Добро пожаловать на 75 голодные игры!

Я открываю глаза и первое, что вижу- это пустое место рядом с собой. Она не осталась на ночь. Она ушла. Тусклое противное солнце мерзко пробивается через опущенные шторы. Мне не хочется вставать. Мне не хочется начинать этот день. Жатва. Такое маленькое слово, а звучит как приговор, приговор для двоих детей. Что будет в эту квартальную бойню? Что на сей раз разработают извращенные умы Капитолия? Дрожь, мелкая и болезненная, пробегает по всему телу. Мне хочется запереться в своей мастерской и рисовать что-нибудь доброе, чистое, ясное… как… как… Китнисс. До сих пор не понимаю, почему она осталась у меня на те две ночи? Что бы это могло значить? Да, и значит ли это вообще что-нибудь? Наверное, ей просто хотелось побыть вдали от матери, которую она сторонится, ей хотелось оградить Прим от своих страхов… А, может, она просто хотела побыть со мной? Может, я все-таки ей не безразличен? Какая глупость. Китнисс любит Гейла. Здесь я третий лишний. Всегда им был и буду. Моя участь- безмолвно любить ее издалека, не имея права на лишний взгляд, слово, прикосновение… Закрываю глаза. Мне кажется, что я снова проваливаюсь в сон, но вдруг меня будит глухой стук в дверь. Поднимаюсь и иду открывать. На пороге стоит Порция и моя команда подготовки. -Привет, Пит!- радостно протягивает стилист,- Эффи потом к тебе заглянет. Они с Цинной вот уже два часа как у Китнисс. Ого! Проходя мимо кухни, смотрю на часы- восемь утра! Китнисс совсем не дали отдохнуть. Меня, как и вчера, усаживают в спальне. Команда подготовки летает вокруг, а Порция копошится у шкафа, где висит мой костюм. Я еще не видел в чем пойду на жатву. Стилист просила померить и сообщить ей, все ли меня устраивает, но я даже не дотронулся до бирюзового чехла для одежды. Мне все равно. Если нельзя выбрать самому, что надеть, то какая разница? Гай, мой парикмахер, уже заканчивает с прической. Петрония, милая и романтичная девушка с нежно- голубыми волосами и фиолетовыми веснушками, обрабатывает мое лицо ярко-синим раствором против роста щетины. Арбитр с упоением рассказывает о последних трендах на макияж. -Порция,- жалобно стонет он,- давай накрасим Питу губы в цвет костюма! Ты же знаешь, как сейчас модны такие необычные цвета! Или я могу подобрать накладные ресницы с перьями! Меня вот никто не спрашивает, хочу ли я перья в глазах. Порция поворачивается и оценивающе смотрит на меня. Я вкладываю в свой взгляд столько отчаяния, сколько могу. Только не макияж! Порция, пожалуйста! -Нет, Арбитр, мы договорились с Цинной, что все должно быть максимально естественно. С облегчением выдыхаю. Петрония тихонечко посмеивается и смазывает мои руки зеленым кремом с сильным охлаждающим эффектом. По комнате тут же разносится запах эвкалипта и мяты. Арбитр поджимает губы и неодобрительно смотрит на меня. -Может, я хотя бы покрашу ему пару прядок?- с надеждой в голосе спрашивает Гай. Порция в этот раз даже не поворачивается, просто качает головой, и мой парикмахер расстроенно откладывает фен в сторону. -Ну, тогда все готово. Порция отпускает команду подготовки еще до десяти. Петрония очень хотела успеть на одиннадцатичасовой экспресс в Капитолий. Когда за ними закрывается входная дверь, Порция ведет меня обратно в спальню. Я вижу ярко-бирюзовый летний костюм с белой рубашкой и розовым галстуком. Какой кошмар! Настоящая капитолийская мода! В нашем дистрикте никто никогда не носит такие цвета! Тем более на жатву. Мое сердце глухо бухает где-то в животе. -Тебе не нравится?- вздыхает Порция. Я даже не знаю, что ответить. Мне совсем не хочется ее обижать, но это уже слишком. Думаю, все и так написано у меня на лице, потому что серебряные ресницы Порции падают ей на щеки, и даже сквозь слой пудры видно, как белеет ее кожа. -Наш президент хотел, чтобы вы были нарядными. Он сказал, что вы должны блистать…,- повисает пауза, а потом стилист начинает говорить быстро-быстро, как будто боится что-то упустить,- сначала они настаивали на том, чтобы костюмы были красными. Мы с Цинной должны были расшить их изумрудами и топазами, но Эффи сумела договориться. Понимаешь? Она сказала, что на жатве ваши наряды будут в центре внимания меньше часа, зато на свадьбе можно будет развернутся… Пит, прости. Это лучшее из того, что могло бы быть. Я молча киваю. Мои пальцы больно сжимаются в кулаки. Так, значит, президент хочет выставить нас главными героями жатвы. Ему важно, чтобы дистрикты видели, что мы поддерживаем идею голодных игр. Это жестоко. Я понимаю, что иначе нас казнят. Никто не в безопасности. Никто. Эффи немного сгладила углы. Пух и перья на свадьбе все равно более уместны, чем на жатве. Не знаю, что бы я делал, если бы мне сегодня пришлось напялить костюм с изумрудами. -Ты не виновата,- только и могу промямлить я. Одевшись, пригашаю Порцию на кухню, чтобы выпить чай. Она бесцветно улыбается и соглашается. Часы показывают без четверти одиннадцать. Я очень рад, что мы смогли управиться так быстро. Ставлю на стол клубничный пирог, разливаю ромашковый чай. Я думаю о Китнисс. Как она? Закончилась ли ее подготовка к жатве? Мои мысли прерывают странные слова Порции. -Твой свадебный костюм уже готов. Удивленно смотрю на нее. Сегодня день жатвы. При чем тут вообще это? Несколько раз моргаю. Зеленые глаза стилиста смягчаются. -Я очень хочу, чтобы вы были счастливы. По-настоящему. Не для нас. Для себя. Так вот о чем она. Если честно, я не ожидал таких пожеланий от Порции. Я всегда к ней хорошо относился, но в отличие от Китнисс и Цинны, друзьями мы так и не стали. Она слишком сильно привязана к роскоши Капитолия, она действительно верит в его идею. По крайней мере, я так думал. Кривая усмешка расползается по моим губам. Конечно, я буду очень счастлив, зная, что моя любимая, моя жена проводит лучшие часы в своей жизни в объятиях этого грязного Хоторна! -Спасибо,- это самое большее, на что меня хватает. Мы продолжаем пить чай в тишине. Может, и следовало бы что-нибудь сказать, но я не могу сейчас думать ни о чем кроме Китнисс и жатвы. Только бы не выбрали Прим. Если ее имя будет вытянуто снова, Китнисс не переживет эти голодные игры. Хорошо, что хоть Хоторн вышел из возраста жатвы. Недавно ему стукнуло девятнадцать. -Пит,- возвращает меня в реальность Порция,-Пит, ты слышишь? Кто-то стучит. Наверное, это Эффи. Молча встаю и выхожу из кухни. Надо будет потом извиниться перед стилистом. Не стоило мне так себя вести- слишком грубо и отстраненно. Открываю дверь, и в коридор тут же влетает Эффи. Ее пышное шелковое платье в тон моему галстуку- такое же противно-розовое. Бирюзовые ресницы с жемчужинками хлопают как крылья. Ногти стали в два раза длиннее со вчерашнего дня. На голове розовый парик и какие-то непонятные странно позвякивающие жемчужные украшения. -Доброе утро, Пит! Сегодня у нас важный-преважный день! Вы уже все закончили? Отлично! На полчаса раньше, чем по графику!- Эффи достает из сумочки белый блокнот и быстро в нем что-то исправляет,- Китнисс тоже уже почти готова. Цинна делает завершающие штрихи. Через пятнадцать минут мы должны быть у нее. Мы с Порцией быстро допиваем чай под болтовню Эффи и выходим на улицу. Дверь нам открывает малышка Прим. На ней все то же вчерашнее сиреневое платьице. Мама заплела ей две гладкие косички. Девочка светится приятным теплом и дружелюбием. Нас провожают в гостиную, где уже сидит Китнисс. Какая же она красивая! Ярко-бирюзовое платье выгодно подчеркивает цвет ее волос, которые мягкими ровными волнами рассыпаются по спине и груди. Широкая лента- пояс демонстрирует ее тонкую талию, юбка воздушным облаком обрамляет стройные ноги. Розовые туфли на высоких шпильках с маленькими аквамаринами на носах делают ее еще более легкой и хрупкой. Макияжа почти нет. Длинные черные ресницы и немного блеска на губах. Такая чистая, такая свежая, такая невинная… Как будто мы идем не на жатву, как будто мы не менторы, как будто все хорошо. Китнисс улыбается. Во мне зажигается какой-то радостно-теплый огонек. Мне кажется, она действительна рада меня видеть. -Красивое платье. -Спасибо,- она бегло оглядывает меня и, стараясь спрятать улыбку, тоже пытается сделать комплимент,- красивый костюм. Усмехаюсь в ответ и приближаюсь к ней. Она задержала дыхание? Нет, наверное, мне показалось. Предлагаю ей руку. -Будь со мной,- шепчу я так, чтобы никто кроме нее не услышал. -Всегда,- почти бесшумно выдыхает Китнисс, и мы выходим из дома навстречу этому дню.