***
Незаметно пролетела неделя. Карла крутился, как белка в колесе, без сна, который по идее ему не особо и нужен, и элементарного отдыха, чтобы подготовить все для коронации и как можно скорее закончить это мучение. Юко старалась во всем его поддерживать, и это, как ни странно, придавало ему сил. Шин порывался помочь, но после очередного разрыва с той девушкой был сам не свой, а потому лишь путался под ногами. –Шин, как ты?– спросила Такада, подавая ему чашку с горячим чаем. Шин лишь отмахивался: –Даже не спрашивай. В день коронации оба сидели рядышком в первых рядах, пока соблюдались формальности, и втихушку гордились Карлой, наизусть читающим слова на неизвестном девушке языке. Когда корона оказалась на его голове, а зал взорвался в восторге, прародитель поднял руку, дабы воцарилась тишина, чтобы сделать объявление. –Пользуясь случаем я хотел бы представить всем присутствующим новую королеву прародителей, с которой я готов прожить остаток своей жизни. Юко сдавленно охнула, поймав на себе взгляд его властных золотистых глаз, где плясали радостные огоньки. Пока она унимала бешенно стучащее сердце, приложив руки в длинных белых перчатках к груди, а Карла выдерживал короткую паузу, чтобы объявить имя своей избранницы, к нему подскочила до ужаса красивая женщина в вызывающем красном платье. Ее каштановые волосы блестящими локонами падали на плечи, а внешность и макияж восхищали настолько, что не будь Такада влюблена в Карлу—в тот же миг наверняка бы влюбилась в эту женщину, хотя раньше за собой влечения к женскому полу не испытывала. Пока Карла, Юко, Шин и весь зал недоумевал и тихо офигевал от происходящего, женщина крепко схватила руку прародителя (ох, девочка моя, я бы не советовала так делать), и начала быстро-быстро щебетать: –Мой король, вы все-таки читали мои письма! Я неимоверно счастлива, что смогла достучаться до вашего сердца, я... –Кто позволял тебе прикасаться ко мне? Первым в себя пришел Новоиспеченный король, отшвырнув от себя руки явно обезумевшей дамы. –Но вы сказали, что нашли свою королеву! Никто кроме меня не сможет ей стать! В нашем мире с моей красотой никто не сможет равняться... Она все говорила и говорила, но фамильяры Карлы уже довольно галантно выпроваживали ее прочь из тронного зала. Прародитель с невозмутимым видом поправил одежду и, подойдя к девушке, взял ее за руку и потянул к тронам, где на голову ничего не понимающей Юко надели великолепную корону. –Но Карла, как я могу...–начала было она, начав снимать ее, но парень не дал ей этого сделать. В гуле апплодисментов девушка отчетливо услышала его голос: –Очень просто.– Карла надел на ее безымянный палец сверкающее кольцо и поцеловал ее пальцы, а после проводя рукой по ее волосам, убирая их за ухо.– Когда-то я услышал песню, где говорилось, что "все могут короли", это придало мне уверенности сейчас. Юко с испугом посмотрела на кольцо, а после на улыбающегося парня: –Не хочу тебя расстраивать, но там так же говорится, что по любви ни один жениться не сможет. –Я стану первым в истории исключением. – прародитель наклонился и мягко поцеловал ее, от чего весь зал разразился радостными криками и восхищенными возгласами. –Ты же не против?– спросил он, отрываясь от ее губ и с непривычным для него озорством подмигивая Юко. Девушка воодушевленно бросилась в его объятья, но длинный подол платья попался под ноги и задуманное немножко не получилось. Карла вовремя подхватил ее и начал кружить, спасая положение, а после прижал Юко к груди, шепча так, чтобы она одна слышала: –Отныне я всегда защищу тебя от любой беды. Всегда поймаю, когда упадешь...И никогда не отпущу. Прими мою клятву. Они поженились в тот же день прямо в тронном зале. Шин от радости и досады громко сморкался прямо в подол платья сидящей рядом девушки, гости поднимали бокалы, играла музыка и вплоть до следующего утра в особняке Тсукинами горел свет...***
–Мамочка, ты слышишь?– послышался детский голос откуда-то сбоку, и Юко вздрогнула, распахнув голубые, со множеством золотистых прожилок, глаза, поворачиваясь на звук. –Да, милая, ты что-то спросила? Миниатюрная девочка лет пяти сидела рядом в кровати, оперевшись на множество подушек и прижимая к себе мягкого медвежонка. Белые реснички, золотистые большие глаза и белоснежные волосы с бордовыми кончиками – ни у кого не возникало сомнений, чей это ребенок. От матери ей достались только красивый аристократичный нос и мягкие розоватые губы. Отцовские гены сулили ей необычайную красоту, когда она вырастет, это замечал и дядя, и многочисленные гости, исправно приносящие подарки на каждый праздник. –Ты обещала рассказать, как вы с папой встретились и поженились, а потом замолчала. –Извини, дорогая, я задумалась..– виновато произнесла девушка, поправляя усыпанное звездочками одеяло и убирая прядку мягких и послушных,–в отца, разумеется,– волос дочери. –О чем задумалась?– слегка устало, но от этого не менее ласково произнес Карла, незаметно вошедший в комнату. –Папочка!– девочка, едва завидев отца, протянула к нему руки. Тот с улыбкой наклонился, опираясь о кровать одной рукой, и позволил себя обнять, свободной рукой обнимая дочку в ответ и попутно чмокая ее в макушку. –Как прошел твой день, Эмма? –Уроки такие скучные...–заканючила она, целуя его в щеку. Карла тихо смеется и отстраняется, коротко, так как ребенок рядом, целуя Юко, однако оба все равно слышат писклявое "феее", едва их губы соприкасаются. –Мама, ты обещала!– уже с легкой обидой напоминает Эмма, и Карла интересуется: –Что обещала? –История нашей встречи.– Такада неуверенно улыбается, и прародитель берет инициативу в свои руки: –Шин познакомил нас. –Дядя Шин? Как?–и без того большие глазенки девочки распахиваются и Такада хихикает, снова и снова вспоминая их самую первую встречу. –Да. Если бы не он, мы с твоей матерью даже не взглянули бы друг на друга...– он вздыхает и прикрывает глаза. Решив, что с него хватит на сегодня, Юко отвечает на остальные вопросы Эммы, чувствуя голову мужа на своем плече и прохладную руку на своей ладони. Утомив и себя, и родителей, девочка засыпает. Включив небольшой ночник Юко и Карла покидают комнату, тихонько прикрывая за собой дверь.