Приручи меня: поцелуй по наследству

      Карла оглянулся на дверь и вдруг потянул цепь на себя, заставляя Юко подняться и подойти к нему: –Это место не подойдет. За мной.       Он притянул ее к шикарному книжному шкафу и слегка выдвинул одну из книг, активировав какой-то механизм и затащив Такаду в открывшийся проход. Позади с тихим скрежетом шкаф отъехал на свое место.       Стены и потолок покрывал толстый слой пыли, но прародителю было откровенно плевать. Он просто тащил девушку по холодному, усеянному каменной крошкой полу, даже не оглядываясь и не обращая внимания на ее попытки окликнуть его. Юко привыкла бродить по особняку босиком, поэтому сейчас камни калечили ее ноги, но Карла даже не думал давать ей передышку, в полной темноте ведя ее в неизведанное место. –Вы сделаете мне больно?– вдруг спросила она, морщась от боли и слыша, как парень с негодованием рычит: –После твоего глупого вопроса—думаю, да. Такада сжалась, и, звякнув цепью, догнала Карлу и взяла его за руку. Тот было сделал движение, чтобы отбросить от себя руку, но вместо этого лишь покрепче ее сжал. Видя в темноте намного лучше, чем девушка, он заметил ее босые ноги и тут же замедлил шаг. Идти стало легче, но подошвы ног все равно нестерпимо болели. Юко слегка прижалась к нему, пытаясь подыскивать местечко почище, чтобы сделать шаг. Карла поглядывал на нее, но помогать не пытался. Очевидно, решил превратить это в часть наказания. "Он настолько зол?"–Такада стиснула зубы и продолжила идти, вновь отойдя от него и гордо выпрямив спину, показывая, что с честью примет наказание и вытерпит боль. Карла вздохнул и за цепь, все еще намотанную на его руку, притянул ее к себе, подхватывая на руки и ускоряя шаг. По его пыхтению было понятно, что он был зол на себя за то, что поддался чувству жалости и наказания не получилось. Утешала его мысль о том, что истинное наказание еще впереди. Карла привел ее в комнату, освещенную небольшим торшером, загоревшимся при их появлении. В легком полумраке была видна широкая кровать с бельем в тон обоев и тумбочка, а стены вокруг были обклеены красивыми обоями цвета спелой сливы. Над кроватью висел тяжелый фиолетовый полог, который можно было закрыть. Прародитель подтолкнул Юко к едва заметной двери, за которой была темная ванная, намекая, видимо, чтобы она привела в порядок истерзанные камнями ноги. Девушка уже поняла, почему они здесь, и от волнения внутри нее все до боли сжалось. Не то, чтобы ей не нравился Карла, очень даже наоборот, но мужчины у нее не было довольно долго, да и учитывая, что это было наказанием, нежности от него ждать не стоило, и именно это до жути пугало. Он бросил ей какую-то одежду и решительно толкнул ее в ванную, закрыв за ней дверь. Такада прерывисто вздохнула и включила свет: в слегка запыленной ванной стояла золоченая ванна на львиных ножках, рядом стоял туалетный столик. Девушка быстро приняла душ и обработала ранки на ногах, после обратив внимание на выданную одежду: большая, приятная на ощупь рубашка, белое кружевное белье и белоснежные с кружевом чулки на подвязках. "Такая одежда... возбуждает его?"–Юко покорно натянула на себя все, что было выдано, и забрала волосы заколкой Шина, выпустив несколько небрежных прядок. Девушка застегнула все пуговки на рубашке и, выключив ванне свет, вышла. Ждавший у постели Карла обернулся на нее через плечо, хищно и жадно рассматривая ее с ног до головы, пытаясь запомнить все, вплоть до едва заметных ленточек от чулков, выглядывающих из-под рубашки. Он мягко вжал ее в холодную стену, по-прежнему не отводя от нее светящихся золотистых глаз и не говоря ни слова. Девушке и без этого все было понятно, поэтому она дрожащими руками принялась ослаблять его галстук и расстегивать пуговицы на рубашке, оголяя худощавое, но вполне подтянутое тело прародителя. Стоило ей прикоснуться к пряжке ремня, как парень остановил ее, сняв с нее ошейник и подтолкнув к кровати. Юко растерянно присела на край постели, чувствуя, как проваливается в матрас. Карла, словно куклу, со вздохом а ля "все приходится делать самому", переложил ее на подушки и навис сверху, с легкой ухмылкой разглядывая ее растерянное и смущенное лицо. Его рука скользнула под рубашку и легла где-то внизу ее живота. Карла провел пальцами по ее коже и внезапно нахмурился, все же открыв рот: –Ты уже принимала мужчину, верно? –Д-да... –Тот мужчина, что мы встретили на дороге? Юко слабо кивнула и Карла прикрыл глаза. Видно было, что подобное ему не по нраву. –Тогда я не вижу смысла щадить тебя.       Прародитель рывком оторвал все пуговки на ее рубашке и удовлетворенно осмотрел ее тело: –Хорошо, тебе подошло. Я надеялся окрасить это белье в красный цвет, но теперь придется использовать немного иной способ, чтобы это сделать. Карла наклонился и почти улегся на нее, вонзая клыки прямо над грудью и заставляя Юко сдавленно стонать, сжимая пальцы на его сильных плечах. Удовлетворенный ее реакцией прародитель снова и снова кусал ее, а когда отстранился—бюстгалтер действительно оказался окрашен ярко-красными пятнами, впитав сочащуюся из ранок кровь. –Теперь здесь... Парень вцепился во внутреннюю сторону ее бедра, начав терзать клыками ее живот и ноги. В конечном итоге бывшее белоснежно чистым белье полностью покрылось алыми пятнами, и прародитель удовлетворенно отстранился, разглядывая ее раскрасневшееся лицо и тяжело вздымающуюся грудь. –Хватит... пожалуйста...– просипела Юко, и Карла вдруг тихонько рассмеялся: –Уже хочешь закончить? Мы только начали. Не забывай: ты в этом виновата. И твоя вина в том, что я не хочу быть нежным с тобой. Он, не снимая одежды ни с себя, ни с девушки, начал покрывать оголенные участки ее тела легкими отметинами, потихоньку раздвигая ставшие податливыми ноги. –Я слышал, женщины в восторге от подобного. Что скажешь? Юко с ужасом посмотрела на прародителя, уютно устроившегося меж ее бедер. Он наклонился пониже и дразняще коснулся губами ее самого сокровенного места сквозь ткань трусиков. Юко судорожно выдохнула и попыталась отстраниться, но Карла грубо сжал ее ноги, не давая сдвинуться. Он выпрямился и дернул за рычажок, закрывающий полог. Воцарилась кромешная тьма, и в этой тьме послышался голос парня: –Теперь ты не будешь знать, где я коснусь тебя в следующий раз. Интригует, да? Юко вскрикнула, когда он снова прижался губами к ее промежности, даже сквозь ткань белья умудряясь доставлять огромное удовольствие. Она ощутила, как он закинул ее колени на свои плечи и с силой сжал пальцами бедра, изредка касаясь прохладной щекой разгоряченной кожи. Отлично видящий в темноте прародитель с удовлетворением наблюдал, как девушка изгибается и сминает простыни от его прикосновений. Когда по ее телу пробежала сладостная дрожь, парень поднял голову, облизнув губы и пустив в ход длинные тонкие пальцы, перевернув ее на живот и поставив девушку на колени. Юко скулила в подушку, вскрикивая, когда пальцы Карлы входили слишком глубоко. Потеряв терпение прародитель вновь рывком перевернул ее на спину, впиваясь грубым поцелуем в ее губы и рыча от скрутившего низ живота возбуждения: –Я на грани. Готова ты или нет—твои проблемы. Расстегни...       Юко нервно сглотнула и приподнялась, возясь с ширинкой. В кромешном мраке сделать это было довольно проблематично, поэтому Карла просто опрокинул ее обратно, самостоятельно бряцнув пряжкой ремня и расстегнув все, что требовалось. Парень просто отодвинул в сторону край ее трусиков и резко, без предупреждения, полностью вошел в нее, издав сдавленное рычание, смешанное со стоном. Юко вскрикнула от боли и сжала его плечи. Его размеры во много превосходили размеры ее бывшего партнера, но давать ей привыкнуть никто явно не собирался. Карла тут же начал движение, резкими и грубыми толчками выбивая из нее вскрики и стоны, попутно кусая и оттягивая мочку уха. Его возбужденное дыхание и тихие стоны совсем рядом еще больше распаляли девушку, заставляя ее с силой цепляться за его плечи и спину, целовать ставшую горячей шею. Карла почти не сдерживался, и, в конце концов выпрямился, зарычав и сжав в ладони ее аккуратную небольшую грудь, снова целуя ее и ускоряя темп. Такада попыталась поднять руку и убрать с его лица нависшие локоны, но прародитель перехватил ее за запястье и прижал к постели. Внезапно он особенно резко вошел в нее, с тихим всхлипом изливаясь прямо внутрь девушки. Юко вздрагивает и отстраняется, но Карла имеет немного иные планы: –Я...хах...еще не закончил...женщина... Он снова резко начинает движение и Такада чувствует, как горячее вязкое вещество с отвратительным звуком влажно хлюпает внутри при каждом его движении. –Карла-с...ах! Стоило ей начать разговаривать, как прародитель сильным толчком заставил ее замолкнуть. Тогда Юко решила, что тоже не лыком шита, и слегка прикусила кожу на его шее. Пальцы ее скользнули к его груди и зажали небольшой, но явно чувствительный сосок. Девушка знала, что у мужчин они не менее чувствительны, чем у женщин, а потому решила проверить, работает ли это на прародителях. Карла прерывисто выдохнул и снова выплеснул внутрь нее свое семя, ошарашенно глядя на девушку и тяжело дыша. Однако ее действия только сильнее возбудили его, поэтому он снова продолжил с еще большей силой, уже не давая ей прикоснуться к себе: в конце концов, это было грубое наказание, и права на получение удовольствия у нее не было. В течение следующего часа Карла кончил в нее еще три раза, когда как Юко смогла еще четыре. После в ванной у прародителя нашлись силы на еще один раз: –Холодно, Карла... Юко была прижата грудью к холодному бортику ванны и на данный момент это было единственное, что ее волновало, помимо того, что внутри нее сейчас, возможно, уже зарождалась новая жизнь. Карла в последний раз кончил и отстранился, тяжело дыша и прижимая к себе измученную девушку. –Твое наказание... окончено.– с трудом выдавил он и запрокинул голову, пытаясь прийти в себя. У обоих перед глазами все расплывалось, усталость брала верх. Они помогли друг другу вымыться и Карла унес уже дремлющую девушку в их недавнее "ложе любви" скидывая испорченное покрывало и укладывая изможденную Юко под одеяло, какое-то время еще разглядывая ее спящее лицо, а после прижимая ее к себе и отключаясь следом.

***

В это время Шин, пришедший в себя после попытки удушения Карлой, не находил себе места. Он не мог найти ни брата, ни Юко, а потому бесцельно бродил по коридорам, заглядывая в комнаты. Волнение за девушку и негодование от поведения брата не дали ему уснуть, поэтому Шин просто сел в гостиной, пустым взглядом уставившись на полыхающее в камине пламя, напряженно о чем-то думая.