***
Май, 1961 В зале стоит неимоверная духота, а галстук на шее не дает вздохнуть полной грудью, да не особо-то и хочется это делать. Штаты зачесывает короткие волосы, облокачиваясь на спинку стула. СССР со своим чертовым Гагариным в космосе так и не вылезают из головы, заставляя американца скрежетать зубами и сжимать руки в кулаки до красных полумесяцев на ладонях. Он разжимает руки и глубоко выдыхает, когда все вокруг стали рассаживаться по своим местам под скрип стульев и влажными кашель Японии. Тот кашляет в свой миленький платочек с сакурой, после чего складывает и прячет в нём свои кровавые слюни с соплями. Америка невольно тянет уголок губы вверх. Прошло уже двадцать лет, а японец всё так и страдает от последствий лучевой болезни и двух ядерных бомб, бедненький, надо пожелать ему скорейшего выздоровления. Америка хмыкает, поправляет очки на переносице и оглядывает зал. Его взгляд цепляется за таблички с названием стран и останавливается на одной единственной, что стоит напротив его собственной. «СССР» — выгравировано позолоченными буквами на табличке, пока за ней так никого и не наблюдалось. Стоило Штатам отвлечься на что-то другое, как Союз вновь и вновь возвращается в его голову, он словно заноза в заднице, которую нельзя вытащить, да и американцу особо-то и не хотелось вытаскивать её. Коммунист пусть и был самой настоящей проблемой в политике для США, но он ему нравился. Их гонка в развитии и сами отношения с разногласиями заставляли забыть о скуке, заставляли работать, думать и строить грандиозные планы, которые шаг за шагом Америка собирался совершить. Всё это заставляло чувствовать себя живым, забыть об разъедающей изнутри скуки. Да и, стоит признать, Штатам сам по себе Союз нравится: его характер, мимика, внешность, но особенно его царская величественность. Монархия в его государстве уже как несколько десятков лет погибла, замазав все её следы зелёной и коричневой краской. Но как бы СССР не пытался скрыть все пережитки буржуазного прошлого в своей стране, в себе он это никак не уберёт. Каждый его взгляд, жест наполнены той самой аристократической грацией, которой обладают лишь выросшие и воспитываемые в царских семьях. Америка обожает наблюдать, как Союз хмурит брови, стоит американцу пошутить про царское величие, прекрасно зная, как Советы это ненавидит. Вскоре дверь зала открывается, выводя Штаты из своих мыслей о зашедшем только что «повелителе». Только коммунист был не один, сзади него стоял какой-то беловолосый мальчишка, что был ну уж очень похож на Советы. Все страны обратили на них внимание, в том числе и сам американец. Мальчишка шел следом за Союзом, держа свои руки за спиной, как всегда, делал старший, сверкал исподлобья своими холодными глазами, пронизывая душу каждого находящегося здесь. Америка хмыкает, внимательно наблюдая за этими двумя удивительными людьми, пока беловолосый не встречается с ним взглядом. Он задерживает своё внимание на Штатах, будто пытался разглядеть что-то за темным стеклом очков, слегка хмурясь и стыдливо отворачивая голову, будто позволил себе лишнего. Мальчишка садится рядом, опуская глаза в бумаги Союза и дергает кончик своего красного галстука, пока внутри американской груди что-то зашевелилось, смывая даже намек на ухмылку с лица. США даже не замечает, как началось скучное собрание, но замечает, как двигаются губы Советов, представляя всем своего сына РСФСР.***
Собрание проходило, как обычно: смертельно скучно. Разбавляло всё это унылое действие лишь короткие баталии с Союзом и его сын. Республика всё собрание то и делал, что молчал и наблюдал, кидая несмелые взгляды на Штаты, когда тот делал вид, что не смотрит в их сторону. Америка разглядывал мальчишку, как и он его. На вид ему около тринадцати, по-взрослому серьезный и на удивление складный для своего возраста, лишь мелкие ребяческие улыбки и скрытые зевки выдавали его юность. Штаты так же прятал свою улыбку, замечая, как мальчишка прикрывал рот, когда Великобритания делал ему язвительные замечания за невнимательность. Боже милостивый, он начинает походить на того извращенца из романа Набокова, хорошо, что имя у РСФСР начинается не на «Л». Наступает время перерыва, все вокруг потягиваются, а Япония поспешно выходит из зала в коридор, где эхом раздаётся его ужасный кашель. В общем все расходятся кто куда, в том числе и Союз с РСФСР. Америку дергает Мексика и ещё парочка некоторых стран от которых он почти сбегает, обещая поговорить с ним позже, скрещивая за спиной пальцы. Выходя в коридор, Штаты с облегчением ослабляет галстук, выдыхая, направляясь к буфету. Красивая блондинка за стойкой обворожительно улыбается ему, протягивая стеклянную бутылку с колой, подмигивает и протягивает сдачу с салфеткой на которой был её номер. Америка улыбается ей в ответ, показушно кладя её номер к себе в нагрудный карман. Газировка тихо шипит в бутылке, пока рядом мелькают разные картины и редкие диванчики. Сделав последний глоток, Америка оглядывается в поисках мусорки и выходит в лобби, где рядом с огромным аквариумом стоял РСФСР. Мальчишка смотрел на рыбу, на раздутую желтую рыбу. Рыба смотрела на него, глупо хлопая глазами. Америка спрятался за угол, решив понаблюдать ещё немного за этим малым. — Ну и уродская рыбина, — разговаривал с ней Россия, начав корчить ей рожи, чтоб получить какую-либо реакцию, но та лишь заторможено моргнула. Тот разочарованно вздыхает, пока Америка за спиной прыскает себе в кулак. Такой серьезный малый, а корчит рожи рыбам со смешным звуком. Республика резко оборачивается с круглыми от неожиданности глазами. Всё это выходит так нелепо и смешно, что Штаты чувствует, как щеки на лице начинают болеть от улыбки и собственного смеха, что отражается по стенам лобби. У России щеки начинают гореть от стыда и раздающегося со стороны хохота американца. Он хохлится, нахмурив брови и прячет руки в карманы штанов, исподлобья смотря на умирающего со смеху США. — It's not funny, — с сильным акцентом проговаривает РСФСР, хмуро наблюдая за веселящимся американцем с пустой бутылкой. — Oh my God, — тянет Штаты, утирая невидимые слёзы за очками, ближе подходя к мальчишке, продолжая улыбаться, — ещё как смешно, приятель. РСФСР ничего не отвечает, лишь поджимает губы и отворачивается обратно к аквариумному с той самой рыбой, что к этому моменту никак не поменяла позы и своего тупого выражения лица. Америка усмехается такой схожей реакции, почти как у СССР. — Хэй, не обижайся, а то морщины на лбу появятся через год, — с усмешкой проговаривает американец, на что получает лишь дерзко приподнятую бровь, — правда-правда, будешь ходить как старик. — Не буду, — отвечает РСФСР, складывая руки на груди и скептически поднимает на того взгляд, — но, так уж и быть, поверю. — Ты только что одолжение мне сделал? — Может быть. Через секунду на лице у мальчишки расползается ехидная улыбка, пока брови Американца поднимаются. Тот поправляет галстук. — А ты не так уж и прост, приятель, — усмехается под довольный прищур мальца и оглядывается, — что ты тут один делаешь? Куда твой папа делся? — Отец отошел обсудить с товарищем КНР какие-то дела. Стою, жду его, — ответил Россия, убирая руки с груди и устремляя взгляд в аквариум. Америка лишь понимающе мычит, вспоминая, как в его возрасте, когда бы ещё маленькой колонией, так же стоял в коридорах ожидая возвращения отца. Только тогда не было так скучно, рядом всегда ковыляли другие его братья, что не давали заскучать и скоротать время. — Я слышал, что у тебя много братьев, это правда? — Да, у меня 14 братьев и сестёр. — Тебе наверное сложно с… — А что у вас в руках? — Перебивает Америку Россия, тыкая пальцем в пустую бутылку в чужих руках. — О, это кола, — Поправив очки отвечает американец, явно ошарашенный такой резкой сменой темы. А сомнения насчет родства русских пропадает окончательно, Союз также темы меняет, — Точнее была колой, теперь это просто пустая бутылка. Ты когда-нибудь пил её? — Нет, я ещё не пробовал её. Дома у нас есть автоматы с газированной водой, — произнёс Россия, — мне больше всего нравится тархун. — Тархун? — Да, это как Ваша кола, только зелёного цвета. Вы можете попробовать его, если будете в Москве или в другом нашем городе. Почти везде стоят автоматы с газировкой, может Вам даже наши напитки больше понравятся, чем свои. — Хах, обязательно приеду в Москву, чтобы проверить твои слова. Вдруг мне не понравится? — Понравится, ещё как понравится. Вы же только одну колу и пьёте, я видел на заседании у вас на столе такую же бутылку, а человеку требуется разнообразие в еде и воде. РСФСР говорил всё это с таким всезнающим и поучительным тоном, что даже руку с указательным пальцем вверх поднял, что рукав рубашки сполз вниз, обнажая запястье и красную полоску на нём. Америка слегка наклонил голову, пытаясь разглядеть ту самую полоску, что быстро скрылась под белой тканью рубашки, а Россия положил руки за спину, так же наклоняя голову. — Что такое? Неужели очки мешают видеть? — Насмешливо произносит тот, возвращая Америку из своих мыслей в реальность. — Хах, с чего ты это взял? — Выпрямляясь и поправляя те самые очки на переносице. — Я прекрасно всё в них вижу. — Вы прищурились, я видел, — пожал плечами, — почему Вы вообще ходите в помещении в очках? Здесь нет солнца для них. — А почему бы и не носить их в помещении? Никто не запрещает и мне так удобно, — усмехается Америка, — это как твой галстук красный. Почему ты его носишь? Не думаю, что каждое утро тебе удобно завязывать его. — Справедливо, — лишь говорит через пару секунд Россия, оглядываясь на вход, где раздавался бас Союза. Америка тоже обернулся на голос, поправляя очки. Россия очень интересный, забавный и не такой категоричный, как все остальные страны, может они смогут стать друзьями в будущем? Сунув руку в карман, Штаты достают ключи с блестящим на нем небольшим брелком. РСФСР сразу перевёл заинтересованный взгляд на него, наблюдая, как американец снимает брелок в виде какой-то статуи, что вскоре оказалась у него перед носом. — Это тебе, в честь нашего знакомства, — с улыбкой произнёс Америка, отдавая в мальчишеские руки свою карманную статую свободы, — не потеряй его, хорошо? — Э… Хорошо, спасибо? — как-то растерянно отвечает Россия, рассматривая в своих руках подаренную вещь. Он рассеяно и даже как-то смущенно стал лазить по своим карман, будто пытаясь найти в них что-то стоящее. Через пару секунд он вытаскивает из кармана руку с небольшим камушком, через который была продета белая нитка и, взяв чужую руку в свои, вложил камень в ладонь. Америка уже готов был возразить, как его перебили: — Я тоже хочу оставить Вам что-то в честь нашего знакомства. Не препирайтесь, — нахмурившись, произнёс тот, закрывая чужую ладонь и отпуская её, — было приятно провести с Вами время, товарищ Соединённые Штаты Америки. До свидания. И с этими словами, Россия убегает в сторону коридора, чуть ли не врезавшись в СССР. Тот треплет его по волосам, в шутку отчитывая его и поднимает взгляд на стоявшего около аквариума Америку. Тот слегка улыбается ему, на что ничего не получает. Только Россию начинают уводить подальше от него, что-то ему тихо говоря. Мальчишка оборачивается на американца, скупо кивая и уходя вглубь коридоров. Камушек в руках будто начал нагреваться, а на губах у Америки расплывается лёгкая улыбка. Интересно, чем может обернуться их знакомство?