— Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти? — А куда ты хочешь попасть? — ответил Кот. — Мне все равно… — сказала Алиса. — Тогда все равно, куда и идти, — заметил Кот. — Только бы попасть куда-нибудь, — пояснила Алиса. — Куда-нибудь ты обязательно попадешь, — сказал Кот. — Нужно только достаточно долго идти. Некоторые не видят выход, даже если найдут. Другие же просто не ищут.
Мое перерождение состоялось, и все прошло вроде бы вполне благополучно, но все равно я твердо знала, что продолжаю спать. Не знаю уж, с чем именно все это было связано, но я спала. И, как мне кажется, достаточно долго. Я парила в невесомости, укачиваемая нежными и добрыми волнами, а моей кожи касались ласковым бархатом огня, заживляя ее и напитывая уставшее тело силой… Во всем теле ощущалась странная легкость, но вместе с тем и слабость. Возможно, мне уже можно было двигаться, но я, все еще подспудно ожидающая боли, предпочитала не шевелиться и продолжала неподвижно лежать. На груди мерно пульсировала Пустышка. Кольца, находящиеся у меня в ладошках, откликались на родную пульсацию, скрепляя нас всех все более крепкой связью, образуя что-то новое, совершенное, сильное. На грани слуха заиграла тихая, еле слышная музыка, и чей-то хриплый голос запел. Я не могла разобрать даже пола поющего, но песня откликалась на что-то внутри меня, отчего Пустышка пульсировала все сильнее. Песня была такой тихой, что мне приходилось довольно сильно напрягаться, чтобы услышать хоть что-то. Но, тем не менее, я не пропустила ни слова.Море не знает пределов своей ширине… А Радуга появляется время от времени лишь для того, чтобы снова исчезнуть… Ракушка проживает века, не меняя своей формы…
Песня Три-ни-сетте течет мягко и неторопливо, укачивая меня все сильнее и еще глубже погружая в целительный сон. Юни когда-то рассказывала об этом, но я, признаюсь, не сильно верила в песню, которая была на генетическом уровне заложена в нее. Но… Видимо, все же это была правда, и я была не права. Как жаль, что так и не смогла твердо произнести Юни, что я верю ей… Я снова погрузилась в темноту сна, где опять ничего не чувствовала. Я парила в абсолютной темноте, которая будто специально плотнее укутывала мою фигуру всеми слоями мрака. Я не знаю, сколько прошло времени до того момента, как я снова очнулась. Спустя какое-то время я снова недовольно заворочалась, ощущая все большее беспокойство и начиная слепо водить руками вокруг, потому что просыпаться не хотелось. Я не понимала, что именно так сильно напрягает меня, но в моем состоянии что-то определенно было не так. Наконец, я все же приоткрыла глаза и чуть не поперхнулась воздухом. На этот раз я стояла посреди черной пустоты, ощущая под босыми ногами… что-то странное. Казалось, я нахожусь в бесконечном черном коридоре, полностью состоящем из чего-то живого и дышащего, с множеством дверей, которые ведут куда-то. Моя кожа чуть светится, а вокруг непроглядная темнота. Лишь контуры дверей кое-как выделялись на едином темном фоне, но мои глаза никак не могли понять, чем именно. Контуры просто выделялись, и все. Я чувствовала себя крайне непривычно. Тело было слишком маленьким, и я могла с трудом его контролировать, а Пустышка Аркобалено Неба, наоборот, казалась слишком большой. Впрочем, как и кольца Вонголы и Маре. В данный момент они были слишком большими для моих крошечных пальчиков, поэтому я держала их в ладошках. Что удивительно, но они занимали практически все место. Это на миг заставило меня несколько испугаться и почувствовать некий дискомфорт, даже несмотря на полное умиротворение моего сна. Тоже довольно странное ощущение… Я понимаю, что сплю. Но при этом и понимаю, что в данный момент иду по коридору, чтобы встретиться… с кем-то. Интуиция молчит, не собираясь облегчать мне задачу. Я твердо знаю, что мне нужно идти дальше по коридору, чтобы наконец отыскать все ответы на вопросы. Не знаю, почему именно туда, но надо. Бесшумно двигаюсь, краем глаза пытаясь понять, что происходит за дверями, но они наглухо заколочены так, что ничего не разобрать. Это не вызывает дискомфорта, но на самом дне памяти шебуршатся какие-то подозрения, но я никак не могу их четко сформулировать. С одной стороны, мне хочется истерично заржать, с другой же — я ощущаю невероятное спокойствие и умиротворение. Я понимаю, что каким-то образом превратилась в маленького ребенка, но биться в истерике меня не тянет. Мои шаги растворяются в шелесте тихих голосов, а ноги, казалось, по щиколотку уходят в эти странные тени, такие холодные и горячие одновременно. Наверное, я должна была бы испугаться. Но страха нет. И волнения нет. Лишь спокойная и тихая умиротворенность, плавно переходящая в невероятную уверенность. Конец коридора подкрался неожиданно, и я замираю, рассматривая слишком высокую для меня-нынешней лестницу. Реборн, прости меня! Я знаю, что над тобой издевалась из-за твоего маленького роста… Но кто же знал, что все действительно настолько неудобно?! Чувствую себя малышом-путешественником, который в самый первый раз собирается спрыгнуть со ступеньки и не покатиться кубарем вниз. Хм… А разве во сне можно покатиться кубарем, да и вообще упасть? Чуть хмурюсь, и, сосредоточившись, все же делаю первый прыжок. Все не так плохо, как я думала. Мое тело навыков не растеряло, просто стало меньше. — Раз ступенька, два, три, четыре, пять… двадцать три, — финально с некой гордостью выдыхаю — справилась же! И даже не навернулась! — и с интересом юного исследователя верчу головой по сторонам. Передо мной всего две двери, но обе закрыты. Неужели я пришла и весь этот путь преодолела зря? Но не успела я разозлиться или расстроиться, как правая тихо приоткрылась, явно приглашая меня. А потом из комнаты полился мягкий голубоватый свет. Если честно, немного страшновато, потому что напоминает о Хэллоуине и всяких различных монстрах. Ну, а так… В принципе, неплохо. Сначала аккуратно выглядываю из-за двери. Ну так, на всякий пожарный. А потом уже более решительно бегу к большому зеркалу во всю стену, чтобы полюбоваться на себя… Ну что же… Короткие каштановые пушистые волосы, закрученные в два хвоста розовыми бантиками, большие карие глаза с пушистыми ресницами, круглое личико с пухлыми щеками, бледная кожа с трогательным румянцем. Маленькая милая девочка лет четырех, одетая в зеленое платьице с пышными оборками по подолу и белыми воротником и бантом на груди. Ноги, как я уже и говорила, босые. На груди ярко мерцает и пульсирует достаточно большая соска-пустышка, где мерно горит теплый оранжевый свет. Также у меня в руках два кольца, которые также заметно мерцают. Ну что я могу сказать… Это точно я (черты, разрез глаз, внешность — все мое!), но совсем маленькая. Не будь я сама в таком положении, затискала бы эту прелесть из зеркала и вдоволь бы потянула за милые пухлые щечки. А так… На пробу тяну себя за щеку. Ну, не очень больно, но несколько неприятно. Устало вздыхаю и еще раз смотрю в зеркало. Нет, в принципе не все так плохо… Но меня довольно сильно волнует факт, на сколько именно я застряла в четырехлетнем теле. Как-то мне не улыбается вечно жить вот такой… Снова вспомнила Реборна… Неудивительно, что у него такой мерзкий характер был. Впрочем, что-то мне подсказывает, что его характер и раньше сахаром не был, но окончательно испортился после становления Аркобалено. Вот уж кому я завидую, так это Фонгу… У него было просто невероятное умение с помощью медитации успокоить себя до состояния сытого спящего удава. Но злить Аркобалено Урагана не стоило… Ой, не стоило… Так, ладно, отвлеклись. Снова смотрю в зеркало. Да… Смириться с тем, что я маленький ребенок, который с трудом делает все самостоятельно… будет сложновато. Интересно, как долго этому учился Реборн? И какова вероятность того, что его характер испортился еще больше именно по этой причине? — За это стоит тебя благодарить? — беззлобно тянусь к Пустышке Неба и ласково поглаживаю ее самыми кончиками. Она на секунду вспыхивает куда ярче, но снова притухает и начинает мерно пульсировать. А я ощущаю волны поддержки, исходящие из нее. Интересно, может, это Юни говорит мне, что не все так плохо и надо лишь приспособиться? Из коридора раздается скрип, что автоматически должно наталкивать меня на мысль о другой открытой двери. Может, полюбоваться собой чуть дольше? Нет. Эх, чертово любопытство! Видимо, теперь, когда я налюбовалась собой в зеркало и морально уже подготовилась ко всему, мне пора и получить ответы на некоторые вопросы. Тихо улыбаюсь уголками губ и направляюсь на встречу с Шахматноголовым. — Здравствуйте, дядюшка Кавахира… А я-то думала, что вы меня насовсем оставили… — тихо улыбаюсь, устраиваясь напротив него в удобном кресле. — Нам ведь нужно поговорить, — не спрашиваю, утверждаю. — Да, ты права, юный Шаман. Давно уже пора.