Омерта Небес

Взгляд со стороны.       Геджутель и сам не мог вспомнить, когда впервые увидел настоящего Шамана вживую. Иногда складывалось такое ощущение, будто Кавахира был всегда рядом с Благородными. Он выглядел совершенно непримечательно, терялся на их блистательном фоне незаметной тенью, будто прячась. Его легко можно было перепутать с обычным человеком, но та непреложная мудрость, та неприкрытая невероятная сила, та дикая энергия, что скользила в каждом жесте, взмахе ресниц, взгляде…       Кавахира был именно тем, кого стоило бы выбрать на место Хранителя мира, хотя бы за его взгляды и Решимость.       Геджутель помнит, что в детстве был настолько сильно поражен этой невероятной силой, а также духовной силой и самопожертвованием Сепиры, которая на его глазах отдавала свою жизнь ради мира… Тогда он понял, что готов ради этих Шаманов на все. Схожие чувства испытывали все Благородные, которые просто не могли пойти против своей природы. Мало кто знает, что Шаманы создавали Благородных именно для охраны людей и удержания равновесия, которое мир почему-то старательно пытался уничтожить.       Кавахира не мог помочь спасти мир, потому что в одиночку сделать это невозможно. Тем более что у него было только пламя Тумана, но он старался. Старался удержать мир на своих плечах, подобно маленькому и гордому, но недостаточно сильному Атланту…       Это невозможно было сделать без системы, которую когда-то давно уничтожил Шикая*. Мир был обречен. Конечно, для его полного распада и уничтожения потребовалась бы не одна тысяча лет, но подобный исход уже был предрешен.       Пожалуй, именно Кавахире было больнее всего, когда это выяснилось. Иногда никто из Благородных не понимал, почему Шаман продолжает свою бесполезную борьбу, выгадывая еще несколько коротких мгновений, хотя прекрасно понимает, что бой уже заранее проигран. Пожалуй, его можно было бы сравнить с Ноблесс, но…       Гораздо живее, острее, сильнее.       В этом мире не было Пламени и Решимости. В этом мире не было Три-ни-сетте, но был упрямый Кавахира, который продолжал спасать угасающий мир, недовольно поджимая губы, когда очередной небольшой успех полностью перекрывался поражением. Шаг вперед и три назад — вот и весь сказ. Другой бы уже бросил давно, но…       Шаман умирал и угасал. Шаманы в принципе бессмертны, но и у них есть свой конец. Что делать человеку, который не может спасти мир, а способен лишь поддерживать его прежнее состояние, шаг за шагом уступая подкрадывающейся смерти? Кавахира тихо усмехается, а за его плечами уже стоит Смерть, готовая вот-вот выцарапать бессмертную душу в свои вечные владения. — И стоило оно того? — как-то, не выдержав, спрашивает Лорд, становясь слишком серьезным. Помнится, тогда Кадис Этрама Ди Рейзел лишь усмехнулся, потому что у Шамана и Ноблесс слишком похожая судьба, будто написанная под одну копирку кровавыми рунами, высеченными на белоснежной коже. Как вечная клятва или контракт, который можно разорвать только через смерть. Все же последние были созданы по подобию Первых Бессмертных существ. — Ради Чуда я готов на все, — мужчина усмехается, сжимая в белых длинных пальцах тонкую розовую ленточку, на конце которой висит несколько бусинок. — Это Чудо способно нас всех спасти. Оно способно спасти мир…       Кавахира исчез внезапно, оставив после себя лишь пустоту и призрачную надежду на Чудо, которое обязательно придет к нему на смену. Когда Геджутель почувствовал невероятную мощь Гармонии, что так сильно напоминало ему о Сепире и ее жертве, то рванул туда не задумываясь.       Маленькая девочка лет четырех с невероятно теплыми глазами, где переплетались все оттенки тепла и веселья, смешиваясь с пряным цветом яркой осени с ее буйством красок. Пожалуй, на первый взгляд она была самой обычной, но никто бы не принял ее за обычного ребенка. И тем более простого человека. Вокруг малышки витала та же невероятная подавляющая сила, но на этот раз чистейшего Неба… Гармония пела и танцевала, принося в окружающий мир долгожданное спокойствие.       Это действительно было долгожданное Чудо. Вот только слишком уж маленькое и хрупкое…

***

      Мне снилось что-то хорошее и светлое. Было такое ощущение, что я брожу по бесконечной роще, которая залита ласковым греющим светом, что помогает мне и восстанавливает энергию. Там я слышала чей-то голос… Что-то невероятно знакомое, но при этом никак не получается отгадать. От этого появляется легкая досада, неудовольствие и некоторое недоумение, что быстро смывается Гармонией и спокойствием. — Значит, именно ее господин Кавахира выбрал своей преемницей? — удивляется красивый женский голос, звучащий слишком неправильно. Почему он напоминает мне холодный мрамор? Лица ласково касаются холодные пальцы, проводя по лбу и будто бы стараясь на ощупь тщательно изучить меня. Мои ресницы дрогнули, и я поморщилась, но все еще не проснулась, находясь на грани яви и сна.       Угрозы я не ощущаю, так что все в порядке. Меня все еще манил шепот на грани слышимости, который звал к себе, но я сбрасывала с себя вуаль из остатков грез и дремоты, медленно возвращаясь в реальный мир. — Да, мой Лорд.        Я медленно и постепенно выныривала из сна, в который погрузилась из-за некоторой слабости в теле. Все же мало того, что я пережила почти что полноценное перерождение со всеми его рисками, но и сделала это в детском теле и при поддержке частей Три-ни-сетте, что автоматически увеличивает риски и затрату энергии в несколько сотен раз. Мне повезло, что все прошло быстро и без осложнений. На груди мерно пульсировала Пустышка, будто стараясь поддержать. Ей вторили кольца. — Удивительно… Такой маленький Шаман…        Я удобно полулежала на чьих-то руках, которые удерживали меня нежно и осторожно. Не было дискомфорта и опасности. Медленно моргаю и все же открываю глаза, тут же натыкаясь взглядом на невероятно красивую брюнетку с красными глазами, которая внимательно смотрит на меня. Вот только красота эта — мраморная и холодная, недоступная обычному человеку.       Хмурюсь и медленно обвожу взглядом помещение, в котором нахожусь. Помимо этой девушки и Геджутеля, которого я уже видела, здесь находятся и остальные Благородные. Не все, конечно, но большинство из них. Где-то даже мелькают любопытные мордашки детей. И знаете, что самое ужасное?       Все, абсолютно все смотрят на меня с таким восхищением и обожанием, будто я их единственный шанс на спасение. Ну или им пришло неожиданное богатое наследство, о котором они даже не подозревали и медленно доедали последнюю банку горошка, планируя после медленно умереть с голода.       Так, опять в голову всякие глупости лезут.       Это вообще нормально, что я вызываю у них подобные эмоции? Лица невозмутимы, но вот глаза… Ой-ой, как бы действительно не затискали от умиления и избытка нежности. Интересно, что такого сделал местный дядюшка Кавахира, если от одного взгляда на предполагаемого Шамана они испытывают море восторга, граничащего чуть ли не с поклонением и раболепством? Ну, в их, Благородных, неповторимой манере, естественно.       Снова смотрю на брюнетку, тщательно копаясь в памяти, которую мне оставил Шахматноголовый. Так-так… Если я не ошибаюсь и память мне не изменяет, а она мне никогда не изменяет, это нынешний Лорд и дочь предыдущего Лорда. Ее отца Кавахира успел застать, а вот дочь видел только краем глаза, но на коронации не был — исчез раньше. — Эрга Кенезис… Ди Раскрея? Нынешний Лорд и дочь предыдущего Лорда, — медленно произношу ее имя, стараясь сказать все правильно и без акцента. Все же, хоть я и знала иностранные языки, но они не являлись моей сильной стороной. Сейчас же, что удивительно, удается выговорить все без малейшей ошибки. Интересно, это мир подстраивается под свою Хранительницу, или Хранительница — под свой мир? Или дело в том, что дядюшка Кавахира при передаче своих знаний загрузил в меня и знание всех возможных языков? — Ой… — удивляется девушка, с неким любопытством рассматривая меня. Лицо все еще невозмутимо, но глаза чуть округляются, выдавая крайнюю степень потрясения. Кажется, если бы это был человек, то тут сейчас произошла бы ситуация на подобие «ой, какая прелесть, оно говорящее!». Хм… Сомнительный комплимент, конечно, но что есть… Что есть. — Маленькая госпожа, вы знаете мое имя? — Я знаю все, что некогда знал и помнил дядюшка Кавахира. Он отдал мне свою память, — еще раз внимательно оглядываюсь по сторонам, подмечая новые детали, которые не заметила до этого. Потом перевожу взгляд снова на Лорда и серьезно продолжаю: — Мне жаль, что он ушел до того, как вы получили столь тяжкую ношу. И еще больше грусти мне причиняет то, что он ушел вслед за Ним, что невольно породило за собой попытку мятежа. Вот только… — хмыкаю и улыбаюсь краешком губ, внимательно заглядывая ей прямо в заледеневшие глаза, и ласково провожу по ее щеке, с трудом удерживаясь от материнского поцелуя в лоб. Боюсь, к такому от ребенка они совсем не готовы. Я и так слишком умна для обычных детей. Впрочем, я же маленький Шаман, а подобного опыта еще ни у кого не было. — Тот, на кого вы думаете, тут совсем ни при чем. — О чем это вы, маленькая госпожа? — Да так… — усмехаюсь и перевожу тему, так как к этому разговору она еще не готова. Слишком свежи раны и воспоминания. Поговорим с ней потом… лет через сто. — Я надеюсь, что дядюшка Кавахира сможет спать спокойно, потому что я с достоинством буду хранить этот мир и сделаю все, что в моих силах, ради его спасения.       Клятва звучит отблесками молний, отзываясь во всем мире облегченным вздохом и чувством, будто он сбросил со своих плеч неподъемную тяжесть. Энергия гудит, выпуская на свободу чистейшую Гармонию, что начинает стабилизировать систему и даже пытается собрать остатки Три-ни-сетте. Не получится, но… В жертве уже нету смысла. Я точно явилась вовремя. Еще бы немного, и последствия были бы необратимы, а так еще есть шанс. — Юная госпожа? — хмурится Геджутель, когда я медленно соскальзываю на пол и спокойно оглядываю Благородных, которые пристально следят за каждым моим движением. Босые ноги впитывают холод камня, который, впрочем, быстро уступает под напором внутреннего огня. Моя игрушка остается лежать на коленях у Лорда, что вызывает у меня несколько не однозначную реакцию. С одной стороны, это же целый Лорд — становится немного неловко, а с другой… и я теперь не простой человек и чуть ли не их госпожа.       Уж не знаю, каким именно способом Шаманы этого добились, но именно они создали и Благородных, и Оборотней в этой ветке реальности. Например, знали ли вы, что дядюшке Кавахире на момент его исчезновения должно было стукнуть три миллиона лет? Не знали? Вот и я не знала… А таким старым он и не выглядел… Как представлю, сколько он жил и что видел, так становится резко не по себе. — Я… — вслушиваюсь в мелодию мира и хмурю брови. Это странно, но я почти что на физическом уровне ощущаю, что… — Я должна буду скоро уйти отсюда. Мне нельзя тут оставаться дольше, чем на год. — Юная госпожа? Уйдет?! Одна?! Маленькая госпожа? Одна?! Нельзя допустить!.. Защиты нет!.. И бессмертие не спасет!.. Чудо! Слишком маленькая… Хрупкая… Ни в коем случае нельзя допустить! Нельзя отпустить одну!.. — зазвучали на разные голоса шепотки. И в каждом почти что осязаемая паника. М-да уж… Видимо, меня уже перевели в разряд опекаемых и с особой тщательностью охраняемых. Чего-то подобного я и опасалась.       Все же, хоть я и Шаман, как и дядюшка Кавахира, но то, что я выгляжу, как маленький ребенок, накладывает на них определенные ограничения. В частности, Благородные умом хоть и понимают, что я бессмертна и невероятно сильна, но инстинкты говорят им совершенно о другом. — Маленькая госпожа, мы вам не нравимся? — Нет-нет, вы все не так поняли… — машу руками и чуть паникую, потому что такой преданности я даже от Гокудеры-куна не получала, а ведь он старался и частенько меня этим пугал… — Просто… Я нужна миру совершенно в другом месте. Я вернусь позже, но… Мне нужно будет уйти. Одной. — Одной? Исключено. Нельзя допустить… Маленькая… Слишком… Исключено, — снова эти шепотки. Судя по их глазам, меня одну действительно никуда не отпустят. Но… я ведь и не одна. Не одна? Интуиция тихо звякает, когда я расширяю глаза от понимания ситуации.       Воздух мгновенно густеет, а температура опускается в несколько раз. Снова веет пламенем Мрака и холодной ненавистью, которая, впрочем, направлена не на меня, а на… моих врагов? Потусторонне звенят цепи, но я ощущаю лишь защиту для себя и странную неразрывную связь с НИМ. Хочется истерически похихикать от шока. Дядюшка Кавахира, вы мне подложили превосходную свинью. — Вот мы и встретились вновь, Тсунаеши. Или мне следует теперь называть тебя Маленький Шаман? — звучит потусторонний голос, когда моя Пустышка Неба входит в резонанс с его Бесцветной соской Аркобалено. — Б-бермуда-сан? Д-джагер-сан? — голос звучит тоненько и жалобно. Интересно, это ничего, если я все же рухну в обморок?