Старая лесная лачуга, наполовину ушедшая в землю, выглядела довольно удручающе; на крыше, поросшей зелёным мхом, сидели два крупных ворона с красными светящимися глазами, внимательно следившими за всем окружающим. Один из воронов тяжело поднялся, взмахнул крыльями и полетел прочь. Через пару минут он вернулся и громко предупреждающе каркнул два раза. Хозяйка лесного домика — молодая девушка с длинными каштановыми волосами, зелёноглазая и стройная, насторожилась и приготовилась встречать нежданных гостей.
Через несколько минут подъехали два всадника на гнедых жеребцах с королевским клеймом. Это были рыцари его Высочества короля Энтони I. Один из них, помоложе, был рыцарем Ордена Белых Волков, герцог Джеймс Бьюкенен Барнс. Другой, постарше, был из Ордена Золотых Львов, маркиз Клинт Бартон.
— И это здесь живёт эта могущественная ведьма? Наверняка это уже совсем старая бабка, которая выжила из ума! — брезгливо поморщился маркиз, разглядывая жалкий домишко. Вороны агатовыми статуями замерли на крыше, лишь угольки глаз-бусинок горели в сгущающихся сумерках и прожигали мужчин.
Молодой молча спрыгнул с коня, и, поправив на поясе меч, отважно зашагал к лесной хижине. Он ударил в дверь пару раз и ударом ноги распахнул её. Бартон с интересом наблюдал за молодым товарищем, нисколько не возражая, что тот сам отправился на переговоры с ворожеей, которую так расхваливал обычный народ. Маркиз был до того брюзгой и педантом, что слуги всегда встречали хозяина с ковровыми дорожками и убирали в его замке по два раза в день. Если Бартон находил хотя бы полоску пыли, то уборщик рисковал в лучшем случае остаться без ужина.
— Эй, ведьма! — громко позвал герцог, войдя в обитель лесной ворожеи. Он вдохнул неожиданно приятный аромат луговых трав, летних ягод и свежести после дождя. — У нас к тебе есть дело государственной важности… Где ты?
— Поговори с темнотой, а там я решу, стоит это дело того, чтобы я вышла из тёмного сумрака. — низким голосом ответила ведьма, прячась где-то в спасительной тьме. Барнс замолчал, прикидывая, где может скрываться ведьма. Он внимательно вглядывался в темноту несколько мгновений, и, тихо усмехнувшись, быстро сделал три шага по диагонали.
Рейвен вскрикнула от неожиданности, когда её предплечья схватили сильные мужские руки в перчатках из грубой кожи. Хватка была сильной, жёсткой, и шатенка занервничала.
— Что ты хочешь от меня? Зачем вдруг кому-то понадобилась одна из тех, кто подвергается гонению и истреблению каждый Божий день? Да и ещё по таким важным делам.
— Потому что ты можешь помочь. Король Энтони при смерти. — вздохнул молодой мужчина, слегка ослабив хватку. — Он болен неизвестной болезнью, и с ней не знают способов борьбы ни один лекарь. Зарубежные доктора тоже разводят руками; ходят слухи, что это дело рук ведьм.
— Я бы не удивилась, если бы это оказалось именно так — король скоро захлебнётся и утонет в кровавой реке из крови невинно убиенных и отданных на растерзание инквизиции! Каково ему спится ночами, зная, что на площадях вместо праздников и ярмарок жгут костры до небес и сжигают несчастных, ни в чём не повинных людей? Наверняка хорошо и спокойно спалось, пока он не слёг. А всё только потому, чтобы женщины не занимались наукой и не посмели стать умнее короля! Даже учёных мужей он объявил колдунами и подверг мучительным пыткам! Это не король, это ти…
— Тише! — Баки накрыл ладонью рот ведьмы. — Если это услышит мой напарник, то я не гарантирую сохранность твоей жизни. Не будешь кричать всякие гадости?
— М-м. — отрицательно покачала головой ворожея, и рука тут же исчезла. — Моя подруга где-то гниёт в ваших казематах… Её забрали пару дней назад, когда она собирала в лесу травы для того, чтобы сварить целебный отвар для больной матери. Её мать при смерти… Ей сейчас некому помочь, кроме меня. Каждый день я отношу ей отвар.
— И она тоже ведьма? — поинтересовался Баки, став так, чтобы скудный свет из окна хоть немного попал на скрытую в сумраке собеседницу. Она просекла маневр и сама показалась рыцарю.
— Ты совсем молодая! — изумлённо воскликнул мужчина, увидев девушку. Та, в свою очередь, рассматривала герцога, отметив, что он довольно красив: правильные черты лица, яркие глаза цвета зимнего неба в солнечный день, лёгкая щетина и тёмные волосы длиной чуть ниже линии подбородка.
— И что теперь? Сжечь меня? Или изнасиловать? — недобро прищурилась девушка, скрестив руки на груди. — Вы, рыцари, это хорошо умеете! А ещё…
— Разве ты сможешь помочь? Я думал, что все могущественные колдуньи старые, а тут такая молодая! В сказках колдуньи обычно злые, а на фею или волшебницу ты не похожа! — бесцеремонно перебил её Барнс.
— Да ладно, сказки — это хорошо, конечно, только вот мы не в сказке. Знания и умения у меня с рождения такие, да ещё и от бабушки передалось. Впрочем, не вникай, красавчик, тебе это ни к чему. — ведьма позволила себе говорить чуть развязнее, чтобы скрыть настороженность. Кто знает, что у этого человека в голове?
Раздалось предупреждающее тревожное карканье, и Рейвен злобно посмотрела на рыцаря. На улицу раздался топот копыт, лошадиное ржание и стук колёс. Шатенка прикрыла глаза и внутренним взором увидела золотую карету с изображением королевского герба — буква S в виде змеи в центре круга из лавровых листьев. В ней сидела красивая светловолосая женщина средних лет в пышном дорогом платье и с короной из чистого золота, но с накинутым на голову покрывалом из белого бархата.
— Королева приехала инкогнито. — констатировала девушка, открыв глаза. — Видимо, дела совсем плохи…
— Лихо! — покачал головой Джеймс. Никогда прежде он не стоял так близко к настоящей ведьме с мирными намерениями. Всё же она выглядела как обычная девушка, и одета была просто: белая рубашка, корсет на талии, приподнимающий грудь, длинная серая юбка и тяжёлые чёрные сапоги. В ушах у неё висели серьги из зелёных камней, а на шее — массивный серебряный крест. Увидев, что мужчина рассматривает её, Рей засмущалась и, обойдя его, с высоко поднятой головой вышла из своего убежища.
Её глазам предстала конная процессия, сопровождающая светлейшую королеву Вирджинию; сама венценосная первая женщина королевства Сейджен вышла из своего экипажа, и, поправив спадающее с головы белое покрывало, направилась к девушке.
Услышав бесцеремонные шёпотки: «Ведьма, смотрите, ведьма!», Рейвен нахмурилась — она почувствовала себя зверем, которого выманили из безопасной норы. Что ж, в случае опасности она легко сможет со всеми расправиться. Будучи хорошо воспитанной особой, шатенка сделала книксен, как только королева подошла к ней совсем близко. Рейвен сразу же отметила чёрные провалы вокруг красных от постоянных слёз глаз королевы и серую сетку морщин от бессонных ночей на бледном лице.
— Прошу, помоги. — бесцветным голосом первой, как и полагалось по правилам этикета, обратилась Её Высочество к ворожее. — Мой муж, король Энтони, умирает от неизвестной болезни, поразившей его тело и разум… — крупные слёзы градом потекли по щекам женщины, и бедняжка не смогла дальше говорить.
Джеймс вышел из хижины и, почтительно поклонившись королеве, прошествовал к своему скакуну. Клинт многозначительно хмыкнул, кинув косой взгляд на товарища. Герцог угрожающе посмотрел на маркиза, и тот предпочёл оставить того в покое.
— А моя лучшая подруга попала в руки инквизиторов и её наверняка сейчас пытают. Если, конечно, она ещё жива. А её мать корчится в судорогах от лихорадки и давится кровавым кашлем, который разъедает её лёгкие. — ровным голосом ответила Рейвен. — Мы ведь можем помочь друг другу, Ваша Светлость? Прошу прощения за мою дерзость, но когда мне выпадет ещё такая возможность поговорить с самой королевой и попросить её о помощи напрямую?
— Я пришла просить у тебя помощи первая. — вздохнула Вирджиния, с болезненной мольбой в глазах глядя на колдунью. — Все доктора уже отчаялись, и все, как один, говорят, что король скоро покинет этот мир, эта болезнь неизлечима. Но я не хочу, чтобы мой муж умирал! Я не вынесу этого горя и сойду в могилу вместе с ним! Я его люблю больше жизни, люблю всем сердцем…
— Я вижу это, Ваше Высочество, иначе бы вы никогда не приехали в эту глушь и не обратились бы к такой девке, как я. — голосом горьким, как степная полынь, проговорила Рейвен. Чувство жалости и ненависти к королю сцепились в её душе в нешуточной борьбе. Слава Богу, вмешался разум.
«Просто попросить у королевы помилования для подруги и лечения для её больной матери в обмен на жизнь короля. Вылечить его я смогу, в противном случае, Кэссиди и Лания (имя матери) успеют спрятаться подальше от этих шакалов, если вдруг ничего не выйдет и меня решат сжечь.»
Вирджиния схватила руку девушки, и, прижавшись к ней лбом, упала на колени и заголосила, как самая простая женщина, которая отчаянно страдает.
Лектор тут же приказал всем всадникам отвернуться и делать вид, что ничего из ряда вон не происходит.
Перепуганная молодая девушка упала на колени рядом с королевой, шепча утешения и заверяя в том, что обязательно постарается помочь королю. Женщина подняла заплаканные глаза на ведьму и дрожащими губами попыталась улыбнуться. Ей от всей души очень хотелось верить, что эта девушка поможет её Энтони исцелиться.
— Я поеду с вами, королева, но прошу вас! Прикажите осводобить Кэссиди Лерман из тюрьмы, она попала туда несколько дней назад. Я понимаю, что это очень странная просьба, дерзкая, но эта девушка мне также дорога, как и вам ваш супруг. И, пожалуйста, распорядитесь поместить Ланию Лерман в больницу — у неё чахотка. — с жаром прошептала Рейвен, сжав руки королевы и склонив голову.
Они обе поднялись на ноги. На щеках венценосной дивы пробился призрачный, похожий на едва занимающийся закат, румянец. Шелестя пышными юбками, она залезла обратно в карету, распорядившись, чтобы вещи молодой колдуньи расместили в специальном ящике в королевском экипаже. Вера в спасение мужа робким тюльпаном проклюнулась в измождённой душе. В свою очередь, королева выполнит своё обещание и поможет Рейвен, на которую она возлагала большие надежды.
— Герцог Барнс! Как только мы прибудем в столицу, отдайте распоряжение своим людям освободить девушку, которую обвинили в колдовстве и подвергли пыткам. Её имя — Кэссиди Лерман. — громко объявила королева, высунувшись в окошко. — Маркиз Бартон, а вы отдайте распоряжение поместить Ланию Лерман в больницу Патрика Колена!
— Но, Ваша Светлость, разве жизнь каких-то крестьян… — начала было возмущённый маркиз, но королева властным жестом оборвала его, призывая к повиновению.
— Ваш приказ понял, Ваше Высочество! — склонил голову герцог, старательно пряча улыбку.
— Учитесь, маркиз, исполнительности у герцога! — шутливо пожурила Клинта королева. — Герцог, нам надо спешить! Возьмёте на своего жеребца целительницу?
— Конечно, Ваше Высочество. — ответил Барнс.
«Началось, — раздражённо подумал Бартон, осаживая своего коня, — сначала «грязное отродье», теперь «целительница», всякий сброд в больницу размещать. Жаль, что король в таком положении и ни черта не соображает, но, как только он поправится, мы быстро наведём с ним порядок. А герцог-то и сам вроде попал под чары этой зеленоглазой змеи — того и гляди, охмурит она его, приворожит и погубит нашего справедливого добряка и любимца женщин. Ну-ну!»
Сложив необходимые вещи на первое время в кожаную сумку, Рейвен постояла немного на пороге лесной хижины, заговорила от всяких бедствий. Всё равно, совсем скоро она сюда вернётся, поэтому девушка не грустила.
— Пойдём, ведьма. — грубо сказал рыцарь Белого волка, взяв шатенку за неожиданно маленькую руку. — Ты поедешь со мной на моём коне. И только давай без своих колдовских штучек, иначе я сброшу тебя в какой-нибудь овраг.
— Боишься меня? — хищно прищурила свои зелёные глаза Рей. Джеймс молча посадил ведьму перед собой, и, пришпорив коня, выехал в начало процессии.
***
Тем временем в подземельях королевского замка
— «История стара, как мир, про любовь грязной ведьмы и светлейшего инквизитора…» — нараспев прочёл эффектный мужчина с бородкой на модный местный манер и в длинных белых, расшитых золотыми нитями, одеждах. В его холеных руках была старая книга с пожелтевшими от времени страницами. — Кому только в голову пришло поместить эту пасквильную писанину в такую замечальную книгу с балладами и легендами королевства Сейджен? Как может инквизитор полюбить одно из ужасных созданий самого Дьявола? Это бред, клевета, ложь!
— Ваше Святейшество, успокойтесь, прошу вас. — гулким голосом произнёс его сподручный инквизитор в красном мешке с прорезями для глаз и рта. — Вам нельзя нервничать, вы должны беречь голос и свою благость, вечером у вас служба, придут прихожане послушать вашу мудрость.
— Да, голубчик, вы правы. Но этот мерзкий рассказ привёл меня в замешательство, я даже подумать не мог, что такое могло быть наяву… Это же противоестественно.
— А вы никогда не задумывались, святой отец, о том, что женщина — это, прежде всего, человек, и человек думающий и чувствующий… — разбитым ртом еле слышно прохрипела юная черноволосая девушка, растянутая на дыбе. Её невинное тело было натянуто, как струна, ещё немного, только подкрутить злосчастные верёвки — и сухожилия на правой ноге разорвутся, причинят немыслимую боль.
— Боже! Что за ересь ты несёшь, глупая ведьма! — священник коршуном метнулся к несчастной. Его пальцы грубо разорвали шнуровку в серой шершавой рубахе, и, бесцеремонно запустив в вырез руку, с брезгливым выражением аристократического лица тщательно ощупал большую мягкую грудь брюнетки, отчего та протестующе замотала головой. Мужчина, напоследок больно ущипнув жертву за нежный сосок, вынул руку и побежал её мыть святой водой в серебряном чане.
— Эта безбожница даже крестик не носит! Она продала свою душу самому Сатане, и её червивое сердце стало пристанищем для бесов! Это тёмное отродье не должно жить в светлом королевстве Сейджен. Завтра в полдень её сожгут на площади. Признавайся, служанка дьявола, ты навела на нашего короля смертельную порчу? Или это кто-то из твоих подружек? Признавайся, кайся, отродье, ибо тебе не будет спасения и покоя после смерти!
— Потому что священник в Сейджене похотливый и наглый негодяй! Тьфу! — Кэсс изловчилась и плюнула прямо в лицо священнику Стивену. Завизжав как простая девка, святой отец опрометью бросился к чану со святой водой и окунул в него своё оскорбленное лицо. Инквизитор не сумел сдержать ехидной ухмылки — уж больно нелепо выглядел Стрэндж.
— У неё ядовитая слюна, чуть кожу мне не прожгла! — скривился брюнет, возвращаясь на своё место. — Давайте, Кецилий, крутите три оборота — пусть эта шлюха знает, как надо себя вести с высшими мира сего.
Дикий крик потряс стены древнего подземелья; другие заключённые, услыхав мученические женские вопли, перекрестились, заплакали, завыли, требуя свободы и справедливости.
— Видишь, как беснуется, как визжит чертовка? — облизнул губы священник, с чувством превосходства глядя на Кецилия. — Это всё бесы внутри неё!
— Мне очень… больно. — еле сумев проглотить вязкую слюну, произнесла Кэссиди. — Во мне нет никаких бесов, если бы… вас на моё место, вы бы тоже кричали, святой отец.
— Оо, бесы пытаются со мной говорить через это нутро. Это грязное тело — их сосуд. Ну, же, девка, признавайся в своих кознях, в союзе с демонами и самим Сатаной!
— Я… Воды… — попросила девушка, едва разлепив губы. Кецилий зачерпнул ковшиком воды и хотел аккуратно напоить девушку, но Стрэндж, увидев такое святотатство, с криком подскочил к инквизитору, вырвал у него посудинку и вылил прямо на лицо жертве. Кэсс закашлялась — вода попала ей в нос, а священник обеспокоенно заглянул в глаза своего помощника.
— Эта мерзавка вас пыталась заколдовать. — сокрушённо покачал головой глава инквизиции. — Видите, даже такого сильного человека, как вы, смогли опьянить козни ведьмы. Кто же это в здравом уме таким тварям пить даёт? Вы хоть понимаете, что она вас заколдует и вы умрёте?! Вот вам пример: Его Высочество! Совсем уже высох, кожа, как чешуя у змеи шелушится, и вся в нарывах. Он уже даже не узнает своих близких, находится большую часть в беспамятстве. А вот это всё эти черти в человеческом облике, это они виноваты в мучениях бедного короля!
— Бог наказывает помазанника за то, что он выбрал помогать править королевством не тех людей. А вы — ханжа, прикрываетесь верой, а сами творите непотребности и непристойности… — у юной красавицы брались откуда-то силы выкрикивать справедливые обвинения в адрес священника. — Но Бог всё видит, и вас, а не меня черти после вашей кончины разорвут на мелкие части… М-м-м!!!
— Помолчи, неразумная тварь, раз ничего по делу говорить не хочешь. — Стрэндж заткнул железным шаром на кожаной ленте рот несчастной. — Кецилий, выйдите отсюда, я решил, что необходимые мои радикальные методы дознания правды. Во имя всего святого, это всё только во благо.
Кецилий молча поклонился и вышел. Стрэндж подошёл к Кэссиди и, похотливо ухмыльнувшись, задрал серую замызганную рубашку, оголив стройные ноги девушки. Поняв, что хочет с ней сделать этот ужасный человек, брюнетка в ужасе широко распахнула глаза и начала извиваться всем телом.
— Не смотри на меня, змея, своими отравленными зелёными стекляшками! Какая тебе разница, перед кем раздвигать ноги? Это же твоё привычное дело… — Стрэндж больно впился ногтями в нежную кожу внутренней стороны бедра и с наслажданием выдохнул.
Крупные слёзы непрерывно текли по щекам Кэсс; будучи невинной и даже нецелованной, терпеть такое животное насильственное обращение было выше её сил. Её глаза закатились, и бедняжка потеряла сознание…
— Именем королевы! — в тесное помещение пыточной, пропахшей кровью и ладаном, ворвались несколько стражников во главе с рыцарем Джеймсом Барнсом. Увидев истерзанную девушку, растянутую на дыбе, и его Высокопреосвященство, задравшее свои одеяния и норовившее овладеть несчастной, рука шатена тут же потянулась к мечу на поясе.
— Ваша Светлость, это же святой отец! — закричал один из стражников, испугавшись, что его господин сейчас убьёт священника прямо здесь. Тут же женский вопль ужаса пронзил спёртый воздух каземата.
— Кэсси! Моя Кэсси! — Джеймс едва успел перехватить рванувшую к подруге лесную ведьму. Неожиданно сильная девушка лягалась, пыталась вырваться, но рыцарь держал её крепко, прижимая к себе. Та изловчилась и, укусив герцога за шею, наконец обрела свободу и полетела к подруге.
— Я не знаю, как это получилось. — растерянно улыбнулся Стрэндж, прекрасно зная, что против него не рискнёт пойти даже король. Священник смотрел на Барнса снисходительно и с чувством превосходства. Он перевёл взгляд на шатенку и вздрогнул, увидев, с какой ненавистью смотрели на него выразительные зелёные глаза незнакомки. «Ах, ещё одна ведьма, бесовское отродье!»
— Какой же вы мерзкий стервятник! Что вы сделали с моей подругой?! Королева приказала освободить её! — выпалила на одном дыхании Рейвен.
— Что-что, прости? Вероятно, ты перепутала…
— Именем Её Величества Королевы Вирджинии, — начал зачитывать глашатай из свиты рыцаря Джеймса, — приказываю: «Освободить Кэссиди Лерман от пыток инквизиции и оказать, если необходимо, помощь доктора.»
— Вы слышали?! — прошипела девушка, освобождая окровавленный рот подруги от тяжёлого кляпа; она с остервенением швырнула в священника шар и угодила ему прямо в живот — тот охнул и согнулся пополам.
— Леди, сохраняйте спокойствие! — повысил голос Барнс, с досадой поняв, что не узнал имени чародейки. Он нагнулся к ней и прошептал: — Иначе у нас всех будут проблемы. Сейчас вашу подругу отвезут в больницу при дворце, всё будет хорошо, и мать её туда же отправят…
— Только осторожнее, прошу вас. — прошептала Рей, разрезав своим ножом, который она извлекла из потайных ножен в сапоге, кожаные ремешки, которые стёрли запястья и щиколотки Кэссиди в кровавые лохмотья. Один из стражников герцога брежно подхватил девушку на руки, и Рейвен, у которой слёзы сверкали на глазах подобно алмазам, стыдливо оправила подруге рубашку.
— Пройдите с вашей подругой, прошу вас. — проговорил Джеймс, глядя на девушку с плохо скрываемым сочувствием. Это не укрылось от проницательного взгляда отца Стивена. Рейвен нерешительно посмотрела на герцога — ей было страшно уходить от него. — Уходите!
Спрятав нож в складках плаща, шатенка молнией метнулась за стражниками и подругой. Проводив её взглядом, Барнс с отвращением взглянул на Стрэнджа.
— Вы зашли слишком далеко, Ваша Святейшество. И что же, вы истязаете так всех своих несчастных жертв?
— Тем самым они получают шанс быть помилованными Господом на Страшном суде. — ответил отец Стивен.
— Хорошо прикрываться добродетелью и творить бесчинства, правда, святой отец? — рыкнул Джеймс.
— Ох, герцог, немало ваших брошенных любовниц приходило ко мне на исповедь, и все сетовали на то, что вы их использовали и бросили. Любитель женского тела, сластолюбец, искуситель… — Стрэндж на всякий случай отошёл на безопасное расстояние, и, видя, как запылали голубые глаза герцога, продолжил: — Но баронессу Романофф вы до сих пор делите с её мужем…
— Это не ваше дело, вы не имеет права разглашать то, что говорится на исповеди! Ваше счастье, что вы заняли выгодное неприкосновенное положение в Сейджене, иначе я бы убил вас в то мгновение, как вошёл сюда!
— Может быть, вас уже околдовала эта ведьма? Если что, обращайтесь за помощью. А теперь мне пора готовиться к проповеди. — Стрэндж, шелестя своим тяжёлым одеянием, с высоко поднятой головой прошествовал мимо герцога. Джеймс тяжело вздохнул и покинул темницу.
***
Больница Патрика Колена при дворце
— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила Рейвен, осторожно сжав руку подруги. Кэсси слабо улыбнулась.
— Лёжа на чистой постели, в чистой одежде на чистом теле и с вымытой головой намного лучше. Невероятно. Как моя мама? Я не понимаю ничего, что происходит… Я решила, что умерла, но ты-то здесь! И тело очень болит, и голова, а ещё я жутко хочу спать. Это благодаря тебе всё?
— Не бери в голову, завтра я всё объясню, а сейчас тебе надо обязательно поспать. Совсем скоро мне придётся идти к самому королю, Кэсси… — прошептала шатенка, прижавшись холодным лбом к горячей руке подруги. — Вот увидишь, что всё бдет хорошо! Господь не оставит нас… Кэс. — Рейвен увидела, что подруга уснула. Поправив одеяло и подоткнув его под бока, девушка медленно вышла из палаты.
Через час она должна быть в покоях Его Высочества и вынести свой вердикт. Но прежде всего её ждут две флейлины, которые должны будут привести её в подобающий вид. Тяжело вздохнув, Рейвен покорно поплелась обратно во дворец.
