Новый Дом

Тьма явно не собиралась отступать. Даже при виде головы её создательницы на поясе рыцаря. Если бы чары, конечно же, имели бы глаза или возможность видеть. «Если это проклятие не отступит через минут двадцать — дело плохо…» — Храмовник вяло шагал, придерживая раненную руку. Где-то впереди была крепость, что манила безопасностью и комфортом. «Минута… Минута и одна секунда. Минута и две секунды…» — На мгновение он остановился, — «Твою! Если я буду считать, время потянется ещё дольше!» — Фыркнув мужчина увереннее зашагал вперёд, не реагируя на ноющее тело. Деревья медленно проносились мимо, исчезая за спиной во мраке. Обнадёживало то, что он до сих пор не наткнулся на обезглавленную тушу ведьмы. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. Сапоги тихо шаркали по пыльной каменной земле. Как вдруг, вспышка резанула по глазам, ослепив служителя на мгновение. Тот лишь шумно вздохнул, сгибаясь и закрываясь рукой. «Это просто конец леса… Возьми себя в руки!» — Резко выдохнув Дайон распрямился, уставившись на различимые на солнечном свете листья крон, покачивающихся на ветру. Мужчина наконец смог различить свет и тень, рассматривая мир вокруг, словно видел тот впервые. «Великий придаёт силы на борьбу. Направляет мою руку. Охраняет мою душу.» — В голове пронеслись слова мантры, что все новоизбранные заучивали с первого же дня. Хоть ситуация подходила как нельзя лучше, вдохновляя на преодоление оставшегося пути. — Давай. Немного осталось, — он скосил глаза на кошачью голову на поясе и двинулся дальше. Вскоре деревья расступились, выпуская служителя на открытую местность. Дорога, выходя из-под крон, резко падала вниз, по склону холма, и виляя между редкими деревенскими домиками, упиралась в небольшую крепость, сверкавшую на солнце красными черепичными крышами башен. День был в самом разгаре, от чего все придорожные дома пустовали. Возможно, если приглядеться, в массиве пшеницы можно было бы увидеть крестьян. Стража на входе в замок лишь недоверчиво покосилась на голову на поясе, но явно проглотила все вопросы, увидев храмовничий жетон, и лишь вытянулись ударив себя в грудь кулаком. — Брат Дайон! — Рядом с рыцарем почти сразу оказался невысокий широкоплечий мужчина в белой рубахе и штанах, — Что произошло?! «Знакомый голос…» — Далайнор повернул голову и увидел Брюса: густые черные брови, куча шрамов, которые, насколько он знал, покрывали всё его тело, и блестящая на солнце лысина. — Вот, трофей принёс. — Голова, с тихим лязгом, отсоединилась от пояса и вместе с небольшим крюком описала дугу, окончившуюся в руках Брюса. — Отдай старшине. — Махнув рукой другу, Дайон зашагал налево в лазарет. Справа находилось стойло для лошадей ордена, вокруг которых постоянно сновали тройка конюхов, неустанно таская сено из-за стены и воду из колодца, располагавшегося в центре. Сразу напротив замковых ворот находились ворота замкового холла, ведущего ко всем важным помещениям. Слева же, куда направлялся храмовник, находились лазарет в надземной части и темница в подземной. Дверь скрипнула, и храмовник оказался в небольшом хорошо освещённом помещении. За дверью слева виднелось длинное помещение, уставленное койками по обе стены, прямо под окнами. — Ох, храмовник… — Голос исходил прямо перед ним, а точнее, из-за небольшой деревянной столешницы, за которой сидел пожилой мужчина в белой робе. — Капеллан, — храмовник склонился в учтивом поклоне, — рука, — он указал взглядом, — перелом или вывих? Служитель резко встал и направился к Дайону. Из-за одеяния казалось, что он парит в сантиметрах над землёй. — Так-так… — Зачем-то врач обошёл его вокруг, словно рука могла быть где-то ещё, — ну, в доспехе я ничего оценить не могу. — Он указал на лазарет, — выбирайте койку, снимайте сталь и тогда я проведу осмотр. Дайон прошёл в комнату, выбрав самую ближнюю к нему кровать. Без труда раздевшись, немного, правда, повозившись со здоровой рукой, он, наконец, остался в одной белой матерчатой рубахе и штанах. Доктор уже был тут как тут, с интересом изучая повреждённую руку. Осмотр тянулся долгие минуты, пока, наконец, капеллан, покачав головой, вышел обратно в предбанник, вернувшись лишь через десятки минут. — У вас вывих, ничего серьёзного. Я сейчас вправлю кость и, если хотите, можете отлежаться тут день. — Мужчина навис над храмовником, схватив руку в двух местах и ожидая ответа. — Да, конечно, — он кивнул, —думаю, это будет лучшим вариантом для меня. Капеллан лишь улыбнулся в ответ и резким движением вставил кость. Храмовник тихо взвыл, закрыв глаза, пока боль не отступила. — Спасибо, доктор. — Дайон кивнул в след уходящему старику. Остаток дня прошёл в покое и тишине лазарета. Очень быстро мужчина провалился в сон без сновидений, пролежав так до следующего утра. Шаги. Громкие шаги латных сапогов. И вот перед кроватью храмовника уже стоит служитель в латном доспехе. — Сэр Дайон! — Удар в грудь наполнил помещение металлическим эхом. — Магистр вызывает вас к себе. Храмовник медленно встал, свесив ноги с кровати: — Да, буду через полчаса. Служитель в ответ кивнул и, скрежетя, развернулся на пятках, выйдя из помещения. Мужчина бросил взгляд на старика и, не одеваясь, вышел. Магистр работал в главном крыле, вход в который находился прямо напротив врат во двор. Пройдя от лазарета до конюха, Дайон перекинулся парой слов с послушниками, указывая на лазарет, после чего двое парней направились к капеллану. Огромные деревянные двери плавно открылись, пропуская храмовника в мраморный зал, где пол отражал потолок и стены, создавая иллюзию бесконечности. Сверху свисали парочка золоченных люстр с множеством церковных свечей. Влево и вправо уходили две махровые белоснежные дорожки, сворачивая за поворотами вглубь замка. Цыкнув, Ишин направился по левой. Окружающее давно перестало удивлять храмовника, вызывая лишь раздражение тщеславием своего магистра. Мимо проплывали множество вычурных деревянных дверей, с изящными латунными ручками, но все они нисколько не интересовали мужчину. Его цель была за углом — дверь, не меньше входной, с узорами, изображающими Всевышнего и всех Великих Магистров, преклоняющих колени перед троном Бога. С краёв было зарезервировано пустое место для всех последующих правителей ордена. Собравшись с силами, служитель толкнул створки, сразу оказываясь в небольшой комнате полностью оформленной красным деревом. Оно было повсюду: мебель, паркет, стены, оконная рама, держащая огромный витраж, изображавший символ ордена — крылатый щит. За столом сидел небольшой мужчина в длинном красно-белом балахоне. С плеч у него свисали длинные полосы ткани, полностью исписанные священными текстами. На лице, боровшимся со старостью, балансируя на крючковатом носе, находились очки, (что, по слухам, были сделаны из чистого хрусталя!) сквозь которые на храмовника взирали голубые глаза. Седеющие короткие волосы дополняли картину магистра. — Ох… Далайнор! Это ты! Как раз таки ты мне и нужен! — Магистр расплылся в улыбке, откладывая загадочные бумаги, исписанные цифрами. — Так точно, магистр, я прибыл! — Ударив себя в грудь храмовник вытянулся, смотря прямо перед собой. — Расслабься, — старик улыбнулся, — ничего такого. Просто… Неофициальная беседа. — Так точно, магистр! — После разрешения Дайон позволил себе немного расслабиться, встретившись взглядом с правителем. — Понимаешь, Дайон, — магистр снял очки и скрестил перед собой руки, — ты много путешествуешь, чего не могут позволить себе большинство твоих братьев. А значит знаешь места и пути, которыми можно сокращать путь. «К чему это?» — Храмовник стоял, не выдавая ни единой эмоции, внимательно слушая говорившего. — И у меня к тебе есть небольшое поручение. Только… Ты не должен его выдавать другим братьям! Ни за что! «Не хорошо это… Ох, как не хорошо.» — Так точно, магистр! — Вот и славно. — Старик расплылся в улыбке, — так значит что мне от тебя надо… Хм… Мне надо что бы сегодня-завтра ты отправился в путь в столицу. — Предвидя вопрос мужчины старик поспешил пояснить, — в Энгрин. Дайон лишь коротко кивнул, продолжая слушать. — По дороге ты должен встретиться с информатором в небольшом городишке — Юнрит. Он как раз на твоём пути будет. Он расскажет детальнее о твоём задании. Но помни, — магистр пригрозил ему пальцем, — это просто мой приказ лично тебе. Даже не так… Просьба! Никакой документации, как ты понимаешь, вестись не будет. — Так точно, магистр! — Вот и славно! — Он на мгновение замолчал. — Тебе лучше поторопиться. — Магистр понизил голос, — на границе происходят странные вещи. Изо дня в день разразится буря. От тебя зависит очень многое, Дайон. Кхм… — Он сглотнул, — свободен! — Небольшой жест рукой, увешанной перстнями. Никто и никогда не смел ему перечить. Поклонившись Далайнор вышел из комнаты, захлопнув двери за собой. Всё оставшееся время мужчина провёл в скорых сборах. Собирался он быстро, не замечая, что происходит вокруг. Да ничего, в общем-то, и не происходило… Стояла абсолютная и очень подозрительная тишина. В этой тишине появляется много мыслей… К примеру, как же больно будет покидать это место. Или же не больно? На самом деле, чувства достаточно смешанные. Также необходимо было снарядить лошадь, запастись провиантом, проверить экипировку… И ещё куча дел в запасе. За этими сборами храмовник не заметил, как день склонился к вечеру. Город осветили факелы и тусклый свет полумесяца. Ночь темна и полна сюрпризов, свет в ней необходим. Мужчина вышел из казармы за час до девяти, направившись в небольшую капеллу, вмурованную в каменную стену замка. Обычно весь орден молится за благополучие в пути и успех миссии своего брата, но в этот раз, из-за секретности, молится храмовнику предстояло за себя самого. В небольшом помещении невозможно было протиснуться из-за плотного строя служителей, все как один стоявших на коленях и обращённых к капеллану у алтаря, в конце церквушки. Читалась вечерняя молитва, и впервые Далайнор ощущал себя чужим в этом месте. В первый раз за всю жизнь он должен был читать не как все, а другую молитву. Хотя… Как давно он вообще молился? Если бы Магистр знал, сколько храмовник жил без молитвы… А есть ли разница в жизни с молитвами и без? Дайон наверняка не задумывался об этом. Да и времени не было о таком думать… Мужчина преклонил колено у одной из стен, в конце шеренги людей, пытаясь вспомнить хоть какие-то слова молитвы. Они были запрятаны в глубинах памяти, и постепенно, одно за другим с неохотой вылезали из-под ила бытовых мыслей. Мгновения тянулись мучительно долго. Как он и думал, молитва тянулась и извивалась, теряя звенья и распадаясь на глазах. С каждым словом храмовник всё больше прислушивался к себе, осознавая, что более не получает того удовольствия, как было это раньше. Врата закрылись перед ним, оставив его одного, наедине с самим собой. Наконец вечерняя служба подошла к концу, принеся Дайону облегчение, как ни страшно ему было осознавать это. «Ну что-же…» — он медленно плёлся обратно в казармы, — «Приказ Магистра превратился в искупление грехов… Он точно видел во мне черноту… Поэтому выбрал именно меня! Он… Знал» — наконец он снова обрёл цель. Душа пылала огнём, полная решимости завершить паломничество. Как в первый раз, когда его заметили среди многих послушников…