Не все то золото, что блестит

Том встал возле зеркала, окинул себя цепким взглядом и поправил галстук с тонкой булавкой в виде змеи. Маленькие изумрудные глазки сверкнули на свету, словно змейка подмигнула. Темно-зелёная парадная мантия сидела как влитая. Реддл подавил желание провести рукой по волосам, чтобы не ходить потом растрепанным пугалом. Всё-таки это его последний день в Хогвартсе, и на балу выпускников он должен выглядеть достойно, а не как какой-нибудь чудак с Хаффлпаффа. Снаружи слышались крики и восклицания: в большинстве своём спокойная гостиная превратилась в пчелиный улей. Кто-то в срочном порядке искал заколки для волос, кто-то — книгу из библиотеки, причитая, что мадам Пинс не выпустит его из школы, к кому-то уже приехали родители и ждали в большом зале. Реддл достал из ящика свой дневник, с помощью которого он переписывался со Златой, и сел в кресло. Взяв перо, открыл дневник, пролистав до середины, и завис с занесенным над страницей пером. Затем, задумавшись, закрыл блокнот и убрал всё обратно. Она написала, что приедет, значит приедет. Злата ещё ни разу его не обманывала. Недоговаривала, но не обманывала. После поражения Гриндевальда, которое в итоге оказалось вовсе не поражением, Том смог встретиться со Златой почти через полгода, лишь на Рождество. До этого же довольствовался лишь перепиской. Новость о победе над Гриндевальдом удивила его: как же, величайший волшебник, обладающий Старшей палочкой, проиграл другому, не менее величайшему волшебнику, но без могущественного артефакта. С начала же учебного года появились сомнения. Вся история, учитывая «прощальное» письмо Златы, была нестройной, дисгармоничной. Почему Злата скрылась на полгода, появившись лишь на Рождество, чтобы встретить его с Томом? Зачем ей скрываться, если Геллерт Гриндевальд побежден? Неужели кто-то из его приспешников угрожает ей? Все эти вопросы терзали Тома, и некоторые ответы на них он все-таки получил при встрече. Однако, окончательную ясность он так и не обрел. Злата встретила его на Кингс-Кросс, когда ученики разъезжались на зимние каникулы. Вместе они, дотронувшись до статуэтки, активировали портключ в Швейцарию. В ней что-то изменилось. Что-то решительно было не то. Реддл ничего не спрашивал, наблюдая за каждым движением Златы. Она говорила о разных странах, в которых побывала, но совсем не касалась летних событий, не упоминала о своем прощальном письме. Том слушал, пока, наконец, не прикрыл глаза и не понял, что его смущало. Он всегда чувствовал рядом со Златой её силу, которая текла вокруг, как река. Сейчас же это была не река, и даже не море. Ощущалось что-то более могущественное, но не хаотично-дикое, а напротив, стабильное и спокойное. Том задумался, когда Злата успела так увеличить свои силы. Задавая вопросы о её путешествии, он искал взглядом намек на что-то, что могло бы теоретически увеличить её силу, какой-нибудь артефакт. Ничего. Она вручную приготовила еду, вымыла посуду, расспрашивая его о Хогвартсе. В целом, кроме этого нового ощущения вокруг неё, всё было по-старому. Может ли быть такое, что она за время путешествия просто расширила внутренние резервы? Том полночи провел в размышлениях о вечернем разговоре обо всём и ни о чём, но так и не мог понять, что же смущало его. Злата пыталась выдать, мол путешествую, потому что давно хотела повидать мир. Только её поспешный отъезд выглядел вовсе не как путешествие, а как побег. Она даже не навестила Долоховых после новости о победе над Гриндевальдом. Слизеринец вспомнил, как после получения прощального письма в дом к Долоховым влетел Эдмунд. Что тогда поднялось! Софье едва удалось утихомирить их, сказав, что раз Злата уже подвергла свою жизнь опасности, теперь не стоит вмешиваться, не зная сути и мешать ее планам. И сейчас, лежа на кровати, Том размышлял о том утре, когда возвестили победу над Гриндевальдом. Злата написала, что ей нужно уехать, и Эдмунд кивнул с самым мрачным видом. «Думаю, Гриндевальд на свободе». Конечно, никто не воспринял слова Эдмунда всерьез. Дамблдор не стал бы отпускать Геллерта гулять на воле, когда чуть ли не половина магической Европы внемлет его словам. Это просто глупо и смешно. Совершенно случайно Том упомянул об этом наутро за завтраком, ведь идея была абсурдной. Тем более, когда её выдает вроде бы умный на вид человек. Легкий смешок, покачивание головой. «Эдмунд всегда знал меня лучше всех». Том был раздосадован желанием Златы спасти Гриндевальда, ему просто не нравилось, что она связалась с ним. Но ведь она никогда не осуждала самого Тома. Даже зная его историю, зная, куда она ведет. И в этот раз сказала правду ему, хотя могла бы и отмолчаться, а вдобавок ответила на некоторые его вопросы. Плевать на Гриндевальда, Рождество-то она празднует не с ним. И какое это было Рождество! Злата подарила ему несколько подарков, потому что, по её признанию, она не смогла выбрать что-то одно. Нелепые вязаные рукавицы с каким-то червячком в короне из снежинок, («Это змея, а не червяк! Она даже не похожа на червяка!». Он выслушал возмущения, потому что, как оказалось, варежки связала сама Злата), шикарный чемодан с заклинанием незримого расширения и амулет, сделанный мексиканским колдуном. Но важнее подарков было само Рождество и Рождественский ужин, разговоры по душам. Чувство семьи и дома. Всё, о чем он когда-то мечтал, а потом затоптал, задушил в себе, чтобы не терзало душу. Самому Тому было неловко принимать такие дорогие подарки, ведь то, что приготовил он, было несоизмеримо дешевле. Приглашение от Златы на Рождество поступило уже к середине ноября, когда все походы в Хогсмид были завершены, а о подарке он предсказуемо не позаботился. Пришлось на скорую руку инициировать с Альфардом Блэком спор на желание. Вовлечь его в пари было неожиданно тяжело: тот был не дураком, и подозревал, что в предложении Реддла кроется двойное дно. Так и было. Реддл, прочитавший книги о будущем, знал, что Министр магии Леонард Спенсер-Мун будет занимать свой пост ещё долго, до 1948 года, а Блэк утверждал, что в предстоящих в декабре выборах его не переизберут. «Спенсер-Мун был нужен в военное время, сейчас же, когда главного преступника изловили, от него избавятся». Реддл, ожидаемо, выиграл и потребовал у Блэка резную шкатулку из эбенового дерева, в которой тот хранил запонки, перстни и прочую мелочь. Крышка была украшена батальной сценой: маленькие вырезанные рыцари бились друг с другом, кто-то уже лежал на поле боя, побежденный, а кто-то несся в гущу сражения на лошадях. «Она не магическая, Реддл. Я купил её у магглов», – попытался отговорить его Альфард. Но Тому и не нужна была магическая, он сам зачаровал шкатулку, наложив на неё охранные заклинания. Оставалось только скрепить их кровью Златы, и никто кроме неё не сможет открыть эту шкатулку. «Никто-никто? Даже ты?» – на её лице заиграла лукавая улыбка. Первое Рождество, оставившее после себя только светлые чувства без грусти, сменилось днем его рождения, который праздновался с кем-то искренне, а не для галочки. После этого они праздновали эти праздники и на следующий год, на седьмом курсе. Том надеялся, что традиция не прервется и в этом году. И каждый год на Рождество к ней приходил курьер с подарками, а через несколько дней после этого появлялся и он. Том сразу понял, что это Гриндевальд. Голубоглазый мужчина с отросшими темными волосами напоминал великого волшебника лишь мельком, но это определенно был он. Гуляет на свободе и наслаждается жизнью рядом с одним из самых замечательных людей. Разве это справедливое возмездие? Том с видом ученого наблюдал за мужчиной из окна, пока тот гулял со Златой. Она их никогда не знакомила, не позволяла пересекаться. Что это было, и кого она этим пыталась защитить было не понятно. Прищурив глаза, он неотрывно следил за гостем, когда тот брал Злату под руку. Гриндевальд великий маг. Он покорил себе сотни волшебников, избежал правосудия и обхитрил Дамблдора. Том Реддл — гениальный. Он сможет сделать что угодно. Он справился с Гриндевальдом один раз, в том мире, который не случился. Понадобится — справится ещё раз. А пока будет наблюдать. Открывшаяся в комнату дверь вырвала слизеринца из воспоминаний: ученик, на пару курсов младше, сообщил, что к Реддлу пришли. Хорошо, что он не стал ничего писать в дневник, глупо получилось бы. Не хотелось казаться несдержанным ребенком. Злата ждала возле входа в гостиную, видимо кто-то проводил её. И только увидев её праздничный вид: черное, расшитое золотом, платье в пол, уложенные волосы, Тома поразила мысль, которая почему-то всегда проскальзывала мимо. Она не изменилась. Ничуть. За всё то время, что Реддл знал Злату, она не постарела, ни одна морщина не прорезала её лицо. Он пытался объяснить себе это, перебирая одну мысль за другой. Даже если считать, что во время первых встреч он был ребенком и может ошибаться по поводу её внешности, то со времени её второго появления, она точно не изменилась. — Поздравляю, выпускник! — улыбнулась Злата, выглядевшая даже более радостной, чем он сам. — Ну что, мне ждать экскурсию по Хогвартсу? До начала бала Том успел провести ее по нескольким коридорам, показать библиотеку и выручай-комнату. Том игнорировал взгляды мимо учеников и их шепотки в стиле «А кто это с Реддлом?». Злата же будто вовсе их не слышала и лишь восторженно ахала на красоту замка и сокрушалась, что на всё дано так мало времени. — Кажется, ты приняла приглашение на бал вовсе не ради меня, — Том не удержался от подтрунивания. Во время танца он попробовал невзначай узнать про Гриндевальда, на что Злата отшутилась, что тогда надо было приглашать на бал его, а не её. Реддл поджал губы, но тут же улыбнулся и перевел тему, не желая давить. Однако самое интересное началось, когда её на танец пригласил Дамблдор. Присев в шутливом реверансе, Злата подала руку профессору. Поколебавшись лишь пару секунд, Том отправил вслед подслушивающее заклинание. Сначала они танцевали молча, и было видно, что оба не особо наслаждаются танцем, но всё-таки продолжают двигаться. Через некоторое время они тихо заговорили. Всё слышалось с жуткими помехами, и Том в очередной раз проклял иномирность Златы, из-за которой многие заклинания работали на ней не так. Однако, главной проблемой оказалось не неисправно работающее заклинание, а его сокурсницы, атаковавшие его приглашениями на танец и расспросами о «таинственной незнакомке». Кто она, как зовут, является ли его недавно обретенной родственницей. Устав от раздражающих вопросов, а также шипения и тихого бормотания в голове, Реддл отошел к дальней стене и, прислонившись к ней, потянул пунш. Когда он уже почти согласился на танец с сумевшей найти его даже здесь Арианой Пьюси, в его голове, сквозь шипение и треск послышался голос Дамблдора: «…я рад, что палочка выбрала вас своей хозяйкой и ее сила досталась вам, а не кому-либо ещё. Это был хороший исход». Том едва не споткнулся от услышанного и покачал головой Ариане, сказав, что неважно себя чувствует. Сложить все нестыковки и странности было проще простого. Старшая палочка находится у Златы.