По вопросам отношений мистер Уэйд

У них с мистером Лапой образуется союз. Уэйд, как самый главный в их группе, всегда идёт впереди, а подросший Лапа семенит за ним четырьмя лапками и только поспевает напоминать: мяу, мяу, мяу. — Да, ты как всегда прав, — соглашается с ним Уилсон. Сегодня они обсуждают острый вопрос нехватки еды. Кто-то (они ещё не смогли разобраться, кто именно) ворует из их холодильника молоко. В день этот кто-то выпивает около литра. А это, между прочим, запас на целых три дня. Конечно, если Питер не покупает овсяное печенье. Но сейчас не об этом. Проблема остаётся актуальной около недели. Лапа обеспокоен, а Уилсон возмущён! Кто-то обворовывает его кота! Вместе (как и полагается команде), они заходят на кухню. Сиамец занимает место на свободном стуле, Уэйд заваливается рядом. — Как обстановка, брат? — спрашивает Уилсон. Он говорит тихо, чтобы сидящий напротив Барнс их не услышал. — Мяу, — отвечает Лапа. Уилсон ещё не успел разобраться с сиамским языком, но вероятностью на процентов шестьдесят, это значит, что Лапу всё устраивает. И что сидящий напротив них солдат — первый подозреваемый. — Ты правда так считаешь? — ужасается Уэйд. А котёнок своими голубыми глазами прожигает стакан с молоком. Гениально, хочется воскликнуть Уэйду, чтобы в ответ услышать «это было элементарно». — Барнс, — Уэйд поворачивается к солдату лицом. Баки смотрит на них уже добрые минуты две. Кажется, с их конспирацией что-то не то. Но это неважно! Солдат солдата уважает. Поэтому Уилсон отдаёт честь, — то есть, сержант Барнс. Вы подозреваетесь в серьёзном преступлении. Вы воруете наше молоко. — Ваше? — голос Старка подобен грому среди ясного неба. Его тон кажется искренним, это искреннее выражение удивления и совсем малость — возмущения. — С чего бы оно было вашим? Ты забыл, что башня не твоя и этот холодильник — тоже не твой? Как и продукты в нём. Уилсон удивлённо зырит на холодильник. Значит, это всё — не его? Тони смягчается. Тони неплохой человек. Он вздыхает, садится неподалёку от Баки и мягко спрашивает: — Можно подумать, что вам не хватает молока? — Мяу, — подаёт голос Лапа. Уэйд с ним заведомо согласен, чтобы это не значило. Он повторяет: мяу! Тони смотрит удивлённо. Баки показательно вливает в себя целый стакан молока. Он поднимается с места и уходит. Молча! — Но, — у Уэйда отпадает челюсть. Тони закатывает глаза и этот разговор завершается, пока Уилсон поднимает свою челюсть с пола. Питер вовремя приходит к ним ради спасения от вопиющего, ужасающего кошмара. Питер приходит и… он просто подхватывает Лапу и собирается Уйти. — Куда? — возмущается Уилсон. И Питер смотрит на него, будто говорит голосом Старка: ты в курсе, что это мой кот? Лапа молчит. Лапа соглашается. Ну и ладно, думает Уэйд, подумаешь. У него есть свой дом и своё скисшее молоко. И будет свой Лапа. Именно. *** Питер пожимает плечами, когда Уилсон молча выпрыгивает из окна. Будь это кто-либо другой — он бы, честное слово, удивился бы и испугался, а так — пожимает плечами. Гладит своего котёнка. Лапа у него хороший. И с Уэйдом он подружился. — Хороший Лапа, — говорит Питер. В своей комнате он кладёт его в корзину, чтобы тот больше не убегал и садится делать уроки. К вечеру он ждёт возвращение Уэйда. Сегодня пятница — день, когда заказывают пиццу. Уэйд никогда этого не пропускает. Никогда. А вот сегодня пропустил. И завтра он не приходит в гости. И через ещё три дня. Питер начинает волноваться. Лапа начинает скучать. *** Как выясняется потом, Уэйд глубоко обижен. Задет. Тронут. Разочарован. Даже зол. Он сам не сразу об этом понимает. Думает, что в Башне ему просто нет места. И друзей там так-то у него нет. И семьи нет. Он только потом узнаёт, что это обида. Сначала думает — это причина. Потом — обида. Так и сидит дома. Обижается: на мир, на свою судьбу. Ходит в забегаловку на 5-Авеню, покупает на все деньги тако и обжирается им. Последний, правда, не успевает запихнуть в желудок, цианид уже распространяется по телу. Уэйд только тогда думает, умирая, что это всё-таки детская обида, чем реальная травма. Он даже думает: надо бы запатентовать этот метод прочистки мозгов, но забывает. При восстановлении он часто отрывочно о чём-то забывает. Сейчас вот забывает, какого чёрта у него открыто окно и Питер сидит в его комнате с покрасневшими глазами. — Паучок? — Уэйд хмурится. — Хочешь тако? — Пятница, — говорит Пит. — Сегодня день пиццы, ты ведь не забыл? Уэйд качает головой. В этот раз он забывает совсем о другом. — Питер будет меня ждать? — Будет, — говорит Питер. — И Лапа. *** День Пиццы значит лишь одно — халява. Уэйд такую халяву не пропускает никогда. Он приходит в зал за два часа до того, как все там собираются, садится на самое удобное место и ждёт. — Какого? — спрашивает у него Тони, когда видит его в зале. Видит и показывает на плечо. — С каких пор у тебя… попугай? — А, это, — отмахивает Уэйд. Он и совсем забыл, что теперь не один. Что теперь у него есть свой собственный мистер Лапа. Вернее, Цапа. Временами Уилсон его называет Коготь, когда птица особо крепко вгрызается в его кожу на плече. — Это Когтевич Цапа. Мой друг. — Попугай, — удивлённо произносит Стив. Он только-только заходит в зал. И такого огня в глазах Старк у него ещё никогда не видел. — Цапа, — исправляет Уэйд. — Хочешь подержать? Уилсон даёт попугаю возможность зацепиться за свой палец, и протягивает руку вперёд. Стив осторожно пытается погладить птицу. Вообще, этот зверь ничуть не похож на домашнего питомца. И гладить его очень странно. Стив не уверен, что делает правильно. Но он старается. — Слушай, — Уэйд шепчет в свою маску. Он никогда её не снимает, таково его главное правило. — Я бы хотел извиниться за прошлый раз… Стив смотрит на него с пониманием. Уилсон считает этого Мстителя самым лучшим из лучших, не считая Паучка. Если серьёзно, Роджерс очень ему симпатичен. И эта его брутальная уверенность, наряду с добротой — подкупает. Кто-либо другой, тогда, на его месте, врезал бы ему как следует. А Стив выслушал, серьёзно кивнул. А Уэйд ведь тогда сказал: если не вы, то я сам трахну и заберу себе Старка. Или убью его нахер. Он ещё много чего наговорил. Зато теперь они все вместе едят пиццу. Роджерс гладит птицу. Он никогда о такой не мечтал, но теперь… теперь он говорит: — Ничего. Вообще, спасибо тебе. Не за слова, а за то, что помог Тони. Уилсон улыбается. Он передаёт Цапу в верные руки капитана, а сам же идёт к столу и хорошенько набивает брюхо. *** Лапа возмущается. Об этом говорит его протяжное «мяу» и показательная дистанция, которую он держит между собой и Уэйдом. Ровно до того момента, пока птица не оказывается в чьих-то ещё руках. — Мяу, — говорит Лапа. Он обнюхивает Уилсона, убеждаясь, что это действительно он. А после спрашивает: — Мяу? Питеру он наотрез запрещает приближаться к Цапе. Этот пернатый ему не нравится. Этот пернатый забирает у него мягкую и вкусную красную кровать с подогревом. — Но мне ведь кто-то нужен, — оправдывается Уэйд под грозным взглядом Сиамца. Эти коты — жуткие эгоисты. А Уилсон, между прочим, самый одинокий не-герой-и-не-злодей. Об этом он коту и говорит. Но Лапа вертит мордой. Он видимо ему говорит: посмотри на Бартона! Уэйд хмурится. Чего на него смотреть. Запоздало, но он понимает, что Лапа желает ему сказать. Набравшись смелости, он благодарит кота. Даже называет его гением. Вручает удивлённому Питеру. — Коготь! — кричит Уилсон. Птица смотрит на него и отлетает подальше. С трудом Уилсон отлавливает непослушную птицу. — Вот же зараза, — шипит он. — Вот же зараза! — кричит в ответ попугай. Тони снова видит восторженный взгляд Стива. Ей-богу, он ни черта не понимает! А Уилсон уходит. У Уилсона план. *** Случается снова оказаться в шкафу. Глупо, конечно, но Уэйд не придумывает ничего лучше, чем пробраться в спальню Бартона и спрятаться там. Он внимательно следит за этим престранным мужчиной. И он делает очень глубокий вывод: у Бартона до безумия скучная жизнь. Уэйд успевает уснуть во время слежки раза два. Уснуть и заново проснуться. А Клинт всё лежит на кровати и смотрит в потолок. Временами он озирается, будто мир вокруг может рассеяться. Раствориться. Исчезнуть. Как его семья. А мир остаётся на месте. И Уилсон снова засыпает, и нелепо вываливается из шкафа. Он этого не хотел! Так Клинту и говорит. Но тот всё равно вышвыривает его за дверь. Даже не шутит. — Дело серьёзное, — заключает Уэйд. — Без помощи не обойтись. Он, как и полагается любому эксперту в любовных делах, советуется с котом. Лапа мяукает. Этот мелкий воришка не соглашается работать без молока. Стало быть, они вместе идут на кухню. А когда-то давно-давно они были друзьями и помогали друг другу по доброте душевной. — Времена меняются, — изрекает Уэйд. И он не уверен, что эта мысль вообще принадлежит ему. — Ага, — соглашается кто-то рядом. Уэйд смотрит на кота. У Лапы голос не похож на мужской. И вообще человеческий. — Я здесь, — подаёт голос. Уилсон оборачивается. Мужчина за спиной неловко улыбается и машет ему рукой. Он говорит тем самым голосом: — Мы ещё не успели познакомиться. Я Скотт Лэнг. А ты… Уэйд? — Доктор Уилсон к Вашим услугам, — Уэйд изображает поклон. — Любите молоко? — Не особо, — морщится Лэнг, — а вот моя дочь обожает. Особенно кокосовое. — Дочь? — Уилсон прищуривается. Лапа мяукает у него в руках. О, ну да. Он совсем идиот. — Лапа, ты гений. Уэйд после наливает коту огромную миску молока. А пока опускает его на пол и подходит к Скотту поближе. — А что вы думаете насчёт того, чтобы поделиться своей дочерью? По выражению лица становится понятно, что Лэнг его совсем не понимает. Уэйд пытается объяснить ситуацию. Эта ситуация такова, что один страдалец потерял семью. У него было двое милейших детей, а теперь их нет. И ему просто необходим ребёнок. Каким боком он жонглирует словами хер пойми, но Лэнг начинает меняться в лице, начинает ему даже кивать. Только вот загвоздка: — А как я поделюсь своей дочерью? Я и сам вижу её только по выходным. Я сочувствую этому человеку, но… — Цыц, — щурится Уэйд. — Как у твоей дочери дела с меткостью? *** В следующие дни Уилсон только и делает, что много бегает и бесконечно врёт. И Цапа находится рядом с ним и всё причитает: — Какая пара! Какая пара! Телефон! Телефон! Ромашка, одуванчик! Уэйд, конечно, не говорит этому пернатому «заткнись», но клюв ему связать хочется безумно. Как бы семья ни была важна, он согласен с тем, что птица человеку — не друг и не брат. Это великая истина, которой он клянётся следовать раз и навсегда. Правда, правда! Только бы заткнулся этот паршивец. — Пусть он приводит свою дочь завтра в три часа дня, в спортивном зале я приготовлю всё для пробного занятия. У неё есть лук? — Да, всё куплено. — Хорошо, — кивает Клинт, — и ещё кое-что, — он скрещивает руки на груди, — зачем тебе всё это? — Это секретная информация, — противно выкрикивает птица. И впервые за день она чертовски права. — Свидание, свидание! — снова кричит. Уэйд пальцами сжимает ей клюв. Улыбается. — Да, совсем забыл, у меня свидание, пора бежать. Он, откланившись, поскорее сбегает от наискучнейшего человека на земле. Чуть не спалился, думает после, от птицы срочно нужно избавиться. И даже не грех скормить её волкам. Только где их нынче найдёшь посреди шумного и асфальтированного Нью-Йорка. *** Искать не приходится. Волки сами идут по его следу. Крадутся за ним. Подходят со спины и даже зовут его по имени. — Уэйд. У этих волков имя Энтони Старка. И его голос. И внешность тоже его. Может, это не волки, а целая стая оборотней в виде одного конкретного человека. — Тони? — Уилсон удивляется. Уж в его скромной обители появился сам Старк! Только, правда, эта скромная обитель находится в его же Башне. Но не это важно! — Зачем пришёл? — У меня к тебе дело, — Тони засовывает руки в карманы. Он обходит его стороной. Из старых наблюдений Уилсон может сказать, что этот жест значит неловкость или подавляемую злость. — Твой цапка-лапка не выходит у Стива из головы. То есть, выходит, конечно, но, — Старк качает головой, — я никогда не видел, чтобы он чему-то так удивлялся по-доброму. Я хотел купить ему такую же птицу, а потом увидел, что ты пытаешься выпустить свою на волю. Ты ведь хочешь от неё избавиться? — Очень наблюдательно. — Тогда, может, я куплю у тебя эту птицу? Уэйд и бесплатно бы её отдал. Да даже сам деньги бы заплатил. Только это ведь Старк. У него есть почётное место в списке миллиардеров Америки. Уэйд позволяет себе забрать вдвое больше, чем отдал за эту птицу в магазине. — Да, точно, — Тони оборачивается, — у меня ведь такое к тебе дело. Не говори Стиву, что я её купил. Это дружеский подарок от тебя, который передаю я, ведь ты так чертовски занят. Да? Уэйд кивает. — Без проблем, за доступ к камерам наблюдения. Не смотри так, я не извращенец. Достаточно будет одного спортивного зала. *** Питер приходит к нему в тот момент, когда на ноутбуке Скотт улыбается Бартону и что-то говорит. Кажется, что-то приятное. Ведь Клинт улыбается в ответ. Вскоре девчушка его обнимает. А ведь на прошлой неделе эти двое мужчин ещё никак не могли поладить. А теперь и шутят, и оба знают, что любит, а что терпеть не может юная лучница. Уэйд никак не может вспомнить её имя, но в голове она становится лекарством от одиночества для Клинта. Так вот, на экране любезничают мужчины. И Уэйд уверен, что какое-то порно начиналось точно также. И он готовится к чудесному слиянию в зале, как в его обитель заходит Питер. — Чем обязан? — оживляется Уэйд. — Паучку нужна моя помощь или он просто соскучился? — Это общая столовая, а не твой дом, — закатывает глаза Питер. И вновь всё начинается по-старому. Уилсон закрывает ноутбук. Он совершенно точно ничего не хочет сказать! И прямо сейчас он вернётся в свою квартиру. Там ему всегда рада тишина и одиночество. И скисшее молоко. — Ты куда? — удивляется Питер. — К себе, — констатирует Уэйд. Он ведь в курсе, что всё это — не его. И он вернётся к своему. Но Питер на секунду в ужасе хватает его за плечо. — Погоди, — говорит Питер. — Я хотел с тобой поговорить. О том, что, — он весь внутренне сжимается. Уилсон никак не может понять, что значит этот жест рукой в воздухе. — Что ты тогда сделал. Ты ведь не всерьёз пытался умереть? — Что? — Уэйд хочет рассмеяться. И он смеётся. Ему ведь так хочется. Он любит посмеяться от души и нажраться какой-нибудь дряни. — Если бы меня было так просто убить, я бы миллионы раз назад умер. Это мой способ, так сказать, расслабиться. — Хорошо, — кивает Питер. — В противном случае мы бы с Лапой по тебе скучали. Не забывай об этом, окей? И возвращайся скорее. — Куда? — искренне не понимает Уэйд. Питер смотрит на него, как на идиота. Но всего несколько секунд. Потом его взгляд смягчается. — Ко мне, — говорит он. Видимо, напоминая, что его место возле стола и целой горы книг всё ещё свободно. Так и есть. Поэтому в этот вечер, Лапа с огромным удовольствием засыпает на своей тёплой мягкой кровати, что пахнет беконом и сыром. Ням. Ням. Но что важно: Клинт в эту ночь тоже спит далеко не один.