А была ли любовь?

      Телефон еще звенел на заднем сидении около молодых людей, но они не обращали на него внимания. Алина хотела ответить, но ей просто не позволяли. Мирон полностью перехватил инициативу в свои руки — он целовал ее, исследовал тонкую шейку, сжимал бедра до синяков, кусал и оставлял свои следы на бледной коже. Темно-вишневое пальто давно уже лежало где-то в машине, мужчина хотел сбросить и платье с девушки — он мог бы взять ее прямо здесь, но выжидал более приятной обстановки и места, где не будет свидетелей.       Девушка едва сдерживала стоны, вернее она их не сдерживала — не получалось. Все ласки были слишком сладостными и приятными, а еще — новыми и непознанными. Ее еще никто никогда так не целовал, никто не прижимал ее так близко к себе, никто до Федорова не дарил ей таких ощущений. Алексина готова была растечься податливой лужицей перед Мироном, но сдерживала себя. Девушка старалась не уступать, то и дело перехватывая инициативу в свои руки, правда, Мирон не многое ей позволял.       Автомобиль остановился у нужного дома, что влюбленные даже не сразу поняли. Осознание пришло, когда водитель негромко прочистил горло. Федорову было сложно оторваться от девушки — слишком уж она притягивала к себе. Когда трезвость вернулась к обоим, Алина неуверенными движениями сползла с коленей Мирона и, уже не глядя, нашла свои пальто, сумочку и телефон. Она даже не хотела смотреть на экран — там не один пропущенный от Натальи. Ритм дыхания еще сбивался, как только девушка смотрела на Мирона, сердце так же дико колотилось, как и секундой раньше, норовя выпрыгнуть из груди. Молодой человек первый вышел из машины, и уже потом помог вылезти Алексиной. Она даже пальто не застегнула — просто накинула на плечи, сумочку держала в одной руке, а телефон в другой; одурманенный взгляд бегал по лицу парня, щеки пылали румянцем. Янович на пару секунд задержал свой взгляд на этом, облизнулся, представляя как сейчас опрокинет ее на постель. Им оставалось только подняться на самый верхний этаж. — Идем? — Мирон подал ей свою руку. Алексина, словно под чарами, приняла ее и пошла за ним, не отрывая своего взгляда.       Дверь подъезда открылась с глухим скрипом, они оказались в приятной темноте — одной бы Алине было страшно, но она была не одна. Страха не было — только желание и совершенно непонятные ей чувства. Мирон пропустил ее в лифт, двери которого закрылись прямо за ним, нажав нужную кнопочку, мужчина резко притянул к себе девушку. Алексина не ожидала такого порыва — она едва не упала на него, но к счастью тут же была прижата к стенке лифта так сильно, что через накинутое пальто чувствовался холод металла. Острые лопатки упирались в стену, руки были вздернуты вверх и удерживались одной рукой Федорова, другой он удерживал ее горло, страстно целуя в губы. Яновичу было крайне трудно сдерживаться — в джинсах было ужасно узко, почти до боли.       Приятный женский голос объявил о прибытии лифта на нужный этаж, двери медленно открылись. Без лишних слов Мирон почти вытолкал ее на лестничную площадку и остановил напротив большой черной железной двери. — Как же я тебя хочу! — Прошептал он ей на ушко, зацепив мочку уха языком. От его шепота у Алексиной подкосились ноги, но она удержалась, зацепившись за ручку двери. Алина тоже его очень хотела — время пришло, да и с собой не поспоришь. — Сука! — Тихо выругался Мирон, не находя ключи в кармане джинс. — Да где же вы? — Это был риторический вопрос, но Алина запустила руку во внутренний карман куртки, в которой Федоров был, и выудила оттуда звенящую связку ключей. — Я на них случайно наткнулась, еще в машине! — Объяснила Алина, прочитав во взгляде рэпера немой вопрос. Уже через минуту они были в квартире. Мирон стащил с себя куртку и сбросил ботинки, помогая избавиться от одежды девушке. Сапожки как назло не желали подчиняться — замочек то и дело заедал. — Знаешь, я не принципиален — ты можешь пройти дальше в обуви! — С улыбкой предложил Мирон, отчего Алина засмеялась в голос. — Надо нежнее, Мирон! — Проговорила она, медленно наклоняясь вперед, дабы расстегнуть молнию на осенних сапожках. Федоров едва не подавился слюной, наблюдая за задним видом — платье слегка приподнялось, открывая вид на кромку чулочков, а стройные ножки манили к себе, словно пыльца пчел. Когда Алина снова приняла вертикальное положение, сбросив мешающую обувь, Мирон стоял позади нее и обнимал за талию. Молодой человек убрал мешающие шелковистые волосы с шеи, покрывая ее поцелуями, но основной целью было не это — зацепившись за язычок замочка на молнии черного платья, Федоров медленно расстегнул его. Алина неожиданно для себя слегка задрожала, когда Мирон запустил свои руки под расстегнутое платье, спуская его на пол. Предмет гардероба совершенно тихо осел к ногам девушки, оставляя ее только в белом кружевном белье. Алексина тут же покрылась гусиной кожей. Она не двигалась, позволяя молодому человеку рассмотреть себя еще лучше. Федоров не торопился с этим, поглаживая девушку по бледной бархатистой коже, останавливаясь на выступающих костяшках и на особенно тонкой коже, где будут прекрасно заметны его следы. Легким движением руки он развернул ее к себе лицом — такая красивая, сладкая, привлекательная и невинная — такая сказочная. Мирон поймал себя на мысли, что она не такая как остальные девушки, бывшие с ним — Алина совершенно иная, будто не из этой вселенной. Она по другому улыбается, не так себя ведет, не требует от него почти ничего, кроме взаимности, верит ему и смотрит на все под светлым углом. Она в каждом видит доброту, но при этом не доверяет каждому встречному — она совершенно не такая девушка как остальные. Он смотрел прямо в ее серо-зеленые глаза, видел в них себя, желание и огромную симпатию, которая вот-вот перерастет во что-то намного большее. Молодой человек скользнул взглядом чуть ниже, останавливаясь на припухших от недавних поцелуев губах. Алина закусывала нижнюю губу, не контролируя себя, а Мирон понимал, что сам хочет ее укусить, прокусить, вкусить ее сладкой крови — он был уверен, что она сладкая. Еще ниже Федоров с какой-то странной гордостью подметил темнеющие засосы — его отметины, которых будет еще больше, чтобы уже назавтра девушка не забыла, чья она. Он рассматривал ее, как произведение искусства в музее — с любопытством и интересом. Алина не пряталась от его взгляда, лишь гадала — что будет дальше.       Они стояли посреди небольшого коридора всего пару минут, но для обоих прошла чуть ли не вечность. Мирон первым вышел из транса, вновь прижимая к себе девушку и захватывая в плен ее губы. Он сминал их, кусал за нижнюю, зажимая ее руки и заводя их наверх. Ему нравилось чувствовать власть в такие моменты, нравилось полностью управлять процессом. Девушка стонала прямо ему в губы, слегка извиваясь. Внутри каждого бушевал жар, казалось, еще чуть-чуть и они вспыхнут оба.       Алина сходила с ума от этих ощущений — чужой язык исследовал ее ротик, поднятые вверх руки затекали и становились все тяжелее, колени дрожали, а рука молодого человека исследовала ее тело, натыкаясь на все новые эрогенные зоны. Девушка казалась сплошной эрогенной зоной — где бы Мирон не дотрагивался, всюду ей было до безумия приятно. Силы кончались; все труднее было держаться на ногах, даже будучи прижатой к стенке мужским телом. — Мироон! — Протянула она, когда он в очередной раз укусил ее за нежную кожу над ключицей. — Да? — Вопросительный тон сам вырвался. Федоров уже хотел подхватить ее и просто нести в спальню, но мозг решил по-другому: «Пусть попросит сама!». — Мирон, я хочу тебя! — Прошептала девушка, слегка краснея. Янович ликовал внутри и умилялся такой реакции, но наяву просто продолжал покрывать ее кожу короткими поцелуями — ему хотелось, чтобы девушка попросила его громко, четко и ясно. — Да, ради всего на свете, я хочу тебя, черт бы тебя побрал! — Выговорила Алина чуть ли не по слогам, потому что воздуха не хватало. — Так-то лучше, милая! — Мирон горячо поцеловал ее, снова вырывая из реальности.       Молодой человек подхватил ее под бедра, поднимая над полом. Девушка на уровне инстинктов обняла его ногами за пояс и руками за шею. Федоров слепо брел в свою спальню; ногой открыв дверь, он вместе с Алексиной ввалился внутрь. Кровать была в метре от них, терпеть еще больше, казалось, сил больше не было, но Мирон продолжал. Янович аккуратно опустил девушку на постель, прямо так — не снимая покрывала. Его одежда предмет за предметом летела прочь, пока он сам наблюдал за реакцией девушки. Алина наблюдала за ним с большим интересом, то и дело закусывая нижнюю губу. От ее взгляда внутри парня довольно урчал зверь, готовый в любую секунду вырваться на свободу. Когда он лишился нижнего белья, девушка резко зарделась, ей казалось, что щеки и все лицо просто сгорит, а вот Янович довольно улыбался, приближаясь к ней. Алина задержала дыхание, когда он навис над ней, располагаясь поудобнее. — Ты такая красивая! — Вновь прошептал он ее на ушко. Его рука отправилась под спину девушки, в поисках застежки бюстгальтера. Алина выгнулась дугой, прикасаясь к нему. Мирон стянул ненужный предмет гардероба, проводя сначала по одной, а затем другой груди, поочередно захватывая набухшие горошинки сосков. Он не разрывал с ней зрительного контакта, даже когда вобрал их в рот, слегка прикусывая, от чего Алина застонала в голос и выгнулась навстречу его ласкам. Мирон медленно, но верно, шел все ниже, покрывая короткими мокрыми поцелуями белую линию животика, отчего миллионы и миллионы мурашек разбегались по телу Алексиной. Когда он достиг кромки белого кружевного белья, то остановился на мгновение. — Не закрывай глаза! — Тон был мягкий, но все равно приказной. Даже если бы девушка хотела ему противиться, то не не смогла бы.       Федоров устроился между ее ног, проводя по ним рукой — от лодыжек до талии, снова возвращаясь к кромке трусиков. Легкая кружевная ткань медленно поползла вниз, а Алина готова была закрыть глаза и почти закрыла их, пока не почувствовала резкий шлепок и чувство жара на своем левом бедре. Алексина слегка безумно посмотрела на Мирона, но тот лишь покачал в воздухе указательным пальцем. Намек или вполне ясный знак был понят — девушка не закрывала глаза. Трусики разделили участь всей остальной одежды, потерявшись где-то на полу. Федоров вновь навис над девушкой, сладко и жадно целуя ее. Ему нравилось пленить эти губы, нравилось их сминать, кусать и слышать такие приятные стоны. Его рука поглаживала кожу в области талии, медленно спускаясь все ниже. — Мирон, я…я — Алина хаотично перебирала версии в своей голове, как удачно сообщить парню о своей невинности. Сдавать назад было уже поздно, да и не хотелось, хоть страх и пробирался к ней своими холодными щупальцами. — В общем, у меня еще не было… — девушка сама себя ругала за страх произнести простое слово «секса». Они уже давно не маленькие дети и все прекрасно понимают, но неловкость и несмелость брала верх. — Я понял, милая! Просто расслабься и получай удовольствие! — Мирон чмокнул девушку в кончик носа, нащупывая самую эрогенную зону ее тела. — Не смей закрывать глаза и не сдерживайся! — напомнил он ей, погружайся одним пальцем внутрь. Тысячи и тысячи разрядов прошибли тело Алины, она едва не лишилась дара речи, воздух резко перестал поступать в легкие, а с губ сорвался продолжительный глухой стон. Мирон удовлетворенно улыбнулся. Мужчина уже хотел перейти к самому главному, он хотел, чтобы она подарила ему наслаждение, он хотел получить разрядку, но посчитал нужным в этот момент доставить максимум удовольствия ей, раз это у нее впервые. Ему было очень приятно и лестно осознавать, что он первый — хоть обычно предпочитал более опытных девушек, но Алексина была совершенно другой и желания менялись.       Девушка очень остро чувствовала его внутри себя, каждое его движение, добавление к первому пальцу второго. Мирон старался ее отвлекать от процесса поцелуями, укусами в те участки, куда мог дотянуться. Уже вскоре Алина успокоилась и сама начала двигаться ему навстречу — это и послужило сигналом к активным действиям. — Будет больно, но совсем недолго! — предупредил он ее, вновь целуя в губы и оттягивая нижнюю. Алексина согласно кивнула, стараясь максимально расслабиться. Уже через мгновение острая боль пронзила ее тело, одинокая слезинка скатилась из угла ее глаза, теряясь в покрывале, а по внутренней стороне бедра стекала тоненькая теплая струйка жидкости. Федоров остановился, позволяя девушке привыкнуть к нему. Боль постепенно проходила, Алина ощущала только приятное чувство наполненности. Она уже сама начала двигаться на встречу Мирону, призывая его к дальнейшим действиям.       Федоров не спешил — сначала движения были медленные и плавные, хоть все его естество требовало увеличить темп на максимум, проецируя перед ним его же строчку «Я мало что умею в этой жизни, малышка, разве что делать рэп и ебаться!» Все его нутро требовало последнего, но Мирон упрямо действовал по-своему, медленно наращивая темп. Алина рвано дышала, обнимала парня ногами, позволяя ему проникнуть еще глубже, сжимала покрывало в кулак до побеления костяшек, стонала и выгибалась навстречу Федорову. Темп становился все быстрее и резче, Мирон уже спустил своего зверя с цепи — в последние секунды он сорвался на бешеный ритм, буквально втрахивая девушку в кровать, срывая с ее губ громкий стон и свое имя. Его имя ее устами сорвало крышу — экстаз пришел мгновенно. Федоров повалился рядом с Алиной, подгребая ее ближе к себе и чуть ли не под себя. — Как ты? — Обычно он не нежничает, но именно сейчас и именно с ней захотелось нарушить свои принципы — Мирон провел по ее слегка взмокшим волосам, убирая сбившуюся прядку с лица. — Прекрасно! — С трудом и шепотом проговорила девушка, повернувшись к нему лицом. Приятная нега все еще разливалась по ее телу, отчего не хотелось совершать даже простейшие действия. Мирон не стал ничего добавлять, лишь в очередной раз поцеловал ее — сладко и нежно, будто успокаивая.       Они просто лежали в объятиях друг друга, забравшись, наконец, под одеяло. Сна не было ни в одном глазу, хоть время приближалось к 4 утра. Алина развернулась на бок, устраивая свою голову на руке у Мирона. Его пальцы запутались в ее волосах, буквально на секунду перед глазами возникла картинка, как он наматывает их себе на кулак, устроившись сзади — желание вновь стало просыпаться, но Федоров себя успокаивал, не желая напугать своей ненасытностью Алексину. Алина же не думала ни о чем — она просто выводила какие-то свои узоры на груди парня, проводила по контурам татуировок, до которых дотягивалась. — О чем думаешь? — Спросила она, поднимая голову и опираясь на локоть. — О тебе в черных чулках с кружевной оборочкой, стоящей в коленно-локтевой! — Бросил Мирон, слегка ехидно ухмыляясь. — Ах, так! — Девушка резко поднялась, и за эту секунду Федоров успел проклясть сотни раз свой длинный язык. — А вот об этом ты не думаешь? — Алина устроилась на нем, победно ухмыляясь. — Хочешь побыть наездницей? — Мирон изогнул бровь в своей манере. — Уверена? — Просто хочу побыть сверху! — Ответила девушка.       Желание накрыло парня с головой, но он прекрасно понимал, что Алексина завтра вряд ли сможет ходить нормально, поэтому просто резко перевернул ее на спину, заводя руки вверх, чтобы не сопротивлялась. Ему хотелось снова оказаться внутри нее, но это было чревато последствиями. — Поговорим об этом хотя бы завтра! — Он чмокнул ее в носик. — Я очень хочу тебя прямо сейчас, но если мы продолжим, то вернемся к этому приятному моменту снова не так скоро как хотелось бы! — объяснил Мирон. Алина задумчиво на него посмотрела, а потом согласно кивнула, засмеявшись. Только сейчас Мирон заметил, как она смешно и мило морщит нос, когда смеется. Такая милая, красивая, сказочная — такая его!       Ребята уснули около 5 утра — Алина благополучно спряталась в объятиях Мирона, ощущая как его теплое дыхание касается ее кожи. Утро наступило в полдень. Девушка проснулась одна от настойчивого звонка своего мобильного телефона. Едва она повернулась, тело заныло — казалось, ее ломает пополам и постепенно отрывается каждая конечность. Алина не могла понять, где звонит телефон — стандартная мелодия начинала уже выводить из себя. Собравшись с силами, девушка села в кровати, прикрываясь одеялом — сидеть было не менее больно, но это хотя бы был шаг к успеху. Алексина хаотично вспоминала события вчерашней ночи, попутно осознавая, что она уже не девочка. Она вспоминала, куда кинула свою сумку и телефон. На ее лице уже появились разочарование и боль — все вещи должны быть в прихожей, а до нее путь не близкий, Алина даже не знала, куда идти. Но постепенно для ее просыпающегося сознания доходило, что мелодия звучит рядом с ней, а не из прихожей. Алексина огляделась по сторонам, замечая на тумбочке, стоящей по другую сторону кровати, свои вещи. С горем пополам, но телефон оказался в ее руках. — Алло! — Проговорила она хриплым голосом, каким нужно озвучивать ужасы. — Алина, слава небесам, где ты? С тобой все хорошо? Какого черта ты не берешь трубку? Я тут ночь не спала? Ты с Мироном? — Теть Нат, все хорошо! — Даже прочищение горла нисколечко не помогло. — Что с голосом? — Строгий тон прекрасно распознавался. Алина понимала, что просто так ей это не отпустят. — Вчера Мирон приехал, мы пошли в караоке-бар вместе с друзьями, в общем я очень громко крич… то есть пела! — Сказала Алексина первое, что пришло в голову. — Пела значит! В микрофон хоть пела? — Да! — На том конце послышался звонкий женский смех. — Передай своему Микрофону, чтобы привез тебя домой сегодня! — Может, завтра? — Ладно, завтра, но до полудня! — Строго добавила родственница. — Спасибо, теть Нат! Люблю тебя, мальчишкам привет! — Давай, певица наша! — Женщина отключилась, но Алина прекрасно слышала ее смех. — Еперный же театр! — Девушка повалилась на спину, но резко пожалела о своем решении, тело, едва успокоившееся, вновь заныло с новой силой. — Кто звонил? — Алина повернула голову на звук и увидела Мирона — полуголого, только из душа с полотенцем на поясе. Девушка сама не заметила, как облизнула резко пересохшие губы. Федоров это заметил, победно ухмыляясь. Молодой человек плюхнулся на кровать рядом с девушкой и потянулся к ее губам, но Алексина остановила его у самой цели, прикрыв рот ладонью. — Что такое? — Я еще зубы не чистила! Тетя звонила, передала, чтобы ты меня домой вернул завтра до полудня. — Завтра! Значит, сегодня мы с тобой только вдвоем! — Мирон притянул девушку к себе, опрокидывая к себе на грудь. — Кто-то вчера хотел быть сверху, даю возможность! — Парень улыбнулся, забираясь под одеяло к телу девушки. — Не-не-не! Я еле передвигаюсь, никакого сверху! — Запротестовала Алина. — И вообще я хочу в душ! — Дойдешь или унести? — Мирон находил очень забавной эту ситуацию, поэтому ухмылялся. — Дойду! — Девушка гордо поднялась с кровати, превозмогая боль, и уже отправилась к душу, но Мирон схватил ее за одеяло и потянул на себя. — Милая, а ты знаешь куда идти? — Алексиной стало так стыдно за себя, она отрицательно покачала головой. — Ахахах, идем, покажу, помогу! — Мирон прижал ее к себе, снова забираясь под одеяло к желанному телу. — Только покажешь! — Возразила Алина, сверкнув на него взглядом. — Хорошо! — Мирон снова посмеялся. — Собственно, вот, — Федоров указал на большую ванную комнату, — паста и запасные щетки в шкафу, там же шампунь, гели и мыла! Пока плескаешься, я завтрак приготовлю или предпочитаешь заказать что-то? — На твой выбор, Мирон!       Алина рассматривала себя в зеркале — на бледной коже, как пятна у далматина, красовались многочисленные засосы, укусы, следы пальцев рук Федорова. Алексина медленно проводила по ним сама, вспоминая вчерашнюю ночь. Спустя только пару минут, она, наконец, залезла в ванную под струи теплой воды, которые так хорошо расслабляли и дарили спокойствие. Алина все еще плоховато себя чувствовала, но с каждой проведенной под водой минутой ей становилось легче. Где-то минут через сорок она решилась выбраться из душа, замотавшись в большое махровое полотенце темно-зеленого цвета. С волос еще капала вода, но девушка не обращала на нее внимание. Алексина уже более уверенными шагами вернулась в спальню, дабы найти что-то из белья — надевать свое платье ей не хотелось, поэтому Алина залезла в шкаф и нашла там футболку, которая была ей почти по колено длиной. — И что у нас на обед? — Спросила она, добравшись до кухни, где находился Мирон. — Решил тебя пугать, поэтому заказал большую пиццу! — Федоров оценивающе посмотрел на девушку. — Тебе идет эта футболка, но подозреваю, что лучше все же без нее! — Янович притянул Алексину к себе, впиваясь в губы и усаживая ее тут же на стол. — Так, стоп! Мир, стой! — Задыхаясь проговорила Алина, останавливая парня. — Пока я не поем, я не жизнеспособна! — Ну хотя бы поцелуй меня, я ж заслужил — я нам пиццу заказал! — Мирон состроил самую милую моську, от которой девушка не смогла сдержаться и наклонилась к его губам, целуя настолько чувственно, насколько влюбилась. Они оба влюбились, но не спешили об этом говорить. Еще рано говорить о чувствах.