Вопреки всему, мой выбор - ты

Когда убивали детей в Пакистане, я заваривал чай Порно смотрел. Применял в ГТА новый чит. Почему в этот пасмурный день бог молчал? Почему он всегда молчит? © Виталий Маршак

- Кровь за кровь, тут воля не людей, а богов, - мурлычет Злата, закуривает и поднимает голову к небу, пытаясь прикинуть, долго ли им ещё ехать. Проводник из местных сказал, что к закату доберутся, но чётких временных рамок не обозначил - так что значить это могло буквально любой из нескольких часов, в которых небо проходит цикл от тлеющего края до потухшего пламени заката, оставляющего на черноте небосвода белые крапинки пепла. - С твоей смазливой мордашкой только в Грозный и ездить, - ворчит Володя и забирает из её протянутой руки свою зажигалку. - А что, по моей смазливой мордашке понятно, что я страсть как этого хотела? - скривилась девушка в ответ и поправила шнурок на ботинке. - Володь, вот тебя-то, службистскую шестёрку, все, блять, спросить и забыли. - Не хами, - одёрнул её бывший опер. - И чё ты мне сделаешь? - подначивает она. - Пристрелю и здесь оставлю, - ответил мужчина, но та только запрокинула голову и звонко расхохоталась, как будто услышала лучшую шутку из возможных. - Володенька, мы с тобой либо оба тут подохнем, либо оба вернёмся, чтобы Белому в рожу посмотреть, - его буквально тошнит от её пренебрежительной ухмылки. - Ну ты же не глупый мальчик, сам должен понимать, почему я здесь и чем тебе лично, а заодно и всем остальным это грозит. Каверин всматривается в её лицо, но кроме этой самой ухмылки ничего не замечает - ни страха, ни злости, только издевательскую безмятежность. Нет, не зря он людей бандитского сословия недолюбливает, Княгиня яркий тому пример. Вскользь глянешь - милая барышня, мать двоих детей, давно и прочно замужем, да и просто весьма симпатичная молодая девушка, а всмотришься - волосы дыбом встают от полубезумного блеска глаз и хладнокровия, с которым она способна принимать решения о человеческих жизнях. Если Пчёлкин такой же как она, то опасаться нужно его, а вовсе не Белова. Белый хотя бы относительно вменяем, а у этих двоих, похоже, вообще тормоза в голове отсутствуют как вид. - Да я-то понимаю все расклады, - усмехнулся Володя в ответ. - А ты понимаешь, что если Белый не отз... - Рот закрой, - холодно осадила его Злата и Каверина едва не передёрнуло от холодного взгляда зелёных глаз. - Давай ещё всей Чечне расскажем о планах нашего общего знакомого. Каверин не отвечает, да и Злата не торопится продолжить разговор, отворачивается и поудобнее устраивается на БМП, поправляя камуфляжную кепку. Местность не впечатляет разнообразием: степь да степь, тушканчики да крысы иногда в полях мелькают, а так ничего интересного. В любом случае, до точки ещё пара часов минимум, поэтому Княгиня откидывается спиной на броню, прикрывает глаза и складывает руки на груди, полная намерения покемарить. По такой духоте только и остаётся, что лениво дремать, да надеяться, что дремоту не прервёт перестрелка. Проводник не обманул, к точке они подъезжают как раз тогда, когда тучи на небе соизволили проплыть мимо и явить всем желающим сочные оттенки заката. Проснувшись от толчка остановившегося транспорта, Злата открывает глаза и пытается проморгаться, отгоняя сон. Спрыгнув с высокой машины, девушка закуривает и подходит к Володе, набирающему номер офиса Белова. Переглянувшись, оба хмурятся, но не говорят друг другу ни слова, Злата только протягивает Каверину сигарету, по его же просьбе жестами. - Мил человек, это ты? - спрашивает Каверин в трубку, а Злата обнаруживает, что замерла внутренне и закусила губу. - А это я. Мы довели груз, ждём. Пчёлкину от жены привет, кстати, - Володя вслушивается в происходящее и протягивает Злате трубку, но та только качает головой, давая понять, что разговаривать не желает. - В каком - в каком, в прямом. Княгиня в камуфляже чудо как хороша, жаль будет, если её постреляют. - Заканчивай, - хмыкает она и тревожно оглядывается, как будто нутром почуяв неладное. Мужчина ещё раз протягивает трубку, без слов давая понять, что собеседник по ту сторону всё же настаивает на разговоре. Закатив глаза, девушка прикладывает телефон к уху. - Да, ало. - Княжевская, какого хера?! - орёт Белый так истошно, что Злата невольно морщится и отнимает трубку от уха. - Убирайся оттуда! Что ты вообще там забыла?! - А сам как думаешь? - хмыкает в ответ Злата, носком тяжёлого армейского ботинка ковыряя влажную землю. Видимо, недавно тут прошёл дождь. - Введенский? - шумно выдохнул Саша и брюнетка ухмыльнулась на догадливость друга. - Ладно, неважно, потом поговорим. Сматывайся оттуда подальше и как можно быстрее, поняла меня? - Сань, ты сам знаешь, что я не могу, - поморщилась Злата, прозрачно намекая на условия её сделки с Введенским. - Да плевать! - Белов хоть конкретных условий и не знал, но понял, что аргументы их общего знакомого оказались достаточно весомыми, чтобы она решилась на подобную даже не авантюру, а самую обыкновенную глупость. - Ты знаешь, чего я от тебя жду, - коротко ответила Пчёлкина, вернула трубку Володе, отошла в сторону и закурила, усиленно стараясь не думать, в каком, должно быть, состоянии пребывает сейчас её муж, осознавший, что на кону стоят не только одиннадцать миллионов, но и жизнь жены, бывшая в его глазах, конечно, много ценнее, чем любые деньги. - Ладно, до связи, - хмыкнул в ответ Каверин, даже не собираясь слушать истерик по ту сторону трубки. Злата считает интуицию великой вещью - будучи воплем подсознания, она редко подводила, и сейчас её подсознание явно сделало какие-то выводы, которые осознать она не могла, но и игнорировать не собиралась. Стоянка продлится пару часов, пока чечены не приедут забирать своё оружие, но девушка не спешит расслабляться у костра и хлебать чай, в отличии от других сопровождающих груз, располагается чуть в отдалении, усаживается на платформу поезда, соседнюю с большим красным вагоном, и кладёт свой калаш рядом, сняв оружие с предохранителя. Руки чуть подрагивают от нервов и Княгине уже даже самой интересно, сумеет ли Саша отменить надвигающийся пиздец? Это ведь тоже не так уж и просто, если вдуматься, связаться с администрацией президента, там передать по связи... Что, если он тупо не успеет? - Ну где они? Что за необязательный народ? - нервничает Володя, расхаживая по платформе за её спиной. - А чё ты дёргаешься? - вскидывает брови Злата. - Уймись, вон они. Девушка спрыгивает с платформы и закидывает ремешок автомата на плечо, подходя к красному джипу, на котором приехали их партнёры. За рулём знакомое лицо, она не так давно имела сомнительную честь с ним пообщаться в ангаре, пока не была вынуждена увести неадекватного Коса под кокаином подальше. Надо будет извиниться, кстати, за ту пощёчину, которую она ему влепила тогда. Хах, ну да, обязательно, если она всё же вернётся из этой увеселительной прогулки, то непременно. - И снова здравствуй, красавица, - улыбается ей мужчина, но она не помнит его имени, да и подозревает, что запоминать не придётся, судя по шевелению в траве, которое она замечает краем глаза. Злата улыбается ему через силу, не подаёт виду, что её покоробило, хотя под одеждой её кожу покрывают отвратительные мурашки, а по спине пробежал холодок. Если Введенский дал ей правильные наметки, то у Саши для выбора не больше часа, пока пройдёт погрузка. - И тебе не хворать, красавец, - миролюбиво отвечает девушка. - Какими судьбами? - вскидывает густые широкие брови чеченец, а Злата застёгивает куртку под горло, закрывая обзор на декольте чёрной майки. - Жестокая женщина. - Замужняя, - поправила она и показала ему правую руку, указывая на два кольца на безымянном пальце. - Груз сопровождаю. - Не бережёт тебя муж, - досадливо покачал головой мужчина и закурил. Злата отстранённо подумала, что в мусульманстве вроде как курить запрещено, но убивать людей у них тоже считается харамом, и ничего, воюют, вон, оружие ящиками грузят. - Я бы жену не пустил сюда. - Именно поэтому твоя жена - домохозяйка, а жена Пчёлкина - Княгиня, - ухмыляется она в ответ. - Так ты за этим психом замужем, - протянул мужчина, выпуская дым в воздух. О, как. О Пчёле уже слухи пошли? Приятно, что не говори, особенно учитывая, что именно она приложила свою руку к его становлению. - Я тебе больше скажу, - протянула она и тоже закурила третью подряд. Тот, кто хорошо её знает, обязательно заподозрил бы подвох, но здесь таковых не было. - Психом он стал уже со мной, до моего появления в его жизни, Витя был вполне вменяем. - Жестокая и страшная женщина, - усмехнулся он, впрочем, не показывая, что он её опасается. Мужчину окликает и он оставляет её одну, а Злата в свою очередь докуривает и незаметно скрывается из общего вида, замечая взгляд мужчины около рельс. Нахально подмигнув ему, девушка пролазит под красным вагоном и забирается внутрь, стараясь не шуметь, и встаёт у двери, уперев приклад автомата в плечо, готовая отбиваться от кого-угодно. "Не успел или не стал?" - спрашивает сама себя Злата, услышав выстрелы за стенами. Её просчёт едва не стоил ей жизни, она едва ли успевает среагировать, когда слышит за спиной шорох одежды и только чудом умудряется ускользнуть от мужских рук, намеревающихся свернуть её слишком тонкую для этого здоровяка шею. За тонкими железными стенами шумно, но Злата этого практически не слышит: её глушит грохот собственного сердца где-то в районе глотки и тяжёлое дыхание, да скрип кожи по поверхности собственного автомата, в который её пальцы вцепились как в последнюю надежду. Надежда эта была слишком призрачна: поверх дула, направленного в сторону Златы, на неё смотрели тёмные колючие глаза, которые в полумраке вагона было практически не видно из-за кепки и закрывающего лицо платка. - Мы оба жить хотим, - просипела Злата, силящаяся унять дрожь в кончике указательного пальца, лежащего на курке. - Уверена? - прищурился мужчина. - Кто хочет жить, сюда не приезжает. - Будь твои родные под прицелом, ты бы первый сюда побежал, - глухо пророкотала девушка. - Наёмница? - хмурится солдат, а Злата понимает, что попала не в бровь, а в глаз - для него семья тоже явно была не пустым местом. - Почти, - кивнула она. - Мой брат в заложниках у них, - Княгиня неопределённо мотнула головой, обозначая этих самых "их", сделав ставку на то, что многие русские солдаты злятся на власть, отправляющую их умирать ни за что. - Встретимся в Москве или Питере - ты и твоя группа получат любую помощь, какая только требуется. - И от чьего имени ты мне это обещаешь? - оскалился мужчина. - От имени Княжевских, - веско заявила Злата. - Пчёлкин в помощи тоже не откажет. - Громкими именами бросаешься, - прикинул солдат. - Что, настолько близка к бандитам? - Я всегда говорю только за себя и от своего имени, - прищурилась девушка и пошла на риск: опустила оружие и протянула солдату руку: - Княгиня. Приятно познакомиться. - Сестра болеет. Сможешь помочь? - с сомнением протянул солдат, а Злата поняла, что по крайней мере из этого вагона сумеет выйти живой. Надежда победила скепсис. - Любая помощь, - повторила Княгиня, не опуская протянутой руки. Пожатие сквозь перчатку она с виду восприняла как должное, но внутри ликовала - ей немыслимо повезло, что парень был не из глубинки, где про Княжевских и Белого слыхом не слыхивали. Хочется верить, что этого везения ей хватит, чтобы добраться до Москвы. Девушка повесила оружие за ремешок на плечо, а солдат выглянул из вагона, проверяя, что затишье обусловлено выполненной задачей по зачистке, спрыгнул и протянул ей руку, но Злата с кривой усмешкой не воспользовалась - спрыгнула самостоятельно и проследовала за мужчиной в камуфляже. Проходя мимо своего БМП, на котором они сюда и приехали, невзначай зацепила свою сумку с брони и закинула лямки рюкзака на плечи. Заметивший это спецназовец ничего не сказал, но закатил глаза, явно подумав про себя что-то пренебрежительное в духе "бабы". - Это кто? - хмурится Княгиня, разглядывая малолетнего пацана лет шести, мирно спящего в УАЗе российского спецназа. - Приглашение, - мрачно хмыкнул тот, которому она дала слово, стоившее столь много, и даже сообщила их с Никитой условную формулировку. - На свадьбу. - В ближайшей деревне сейчас свадьба, - начал объяснять водитель, даже не взглянув на Злату. Видимо, по внутренней связи её сосед по вагону предупредил, что она им не враг. - Пацана мы вытащили при зачистке в горах. Это внук старосты деревни, сына, как ты понимаешь, уже нет. Сама придумаешь что сказать, пацан - гарантия того, что тебя не убьют сразу. Злата молчит, глядя на чернявого мальчишку, кусает губы и впервые в жизни осознаёт, что именно они с Белым на пару творили, когда поставляли сюда оружие и тем самым поддерживали войну. У ребёнка похоже сломана рука, висит плетью на каком-то клетчатом зелёном шарфе, на лице дорожки высохших слёз, а он сам хмурится во сне. Весь этот грязный измученный чеченский мальчишка - он лицо войны, он цена того, что её собственного сына качают руки профессиональных нянь, сидючи в дорогущем особняке на Рублёвке. Впервые у Княгини в душе шевельнулось подобие совести, но стыдно ей было только перед этим конкретным мальчишкой, как было стыдно и спецназовцам, убившим его отца. Они, - десять взрослых человек, - несли ответ перед этой маленькой жизнью, и жгучее чувство стыда поселилось в душе каждого, каждый чувствовал себя подсудимым на скамье, пока маленький судья спал, ведь приговор был и без него всем понятен. Злату с ребёнком довозят за километр до деревни и высаживают на развилке, уезжая в другом направлении, а девушка делает из собственной куртки подобие кенгурятника и руками придерживает малыша, чтобы не встряхнуть случайно, не разбудить и не потревожить сломанную ручку. - Где папа? - хмурится малыш, а Злата смотрит на ребёнка и кусает губы, глядя как он одной рукой трёт сонные глазки. - Не знаю, малыш, - отвечает девушка. - Что ты помнишь? - Мне папин друг какую-то таблетку дал, сказал, чтобы я поспал, пока они с русскими разберутся, - насупившись, вспоминает мальчишка. - А ты кто? - Злата, - представилась она, не зная, что ещё можно сказать. Ни одной другой своей ипостасью она представиться ему не может, да он и не поймёт. - Просто Злата? - уточнил мальчонка. И откуда только такой сообразительный взялся? Хотя, понятно откуда, вон, домики его деревни вдалеке виднеются. - Просто Злата, - подтвердила девушка. - А ты? - Просто Эмин, - на её манер произносить ребёнок, а Злата невольно улыбается ему, не прекращая идти. - Верный, значит, - со знанием дела покивала девушка. Нет, не то чтобы она была знатоком мужских имён вайнахских народов, просто имя популярное и ей кто-то рассказывал о значении этого имени. Пригодилось, надо же. - Хорошее имя. - А твоё что значит? - заинтересовался ребёнок и Злата рада, что смогла отвлечь дитя от вопроса "где папа?". - Золото, золотко, золотце, - перечислила девушка и потрепала мальчишку по голове. - Но ты же не золотая? - вскидывает брови Эмин. - Откуда ты знаешь? Может, я просто маскируюсь? - резонно спрашивает Княгиня. - Чтобы меня никто не украл. - А ты не хочешь, чтобы тебя украли? - удивился мальчик. - А должна? - вскинула брови Злата. - Шарифа хочет, - аргументирует Эмин. - Это моя сестра. Говорит, что её обязательно украдёт самый лучший парень и она будет с ним счастлива. - Ох, - Пчёлкина вспомнила, что у них есть традиция воровать невесту, и почесала щёку ногтем большого пальца. - Ну так Шарифа, наверное, не замужем? - мальчонка отрицательно мотает головой. - Вот видишь. А у меня уже есть муж. - Значит тебя уже украли, - со знанием дела заявил пацан. Злата невольно улыбается, про себя согласившись с ним. Да уж, иначе, чем кражей, это точно не назовёшь - по другому объяснить, как Пчёлкин так ловко завладел её сердцем, она не может. Она проходит по широким улицам, несёт свою бесценную поклажу и разглядывает округу. Сюда война, видимо, добраться не успела: домики, заборы и дорога выглядели целыми, не виднелось дыр от пуль, осколков гранат, воронок от противопехотных или даже противотанковых мин. Можно было даже подумать, что никакой войны здесь и в помине нет, но доказательство обратного сидит на её поясе и болтает ногами в импровизированной люльке камуфляжной расцветки, а за её правым плечом болтается дуло автомата. Благо, что ей попался смелый и терпеливый пацан: у него рука повреждена, а он даже не ноет. Впрочем, это же даёт надежду на то, что перелома нет и мальчик отделался трещиной или даже простым ушибом. Центра деревни они достигают достаточно быстро, и Злата опознаёт его как раз по шуму голосов, музыке и запаху шашлыка, несмотря на позднюю ночь. Видимо поэтому пацан снова уснул, а может, имеет место быть действие неизвестного препарата, который ему дали ещё там. Где именно находится это самое "там" Злата не знает, а придумать свою версию событий не успевает, поэтому решает импровизировать - ничего другого ей всё равно не остаётся. Стоит ей подойти ближе, голоса и музыка затихают, а ночную тишину разбивает только едва уловимый шум костра, да перешёптывания женщин. В большом городе отличия так глаз не режут, зато здесь, в глуши, очень явно заметен контраст: местные женщины одеты в юбки и платья, скользящий взгляд зелёных глаз не замечает ни одной барышни в брюках. И хотя с виду они даже чем-то схожи с ней, например, длинными тёмными волосами, выглядывающими из под покрытых платками голов, но её голова не покрыта, волосы собраны в тугую косу, кончик которой качается чуть ниже талии в такт её шагам. На самом деле, ключевое различие между местными женщинами и ею было в одном: в случае опасности Злата не скользнёт за плечо мужчины будто невзначай, а выхватит из кобуры ствол и возьмёт угрозу на мушку. - Староста где? - спрашивает она, намеренно прямо взглянув в глаза мужчине, вышедшему вперёд, давая понять, что она не из местных и глаз в покорности опускать не станет. - Спит давно, не молод уже, - настороженно отвечает он, с опаской рассматривая уставшую девушку перед ним. Девушка понятливо кивает, развязывает пояс на талии и осторожно снимает с себя непонятный мешок, оказавшийся камуфляжной курткой, внутри которой спит Эмин - его она перехватывает под спину и колени. Справа кто-то шумно вздыхает и Злата резко поворачивает голову, впиваясь зелёными глазами в готовящуюся завопить женщину. - Не ори. Живой, спит, - коротко осадила девушка. - Мне сказали, старосты внук. - Правильно сказали, - кивнул ей мужчина и жестом подозвал кого-то. - Унеси Эмина и разбуди уважаемого дядю Раджаба. К Злате подходит молодой парень, аккуратно подхватывает ребёнка с её рук и скрывается в одном из домов неподалёку. Девушка закуривает и устало трёт лицо ладонью, но не прекращает настороженно приглядывать за окружающими, стараясь не выпускать их всех из поля зрения. Усталость даёт о себе знать, она почти сутки на ногах и это плохо, случись что и этот факт сыграет против неё. Надо договариваться изо всех сил. И выжить тоже надо, раз уж ей повезло не сложить буйную голову у того поезда. А вообще, очень интересно. Несмотря на явный акцент, и мальчик, и мужчина перед ней говорят по-русски, хотя эта глухая деревня явно не была русскоговорящей - это читается в непонимающих лицах, с тревогой вглядывающиеся в мужчину. Впрочем, Злате это только на руку: неизвестно ещё, как бы повели себя окружающие, если бы не понимали её слов. Она не питает иллюзий и с младых ногтей не верит в доброту окружающих, а в доброту мусульман не верит в квадрате: Княгиня уже много раз видела доказательства обратного и надеялась, что ещё увидит, не из кровожадности, а из понимания: люди не меняются и увидеть очередные зверства ей всё равно предстоит, но для этого нужно выжить. - Я пришла с миром, не тронула вашего ребёнка и не хочу крови, - устало говорит Злата и снова поднимает глаза на мужчину перед ней. Тот не вызывает ни капли доверия и симпатии даже с виду: здоровый, с классическим для этой национальности повышенным количеством растительности по всему телу, чёрной жёсткой бородой и густыми бровями. Княгиню утешает только то, что в его глазах она не замечает злобы или агрессии, только недоверие к ней и желание защитить своих. И, как она считает, он имеет на это полное право. Мужчина кивает, давая понять, что услышал её, а девушка ещё раз глубоко затягивается сигаретой, переводит взгляд на спешащего к ней немолодого мужчину и внутренне готовится к очередной за сегодня схватке. Они чем-то похожи с этим, здоровым, только спешащий уже в возрасте - это заметно по ниточкам седины в волосах, да чуть менее ловким движениям. Впрочем, почтенный возраст её не обманывает: она видит, что мужчина некогда имел весьма основательную физическую подготовку и привык двигаться экономно, плавно. - Здравствуй, - кивает Раджаб, встав перед ней в полуметре, но тут же перевёл взгляд на родственника: - Чего гостью не посадили? Девочка бог знает сколько нашего Эмина на себе несла. - Прости, дядя, - кивнул мужчина в ответ. Им расчищают место посередине стола, стоящего в форме буквы "П" и девушка устраивается ровно напротив старика. - Что произошло? - спрашивает старик, как только перед Златой ставят чистые тарелку с приборами и подкладывают шашлык, ещё минуту назад бывший на мангале. От запахов у неё едва ли не кружится голова, жрать хочется прямо таки до судорог в животе, но усилием воли она не касается еды и не спешит сделать глоток из бокала из вином: поговорить сейчас важнее, а случись что, улепётывать на пустой желудок будет куда проще. - Меня зовут Княжевская Злата Александровна, в замужестве Пчёлкина, - негромко начала девушка, невольно подмечая, что к ней прислушиваются все присутствующие. Ну ещё бы. Наверняка, ей ещё месяц здесь будут кости обсасывать, даже если она прямо сейчас сорвётся с места и скроется в ближайшем лесу. Глухая деревня, голодная до слухов. - В Москве и Петербурге я известна как Княгиня, если вам это о чём-то говорит. Я занимаюсь оружием, в частности, поставками сюда, в Чечню. Русские раздолбали нас на погрузке, я чудом ушла, сошла за свою, сказала, что медсестра из под Ростова. Они сказали, что ребёнок ваш, я украла пацана и сбежала. Что произошло с его родителями я не знаю. Злата замолчала, наблюдая за Раджабом, сложив пальцы рук в замок и прямо глядя ему в глаза. Ни малейшего лишнего движения, нельзя, чтобы он понял, что она врёт ему прямо в глаза. Она знает, что её уставшее лицо, синяки под глазами и понурые плечи создадут нужное впечатление вкупе с измученным, но честным взглядом в глаза. Главное, чтобы старик понял, что Злата не имеет ничего общего с местными девицами, и не счёл её взгляд за оскорбление и неуважение. - Я вижу, ты незнакома с нашими обычаями, - подозрительно мягко начал говорить старик, Злата же чуть дёрнула бровью, выражая всем своим видом лёгкое недоумение. - Наши женщины не говорят с мужчинами на равных, тем более, со старшими. - Я ребёнок другого мира, далёкого от гор, тейпов и аулов, - елейно, старательно подбирая слова, ответила девушка. - Мой отец растил меня заменой себе, а не женой кому-то. К сожалению, бог не подарил ему сыновей и выбора у него не было. Во мне нет понятий и обычаев детей гор, это правда, но мне не чужды понятия чести, уважения к старшим и помощи младшим. - Значит, твой отец хоть в чём-то правильно тебя воспитал, - согласился с ней Раджаб. - Нечего делать женщине в мире мужчин и оружия. Оставайся с нами? Ты девочка красивая, выдадим тебя замуж, счастливой будешь. - Лестное предложение, - улыбнулась Злата, с усилием подавляя внутреннее раздражение и желание закатить глаза. Ну конечно, женщина же счастливой только замужем может быть. Нет, она не отрицает, это немаловажно, но на замужестве же жизнь не держится? Хотя, местные женщины наверняка с ней не согласятся. - Но я не могу на него согласиться. - Строптивая? - хмыкнул старец и по-птичьи наклонил голову, наблюдая за ней. Бесячий старик, как будто сам у неё на безымянном пальце два кольца не разглядел. Вдох-выдох, Злата, он мог и правда не заметить, всё же, возраст, это нужно уважать и делать на это скидку. - Замужем уже, - прохладно ответила она. - Перед людьми и Богом клялась: ему принадлежу. - Слаб, значит, муж, раз ты одна здесь перед нами сидишь и ответ держишь, - посмел встрять в разговор тот мужчина, которого она встретила первым, и которому старик, судя по всему, приходится дядей. - Сильнее многих, - холодно осадила его Злата и перевела взгляд на него. - Доверять умеет и женой гордиться, а не на моём фоне лучше казаться. Любит, в общем, - девушка переводит взгляд обратно на старика. - Уважаемый Раджаб, я благодарна за ваше щедрое предложение, искренне, но не могу и не хочу принимать. В Москве мои самые любимые люди, я прошу помочь мне к ним вернуться, как я помогла вам вернуть внука. - Мы ведь тебя здесь и силой можем оставить, - намекнул племянник старика. Злата чувствует, что внутренне холодеет, но не подаёт виду, только прикидывает сколько на ней оружия и как далеко придётся улепётывать отсюда. - Можете попробовать, - Княгиня растягивает губы в фирменном оскале, будто её даже порадует подобное развитие событий. - Только вот, кто вам сказал, что я не буду сопротивляться? Понимаю, вы недооцениваете меня, - понимающе покивала Злата. - Напрасно. Я живой не дамся, и это не просто слова. Плюс-минус, при учёте навыков и оружия с собой, я в состоянии положить человек десять-пятнадцать взрослых мужчин, а сдохну, сомкнув зубы на глотке шестнадцатого. Может, даже на твоей, - бархатный тон её голоса не вяжется с жутким оскалом и холодными глазами. - Я смертница, понял? До конца пойду, и всех, кого смогу, за собой в могилу утащу. - Не кипятись, - утихомирил её староста. - Мы тебя поняли. Права ты, долги отдавать надо. Без помощи мы тебя не оставим, раз Эмира спасла и на горбу своём притащила. Да только русские все горные тропы завалили, а мост сегодня утром подорвали, уж наши или нет, не знаю. Всё равно тебе здесь остаться придётся на какое-то время. Глядишь, передумаешь, - хитро улыбается Раджаб, но хмурая Злата не разделяет его веселья и кладёт ладонь на своё плечо, как будто поправляет автомат, но они оба понимают, что оружие очень быстро может оказаться в её руках, готовым к использованию. - Не кипятись, говорю. Не тронет тебя никто, если сама не захочешь, слово даю. Завтра отправлю пацанов, разузнают когда тропы расчистят. Поешь пока, потом Шарифа тебя спать проводит. - Спасибо, - кивает девушка и заметно расслабляется. Ест быстро, потому что в сон клонит довольно сильно, да и проголодалась, но к вину не притрагивается, просит принести ей воды. Мало ли, что там в том вине может быть, что-то постороннее гораздо проще распознать в воде. Засыпая на мягкой панцирной кровати, Злата приказывает себе не расклеиваться, не плакать и не отчаиваться. Всё будет хорошо. Она выберется из этих проклятых гор и никогда больше не вернётся в кошмарный мир мужчин, которые просто не понимают того, что женское слово может что-то весить. Свернувшись в клубочек, девушка практически отключается в обнимку с осознанием, что доверять здесь может только себе и подушке, послушно впитавшей постыдную слезинку из её глаз.