Кaien

      На языке горчило. У потерь привкус пепла, крупной морской соли и слез /она не умеет плакать/.       Глаза сухие, пыльные – слишком давно они представляли собой магический механизм с золотисто-зеленой онилиатовой призмой. Слезы – слабость. Непозволительная роскошь перед лицом врага. Близкого /всего лишь на другом конце стола/ и недоступного.       Белая комната, покрытая вязью блокирующих активную магию рун. Стальной пол. Два стула, два собеседника – серый и синий. И она – за спиной у господина губернатора /Отца/.       Его ярость была подобна невидимому урагану, она билась о металлические стены, как запертый в клетке зверь, но лорд Кендрас не терял сосредоточенности /хотел кого-нибудь убить, терпел/. Только скованно двигалась щека, когда Отец сжимал зубы в попытке удержать свой гнев внутри. Слезы – слабость, он всегда ее этому учил. Даже такие – беззвучные, пресные, больше похожие на неслышимый вопль. Нериан была бесконечно благодарна Звездам, что не видит его глаз. Этот момент уязвимости, пусть и замаскированной под силу, разбил бы ее стальное сердце /оно и без того едва держится/.       И всему виной тот, кто находится рядом. “Гость”.       Нериан желала бы раздеть его догола /разорвать на куски, порезать аккуратными ломтиками/, обнажить неприглядную правду – его прогнившую сущность, такую же, как у худших из Низших, хотела бы заставить его умолять /хрипеть ее имя в невыносимой агонии/, сдернула бы с его лица изящную серую маску. Но… нет.       Только не тогда, когда из его карманов появились на свет белая фигурка ферзя, означающая неприкосновенность /глупость – убить можно каждого/, и украшенный кровавым вензелем лист с контрактом.       Тишина.       Скорбная, шуршащая песчинками нетающего льда и звенящая гроздями онилиатовых кристаллов.       - Я мог бы вас убить, Дициан.       Голос губернатора разбил тонкое стекло с яростным звоном. Нериан чувствовала силу /просветленный гнев/, прячущуюся в его аккуратном, легком теле. Акиин Кендрас казался гораздо хрупче своего двухметрового /длинного!/ собеседника, но пугающей мощи в нем пряталось никак не меньше. И взгляд его метал молнии.       На Черном Мастере /психе/ не было темного пижонского плаща с золотой подкладкой /мелианская блажь/ и алого шарфа - ему оставили лишь его личину, половинку от нее, верхнюю, похожую на карнавальную маску. Нижняя ее часть, что прежде прикрывала челюсть, лежала рядом, у края столешницы. Мертвые глаза /что это за цвет?/ смотрели живой насмешливой тьмой. Скованные блокирующими энергию браслетами уродливые хестиаровые руки сцепились в замок у приподнятых в легкой улыбке потрескавшихся губ.       Гостей /психованных убийц/ нельзя ставить в неловкое положение, даже если хочется этих самых гостей /мелианских ублюдков/ убить с особой жестокостью.       Поэтому вместо того, чтобы пытаться вырвать из его глотки крик, Нериан просто пялилась через голову губернатора полным злого равнодушия взглядом на аккуратную бородку по мелианской моде, бронзово-смуглую кожу и седые виски. Изучала, щупала холодными механическими глазами остроносую маску, плачущую оборванными багряными слезами /искусственными, неживыми, жестокими/, и расслабленное, жилисто-мускулистое тело.       - Но вы не сделаете этого, мусье Кендрас, я под защитой Гильдии, - гость /псих/ мягко улыбнулся, опираясь подбородком на сцепленные замочком руки.       - Не сделаю.       Они помолчали, разглядывая друг друга – верховный Высший из поднебесного города и обладающий грацией хищника серийный убийца. Нериан замерла платиновой /ненавидящей/ тенью у стены.       Акиин взял в руки изящную фигурку из кости какой-то магической твари – белого ферзя /знак Гильдии/, покрутил в руках. Хмыкнул. Поднял зеленые глаза.       - Не думал, что прославленный Черный Мастер работает на Дом Пустых Зеркал. Вы всегда создавали себе репутацию вольного художника.       - Времена меняются, приходится меняться и нам.       - Да, мне доводилось слышать, что вы сильно расстроили Святой Конгурий Асимии. Довольно… изобретательная интерпретация Закона Гармонии.       Нериан вспомнила прочитанные мельком новости о закрепленном на шпиле Нерматийского храмоконда трупе трибископа Аксиана Павла, превращенного в ледяную статую. Надо же. Так это дело рук этого мелианского урода? Пожалуй, у него есть подобие вкуса. На лице Дициана /психа/, словно в ответ, расцвела искренняя улыбка. Его низкий голос оброс новыми, сладкими интонациями, трепетными, дрожащими:       - Трибископ ведь так хотел достичь просветления. Моя помощь оказалась к месту. Должен признаться, я считаю, что моя выставка в Асимии многими не была оценена по достоинству. Очень приятно знать, что вы придерживаетесь иного мнения, мусье, поверьте, вы согрели мое бедное сердце.       Губернатор изобразил подобие вежливого оскала. От ярости его лицо побелело.       - Ты убил мою дочь.       Черный Мастер /псих/ склонил голову набок, недоуменно сощурившись, цокнул языком. Живая тьма в изящных глазницах заискрилась весельем.       - Я бы сказал иначе, славный мой мусье. Я приобщил ее к моему пониманию красоты, и ценой за это стала ее хрупкая несчастная жизнь. О, поверьте, она не мучилась, мои руки были милостивы к ней. Я сделал все быстро и нежно, ведь любой создатель испытывает особые чувства к своему творению. А она была достойна лучшей оправы, и я постарался сделать ее сияющей, как солнечный свет. Вам ведь она понравилась в своем новом облике, правда? Молчаливая и покорная, не то что раньше…       Господин Кендрас вздрогнул, его явственно передернуло. Нериан в отвращении скривила губы.       - Замолчи, - прохрипел Акиин, впиваясь пальцами в край столешницы; помолчал. – Я любил ее.       - Конечно, - просто согласился убийца.       Вокруг снова повисла вязкая тишина /холод/.       Дициан /псих/ спокойно откинулся на спинку своего стула. Хестиаровые пальцы отстучали по столешнице незамысловатый мотивчик /дикий звук/ - один, два-два, три, четыре-пять-шесть, один… Черные волосы в холодном свете казались почти синими, щедро сдобренными серостью седины /сколько ему лет?/. И снова раздражающая мелодия, ввинчивающаяся в уши: один, два-два, три, четыре-пять-шесть…       - Хватит! – резко бросил губернатор. – Кто заказал жизни Арин Кендрас и Сайю Бейнд Дому Пустых Зеркал?!       - Кто? Скажу.       Насмешка в живом мраке мертвых глаз стала слишком явной /излилась наружу, как слезы и кровь/, раздвинулись губы в белозубой кривой ухмылке, наполнился медом сухой голос:       - Не бесплатно. Все-таки это прямое нарушение правил Гильдии, а идти против Ферзя – о, это опасная, опасная глупость, достойная героев и мертвецов. Но мне плевать.       - Чего ты хочешь? Назови цену.       Нериан закричала бы от ярости, если бы была хоть немножко более достойной /не идеальная!/. Она облажалась. Позволила убить двух Высших /свою семью/. И даже не смогла захватить эту черно-белую тварь – он сам рухнул перед ней на колени /ничтожество/, сам разрешил заковать себя в кандалы и доставить в казематы дворца губернатора. И теперь губернатор из-за ее ошибки унижается ради информации. Это был плевок ей в душу, очередное напоминание о ее несовершенстве /Отец больше никогда на нее не посмотрит/.       Кулаки лучшей из кел-жан невольно сжались. Кожа не выдержала давления острых ногтей - на пол закапала кровь, разбавленная фиором /жалкая, слабая, недостойная/.       Месть. Исполненная месть была бы сладким чувством. Как шоколад. Как пьянящее вино.       - Я покину Му-Нен невредимым, - мелианец издал короткий, глухой смешок, и всякое уважение, подобие которого он проявлял, окончательно исчезло из его тона. – Ведь я исполнял контракт Гильдии, и перед законом Альянса Кельджуан - ах, славная страна, славная - я невинен, как дитя. Поэтому и осудить вам, милый мой мусье, меня не за что.       - Мы чтим Дом Пустых Зеркал, - процедил губернатор в лицо убийцы. Нериан захотелось врезать по этой самодовольной роже напротив, разбить хестиаровую маску на кусочки /неподражаемая наглость/ и скормить ублюдка червям. Это кошмарное, обещающее веселье в низком голосе /отвратительно/, это предвкушение в мертвых глазах /разбитые зеркала/ насторожили Нериан – она невольно подалась вперед, едва заметно, но хищно, как атакующая змея.       - Хорошо, - удовлетворенно кивнул Дициан /псих/. – А теперь к делу, к предательству и изящному слову. Я не смогу назвать имена заказчиков, но указать на них вполне способен. Но взамен я хотел бы проводить время в обществе вашей правой руки, очаровательной леди Нериан, что стоит за вашей спиной. Мне будет ужасно скучно сидеть в столь... ммм... уютном месте в одиночестве. Если прекрасная мулесье будет так мила, что станет навещать меня здесь, а вы предоставите мне возможность присутствовать на погребальной церемонии и поминальном балу, то вы узнаете, кто заключил контракт с Ферзем. Сделка, мусье?       Длинная, несуразно-бугристая, причудливая рука с тонкими пальцами протянулась над блестящей поверхностью стола к губернатору. Мир ушел из-под ног, когда Отец, не оборачиваясь /не желая знать ее мнения/, пожал хестиаровую ладонь:       - Сделка.       Нериан падала в бездну.