Schmelzen Eis in deinen Augen

Hab' Deine Seele seidengleich, Gespannt in Fäden meiner Gier. Ich lock' Dich in mein dunkles Reich Und hungrig taumelnd folgst Du mir.

Твоя душа подобна шелку, Натянутому тонкими нитями желания. Я запру тебя в своем тёмном царстве, И ты, изголодавшись, шатаясь, последуешь за мной. Николай день за днём копошился в танке, так беззаботно и щедро подаренном ему штандартенфюрером. Младший лейтенант знал: фриц не глуп и должен понимать, что своими руками предоставляет всё необходимое для совершения скорейшего побега. Искорёженное немецким акцентом «Ивущкин», которое Ягер каждый раз произносил с нескрываемым удовольствием и хитрой улыбкой, а взгляд безумных пленящих синих глаз прожигал так, что у командира предательски начинали подрагивать руки, дыхание становилось сбивчивым и тяжелым, как будто в легкие натолкали ваты. Коля всячески избегал личных контактов с немцем, потому часто просил лагерную переводчицу Аню передавать Ягеру «на его фрицевском» беглые доклады о том, как продвигается работа. Ивушкин неотвратимо понимал, что его влечет к штандартенфюреру, но не мог осознать, как такое возможно, и потому гнал прочь ненавистные, но такие запретно-приятные мысли о Клаусе, днями напролет прячась в мастерской от проклятого немца и от своих желаний. "Своих всех, небось, уже сманил, за чужих принялся. Неет, сучья морда, не поддамся!", — командир отчаянно встряхивал головой и с новой силой принимался ремонтировать Т-34, надеясь сбежать раньше, чем здравый ум окончательно затуманится вражескими уловками. Это недопустимо. Это предательство Родины, мертвых и живых русских солдат, которых он когда-либо знал или видел, женщин и детей, днями и ночами погибающих в тылу от голода, холода и непосильных работ, это… Вопреки всему, Коля невыносимо хотел снова утонуть в омуте чистых как небо глаз, увидеть завораживающую светлую и искреннюю улыбку на губах Ягера, протянуть руку и осторожно коснуться сначала его шрамов на прекрасном, нет, на идеальном лице, потом медленно спуститься пальцами вниз, не отрывая их ни на секунду от нежной алебастровой кожи, провести по таким желанным и в то же время запретным губам, ощущая горячее влажное дыхание немца. Сильные плечи, статная фигура, даже чертова вражеская форма. Ивушкин бы рад сжечь её, да правда вместе с ней не сгорит: как ни крути, они по разные стороны этой кровавой бойни. Непрошенное возбуждение тяжелым комом сжалось внизу живота, а голова закружилась. Младший лейтенант болезненно закусил губу, медленно выдохнул и положил гаечный ключ на заржавевший люк танка. Звук удара металла о металл немного отрезвил мысли командира. Голос переводчицы Ани заставил парня обернуться: - Ивушкин, к начальнику, - робко протараторила девушка и сразу же удалилась, опустив голову в пол.