Make it real, или Всё в твоих руках!

Разрешение Хокаге на то, чтобы Сакура рассказала Саске правду о судьбе клана Учиха уже третий день не давало девушке покоя. Она понятия не имела, как лучше преподнести ему настоящую версию событий, произошедших в ту страшную роковую ночь. Пытаясь примерить ситуацию на себя, девушка только сильнее запутывалась в происходящем, так как была уверена — услышь она нечто подобное, истерика была бы неминуема. Из этого следовала новая проблема — что ей делать с бьющимся в истерике шиноби? Мало того, что она в принципе с большим трудом могла себе представить Саске в подобном состоянии, так ещё и возможные последствия оставались для неё полнейшей загадкой. Несмотря на то, что долгое обучение в ином мире, да и многие из вернувшихся воспоминаний оказывали Сакуре неоценимую помощь в лечении больных, с психологическими проблемами пациентов, никак не связанными с их физическим состоянием, девушке сталкиваться ещё не приходилось и одна только мысль об этом пугала её до дрожи в коленках. Поэтому, каждый раз, когда она поздно вечером, или рано утром, сталкивалась с Саске, Харуно начинала непроизвольно от него шарахаться и прилагала максимум усилий для сокращения времени их одновременного пребывания в доме. К её неописуемому облегчению, за прошедшие дни эта неловкая ситуация имела место всего лишь пару раз. Но внимательный шиноби не мог не заметить её странного поведения. Учиха недоумевал, что же такого могло произойти за столь короткий промежуток времени, что из задиристой дикарки Сакура вдруг превратилась в испуганного крольчонка. Поэтому Саске был немало удивлён, когда на следующее утро, после очередного неловкого столкновения, заметил Харуно неподалёку от тренировочного полигона, где он отрабатывал с вверенными ему учениками злополучную технику клонирования. Почему злополучную, спросите вы? А потому, что техника более или менее пристойно выходила только у половины учеников. Все же остальные извлекали на свет желеобразные тела, лишь отдалённо напоминавшие их собственную внешность. В тот момент, когда очередной страдалец с треском провалил задание, Саске вспомнил своё собственное обучение и тех странных созданий, которые выходили вместо клонов у печально известного Узумаки. О котором, кстати говоря, Учиха вспомнил не столь из-за его комичных неудач в обучении, сколько из-за необычайного сходства Наруто с одним из учеников его класса. Этот сорванец, к слову, в данный момент сидел на дереве, прямо над головой Саске и держал в руках очень подозрительного вида ведро, выкрашенное в противный бледно-коричневый цвет, весьма недвусмысленно напоминающий о всем известной субстанции соответствующего цвета. Несчастный Учиха уже мысленно представлял себе, что именно он сделает с этим поганцем, если в ведре окажется именно эта субстанция, а само ведро приземлится ему на голову. «Да что же это такое?» — Думала Сакура, шагая во время обеденного перерыва по какой-то незнакомой улочке, не разбирая дороги. Хотя, как раз в том, что улочка не была ей знакома, не было ничего удивительного. Воспоминания, периодически посещающие горемычную голову девушки, относились лишь к конкретным людям и событиям, никак не помогая ей разобраться в географии нового места жительства. Но мысль её относилась совсем не к тому факту, что она, похоже, заблудилась в собственной деревне. Сакуру продолжал мучить вопрос, который ей было необходимо прояснить с Саске. И, как по волшебству, стоило ей лишь подумать об Учихе, как он тут как тут. «Какое потрясающее зрелище! Великолепный Учиха Саске пытается призвать к порядку целую ораву сорвавшихся с цепи младшеклассников. Бравый Учиха-сенсей не покладая рук пытается объяснить малолетним оболтусам, как именно нужно исполнять технику клонирования. Ну-ну! Судя по жалким трупикам, выходящим у большинства ребятишек, Саске придётся сегодня ночевать на полигоне!» — усмехнулась куноичи, подходя поближе и замечая сидящего на дереве юного шиноби, который, судя по торчащим в разные стороны пшеничным вихрам, должен был подозрительно напоминать Узумаки Наруто. Хотя, в точности разглядеть это с такого расстояния не представлялось возможным. — Ладно тебе, малыш, не стоит портить Учихе-сенсею причёску. Кажется, сегодня утром он приложил особенно много усилий для её создания, — едва сдерживая улыбку, с каменным лицом произнесла Сакура, останавливаясь у забора. Конечно же, её слова моментально были восприняты как руководство к действию, и уже через пару секунд ведро, полное ярко-малиновой краски, благополучно достигло головы Саске. Пару минут Учиха стоял неподвижно, силясь сделать выбор между волной поднимающегося в груди гнева и чувством облегчения от того, что в ведре всё же не оказалось той самой чудовищной субстанции. Видимо, облегчение всё же взяло верх над гневом. Саске, продолжая гордо стоять с ведром на голове, весь покрытый малиновой краской, живописно стекающей по его угольно-чёрным волосам, создавая забавный контраст, заливисто засмеялся, присоединяясь к нестройному хору смеха, перемешанного с визгами, писками и испуганной детской руганью той части класса, которая числилась самой примерной. Услышав его хохот, Сакура несколько оторопела. На её памяти, которой она небезосновательно абсолютно не доверяла, такое грандиозное событие произошло впервые. Смех оказался очень естественным и волшебным образом добавлял Учихе обаяния, которого, по мнению Сакуры, шиноби был лишён напрочь, поскольку его мрачноватый шарм был совершенно не в её вкусе. Продолжая наблюдать этот великолепный спектакль, Харуно заметила, что Саске успел избавиться от покоящегося на его голове ведра и теперь смотрел прямо на неё, всем своим видом показывая, что укрыться от страшной мести ей не удастся, сколько бы усилий она не приложила во избежание кары за своё подстрекательство. «Кажется, у меня появился повод с ним поговорить», — улыбнулась Сакура, поворачиваясь спиной к тренировочной площадке и направляясь в сторону госпиталя, бессознательно выбирая правильный путь. — «Конечно, это немного эгоистично — использовать такую болезненную тему, чтобы отвлечь его от сегодняшнего инцидента. Но если я не смогу набраться смелости для того, чтобы поговорить с ним об этом сегодня же, то вряд ли когда-нибудь соберусь это сделать. Тогда придётся ждать возвращения в деревню Итачи, а это может произойти ой как не скоро. К тому же, мне почему-то очень не хочется узнавать, какую именно пакость он может придумать в отместку за подмоченную репутацию, испорченные вещи и совершенно безбожно испачканные волосы». *** Воровато оглядываясь и тщательно проверяя местность на наличие мстительного субъекта по фамилии Учиха, Сакура осторожно продвигалась от ворот поместья до самого дома. Где её, вполне вероятно, уже поджидал тот самый субъект. Добравшись до двери, девушка на минутку остановилась, мысленно прочитав первую пришедшую в голову молитву, и, наконец-то взяв себя в руки, решительно распахнула дверь. Сделав два уверенных шага внутрь, она наткнулась взглядом на хозяина дома, снующего с полотенцем в руках по виднеющейся из прихожей гостиной. И вид у него был не сказать что бы очень приветливый... Вся фигура Саске сигнализировала о том, что шиноби не в духе. Совсем, причем, не в духе. Учиха до сих пор не потрудился смыть с себя следы преступления, совершённого утром одним из его учеников, так что его волосы представляли собой нечто, отдалённо напоминающее экзотическое, чёрно-малиновое воронье гнездо. Одежда также была изрядно «украшена» большими, и не очень, брызгами краски. Излюбленное выражение лица Саске, а-ля «приходите завтра», тоже надежды на светлое будущее не внушало. Видимо, в течение дня шиноби не удалось вырваться из школы на достаточное, для того, чтобы привести себя в порядок, количество времени. Поэтому теперь он спешно собирался исправить это досадное упущение. «Видимо, утренний смех был не более чем временным помешательством, вызванным стрессовой ситуацией», — обречённо думала Харуно, в ускоренном режиме выскальзывая за дверь, благоразумно решив где-нибудь прогуляться, до тех пор, пока Учиха не закончит избавляться он краски. Утешая себя тем, что после продолжительной ванны настроение шиноби просто обязано улучшиться, девушка направилась в расположенное неподалёку, обнаруженное ей буквально на днях кафе, где подавали её любимое имбирное мороженое. Вернувшись в дом после двух часов, проведённых за созерцанием прохожих из окна кафе и поглощением трёх порций мороженого подряд, Харуно обнаружила, что Саске до сих пор не покинул ванну. В тишине вечернего дома отчётливо слышались шум воды и приглушённое неразборчивое ворчание, подозрительно напоминавшее многоэтажную нецензурную брань. Усмехнувшись, девушка поудобнее устроилась на диване, предоставлявшем великолепный обзор двери в ванную. Поскольку никогда ещё не подводившая Сакуру интуиция подсказывала ей приготовиться к длительному ожиданию, она взяла со стоящего рядом журнального столика недочитанную накануне книгу. Углубившись в чтение, девушка и не заметила, как по прошествии некоторого времени дверь напротив места её дислокации зловеще приоткрылась, и оттуда, собственной персоной, выплыл, сопровождаемый густыми клубами пара, Учиха. Услышав щелчок закрываемой двери, Харуно подняла взгляд и обнаружила прямо перед собой облачённый в чёрную футболку живот шиноби, успевшего подойти к ней практически вплотную. — Саске, мне нужно с тобой поговорить, — собравшись с мыслями, начала она. — Да-да, Сакура! Мне, вообще-то, тоже! — с пугающим оскалом прошипел Учиха, глядя на девушку сверху вниз. — Ты себе хоть представляешь, сколько времени мне пришлось провести в ванной, для того чтобы отмыть ту гадость, которой меня так любезно полил тот гадёныш? — Ну, — глянув на часы, протянула Харуно, — Если я правильно засекала, ты проторчал там примерно три часа сорок пять минут своего драгоценного времени, — с усмешкой заключила она, далеко не впервые гордясь своей годами отработанной способностью моментально бросаться в атаку при наличии малейшей угрозы со стороны собеседника. Приглядевшись получше, девушка заметила на щеках шиноби едва различимый смущённый румянец. «Да сегодня просто день откровений какой-то! Что с ним, интересно, произошло за эти годы? С утра — смех, теперь — вот это... Я, конечно же, и так прекрасно понимала, что совершенно не знаю этого человека, но сейчас его поведение просто выходит за рамки моего представления о возможном!» — Ты нарочно постоянно выводишь меня из себя?! Не хватает скандалов в повседневной жизни? Одолели серые будни? Пытаешься разнообразить за мой счёт? — перешёл в наступление Саске. — Вау, Учиха! Такой прочувствованной тирады я от тебя не слышала уже, дайте-ка посмотреть... Да, кажется, вообще никогда! Такое бурное проявление эмоций от нашего персонального айсберга я уж никак не ожидала! — всплеснув руками в притворном восхищении, воскликнула Сакура. — Эх, была бы камера под рукой, можно было бы заснять для потомков, — пробурчала она себе под нос. — Но в этот раз ты ошибся, о великий гений! Я просто-напросто констатировала факт. А если тебя так удручает количество времени, потраченного на купание, мог бы отмыться и побыстрее. Как показывает многолетняя практика, одного часа бывает вполне достаточно. Так что, если у тебя маниакальная одержимость чистотой, или ты решил с себя кожу мочалкой содрать, это твои проблемы, и не нужно всё сваливать на меня. Можешь попытаться обратиться в психиатрическое отделение нашей больницы. Хотя, я сильно сомневаюсь, что тебе там помогут. Они обычно имеют дело с посттравматическим синдромом, или с последствиями генджютсу. С врождёнными, или с приобретёнными в процессе жизни, фобиями и отклонениями они практически не сталкиваются, поэтому результат может оказаться непредсказуем! — ещё одной особенностью Сакуры, которой она отнюдь не гордилась, было то, что в стрессовой ситуации она начинала чересчур много болтать, и ей никак не удавалось остановиться без постороннего вмешательства. Которое, к счастью, поспешило появиться в лице вконец разозлённого Саске. — Твоя шутка про психиатрическое отделение уже порядком надоела. Ты повторяешься, Сакура. В Суне ты уже советовала мне туда обратиться, — с нескрываемым презрением в голосе произнёс он. — Ну, так то было в Суне, а здесь — совсем другое дело! — всё-таки, девушка никак не могла оставить последнее слово за своим оппонентом. — Тем более, в Суне нет такого отделения, если ты уже забыл. — Харуно отчётливо понимала, что её занесло. Причём, по— крупному. Учихе в очередной раз удалось её достать, и словесный поток, хлынувший на волне адреналина, всё никак не хотел прекращаться. — Ладно, Сакура. Давай заканчивать этот детский сад. Нам с тобой уже не по десять лет, поэтому нет никакой необходимости устраивать цирк по любому поводу. Предлагаю заключить перемирие — я не достаю тебя, ты не достаёшь меня. Живём спокойно. Как я понял со слов Хокаге, ты ещё не скоро отсюда переедешь, — это неожиданное, весьма разумное выступление впервые заставило девушку задуматься о том, что Учиха, возможно, всё же немного повзрослел. Глубоко вздохнув, она таки решилась заговорить о том, ради чего, собственно, затевался разговор. — Знаешь, Саске, мне ведь действительно нужно было рассказать тебе кое-что очень важное. Это касается твоего старшего брата, — от взгляда девушки не укрылось изумление, промелькнувшее на лице шиноби. — Всё, что он сотворил с вашим кланом, произошло не по его воле. Это был приказ старейшин, целью которого являлось предотвращение восстания. Учиха планировали устроить переворот и встать во главе Конохи. А в то время как деревня была бы ослаблена после борьбы за власть, на нас вполне могли напасть шиноби других стран, и всё закончилось бы войной. Так что, Итачи — настоящий герой. А поскольку срок секретности его миссии подошёл к концу, да и тех, кто отдавал ему тот чудовищный приказ, как я слышала, уже нет в живых, велика вероятность того, что он вернётся в деревню в ближайшее время. Всё! Больше мне нечего тебе сказать! — выпалив это, она пулей вылетела из дома и моментально осела на крыльцо, спиной прислонившись к входной двери. «А ведь он ни слова не проронил, пока я на него всё это вываливала. Просто стоял с отсутствующим выражением на лице. Может быть, надо было как-то помягче ему обо всём рассказать?» — приложив ухо к двери, Сакура не услышала никаких доносящихся оттуда признаков жизни. Начав беспокоиться, она встала и, осторожно приоткрыв дверь, тихонько вернулась в дом. Учиха находился на том же месте, где и был пять минут назад, когда куноичи спешно ретировалась с поля боя. Вот только стоячее положение он сменил на сидячее. — Сакура! Пожалуйста, скажи, что ты не пошутила. Скажи, что не пыталась побольнее меня уколоть, из-за того, что я тебя довёл. Врать об этом было бы чересчур жестоко с твоей стороны. А ты ведь только кажешься жестокой, правда, Сакура? Ну не молчи же! Скажи, что это не было шуткой! Умоляю тебя! — Харуно просто застыла на месте, встретившись с полным боли и отчаяния взглядом Саске. Сидя на полу, с безвольно опущенными плечами, он производил впечатление брошенного ребёнка. От этой мысли сердце девушки наполнилось такой жалостью, что она, не выдержав, быстрым шагом подошла к Учихе. Протянув ему руку, куноичи помогла Саске встать на ноги. Пройдя с пребывающим в прострации шиноби четыре отделявших их от дивана шага, Сакура села рядом с ним, бережно уложив его голову себе на колени. Принявшись нежно перебирать длинными пальцами взлохмаченные, ещё не до конца высохшие волосы цвета воронова крыла, Харуно ласково шептала, — Нет, Саске. Это ни в коем случае не шутка. Твой брат на самом деле герой. Очень скоро вы опять сможете быть вместе. Всё будет хорошо, — успокаивала девушка оцепеневшего в её руках Учиху, свернувшегося в трогательный клубок. В очередной раз проводя рукой по его, как ни странно, шелковистым волосам, которые на вид казались очень жёсткими, как будто даже сделанными из проволоки, Сакура ощутила на своём бедре что-то мокрое и очень горячее. Наклонившись, куноичи увидела небольшое мокрое пятно, медленно расплывавшееся на юбке как раз из-под лица Саске, занавешенного волосами. Шиноби беззвучно плакал у неё на коленях. Проснувшись на следующее утро, Харуно осторожно переложила голову Саске со своих колен на небольшую подушку и как можно осторожнее, чтобы не разбудить спящего шиноби, накрыла его лежавшим на кресле пледом. Оперативно приведя себя в порядок, девушка на цыпочках пробралась через гостиную к входной двери и, бросив задумчивый взгляд на лежащего на диване Саске, поспешила на работу. А в это время, посреди кабинета Хокаге, куда она направилась сразу же по прибытии из Суны, с округлившимися от удивления глазами стояла Сабаку но Темари. — То есть, Хокаге-сама, вы имеете в виду, что мы должны работать в паре?! — глядя на стоящего рядом с ней и не менее ошарашенного Нара Шикамару, Темари с большим трудом сдерживала себя от того, чтобы не сорваться на крик. — Когда Гаара посылал меня сюда, речь о подобном не шла! Исходя из моего характера, наилучшим выбором являются индивидуальные миссии. К вашему сведению, это необходимое условие для благополучного завершения задания, поскольку мои товарищи периодически получают даже больше травм, чем враги! — глаза девушки бешено сверкали, а ноздри гневно раздувались. — Значит, тебе придётся оперативно учиться командной работе. Если ты, конечно, хочешь в конечном счёте вернуться домой, — равнодушно бросила Цунаде, продолжая перебирать бумаги и не обращая ни малейшего внимания на стоящую перед ней недовольную куноичи. — Так вы же мне не командную работу предлагаете! Это называется «работа в паре»! Да ещё с ним! — возмущалась девушка, невежливо показывая на шиноби пальцем. — Во-первых, Темари, ты что-нибудь слышала о том, что я имею полное право вносить изменения в детали миссии? — Слышала, — обиженно буркнула себе под нос куноичи. — А во-вторых, чем тебе не угодил Шикамару? Он является одним из талантливейших молодых джойнинов Листа, а уж его интеллектуальные способности вызывают восхищение даже у меня. А этого, поверь мне, добиться не так уж легко. — Да ведь он слабак! К тому же, просто невозможный лентяй! — Ладно, насчёт лентяя даже спорить не стану. Но с чего, интересно, ты взяла, что я слабак? — подал голос Шикамару, встречаясь взглядом с этой взбалмошной, сумасшедшей девчонкой. Всё такая же упрямая и взрывоопасная, она ничуть не изменилась за год, прошедший с их последней совместной миссии. «Да... будет непросто работать с ней бок о бок так долго. Вот прямо чувствую — не даст она мне жить спокойно эти полгода. Ох, не даст! Как же это всё напрягает...» — подумал шиноби, переводя взгляд за окно. — А экзамен на чуунина ты уже забыл?! — Не забыл. А что, собственно, тебя не устроило? Я понял, что шанс на победу ничтожно мал и решил рационально расходовать свои силы. К тому же, я просто не мог ударить девушку. Тем более, такую симпатичную, — попытался сгладить назревающий скандал Нара. Попытка с треском провалилась: — Какая, к чёрту, девушка?! Во время битвы это абсолютно не важно! Я была твоим врагом, ты был обязан сражаться со мной! Сдаются только слабаки и трусы! — гневная тирада продолжалась бы и дальше, не будь она прервана утомившейся от бессмысленной перепалки Цунаде, увесистым ударом кулака расколовшей очередной ни в чём не повинный стол. — Так, дети, мне всё это уже очень надоело! Вы действительно думаете, что у меня нет других дел, кроме как разбираться с вашими подростковыми проблемами? Шикамару! Ты согласен работать в паре с Темари? — С этой проблемной женщиной? — протянул шиноби. — Конечно, согласен! — моментально исправился он, поймав на себе полный ненависти взгляд сине-зелёных глаз. — Темари? — спросила Хокаге, многозначительно постукивая пальцами по свежеобразовавшейся посреди стола трещине. — К-конечно, Хокаге-сама! — опасливо поглядывая на ту самую трещину, ответила девушка. — Прекрасно! А теперь скройтесь с глаз моих, пока в кабинете ещё осталась целая мебель! — не дожидаясь повторного приглашения, шиноби поспешно ретировались за дверь. *** Вернувшись домой, Сакура обнаружила на столе небольшой листок, где аккуратным почерком было выведено «спасибо». Почему-то, когда девушка прочла это единственное слово, её сердце болезненно сжалось и моментально волной накатили воспоминания: тёмная аллея, освещённая лишь тусклым лунным светом, фигурка темноволосого мальчика, удаляющегося от неё прочь... А в голове молотком стучит брошенная им на прощание фраза: «Спасибо, Сакура!» После этого небольшого озарения в голове девушки как будто открылся какой-то метафизический кран. Воспоминания о Саске хлынули непрерывным потоком. Схватившись за голову, Харуно тяжело осела на пол возле кухонного стола. Примерно через час, информационный бунт благополучно завершился, оставив Сакуру на полу наедине с дикой головной болью и массой не сказать чтобы приятных впечатлений. Для начала, она убедилась в том, что Учиха Саске — надменный, невыносимый индюк. Хотя, это её не сказать чтобы очень удивило. Но вот от осознания того, что сама она в детстве частенько вела себя как последняя идиотка было невыносимо стыдно! Как же она могла так самозабвенно бегать за каким-то мальчишкой? Тем более за тем, кто был главным объектом мечтаний половины девчонок деревни? Да ещё и постоянно рыдать по этому поводу! Но всё же, помимо злости на «надменного, невыносимого индюка» и, в первую очередь, на саму себя, в душе девушки как будто рассеялся туман. Недостающий фрагмент мозаики наконец-то встал на своё место. Как выяснилось, той невероятно важной вещью, которую девушка всё никак не могла вспомнить, оказались чувства к Учихе. «Ну просто блеск!» — подумала Харуно, прислушиваясь к звукам открывающейся входной двери. — Сакура, с тобой всё нормально? — осторожно спросил только что зашедший в дом Саске, обнаружив девушку рассевшейся на полу. В его голосе отчётливо слышалось сомнение. — Всё нормально, — буркнула Сакура, чувствуя, как при виде Учихи её лицо покрывается пунцовой краской стыда. Быстро вскочив с пола, Харуно, не оборачиваясь, бросилась в свою комнату.