***
Поправляя перед зеркалом один из своих любимых галстуков, мужчина бросил взгляд в сторону громоздкого тёмно-фиолетового дивана, на котором лежала бережно упакованная в подарочную бумагу книга. А так ли нужна эта книга людям, которым он собирался её подарить? Генри принялся ругать себя за свою непредусмотрительность. Ведь действительно, в доме Бенсонов книгами не особо увлекались. Это подтверждал факт того, что все без исключения подаренные им кем-либо книги, они отдавали Бауэру. Так что вряд ли они обрадуются такому подарку от него. В итоге Генри пришёл к не самому оригинальному решению проблемы — цветы и конфеты по-прежнему являются универсальным подарком, не так ли? Поскольку времени у Бауэра было не так уж много, по дороге к Бенсонам он забежал в первый попавшийся ему подходящий магазин и, простояв в очереди довольно-таки долго, без разбору захватил случайный букет цветов и случайную коробку конфет. Из-за того, что Генри так долго простоял в очереди, он, опоздал на автобус, и ему пришлось добираться почти на другой конец города пешком. Отходя от остановки, мужчина начал искать варианты сокращения маршрута. Сначала он пытался срезать путь, обходя самые узкие безлюдные тёмные проулки, но это делало дорогу только длиннее, поэтому он всё-таки решил пойти обычной дорогой. Он так торопился, что не обращал внимания ни на что вокруг. По дороге к Бенсонам Генри даже несколько раз подумал о том, чтобы вернуться домой, ведь сегодня много чего препятствовало его визиту к ним. Хотя, наверное, всё произошедшее как-то было связано с тем, что Бауэр собирался в гости без особого энтузиазма. У него действительно не было сильного желания навестить старых друзей. По правде говоря, с ними Генри не всегда было интересно. Обычно они лезли с неуместными вопросами, и поэтому рядом с ними Генри было не слишком уютно, как на допросе. В добавок ко всему, Бенсоны часто звали к себе в гости довольно-таки много незнакомых Бауэру людейх. Возможно, он не пошёл бы, если бы они не были теми людьми, с которыми ему удалось сохранить дружеские отношения на протяжении долгого времени.***
Проходя мимо расположенных в ряд небольших, похожих между собой домиков, Генри даже не сразу смог найти тот, который ему нужен, однако вовремя опомнился, услышав гул, доносящийся от одного из них. Подойдя к нему, Бауэр неуверенно постучал в дверь. Как ни странно, ему почти сразу же открыли. Дверь перед ним распахнула невысокая девушка. Это была Элизабет Бенсон. На ней было надето нежно-розовое платье и такого же цвета туфли на каблуках, которые будто бы не добавляли ни сантиметра к её росту. В макияже прослеживались такие же оттенки, как и в одежде: неяркая розовая помада и персиковые, едва заметные тени на веках. Вообще, её внешний вид сегодня был очень милым. «Должно быть, под стать её настроению,» — подумал Бауэр. — Ты опоздал, мистер Бауэр, — недовольно проворчала девушка, впустив гостя на порог. Не успел Генри войти, как к упрекающей его Лиззи присоединился Чарльз — её супруг. «По крайней мере, он причесался.» — подумал Бауэр, бросая взгляд на высокого мужчину с не очень-то аккуратной причёской. — Не так уж часто мы тебя приглашаем, чтобы ты так задерживался, — недовольно проговорил мужчина, который был примерно на две с половиной головы выше своей жены, на что Генри всучил ему в руки цветы и конфеты. После того, как Бауэр высказал самое примитивное оправдание, Лиззи повела его в гостиную, которая уже была битком набита людьми. Вообще было удивительно, насколько просторным был дом Бенсонов изнутри при всей своей компактности снаружи. Поприветствовав Генри, гости вновь принялись общаться о своём. Это были совершенно заурядные диалоги, в которые не хотелось вникать. Однако Генри попытался поучаствовать в одном из них, но это ограничилось парой слов, на которые никто не обратил внимания. В итоге Бауэру оставалось только занять небольшое кресло в уголке гостиной и молча наблюдать за остальными гостями. Первое время он вслушивался в их разговоры, пытался анализировать то, что они говорили, но вскоре ему это надоело. Лиззи временами, конечно, из вежливости уделяла приятелю внимание, но и это со временем перестало помогать. Генри попытался зацепиться хоть за какую-то деталь, которая могла вызвать у него интерес. Ему это удалось. На другом конце комнаты Генри заметил мужчину, сидящего почти на таком же кресле, что и он. Это был человек лет пятидесяти худощавого телосложения. Его внешность была довольно-таки фактурной: он выглядел очень строго, но вместе с тем в нём было что-то цепляющее. Около него столпилось много людей, в отличие от Бауэра. С ним говорили, он что-то отвечал, но, казалось, не был слишком погружён в обсуждение. Временами он вовсе отвлекался от разговоров, поглядывая в сторону окна. Но то, что происходило за стеклом его не слишком заботило. Он был погружён в мысли о чём-то своём, слегка нахмуривал брови каждый раз, когда отворачивался от собеседников. Тут Генри поймал себя на мысли о том, что смотрит на этого мужчину неприлично долго, поэтому поспешно отвёл от него взгляд. Однако его заинтересованность успела заметить Элизабет. Она буквально подлетела к Бауэру и пристально уставилась на него, будто ждала, что тот начнёт искать оправдания своему действию. — Кто это? — спросил Генри с плохо скрываемой заинтересованностью в интонации, кивная в сторону мужчины, — я первый раз его вижу у вас. — Ты бы знал, если бы пришёл к нам в прошлый раз, — прощебетала девушка, слегка ухмыльнувшись. Генри нахмурился и раздражённо вздохнул, продолжая смотреть на Элизабет в ожидании нормального ответа. Девушка подошла к Генри чуть ближе: — Это Коул Тёрнер, он — старый друг Чарли. Бывает он у нас ещё реже, чем ты, видимо, поэтому ты увидел его впервые. По правде говоря, — девушка, слегка наклонившись к Генри, начала говорить намного тише, — он жуткий зануда, впрочем, как и ты, — она отстранилась и улыбнулась, — Могу вас познакомить, если хочешь. — Нет, не нужно, — отказался Бауэр, вспомнив о том, что знакомства с людьми через Лиззи редко заканчивались чем-то хорошим. Зачастую случалось так, что дальше этого самого знакомства дело не шло. Через некоторое время гости начали собираться за столом. Бауэр уселся почти у угла стола. Началась его самая нелюбимая часть таких вечеров, гости, вместо того чтобы спокойно есть, начинали обсуждать личную жизнь друг друга. Какая-то дамочка средних лет с энтузиазмом принялась жаловаться на своих бывших мужей, после чего слащавая парочка молодых людей начала рассказывать о том, как у них всё хорошо, причём в мельчайших подробностях. Закончив, они дали слово Чарльзу, который после немногословного описания его с Лиззи жизни, пристально посмотрел на Бауэра и спросил: — Ну, а ты, Генри, наконец нашёл себе подружку? После этого вопроса многие гости обратили внимание на Бауэра. Генри растерялся. Но даже после молчания мужчины, продолжавшегося пару минут, гости не отводили взгляда от него. Мужчина соскочил со стула. — Я отойду ненадолго, — с этими словами Генри покинул комнату, отправившись во двор. Элизабет с осуждением взглянула на супруга, а Чарльз как ни в чём не бывало продолжил разговаривать с гостями, поменяв тему разговора. Девушка поначалу хотела пойти за Бауэром, но Бенсон удержал её, сказав о том, что Генри долго обижаться не будет.***
Оказавшись на улице, Генри достал сигарету и зажёг её. Солнце ещё село, но его свет стал более щадящим, тихий ветерок едва заставлял двигаться ветви невысоких деревьев, находившихся неподалёку от дома. Несмотря на то, что такая обстановка должна успокаивать, Генри не мог прекратить нервничать. Его всё ещё поражала грубость Чарльза. Нет, он был невероятно возмущён тем, что Бенсон задал такой вопрос, зная, что Генри ненавидит говорить о своей личной жизни, особенно в присутствии стольких людей. Задать такой вопрос Бауэру при всех было жестоко с его стороны. Генри не любил говорить о своей личной жизни, поскольку она никогда не складывалась у него особо удачно. Например, расставание с последней девушкой по причине того, что Генри якобы уделял ей недостаточно внимания, прошло весьма неспокойно, потрепав нервы обеим сторонам. Бауэр, конечно, пытался сохранить дружеские отношения с ней, поскольку как-никак очень дорожил ей, но безуспешно. После этого у Генри как-то не складывалось с серьёзными отношениями. Чего уж говорить, он не прилагал большие усилия для этого. Генри уже даже начал подумывать о том, чтобы поскорее покинуть дом своих приятелей, но его размышления об этом прервали чьи-то шаги. Бауэр оглянулся. Перед ним стоял тот самый мужчина, который привлёк его внимание.Он подошёл к Генри. — Должен заметить, — начал он, — что с вашей стороны было невежливо вот так вот сбежать ото всех. Хотя, если учесть, какой вопрос вам задал Чарльз, ваш поступок вполне оправдан. Вы ведь поэтому ушли? Генри кивнул. — По правде говоря, — продолжил мужчина, — меня всегда раздражали разговоры о личной жизни при совершенно незнакомых людях, как и многих, я думаю. Помню, в одну из прошлых таких посиделок, Чарльз спросил у меня что-то подобное, после чего я тут же ушёл домой. Эх, — на его лице появилась улыбка, — знали бы вы, как он потом злился на меня. Зато теперь таких вопросов в свой адрес я от него не слышал. Бауэр улыбнулся. Этот мужчина начинал ему нравиться. — Давно вы его знаете? — спросил Генри, прервав продолжительную тишину. — Несколько лет уже. — Просто раньше я вас у него никогда не видел. — Я довольно редко бываю у него. Знаете, я не слишком люблю все эти посиделки. Как и вы, думаю. Ведь вас здесь я тоже замечаю впервые. — Видите меня насквозь, — усмехнулся Генри, — меня, по правде говоря, не особо привлекает большинство из окружения Бенсонов. — Вынужден согласиться. Встретить здесь тактичного человека — большая редкость. Сборище любителей посплетничать, — Коул нахмурил брови, и его лицо приняло слегка брезгливое выражение, — однако вы держались уж слишком отстранённо ото всех, в добавок ко всему, я заметил ваше пристальное внимание ко мне, когда мы сидели в гостиной. Но, должно быть, Элизабет уже рассказала вам о том, какой я неприятный человек? — спросил он со слегка огорчённой интонацией. — Признаюсь, я сам начал расспрашивать её о вас. — Генри замолчал, обдумывая, что сказать, чтобы выгородить Лиззи, — Она сказала мне не так много. От неё я узнал лишь то, что вы — друг Чарльза. Мужчина кивнул, в тот момент в выражении его лица появилось что-то, дающее понять, что он не поверил Бауэру. Он подошёл поближе и теперь Генри заметил, что этот мужчина был почти на голову ниже, чем он. Его голубые глаза были слишком яркими для человека такого возраста. — Вас зовут Генри… — Генри Бауэр, — выпалил Генри и протянул руку Тёрнеру. Мужчина улыбнулся, видимо, то, как Генри сделал этот жест, его рассмешило. — Вероятно, миссис Бенсон, уже представила меня вам, — он бережно пожал руку собеседника, — Коул Тёрнер. — Рад знакомству, — благожелательно сказал Бауэр, проигнорировав первую фразу Коула. Тёрнер кивнул, улыбнувшись. Затем его выражение лица вмиг приняло серьёзный вид. — А что если нам, дорогой друг, покинуть это невесёлое место? Замешкавшись, Генри начал говорить о том, что невежливо будет бросить хозяев вот так, на что Коул, возмутившись, отметил, что в данной ситуации Бауэр ни о какой вежливости упоминать не может. Но в конце концов, они сошлись на том, что покинут дом, предупредив хозяев. Вернувшись в гостиную, Генри и Коул тут же обратили всё внимание гостей на себя. — Я знала, что вы найдёте общий язык, — звонко выкрикнула Элизабет. Генри подошёл к девушке и, наклонившись, шепнул на ухо, что они уходят. Лиззи поначалу возражала и пыталась настоять на том, чтобы они остались, ссылаясь на их столь недолгое пребывание в её доме, однако эта попытка оказалась безуспешной. Коул попрощался с обоими хозяевами, а Генри лишь с одной Элизабет, бросив в сторону Чарльза пару рассерженных взглядов перед уходом.***
Мужчины шли по неширокой дорожке, в некоторых местах заросшей травой. Небо уже стало довольно-таки тёмным, но звёзды на нём ещё плохо просматривались. Бауэр изначально собирался доехать до дома на одном из поздно ходивших автобусов, но оставил эту затею и решил пройтись вместе со своим новым знакомым, который по-прежнему захватывал всё его внимание. Первые несколько минут они шли в полной тишине, которую лишь изредка нарушал лёгкий шелест травы. — Я живу в трёх кварталах отсюда, — вдруг прервал молчание Тёрнер, — поэтому мне идти не так уж и долго. А вы где живёте? Бауэр ответил, что живёт почти на другом конце города и не успел он договорить фразу, как удивлённый Коул перебил его: — Почему вы пошли со мной, а не уехали на автобусе? Вы планируете вернуться домой засветло? — Я лишь хотел подольше побыть в обществе приятного человека, — Генри взглянул на собеседника, но заметив, что эта фраза несколько его смутила, тут же опустил глаза. — Польщён тем, — с таким же смущённым видом начал говорить Тёрнер, — что вы считаете моё общество таковым. Однако, поймите, я очень обеспокоен, как вы собираетесь добираться до дома. Знаете, пожалуй, когда дойдем до меня, я вызову вам такси. — Хорошо, — кивнул Бауэр, заранее понимая, что на месте он откажется от этого. Снова вернулась тишина, которая не продлилась дольше нескольких секунд, но за эти несколько секунд Генри успел рассмотреть всё, что окружало его с попутчиком. Даже при том, что они шли по, как казалось, забытой дороге, по которой почти никто не ходит, фонарей, освещавших её было довольно-таки немало. Изредка среди таких фонарей даже попадались те, которые светили очень ярко, они были будто бы предназначены для более презентабельной местности, но почему-то красовались именно здесь. Попадались домики, выстроенные вряд, но с этой стороны улицы дворы этих домиков рассмотреть было невозможно. — Знаете, — начал Коул, снова прервав молчание в своей привычной манере, — раз уж я вам так импонирую, думаю, вы простите мне вопрос, который я собираюсь задать. Бауэр слегка насторожился, но виду не подал, легко кивнув головой. — Кем вы работаете? — спросил Коул, пристально уставившись на Генри, — почему-то этот вопрос не даёт мне покоя, — тут же добавил он, будто бы пытаясь оправдаться. Этот вопрос немного удивил Генри. Нет, он не показался ему слишком личным, чтобы его задавать, даже напротив, было странно, что Тёрнер спросил разрешения, чтобы осведомиться об этом. — Я преподаю обществознание, ну, или социологию, если хотите, в старших классах. — Учитель, значит. Почему-то я до последнего думал, что вы библиотекарь, — слегка усмехнувшись сказал мужчина, — вам нравится ваша работа? Наслышан о том, что это очень тяжёлая профессия. — Непросто, конечно, но это мне не мешает, — покачал головой Бауэр, — я очень люблю эту работу. Ученики обычно не скучают на моих уроках, поскольку я стараюсь творчески подходить к преподнесению материала. Плюс ко всему, в школе, в которой я работаю, большинство остальных учителей — вполне приятные люди, это не может не радовать. Пока Генри рассказывал об этом, его попутчик смотрел на него с плохо скрываемым воодушевлением, словно его радовало то, что он наконец задал тему, на которую Бауэр мог говорить очень долго. Рассказывая подробнее о том, как обычно проходят его уроки, Генри не заметил, как они дошли до нужного им места, но к этому моменту он уже рассказал всё, что хотел, поэтому замолчал ровно в тот момент, как они подошли к дому Коула. Дом был достаточно большим по сравнению, например, с домиком Бенсонов; но, несмотря на это, выглядел вполне аккуратно. Он был окружён невысокой железной оградкой, за которой стояла пара клумб с ещё не успевшими расцвести цветами. Коул приоткрыл дверцу ограды и направился ко входной двери. — Я должен был вызвать вам такси, — обратился Коул к Генри, щёлкая ключами в замочной скважине, — а пока оно будет ехать сюда, может, немного побудете у меня? Генри подошёл к мужчине. — Не стоит. Я, пожалуй, дойду до своего дома сам, — сказал он и, заметив, что Коул собирается возразить, добавил, — мне захотелось прогуляться. Я часто так делаю, поэтому не переживайте, ничего со мной не случится. — Как угодно, — покачал головой Тёрнер, — но подождите здесь пару минут. С этими словами Коул вошёл в дом. Спустя некоторое время он выбежал оттуда с каким-то клочком бумаги. — Вот, — он протянул эту бумажку Бауэру, — это номер моего домашнего телефона. Пожалуйста, обязательно позвоните мне, когда будете дома. — Ладно, — с лёгкой улыбкой ответил Генри, выхватив листок. Коул слегка приобнял Бауэра, затем они попрощались.***
Путь домой, который должен был быть долгим, показался Генри почти незаметным. Возможно, потому что все его мысли были сосредоточены на его новом знакомом. Как казалось Бауэру, у этого знакомства есть все шансы перерасти в дружбу. Это не могло не радовать, поэтому с самого момента их расставания, чувство душевного подъёма не покидало его. Войдя в подъезд своего дома, Генри осторожно поднялся по лестнице, пытаясь создать как можно меньше шума. Дойдя до своего этажа, он подошёл к телефону, расположенному в середине этого этажа, как раз между квартирой Генри и квартирой соседей. Этот телефон на этаже был пережитком прошлого для этого дома. До ремонта тут было больше подъездов, а на каждом этаже можно было снять одну из комнат. Сейчас комнаты стали квартирами, а телефон, разговоры по которому раньше являлись достоянием общественности, остался на том же месте. Бауэр достал бумажку и набрал номер, написанный там. После пары гудков трубку сняли. — Мистер Тёрнер, — первым прошептал Бауэр, — я дома. — Хорошо, Генри, — послышался слегка хриплый голос из трубки, — рад, что вы не забыли мне позвонить. Не зная, что на это ответить Генри первым повесил трубку. Затем, когда он вошёл в свою квартиру, на него нахлынула чудовищная сонливость, и он, не помня себя, оказался в постели. День прошёл чудесно.