А была ли любовь?

      Алине нравилось просыпаться в квартире у Федорова. Да, тогда он доставил ее до дома, но в тот же вечер забрал обратно с частью вещей. Наталья не была в восторге, а вот Михаил очень даже — мужчине не нравилось пребывание племянницы в квартире. Девушка забрала самое необходимое на ее взгляд, успокаивая тетю и себя тем, что это на время и если она когда-то останется у Федорова, то у нее будут с собой хоть какие-то вещи — носить постоянно его футболки Алексина не могла. Наталья уговаривала племянницу передумать — съезжаться с парнем после месяца отношений и первого секса женщине казалось крайне нецелесообразным. Но Алина не стала ее слушать — молодая кровь и взбунтовавшийся мозг под влиянием эндорфинов твердил о другом. И она не переехала к нему вообще, а просто перевезла немного своих вещей, оставалась у него ночевать и проводила там выходные.       Время все бежало вперед — девушка даже не заметила как прошла первая половина последнего месяца осени. Еще немного и наступит ее любимое время года — зима. Зима всегда ассоциировалась у нее с чем-то сказочным, с обновлениями, с наступлением Нового года, а значит — новой жизни. За свою жизнь с родителями она разучилась отмечать Новый год, радоваться мелочам, она не получала подарков — только от Натальи, если та приезжала к ним на праздники. Но даже после этого она не переставала ждать чуда в новый год или просто зимой. Казалось, это самое светлое и чистое время года, самое праздничное и чудесное — его даже не омрачали запои отца и матери. Зима не ограничивалась для девушки праздником и подарками — ей нравился снег, холод, тишина (на ее маленькой родине она была), быстрое наступление вечера, свет фонарей на ночных улицах. Алина очень любила все это умиротворение — может быть, даже больше чем теплое и солнечное лето. Она верила, что именно зимой все меняется — снег заваливает все плохое, закрывает его, а потом все уносит с собой.       Алине очень нравился ноябрьский Санкт-Петербург. Улицы постепенно становились все просторнее — туристический сезон подходил к концу. Той цветной красоты осенних деревьев уже не было — большинство листьев опали, но голые деревья тоже были по-своему прекрасны, особенно в свете ночных фонарей. Утром лужи на сером асфальте покрывались тонкой корочкой льда, легкая изморозь покрывала окна, но исчезала к полудню. Температура воздуха все чаще опускалась ниже нуля на термометре, но Алексину это не пугало. Все чаще на улицах встречались люди, сменившие легкие ветровки на осенние пальто и теплые куртки. Школьники щеголяли с открытой головой, позволяя довольно резким порывам ветра раздувать их волосы, а вот люди постарше прикрывали голову шапками, беретами, шарфами, не позволяя их остужать. Алексина была где-то посередине между ними — она часто не покрывала голову, но уже вечером жалела об этом — уши начинали немного болеть. И Мирон, и тетя, и вся компания Федорова, и Олег, с которым девушка не прекратила общение, твердили ей об одном — береги себя. Но то ли из-за своего упрямства, то ли из-за неопытности и безрассудства Алина делала все по-своему.       Абрамов отдельное внимание уделял ее внешнему виду — девушка всегда должна быть в тепле и защите. Уже намного реже она приходила к нему в гости, реже помогала с записью видео и просто составляла компанию, но никогда не забывала. Она, словно его мама, ежедневно следила поел ли он, сделал ли то, что планировал, просто звонив и писав ему каждое утро или полдень за исключением дней, когда они работали вместе. Алина вела себя как и положено хорошему другу, не подозревая, что молодой человек чувствует к ней намного большее, чем просто дружеские чувства. Для нее он стал старшим братом, к которому девушка обращалась по любому поводу — очередная перепалка с Михаилом, недомолвки с Мироном, проблемы на работе — а еще она делила с ним свои радости и всегда-всегда слушала его.

***

      Мирон очень не хотел отпускать Алину к Абрамову, когда та узнала о том, что ее друг болен. Алексина прекрасно понимала, что если она не придет, Олег благополучно запустит себя и будет долго болеть. — Я не хочу, чтобы моя девушка торчала весь день у другого парня! — Стоял на своем Мирон. — Мир, он мой лучший друг! — Алина никак не могла понять, почему Федоров так к нему относится, — Заболей, не дай Боже, конечно, Женя, ты же поможешь ей?! — Парень согласно кивнул. — Чем отличается Олег? Он мой друг, да я его за брата старшего считаю! Не понимаю, почему ты разводишь эту панику! — Алексина уже надевала пальто, намереваясь уйти в любом случае. — Потому что! — Федоров злился. Молодой человек очень старался не сорваться, но получалось плоховато. — Ты считаешь его за брата, а за кого он тебя считает? — Он не дождался ее ответа. — Ты видела, как он на тебя смотрит? — Как на друга! — Твердо ответила девушка, поправляя шарфик на шее. — Ты так хуево разбираешься в людях, малышка! — Бросил Федоров, сам не осознавая, что бросил камень и в свой же огород. — Да он же тебя взглядом одним раздевает! — Как ты? — Алина изогнула бровь, вопросительно поглядывая на парня, побуждая его на улыбку или хотя бы чуточку усмирить свое негодование. — Не смешно, Алин! Он не считает тебя за сестру — он хочет тебя! И, в конце концов, я ему не доверяю, поэтому ты никуда не идешь! Снимай пальто и живо в комнату! — Алексина едва не поперхнулась воздухом от этих предложений, точнее приказов. — Во-первых, никаких «иди сюда, иди туда!» — Алексина жестикулировала в воздухе. — А, во-вторых, ты мне доверяешь или нет? — Федоров молчал, а девушка начинала злиться. — Знаешь, я сейчас к Олегу, если тебе интересно — ты можешь мне позвонить в любой момент и я отвечу, а потом домой к тете! Реши для себя — доверяешь мне или нет! — плакать — не правилах девушки, даже в такие моменты. Просто внутри у нее что-то обламывалось, но она старалась не показывать этого, поэтому просто покинула эту квартиру. Особенно больно было слышать хлопок железной двери и не услышать ни единого слова от человека, которого девушка любит всей душой.       Погода оставляла желать лучшего — холодные порывы ветра, которые несли прямо в лицо сырой снег, который тут же таял, иногда даже не долетая до асфальта. Именно в этот день автомобилисты решили лихачить и не тормозить на лужах, обрызгивая прохожих. Только вот Алина не обращала на это внимания. Тараканы в ее голове разделились на два лагеря — одни убеждали думать только об Олеге, а другие — осмыслить недавнюю перепалку с Мироном и вообще отношения между ними. Девушке казалось, что два этих лагеря устроили битву, потому что мысли путались — ситуация с Мироном накладывалась на Олега, а он на их отношения. Алина переосмысливала услышанное, вспоминала все свои посиделки у Абрамова, не замечая никаких намеков на то, что Федоров прав. «Это просто какая-то дикая ревность!» — твердила себе Алексина, приближаясь к остановке. Где-то на уровне подсознания девушка ждала звонка, но не слышала его.       До Абрамова ей добираться минут сорок, которые Алина решила занять прослушиванием музыки. Аккорды гитары, басы, звуки барабанов, скрипка и сказочные тексты группы «Король и Шут» звучали где-то на фоне — девушка не могла в них окунуться и забыться, как это делала до этого. Она проверяла соцсети, надеясь хоть там увидеть сообщение от Мирона, но он ведь не любит писать, и звонить он не любит. «А, может, он и меня не любит вовсе?» — спрашивала себя Алина. Отвечать на этот вопрос не хотелось, да она и не могла.       Олег едва поднялся с кровати, когда услышал звонок в дверь. Звук казался таким громким, противным, словно скрежет вилки по керамической поверхности. Молодой человек едва передвигал ноги, завернувшись в плед. Тело норовило сгореть, голова — разорваться, любой минимально яркий свет слепил, а негромкие звуки казались оглушающим набатом. Отперев дверь, он пропустил девушку внутрь, а еще дикий, по его ощущениям, холод. — Твою дивизию, Али, ты че творишь? — Запротестовал парень и отпрянул от девушки на пару шагов назад, когда та дотронулась до его лба ладонью. — Ты меня заморозить хочешь что ль, Снежная королева! — Не паникую, просто проверяла температуру! — Ответила Алина, снимая пальто и убирая его в шкаф. — Для этого есть градусник! — Недовольно пробубнил Абрамов, кутаясь еще сильнее в плед. — А я думала, что нытье парней, пока те болеют — это просто шутка и миф. Оказывается, нет! Иди ложись! Сейчас подойду и решим, чего с тобой делать! — Алексина сдерживала смех. Она никогда не видела Абрамова таким. Казалось, перед ней не взрослый 28-летний молодой человек, а маленький мальчик.       Олег отправился в свою комнату, не поднимая ноги от пола и издавая шлепками очень неприятный звук. Алина же отправилась на кухню, где у хозяина дома лежали лекарства и термометр. Состояние молодого человека было далеко не лучшим — температура тела выходила за пределы 39 градусов Цельсия, Олег не хотел вылезать из-под одеяла и открывать глаза, так как все ему приносило боль. — Я вызову скорую! — Проговорила Алина, когда тот отказался еще и есть свежеприготовленный куриный бульон и горячий чай с медом. — Не нужно! Просто побудь рядом, ладно? — Его щенячьему болезненному взгляду сложно было отказать. — Но, Олеж, тебе, правда, лучше поехать в больницу! — Попыталась переубедить девушка, но молодой человек не хотел даже слушать, притянув руку девушки к своему лицу. Алина чувствовала, как от него исходит жар. — Хорошо, я останусь с тобой, но прими хотя бы это! — Перед его глазами были парочка пилюль белого и розового цвета. — Это противовирусное и жаропонижающее! — Объяснила ему Алина. Девушка уже успела научиться простым премудростям медицины, в которые ее посвятила Наталья, работающая медицинской сестрой в детской больнице.       Молодой человек спал до самого вечера, не отпуская руку Алины — он даже уснул, уложив свою голову ей на колени. Алексина несколько часов сидела на одном месте, не обращая внимания на затекшие конечности и тело в целом, телефон постоянно был рядом с ней, но ни звонка ни сообщения не приходило. В соцсетях было скучно — девушка не знала чем заняться, поэтому включила аудиокнигу, откидываясь головой на спинку расправленного дивана. Веки тяжелели с каждой секундой, а потом и полностью закрылись — Алина уснула, поглаживая парня по взмокшим от пота волосам.       Пробуждение наступило через несколько часов, когда Алина почувствовала чрезмерное шевеление рядом с собой. Когда она открыла глаза, рядом никого не было, но сама девушка лежала на сухой половине дивана, укрытая пледом, с телефоном в руках. Время уже перевалило за полночь. Паника — первое, что ощутила Алина, вскакивая на месте. Она ведь должна была ехать к тете, но сейчас уже поздно. К Федорову возвращаться не хотелось, причем от него не было ни звонка, ни смс. Гордыня или тщеславие обуревали им, а еще обида. Алексина хотела уже сама набрать его, но остановилась, завидев полуголого Олега, вышедшего из душа. Парень вытирал полотенцем волосы, с плеч скатывались прозрачные капли воды, теряясь в кромке домашних шорт. Абрамов старался ступать тихо, чтобы не разбудить девушку, но та уже не спала. — Полегчало смотрю! — Подала голос Алина. — Ой, ты не спишь! Да, уже намного лучше! Проснулся весь сырой, хоть одежду и постельное выжимай! — Он улыбнулся, приближаясь к дивану, где по-прежнему находилась Алексина. — Горячий, надеюсь, душ принимал? — Парень кивнул. — Ок, тогда вот тебе градусник — меряй температуру, а я нам чего-нибудь приготовлю. — Олег послушно забрал термометр из ее рук, а сама Алина выбралась из-под одеяла и вытягивалась на месте. На ум ничего не шло, энтузиазм пропал, как и желание что-то делать. Алексина просто вскипятила чайник и заварила свежий травяной чай. В голове был только Мирон и что будет, если он узнает о ее ночевке в доме Олега. Как назло, все валилось из рук, отчего девушка тихо, но метко ругалась, словно портовый сапожник. — Кто тебя так выбесил? — Абрамов появился на кухне в свежих спортивных брюках и теплой кофте. — Никто, точнее я, потому что я — рукожоп! — Ответила девушка. — Добро пожаловать в клуб! — Парень усмехнулся, усаживаясь за стол, где уже стоял горячий чай. — Какая температура? — Алина заняла место напротив. — 37,3, нормально! Давай поговорим о тебе! Что тебе беспокоит? — Олег смотрел на девушку так пристально, словно гипнотизировал. Алексина увиливала от ответа как умела, но в конце концов выдала правду-матку, обреченно опуская голову на руки. — Ты же могла не приезжать ко мне, Алин! Все было бы хорошо. Я бы понял! — Ага, а о тебе кто позаботится? — Пробубнила девушка в руки. — Ли, мне 28 лет! Если бы совсем херово стало, вызвал бы скорую! Но я польщен, что ты на свой риск поехала ко мне! — Алексина что-то промычала в руку, но не подняла головы. — Хорош, ныть, малая! Иди сюда! Обнимашки тебе нужны! — Медленно и неуверенно Алина поднялась со своего места и подошла к Олегу, ныряя в его объятия — родные, теплые, нежные, такие нужные сейчас. Она даже не успела заметить, как оказалась на его коленях, но все в тех же объятиях. Девушка не плакала, просто прятала свое лицо у него на груди, обхватив его шею своими ручками. Абрамов гладил ее по волосам, спине, укачивая, как маленького ребенка. Умиротворение окутало обоих. Олег уже смирился с тем, что она видит в нем только друга — толкать ее на что-то большее не хотелось, но и отпускать совсем тоже. Молодой человек не знал, на сколько его хватит в таком режиме друга — рано или поздно он сорвется. Например, когда Алина снова будет его так обнимать, или держать за руку, когда он болеет, или гладить и перебирать волосы, или просто находиться слишком близко.       Ранним утром Алина вызвала такси, чтобы поехать домой, но дав перед этим нужные рекомендации по лечению — свой жизненный опыт и советы тети Наташи, которые не раз спасали ей жизнь. Девушка пообещала заехать к Олегу ближе к вечеру, когда поедет на работу. Дом ее встретил гробовой тишиной и запахом алкоголя, который она уже выучила за свои 18 лет. Первым делом Алексина зашла в комнату к мальчикам — ее братишек там не было. В комнате Натальи в верхней одежде спал Михаил, смердящий почище чем труп бомжа на свалке. Покрывало на кровати и ковровая дорожка были в его желудочном содержимом, а рядом валялась пустая бутылка из-под водки. Алина в спешке вышла из комнаты и открыла на кухне окно, дабы проветрить помещение. Она не сразу заметила записку на холодильнике, только бесконечный мусор, разбросанный кухонный инвентарь и вынутое мясо из морозилки. — Да какого черта тут было? — вслух спросила девушка. Ответом ей послужило совершенно неразборчивое мычание из комнаты, где находился мужчина. Алина еще раз осмотрела всю кухню и только в тот момент наткнулась на записку. "Алина, мы у соседки!" — Почерк был корявый, а еще на бумажке красовалось маленькое коричневое пятнышко неправильной формы, на которое девушка внимание не обратила. Она просто покинула квартиру, не закрывая окно. Женщина с сыновьями находилась у соседки по этой же лестничной площадке. Пожилая женщина с седыми волосами, морщинистым лицом и самыми добрыми глазами, что когда-либо Алина видела. — Теть Нат, какого черта было? — Спросила девушка, появившись на чужой кухне, где сидела ее родственница опустошая рюмочку с корвалолом, сюда по запаху. — Ох, милая! — Женщина бросилась ей на шею, рыдая. Она не могла успокоится, а Алина ничего не понимала, инстинктивно обнимая и поглаживая тетю по голове. — Он же… он с ума сошел! — Запинаясь говорила Наталья. — Ведь раньше так не пил, а сейчас… — договорить она не смогла, снова срываясь на плач. — Мальчишек еще напугал, ирод несчастный! — А мальчики-то где? — Обеспокоенно спросила девушка. Уже второй день для нее был каким-то испытанием. — Они спят в дальней комнате! — Соседка вступила в разговор. — Теть Нат, успокойся! Успокойся, слышишь! Сейчас разберемся со всем! — Говорила Алина, не переставая гладить рыдающую женщину. — Хватит плакать, теть Нат!       Наталья успокоилась далеко не сразу, рассказав племяннице о вчерашнем вечере — как Михаил пришел пьяный домой, как пил дома, как ругался, обозвал мальчиков, ударил саму женщину, как они едва успели сбежать из собственной квартиры. Алина внимательно слушала, скапливая внутри себя всю злость и негодование. Женщина никак не могла объяснит девушке, почему не вызвала полицию. Совместным решением стало — оставить мальчиков у соседки, пока Алина и Наталья разберутся с мужчиной.       В квартире смердело алкоголем, рвотой и испражнениями, даже оставленное настежь окно не спасало. Мужчина спал на диване, подперев лицо рукой и свесив одну ногу с края дивана. Девушка прошла внутрь, зажав нос пальцами, чтобы не вдыхать этот «аромат». Алина со всей силы пнула по ноге Михаила, но тот лишь промычал что-то нечленораздельное и продолжал спать. Решение само всплыло в ее голове — Алина вернулась в комнату с полным кувшином ледяной воды, выплеснув ее на мужчину. Так можно было и мертвеца поднять. Михаил вскочил с места, безумно озираясь по сторонам, но едва он сделал шаг, как тут же оступился и упал прямо в лужу своей рвоты. Наталью едва саму не вывернуло, но вот Алине уже было привычно такое видеть. — Какого хера? — Пробормотал Михаил, осторожно поднимаясь с пола. — Такого! Уматывай из этой квартиры! — Отчеканила девушка, встав напротив него и сложив руки на груди. — Ах ты мелкая прошмандовка! — Выругался мужчина. — Да я тебя… — Покалечишь, убьешь? Давай! На дольше сядешь! — Ответила Алина, с отвращением поглядывая на алкоголика. Гневный взгляд мужчины скользил от женщины к ее племяннице и обратно, пока Алина храбрилась, Наталья потеряла дар речи и боялась вообще пошевелиться. — Да какого хера ты тут раскомандовалась? — Я тебе скажу какого хера, тупой ты ублюдок! Ты напугал моих братишек, поднял руку на тетю и испоганил эту квартиру! — Уже на повышенных тонах проговорила девушка. — Наташа! — Единственной надеждой для него была женщина, но та лишь отвела взгляд. Наталья не заметила, как мужчина замахнулся на нее, но вот Алина успела перехватить его руку, но не успела увернуться сама. Звонкая пощечина оглушила всех присутствующих, левая щека Алексиной резко заныла, а потом начала гореть, девушка отвернула голову, из глаз брызнули пара слезинок, но это ее не подкосило — следующий его удар она отразила, отпихнув мужчину назад. — Ты уйдешь отсюда сам или тебя заберет полиция, выбирать тебе! — Сквозь зубы проговорила Алексина, наклоняясь к мужчине, пока женщина бегала на кухню за пакетиком льда. — Радуйся, что у меня настроение еще хорошее! — Напоследок добавила она. — Да, Михаил, это уже вышло за рамки — ты поднял руку на меня, на мою племянницу, напугал моих сыновей! Выметайся! — прокричала Наталья. — Я уйду, но вы пожалеете! Ты пожалеешь, маленькая дрянь! Я тебя со свету сживу! — Мужчина сыпал и сыпал угрозы в сторону Алексиной, но та почти не слышала, наблюдая, как тот ковыляет к двери. — Ты ведь поживешь пока у меня? — Спросила женщина, с надеждой во взгляде поглядывая на племянницу. — Конечно! — Алина улыбнулась, но резко поморщилась от боли. Она обняла родственницу, прижимая холодны пакет к ушибу. Девушка провела долгую неделю у тети, как ей казалось. За эту неделю она не один раз навестила Олега, так же ходила на работу, скрывая свою довольно большую гематому на левой половине лица под тонной макияжа. Улыбаться девушка не могла, да и настроения не было — за прошедшую неделю Федоров не позвонил ей ни разу, даже не ответил на ее сообщения. Так продолжаться больше не могло, поэтому Алина решила самостоятельно разобраться с проблемой их отношений. Раз гора не идет к Архимеду, значит он пойдет к горе.       В воскресенье Алина отправилась к Мирону сама. Девушка уже третий раз нажимала на звонок, но не слышала никаких признаков того, что Федоров был в квартире. Лишь после пятой попытки двери открылись. Янович стоял перед девушкой в штанах и толстовке от Reebook со стаканом в руке, на дне которого плескалась янтарная жидкость. Без единого слова мужчина отступил в сторону, пропуская Алексину внутрь. Едва она прошла в квартиру, ее охватила какая-то непонятная паника — девушка ступила в мрачность, будто перешла на сторону зла. Окна были плотно зашторены, в воздухе витал какой-то непонятный аромат, внутри зарождалось предчувствие — а вот приятное оно было или нет, Алина понять не могла. — Как ты? — Спросила она, разворачиваясь к Мирону лицом. — Зол и обижен! — Ответил Федоров, не отводя от нее взгляда. Казалось можно было порезаться о его холодный тон и не менее холодный взгляд. Алина не стала спрашивать, потому что понимала причину его обиды, но Мирон решил продолжить сам. — Видишь ли, моя девушка решила меня предать, выбрав другого! — Сколько раз повторять, что он мой лучший друг, он мне вроде старшего брата, и я тебя не предавала! — Сорвалась девушка на крик. — Она выбрала другого — Упрямо продолжал Мирон, — хотя я дал ей выбор, и она сделала неправильный! — Значит, все? Я тогда вещи соберу! — Проговорила Алексина, сбрасывая сапоги и продвигаясь в комнату. Мирон шел за ней — тихо, словно ниндзя. — Я не привык это просто так спускать! — Отозвался он прямо за спиной девушки, отчего Алина вздрогнула и не удержавшись на ногах, упала на кровать прямо в пальто. — Знаешь, милая, — Федоров как-то странно улыбнулся, — тебе пора узнать меня не в самом добром духе! — Алексина не успела ничего ответить. Мирон просто напал на нее, словно хищник на свою жертву, прижимая к кровати. Он поймал ее губы, впившись в них грубым поцелуем. Алина не рассчитывала на такое продолжение действий, поэтому пыталась хоть как-то выбраться из-под мужского тела, но ей удалось только помочь ему стащить с себя пальто. Федоров зажимал ее между своем телом и кроватью, не позволяя двигаться, словно обезвоженный путник в пустыне, он пил ее — впивался в кожу шеи, оставляя на ней яркие следы. Алексина не теряла надежды выбраться из-под него, и каким-то чудом удалось, но совсем на чуть-чуть. Едва она сползла с кровати, как Мирон подтащил ее ближе к себе, подминая под свое тело лицом вниз. — Плохая девочка! — Шептал он ей на ушко, сдергивая одежду. Блузка не поддавалась, поэтому одним резким движение рэпер разорвал ее. — Мирон, какого черта ты творишь? — Сбившись говорила девушка в попытках привести его в сознание. — Наказываю тебя! — Отозвался он, звонко и больно шлепнув девушку по попе, обтянутой джинсовой тканью. Парень резко развернул ее лицом к себе, сразу наклоняясь за поцелуем, но Алина на свой страх и риск отвернула голову. Что-то зверское проснулось в молодом человеке — он сжал ее лицо в своей руке, задевая больное место, отчего девушка зашипела. Одной рукой он держал ее, другой избавлял от одежды. — Ты слишком провинилась! Думаешь, гребаные сообщения в вк все исправят? Нет! — Федоров не давал ей произнести и звука. — Если ты со мной, ты больше ни с кем! Но ты решила плюнуть мне прямо в лицо, отправившись к своему «другу», — парень показал кавычки в воздухе, — Ты сама виновата! — Ты чертов собственник! Либо ты, либо он, да? — Алина не хотела оставаться в долгу, отвечая на его выпады. — Я не могу выбрать между вами — он мой друг, нравится тебе это или нет, а ты… а тебя… а ты мне глубоко не безразличен! — Выкрутилась Алексина, едва не ляпнув слово «люблю». — Не можешь выбрать ты, я сам выберу! — Федоров больно укусил ее за нижнюю губу, прокусив нежную кожу. Тут же выступила маленькая капелька крови, которую Мирон слизал. — Попытаешься сбежать, будет хуже! — Предупредил он, отпуская ее на время. Алина только сейчас поняла, что осталась без белья вообще, и старалась хоть как-то прикрыться, злобно уставившись на парня. — Не смеши меня, что я там не видел? — Усмехнулся Федоров стаскивая с себя одежду. — Хочешь что-то сказать? — Я тебя сейчас ненавижу! — Сквозь зубы проговорила Алексина, рванувшись в сторону, но была резко перехвачена сильной рукой. — Я же предупреждал, крошка! — Алина не успела и ойкнуть, как оказалась прижата к кровати лицом, больная половина терлась об ткань покрывала, а сверху она почувствовала тяжесть мужского тела. Мирон резко вошел в нее, вовремя зажимая рот. Девушка цеплялась за покрывало, сжимала его, кричала в его руку, пыталась укусить, но ничего не получалось. Федоров наращивал темп, наматывал ее волосы на кулак, оттягивал назад, кусал, шлепал по заднице, бедру, где тут же отпечатывался красный след его руки. Алексина могла негодовать, могла возненавидеть его за это после, но она прекрасно понимала, что ей все это нравится и даже очень. Она чувствовала себя грязной, было противно от самой себя, но это все уходило на второй план, когда на первый выходила эйфория от происходящего. Девушка не поняла, когда начала подмахивать парню, когда он перестал зажимать ей рот, когда она стала просить большего, когда все вышло за рамки. Федоров не замедлялся, лишь менял угол входа, все так же оставляя на ней следы. — Чья ты? — Повторял он вопрос, и за каждый не правильный ответ девушка получала шлепок или укус. — Ты только моя, слышишь? — Рычал он ей на ушко. — Повтори! — Я только твоя! — Мозг совсем отключился, хотелось разрядки. Алина не ведала, что говорит, она только чувствовала. — Только моя! — Повторил Мирон, повалившись на нее тяжело дыша.