***
В настоящую любовь Кит верил всегда – наверное, здесь повлиял отец рассказами о том, какой замечательной была их любовь с матерью Кита – и в глубине души, будучи еще совсем ребенком, ждущим свое имя, надеялся ее встретить. Но в пятнадцать – взращенный на рассказах уже почившего на тот момент отца – Кит понял, что судьба ему не благоволит, ведь заклеймила его именем кронпринца. Он смотрел на него на турнирах – сидящего подле своего отца, принимавшего участие в боях, веселящегося и в то же время остававшимся серьезным, – следил за всеми слухами, касающихся кронпринца, чтобы знать – или создавать видимость знания, – что происходит в его жизни. Он хотел быть в этой жизни немым и незамеченным участником. Судьба выкинула забавную шутку, заклеймив наследного принца и обычного бедного воришку. И Кит, уверенный в том, что судьбы вершатся руками людей, даже не надеялся когда-нибудь столкнуться нос к носу с Такаши Широгане. Это был праздник в честь дня рождения короля, и Кит рассчитывал, что на улицах будет достаточно богатых людей, на которых не слишком отразится его желание выжить. За долгие годы воровской жизни – а Киту уже было почти девятнадцать – Кит наловчился вытягивать кошели так, что пропажу сразу заметить было нельзя, но в тот день он решает обворовать какого-то мещанина, высокого, широкоплечего, в широком старом плаще, покрывающим его голову. Кита хватает сильная крепкая рука, и Кит рвется назад с испуганным взглядом, глядя на эту самую ладонь, обхватывающую его запястье полностью. Он поднимает пристыженные глаза – ну вот, теперь ему отрубят руку за воровство – и совсем не ожидает встретиться взглядом с раскосыми черными глазами. Глазами, в которые влюблен долгие годы и в которые никогда не смотрел так близко. – Ты знаешь, какое наказание полагается за воровство? – спрашивает сурово кронпринц. Кронпринц вблизи еще прекраснее, еще мужественнее, чем на всех тех празднествах, где Кит видел. И пусть теперь он не сносит с лошадей других рыцарей, не проезжает победный круг на своем вороном жеребце, но то, как он смотрит на Кита – и эти черные-черные глаза, и шрам на переносице, полученный в одном из боев, и высокие скулы, и волевой подбородок, – заставляет Кита заходиться от счастья. Пускай его хоть на плаху отправят, Кит будет счастлив просто от воспоминания, что его приговор вынес сам кронпринц Такаши. – Да, милорд, – давит из себя Кит. – Но я ворую не чтобы обогатиться. Я ворую, чтобы иметь возможность есть. Что плохого в том, что я хочу жить? Суровость спадает с лица кронпринца – словно на грозовом небе появляется солнце, – и на нем отражается мягкая полуулыбка. У Кита сердце давно бьется где-то в области ребер, а теперь кажется, что оно подскакивает к самому горлу. – Хороший ответ, – говорит Такаши. – Как твое имя? Кит прикусывает язык, чтобы не сорвалось треклятое «Кит», способное погубить не только его с принцем, но и полкоролевства в придачу. Кронпринц совсем не тот человек, который способен распоряжаться своей судьбой. Ему уготована доля великих: политический брак, рождение как можно большего числа наследников для продолжения рода Широгане, войны, удержание престола, но никак не любовь с каким-то мальчишкой с улицы. – Акира, мой господин, – отвечает Кит, кусая губы. – Ты так неуверенно отвечаешь, словно это имя не принадлежит тебе, – смеется Такаши, но его обман не раскусывает. – Итак, Акира, я могу тебя спасти? Он спрашивает разрешения на спасение Кита, и если Кит не умер от счастья минуту назад, то сейчас самое время. Его крепкая хватка с запястья Кита каким-то нежным движением скользит по его руке к плечу, и Кит так искренне жалеет, что он не какая-нибудь принцесса, которая может выйти замуж за кронпринца ради какого-нибудь союза, или что Такаши не какой-нибудь рыбак или плотник. – Да, тысячу раз да, – бормочет Кит, цепляясь пальцами за рубашку на груди кронпринца, но тот, словно не обращает внимания на вольность, улыбается, укрывая плащом и себя, и Кита. – Тогда пойдем со мной, – говорит кронпринц Такаши, уводя его из толпы. И Кит уверен, что готов пойти за ним хоть в самое пекло, если Такаши только попросит.***
Из-за свинцовых туч, нависших над Королевством, рассвет не выглядит спасителем от ночной тьмы – плотной стеной закрывается осторожно поднимающееся солнце, – но Кита пугает не столько зловещее утро, сколько усталые – похожие на зарницу, топящие боль и страх в глубине души и не показывающие никому их – глаза Такаши Широгане. Он не оборачивается, когда Кит прокрадывается в опочивальню молодого короля во время, когда первым лучам солнца положено скользить по земле. – Ваше величество, – зовет его Кит, оказываясь совсем рядом, не смея назвать его по имени, потому что даже у стен есть уши. – Неужели Вы хотите предстать перед своей невестой настолько хмурым? – Я же просил, чтобы наедине ты называл меня «Широ». Ненавижу эти титулы, разделяющие нас. Напряженный взгляд Такаши теплеет, когда он оборачивается на его голос. От этого напускного спокойствия – смешанного с неподдельной нежностью и истинной добротой – Киту становится больно. Он мягко касается плеча короля, несильно сжимает, и его ладонь – большая, холодная – накрывает руку Кита, крепко стискивая. Это все, что может позволить себе Кит, оруженосец, личный слуга короля, не ведающего ничего о том, кто такой Кит. – Иногда я скучаю по тому времени, когда был жив мой отец, – вздыхает Широ устало, – тогда мне не приходилось принимать таких сложных решений. – Ваш отец был деспотом, Широ, – морщится Кит от упоминания прежнего короля, – а Вы станете мудрым и великодушным королем. – Спасибо, Акира, – шепчет Такаши, отпуская руку. – Как бы я хотел, чтобы не было этой дурацкой традиции, чтобы мой брат стал королем, а не… Кит знает, что хочет сказать Широ. Он хочет сказать не «я», а «калека», и от этого у Кита сжимается сердце. Широ умный, начитанный и талантливый, но слишком зацикленный на потере своей руки, но он забывает о том, что великими королями становятся не из-за того, что у кого-то все руки и ноги целы. Величие дает мудрость, величие дает холодный рассудок и великодушное сердце. – Я не всегда принимал верные решения, – продолжает Широ. – И боюсь, что в этот раз тоже совершаю ошибку. – Верным решением было предотвратить эту войну, мой король, – говорит Кит тихо. Он искренне верит в свои слова, потому что знает, что не заключи король этот союз, война бы протягивалась годы, а Такаши совсем не тот король, который спокойно бы отсиживался в замке и руководил действиями издалека. Король Такаши Широгане всегда ведет свое войско сам, сражается в первых рядах и возвращается всегда с новыми шрамами от ударов врагов, от потерь верных товарищей и рыцарей. Кит не будет бахвалиться – не только он повлиял на решение короля предотвратить войну, – но он умолял остановить этот конфликт после того, как король вернулся с поля боя с обезображенной рукой, которую не смогли спасти даже лекари. – Как же я надеюсь, что ты прав, Акира, – говорит Такаши также тихо и отворачивается от него к окну. – Знаешь, иногда я думаю о том, что жизнь была бы намного проще, если бы я был простым человеком. Если бы я работал в поле и единственными моими проблемами были затяжные дожди и засуха, я, наверное, был бы свободен. – А как же голод? Свобода неоценима и за нее хочется сражаться, но голод выше нее. Он меняет. – Ты прав. Но тогда бы я мог найти человека, имя которого подарила мне судьба, – говорит Такаши и оборачивается к Киту. – Я бы хотел, чтобы этот человек был рядом. Кит хочет закричать, что это он – он, Кит! – человек, предназначенный ему судьбой, но он не знает имени, которое получил и утратил король, а потому только сжимает губы в тонкую полоску, не смея выдать свой секрет. – Хотя, думаю, что я бы сказал предначертанному мне человеку то, что он не захотел бы услышать, – печально говорит Широ. – О том, что Вы нуждаетесь в другом человеке? – у Кита вырывается это само собой. И ответом ему служит улыбка Широ, от которой у Кита сжимается сердце. Это еще одна причина, по которой он не может раскрыться ему. Кажется, Кит не нужен ему как предначертанный. – Я заметил, что вместо метки у тебя всегда какие-то раны, – вновь заговаривает король после недолгого молчания, а потом суровее спрашивает: – Акира, ты калечишь себя? – Это имя причиняет мне боль, когда я смотрю на него, мой король, – отвечает Кит уклончиво. – А чье имя было написано у Вас? Широ улыбается каким-то далеким мыслям, и Кит почему-то уверен в том, что он не ответит. Такаши осторожно берет Кита за руку, сдвигая рукав в сторону – и Кит забывает, как дышать, – и мягко оглаживает ожоги и неразличимые буквы на запястье Кита. Он в который раз – и который год – готов выть от того, что не может рассказать королю свой секрет. Широ обязательно поцелует его – и Кит не солжет, если скажет, что мечтает об этом с тех самых пор, как появилось имя на его руке, – но тогда не сможет быть со своей королевой. Единственный поцелуй с предначертанным судьбой сделает невозможным связь с другими – и это изменит только смерть одного из них, – а трон нуждается в наследниках. Кит бы никогда не посмел отбирать это у Широ, зная, что его поцелуй заставит остановиться сердце короля, когда прибудет принцесса Аллура и станет королевой. – Не калечь себя больше, – говорит Такаши, и его теплые пальцы соскальзывают с запястья Кита. – Как прикажете. – А теперь позови ко мне Адама. Я хочу провести время до приезда принцессы Аллуры с ним. Кит покорно кланяется – а что еще он может сделать? – и оставляет короля в – недолгом, которое скрасит Адам – одиночестве. В том одиночестве, где Кит будет выть от боли, сжигающим его клеймо на руке. Иногда ему даже хочется встретиться с этим «Кертисом» на запястье Адама, чтобы вместе говорить о боли и мечтать о несбыточном большем.***
Принцесса Аллура оказывается удивительно прекрасной молодой леди. Ворот ее платья темно-синего бархатного платья полностью скрывает шею, а длинные рукава прячут кожу почти до самых пальцев. Кит дивится, какая она красавица, когда Широ – такой прекрасный, статный, в своих золоченых церемониальных доспехах – встречает ее в тронном зале. Они прекрасно смотрятся вместе, но Кит хорошо знает, что у принцессы так же, как и у Широ, на руке выжжено чужое имя, которое никогда не станет «Такаши», потому что это имя Кит бережно хранит у себя под ожогом. Вместе с принцессой прибывает ее личная охрана, человек тридцать воинов для обеспечения безопасности и один высокий рыцарь в синих доспехах с бронзовой кожей и непослушными вихрами каштановых волос, кидающий на Широ негодующие взгляды. Кит не совсем уверен, но поддается интуиции, когда незаметно оказывается около молодого рыцаря и говорит: – Он не причинит ей боль. Я Акира, оруженосец короля Такаши. – Если он хоть как-то посмеет ее обидеть, – рычит рыцарь и не заканчивает угрозу. – Я Лэнс, рыцарь, посвятивший жизнь служению принцессе Аллуре. Кит улыбается уголками губ, тупит взгляд, почему-то думая, что именно это имя принцесса Аллура носит на своем теле. Об этом ему рассказывает ревностный взгляд Лэнса, словно бы не стесняющегося своей любви к госпоже, то, что Лэнс готов пойти против короля, если тот посмеет обидеть ее. Кит знает, что теперь все свое время Широ будет посвящать принцессе – чтобы союз не пошел прахом, чтобы заручиться ее расположение и хотя бы немного узнать друг друга перед тем, как их свяжут узы брака, – он почти готов с этим смириться и это делает не так больно как то, что Кит представляет, что будет потом. Если возникнут волнения – даже по поводу союза, если он не увенчается успехом, – обязательно выйдет из тени младший брат Широ – изгнанный еще предыдущим королем, но не казненным из-за большой любви старшего брата к младшему, – великодушно готовый принять на себя бремя главы государства. Все могло бы быть хорошо – Широ бы отрекся от престола, уехал из столицы вместе с Китом и они бы зажили вместе, – если бы Кит не знал, что Курон – младший брат Широ – так просто не отпустит брата, который мог бы притязать на власть. Союз нужен не только для того, чтобы остановить войну и не допустить новых. Он нужен еще и затем, чтобы иметь сильных союзников, потому что – при всей своей любви к брату – Такаши знает, что его брат не пропал без вести и просто собирается с силами. Война грядет, и Кит знает об этом.***
Курон объявляется на востоке с большим войском Империи Галра, когда у короля и королевы рождается дочь и сын, когда Кит становится достаточно сильным, чтобы терпеть эту боль от связи с королевой и скрывать «Такаши» под обычной повязкой. Он появляется и мигом занимает обширную территорию, а пограничные войска на востоке не справляются с агрессией. На военном совете – одном из бесчисленных за эти месяцы – Кит постоянно смотрит на напряженного Широ, совсем забывшего про сон и еду, и боится, что когда-нибудь его двор – и королева – не смогут его удержать, что он сам бросится навстречу Курону. Королю приносят дурные вести: Адам – его возлюбленный Адам – погибает от топора варвара-галра и голова его теперь украшает одну из пик на замке, захваченном его братом. И это усиливает скорбь и боль короля. – Мы потеряли несколько крепостей на востоке, – говорит Лэнс, указывая на карту. – Галрийцы смогли закрепиться вдоль реки вот здесь и сейчас готовятся к обороне, по всей видимости. Пока что они приостановили продвижение вглубь королевства. – Курон знает, что не сможет взять столицу. Он хочет быстрой войны, – мрачно произносит Широ. – Он боится того, что его войско не сможет держать замок долго, а столица способна продержаться почти год. Он думает, что то, что он устроил на востоке, заставит меня напасть на него, и реальный шанс у него будет, если он будет за крепостными стенами. – Так что Вы прикажете, Ваше величество? – говорит другой верный рыцарь Ханк. – Нужно выманить Курона из его убежища и принудить к честному бою, – задумчиво говорит Широ, а Кит знает, что это значит. – Но Курон хитер и не станет отвечать на провокацию. Мы будем штурмовать крепость. Собирайте войска, зовите всех верных мне вассалов, к завтрашнему утру я жду их у ворот столицы, откуда мы двинемся на восток. Широ жестко говорит это и уходит, распуская совет, а Кит бросается за ним, не зная, как правильно подобрать слова. Он хватает короля за плащ, моля остановиться, но Широ будто бы глух к его просьбам. Боль от потери Адама застилает его глаза гневом, а Кит говорит самые злые вещи из тех, которые когда-либо говорил ему: – Вы потеряли его уже давно! Тогда, когда он нашел своего человека. – Не смей говорить так, будто он все равно ничего не значил для меня, – шипит Широ, одергивая его. Кит теряется, бормочет какие-то пустые причины, чтобы он остался, сам не верит в то, что это способно остановить Широ. Король непреклонен и тверд в своем решении, и, наверное, нет в мире ни одной вещи, способной удержать его на месте. – Я люблю Вас, – исступленно шепчет Кит свой последний аргумент. И Широ останавливается как вкопанный, поворачивается к нему – пораженный, удивленный – и не может выдавить из себя и слова. Кит цепляется за эту заминку – удивление, – пытается подобрать еще слова, чтобы удержать и остановить его, но Широ успевает опомниться и отвечает каким-то хриплым и чужим голосом: – Ты, верно, путаешься в своих чувствах, Акира. Ты не можешь… – Но я… – Разговор окончен. Готовься к походу. У Кита опускается сердце. Он не находит сил, чтобы открыть своему королю свой главный секрет.***
Король Такаши Широгане действительно выдающийся полководец и крепость они берут – хоть и большими потерями, но значительно меньшими, чем в войсках его брата – поразительно скоро. И совсем скоро Курон – поверженный, но не сломленный – стоит на коленях перед своим братом и его рыцарями в окружении его мертвых солдат. Киту дышится почти спокойно – враги повержены, а Широ все еще жив, – но странное чувство тревоги не отпускает его. Он озирается по сторонам, пытаясь понять, что же его тревожит, но вокруг только он, король, его плененный брат и где-то позади рыцари его короля. – Я не могу казнить тебя, брат, но приговор вынесу, – мрачно говорит Широ, указывая мечом на Курона. Курон улыбается – печально так, но сохраняя достоинство того, кто мог бы победить, – и Киту становится худо от этой улыбки. Лицо Курона – точная копия Широ, только шрам отличает двух близнецов, а Киту кажется, что его сердце не выдержит, если он когда-нибудь увидит на лице Широ такую же улыбку. – Ты всегда был слабым, – говорит Курон и добавляет мрачно и как-то грозно: – Брат. И в этот момент на стене появляется – чудом уцелевший – лучник. Кит в ужасе смотрит на Широ – ведь на него направлена стрела – и бросается к своему королю. Все происходит в мгновение ока. Никто из рыцарей не успевает вовремя снять его, а Кит закрывает собой Широ и стрела попадает именно в его грудь. Он падает не на землю, а на руки подхватившего его Широ. Кит то ли задыхается, то ли давится воздухом, заходится кровавым кашлем. Широ как-то бережно утирает с его губ кровь, а у Кита нет сил заглянуть Широ в лицо. Он, запрокинув голову, смотрит на небо – удивительно белое, словно бы не обещающее не прояснения, ни дождя, – и только сейчас понимает, что подразумевают под тем, когда говорят, что в момент смерти вся жизнь проносится перед глазами. – Ты спас меня, Акира, – бормочет Широ и не верящим взглядом смотрит на грудь Кита, из которой торчит стрела. Кит слабеющими пальцами хватается за плечо Широ – там, где скрепляется его доспех и плащ, – притягивает к себе и наконец-то заглядывает ему в лицо. На лице Широ страх, ужас, паника и весь калейдоскоп тех чувств, от которых Кит старался отгородить его все эти годы. – В самом конце, прошу, позовите меня по имени, – вдруг шепчет Кит. – Акира, – выдыхают надрывное губы Широ, и не то что бы он не прошептал его имя уже десятки раз. – Кит… Я Кит,– бормочет хрипло Кит. – Не Акира. Глаза Широ расширяются – Кит предает на пороге смерти свой главный секрет, – а Кит пытается стянуть со своей руки латную перчатку, чтобы показать, открыть миру то, что скрывал долгие годы. Пускай Широ знает, пускай помнит. Но у Кита самому снять ее не получается, и Широ дрожащими руками помогает ему. – Кит… – каким-то чужим, пустым голосом произносит Широ. Он прижимается губами к «Такаши» на запястье Кита, и Кит – с ускользающим сознанием – чувствует влагу на своей руке. Лихорадочное бормотание Широ – «Почему ты не сказал мне? Почему?» – смешивается со смехом Курона, которого заставляют замолчать другие рыцари, до этого находившиеся позади. – Я люблю Вас, – бормочет Кит. – Правда, люблю. – Я знаю, Кит, – Широ давит из себя улыбку, потому что не хочет, чтобы его ужас на лице был последним, что Кит видел в жизни, – я знаю. Он целует Кита нежно и мягко – так, как Кит мечтал долгие годы, – ласково оглаживает его щеку и убирает со лба упавшие и слипшиеся – от своей и чужой, они ведь пережили большую битву – крови волосы. Их поцелуй со вкусом горечи и металла – это смешиваются слезы и кровь, – но Кит все равно счастлив. Он счастлив, что сумел спасти своего короля, своего предначертанного и свою любовь. – Это нечестно, – вдруг говорит Широ. – Нечестно. Я искал Кита долгие годы, чтобы сказать, как дорог мне мой Акира, а это всегда был ты. Из последних сил Кит тянется, чтобы прикоснуться к Широ, утереть слезы с его лица, но их не хватает. Широ подхватывает его руку, крепко сжимая, и целует пальцы. Кит хочет так много сказать, так много рассказать ему, но он понимает, что сил ему не хватит. Он хочет попросить Широ не скорбеть, наслаждаться победой и жизнью, но этого будет мало, и Кит слишком хорошо знает Широ: он будет скорбеть долго, очень долго. – Вы… Ты спас меня, Широ, – говорит Кит. И в самом конце Кит слышит надрывный голос Широ: «Мы спасли друг друга».