Make it real, или Всё в твоих руках!

      Проснувшись на следующее утро, Сакура не решалась открыть глаза. Всё произошедшее вчера казалось ей немного пугающим, но от того не менее волшебным сном. Последние несколько месяцев она только и делала, что витала в облаках, представляя себя на месте куноичи с розовыми волосами. Иногда мечты казались настолько реальными, что она уже с трудом осознавала, что является не Сакурой Харуно из Страны Огня, ученицей Пятой Хокаге, а Александрой Харуновой из Москвы, студенткой медицинского колледжа. Друзья привыкли к этой её «небольшой» странности и давно уже звали Сакурой, на своё настоящее имя она практически перестала откликаться. Привыкли все, кроме одного. Но он ведь не всегда был таким. Несколько лет они просто дружили, им было так весело вместе! Пока он не влюбился. В неё. Иногда, когда на него в очередной раз что-то находило, он начинал издеваться над её увлечением и необычной внешностью. Но, в итоге, по иронии судьбы именно он помог ей оказаться в этом…       К слову, о необычной внешности — она была японкой. Мать переехала в Россию, когда девочке исполнился год. О том, где сейчас находился отец, Сакура ничего не знала. Мама всегда расстраивалась, когда разговор заходил о нём, и говорила, что он теперь далеко, и она очень по нему скучает. Как ни старалась Сакура, подробностей добиться так и не удалось. А ещё, её очень интересовало имя, данное ей при рождении. Ну не могли же ребёнка в Японии назвать Александрой?! То, что фамилию Харунова мать взяла от своего нынешнего мужа, Сакура отлично знала. Но мама наотрез отказалась сообщать ей настоящие имя и фамилию, ссылаясь на то, что не стоит оглядываться на прошлое и нужно жить сегодняшним днём.       Наконец, собрав волю в кулак, Сакура открыла глаза, почти уверенная в том, что сейчас увидит потолок своей комнаты.       — Силы небесные, — ошарашенно выдохнула она, разглядывая медленно поднимавшееся в безоблачном небе над головой солнце. На глаза в очередной раз навернулись слёзы: «Ведь если я и правда попала в свой "настоящий мир", я больше не смогу увидеть маму… Ладно! Хватит уже реветь! Ещё успеешь и по маме поскучать, и по дому тоже. Надо взять себя в руки!» — «Соберись, тряпка!» — насмешливым тоном добавил внутренний голос.       Сакура ещё раз оглядела исполинский лес, со всех сторон обступивший небольшую поляну, на которой она, заботливо укутанная одеялом, лежала, повернувшись лицом к опушке. Пару минут понаблюдав за весёлой игрой двух птичек, прыгавших с ветки на ветку на ближайшем дереве, она поднялась на ноги, решив проверить, проснулся ли уже Итачи, которому она и так успела доставить кучу хлопот. И замерла: на чёрном плаще, свернувшись калачиком и подложив руки под голову, лежал Итачи. Во сне он нахмурился, но буквально в ту же секунду его лицо приобрело такое беззаботное выражение, что Сакура, невольно залюбовавшись, подошла ближе. Длинные чёрные волосы блестящей волной рассыпались по плечам. Одна прядь упала на лицо, от чего он время от времени слегка морщился. Сакура наклонилась и лёгким движением убрала мешавшую прядку. На ощупь его волосы были такими мягкими, что напоминали мех шиншиллы.       Неожиданно, в висках запульсировала боль. Сакура опустилась на колени, зажмурилась и погрузилась в видение: ночная аллея, залитая лунным светом. К ней спиной стоит высокий мальчик, со смешно взъерошенными на затылке волосами, чёрными, как нефтяная лужа.       Приложив руку к щеке, она поняла, что плачет. Непрошенное видение затуманилось и исчезло так же внезапно, как и появилось. Перед глазами темнота.       «Кто же это? Почему вдруг стало так больно и пусто, как будто я забыла что-то очень важное?» — распахнув глаза, она увидела, что Итачи всё так же безмятежно спит. — «Ладно, не стоит его будить. После вчерашнего ему явно требуется отдых», — она грустно усмехнулась. — «Надо как-то отблагодарить его. Завтрак что ли приготовить?» — Сакура огляделась в поисках чего-нибудь съестного. Взгляд упал на небольшой котелок, валявшийся возле догоревшего костра. Заглянув туда, она обнаружила хлеб, сыр и небольшой узелок с чайными листьями. «Так, завтрак нашёлся»,  —улыбнулась она.       Взяв одеяло, осторожно, чтобы не разбудить, Сакура накрыла спящего Итачи и, подхватив котелок, отправилась искать ручей, который, судя по звукам, был совсем недалеко. Шла она медленно и пошатываясь — сказывались недавние приключения. Как ей удалось использовать медицинскую чакру, Сакура старалась пока не думать. Набрав воды, она отправилась обратно — заваривать чай и делать бутерброды…       От негромкого копошения где-то под боком Итачи открыл глаза.       «Она что, завтрак решила приготовить?» — он еле заметно улыбнулся, — «Сотрясение мозга, сломанные рёбра, а она мало того, что вчера вылечила меня, так ещё и за водой с утра пораньше сбегала. Становится всё интереснее…»       — Доброе утро, Сакура, — протянул Итачи. — Опять не послушалась, да? — ухмыльнулся он.       — Ну, мне ведь надо было как-то вас отблагодарить за спасение. Извиниться за причинённые неудобства тоже бы не помешало. А то вчера что-то не очень получилось, — припомнив вчерашнее нападение, усмехнулась она. — Тем более, у меня уже практически ничего не болит, — и как назло, именно в этот момент сильно заныло сломанное ребро. Слегка поморщившись, как можно незаметнее, она приложила к нему руку, моментально, будто бы самопроизвольно, вспыхнувшую изумрудной чакрой.       — Вот именно, что почти ничего, — нахмурился Учиха. — Будем считать, что уже отблагодарила, а теперь ложись и отдыхай. Нам предстоит тяжёлый день, — решив встать, он сразу же заметил, что одеяло, в которое раньше была завёрнута Харуно, теперь оказалось у него. На пару секунд Итачи замер с выражением крайнего недоумения на лице.       — А что будет сегодня? — спросила Сакура, подняв взгляд на подходившего к ней с отсутствующим видом и одеялом в руке Итачи.       — Пора уходить, — только и сказал он, прежде набросить на неё одеяло. — А теперь — лежи. Чай и бутерброды я тебе сам принесу. Тихо! — он тут же пресёк все попытки сопротивления уже было открывшей рот Сакуры. — Без возражений! Иначе не дойдёшь, и мне придётся бросить тебя в лесу, на растерзание диким шиноби, — засмеялся Итачи, слегка удивившись внезапно вернувшемуся чувству юмора.       — А куда мы пойдём? — перестав сопротивляться, спросила Сакура.       — Детали обсудим по дороге, а теперь тебе нужно отдохнуть, — ответил Учиха.       — Ладно, так уж и быть, сдаюсь! — пролепетала Харуно, сворачиваясь клубочком и подкладывая руку под голову. Через минуту Итачи услышал тихое посапывание. Наклонившись, он вгляделся в лицо безмятежно спящей Сакуры.       «И что со мной происходит?» — одёрнул себя шиноби, резко поднимаясь на ноги. — «Годы тренировок выдержки и контроля над эмоциями просто псу под хвост. Нет, ну надо же! И это человек, хладнокровно уничтоживший собственный клан», — ну, предположим, не совсем хладнокровно. Допустим, этот самый человек и по сей день мучается чудовищными угрызениями совести и ночными кошмарами, никак не желавшими покидать его тревожный сон. Ночь за ночью он видит искажённые то страхом, то ненавистью, то обыкновенным изумлением лица. Стариков, женщин, детей, убитых им в ту ночь. Нет, ему никогда не забыть широко распахнутые детские глаза, смотревшие на него с доверием и непониманием. Кровь, реками лившуюся в ту страшную ночь. Этот грех он не сможет снять со своей души до самой смерти. И даже за гранью жизни картины того дня не покинут его душу. — «Разрушивший жизнь младшего брата, с детства самого близкого и любимого человека на земле. Вступивший в самую опасную преступную организацию современности. И вот теперь этот самый человек начинает терять голову, едва встретив какую-то незнакомую девчонку. И жизнь уже не кажется такой мерзкой, будущее перестаёт представляться в чёрно-серых тонах, душа снова начинает петь и даже смех, о существовании которого этот человек и думать забыл, вновь возвращается. И что самое невообразимое, этот человек — я! Но если отставить в сторону весь этот сентиментальный бред и так некстати оттаившую душу и прислушаться к голосу разума, можно понять, что где-то я эту девчонку уже точно видел... Да и имя вроде бы знакомое. Сакура, Сакура… Вот же позор! Шиноби отступник, в тринадцать лет возглавлявший отряд АНБУ, считавшийся гениальным ниндзя, не может вспомнить, где мог видеть нужного ему человека! Кажется, пора на пенсию», — усмехнулся он. — «Уже вижу расклеенные повсюду листовки: "Сенсация, сенсация! Великий и ужасный Учиха Ичачи, за голову которого назначена баснословная награда, за которым охотится каждый второй шиноби Страны Огня, на днях отправился на пенсию с диагнозом "склероз"! Память восстановлению не подлежит!" Ага, жёсткий диск сдох!» — засмеялся он, дожёвывая второй бутерброд. — «Ладно, надо собираться», — Итачи бросил быстрый взгляд на небольшой холмик, состоявший из одеяла и пристроившейся под ним Сакуры.       Упаковав вещи, Учиха взял котёл, предварительно перелив оставшийся чай в большую походную кружку, и направился к ручью. Возвращаясь назад с уже вымытым котелком, он услышал тихие, едва различимые и вроде бы даже не человеческие стоны. Молниеносно и бесшумно оказавшись за ближайшим к поляне огромным деревом, он стал свидетелем такой картины: Сакура, сидя на одеяле, держала на коленях хрипло дышавшего оленёнка, бок которого был практически полностью разорван. Видимо, ему удалось сбежать из чьих-то цепких когтей. Через всю поляну к одеялу тянулся хорошо заметный кровавый след. Руки Сакуры зависли прямо над раной и светились настолько ярким изумрудным сиянием, что Итачи пришлось прикрыть глаза. Когда же через пару мгновений он их открыл, совершенно здоровый оленёнок стоял рядом с бледной Сакурой, ласково почёсывавшей его за ухом, и благодарно тёрся бархатным носом об её щёку. В следующую секунду радостный малыш уже нёсся обратно в лес, преодолев поляну за четыре огромных скачка.       Потрясённый Итачи подошёл к невидящим взглядом уставившейся куда-то позади него Сакуре.       — Отдохнула, называется, — с ноткой иронии произнёс он, останавливаясь прямо перед ней и привлекая к себе её рассеянное внимание. От неожиданности Сакура слегка вздрогнула.       — Ой, извините! Задумалась и не заметила, как вы подошли, — обезоруживающе улыбнулась она.       — Угу, а слона-то я и не приметил! — с ухмылкой пробурчал себе под нос Итачи.       — Что, простите? — переспросила Сакура, вновь отрываясь от своих мыслей.       — Не за что извиняться, говорю, — слукавил Учиха. — Я наблюдал за тем, как ты тут спасала жизнь одному лесному обитателю. Понимаю, что спрашивать тебя, откуда взялись такие глубокие познания в медицинских техниках и ювелирное владение чакрой, совершенно бессмысленно. Но этот вопрос очень меня интересует… — пробормотал Итачи, с котлом наперевес направившись к оставленным под деревом вещам.       — Мы уходим? — спросила Сакура, подходя к Учихе и сворачивая по дороге одеяло в рулон.       — Да, уже давно пора, — Итачи, продолжал попытки впихнуть котелок в и без того уже набитый походный рюкзак. — Доедай скорее тобою же приготовленный завтрак и собирайся. До Суны идти никак не меньше суток.