равно болтает ногами, гребёт одной рукой, а другой мертвой хваткой цепляется за своего спасителя. Ещё немного. Последний рывок. И глубокий вдох. Ему не дают отдышаться, даже осмотреться и с силой дергают куда-то. Руд не видит куда: после темноты глаза не могут привыкнуть к свету, слезятся и болят. Он судорожно кашляет и хрипит, когда его накрывает волной. А его все тянут, уже не так резко, и осторожно придерживают голову над водой, и прижимают к горячему телу. И Руда накрывает осознание. Это может быть только один человек. Тот, с кем пришлось проводить этот эксперимент. Тот, с кем он оказался падающим в воздухе посреди леса и над рекой. Тот, чью красную магию он видел тонущим. Шикмуон. Руд в очередной раз захлебывается водой, отчаянно откашливается и пытается повернуть голову, чтобы убедиться в своих выводах. — Не дергайся, — раздаётся над ухом знакомый голос. Шикмуон. Это точно он. Руд на мгновенье замирает и перестаёт плыть, но огненный маг, кажется, даже не замечает этого, продолжает грести. Руд приходит в себя и тоже начинает двигаться. С проблемами можно разобраться и на берегу, надо только доплыть до него. — Уже почти на месте. Здесь неглубоко. Можешь встать? — насмешливо спрашивает Шик. И Руд злится, потому что нет. Он не достаёт, в своей непробужденной форме он не высокий, а, откровенно говоря низкий. Ему остаётся только цепляться за Шика, который стоит по горло в воде, и плыть в неизвестность. — Можешь уже отпустить меня, — раздраженно цедит Шик, но руку не сбрасывает, лишь перехватывает за запястье и аккуратно тянет за собой. Наконец Руд ощущает под ногами твёрдую землю и облегченно выдыхает. Жив. Он всё-таки жив. Только сейчас, когда он стоит на песчаном дне, а не барахтается на глубине, он осознает, что жив. И пусть во рту отвратительный вкус, он весь мокрый и замёрзший, это не важно. Главное — он спасён. Очень быстро они выходят на берег, с одежды и волос течёт, стоять тяжело, и Руд валится на песок. Перед глазами все ещё темно, и узнать, что делает Шикмуон, невозможно. — Спасибо, — хрипло говорит Руд. Рядом шуршит песок: Шикмуон тоже садится. — Будешь должен, Черныш, — расслабленно отзывается он.