Well, I never really thought that you'd come tonight. Panic! at the Disco — Far Too Young to Die
настоящее время
Ну и какого чёрта я тут всё ещё стою? Райан Росс со вздохом достаёт мобильник из кармана пальто, морщась от боли в руке, снова пролистывает сообщения, чтобы убедиться в реальности происходящего. B: Райан? Мы можем поговорить?R: Что тебе нужно?
B: Встретиться. B: Завтра в два. Набережная, то самое место. Если ты ещё помнишь.R: Помню. Зачем?
B: Узнаешь. На часах пятнадцать минут третьего. Что ж, вполне в его духе. Росс убирает телефон обратно, устраиваясь на бетонном парапете, отделяющем набережную от реки. Ещё бы ему не помнить это место. Сколько он здесь не был? Год? Два? Наверное, больше. Давно не видел эти деревья, уже успевшие сбросить листву, кажется, тополя, хоть парень никогда особо не интересовался ботаникой. Эти пыльные тропинки и тропинки, начинающие разваливаться, так же как и подобия каменных львов, больше похожих на котов в нелепых перьях. А когда-то этот маленький кусочек парка, выходящий одним краем к воде, был любимым уголком Райана, ещё до всей истории с Ури и тем, как всё закончилось. Как именно он всё закончил. Разрушил. Разломал на мелкие кусочки. Растоптал в пыль. В одну из тех ночей, когда они ещё были вместе… Нет, Росс отгоняет воспоминания, запирает их на замок в доме, который они с Брендоном (по большей части, конечно, Брендон) так бережно строили. Он старается не думать о том, как однажды зимой сбежал сюда посреди ночи, точно так же сидел на парапете, курил, думал, что никто его не найдёт, но Ури нашёл. Бежал в одной толстовке под дождём. Он всегда находил Райана, пока тот позволял ему. Пока Райан не пересекал черту. Но когда это случилось, всё рухнуло в один миг — весь их мир рухнул, мир Брендона рухнул, взорванный у самого фундамента динамитом марки «Джордж Райан Росс Третий». Об этом виновник тоже старается не думать. Точнее, был бы рад стараться, заглушая боль и груз вины одурманивающими сознание жидкостями, но это могло продолжаться только до той злополучной вечеринки у Спенсера, мать его, Смита. По иронии жестокой судьбы «Титаник» снова нашёл свой айсберг, который, как и подобает настоящему айсбергу, терпеливо стоял и ожидал, когда же прекрасный сверкающий лайнер столкнётся с этой ледяной громадой, распорет грудную клетку, и его сердце снова разобьётся на мелкие осколки. Но об этом тоже лучше не думать, да, Райан? Без пяти три. Над рекой пролетает стайка мелких птиц, мимо по набережной пробегает чья-то собака, догоняемая криком девушки. То ли из добрых побуждений, то ли из-за того, что на улице середина ноября, а тонкое пальто не совсем спасает от осеннего холода и надо бы согреться в движении, то ли просто потому что больше нечего делать, но Росс срывается с места, со всех ног несётся за этим чёрным щенком, почуявшим свободу, и через несколько секунд пёсик уже недовольно тявкает у него на руках. — Молодой человек, спасибо вам большое. Девушка лет двадцати двух-двадцати трёх, симпатичная брюнетка с большими светло-синими глазами, благодарно улыбается, переводя дух после того, как догнала спасителя собаки. — Он ещё маленький, любит пошалить. Сорвался с поводка и погнался за птицей. Спасибо, если бы не вы, мистер… — Росс, — представляется Райан, передавая щенка хозяйке. Проказник устраивается у неё на руках, уткнувшись мокрым носом в локоть девушки и тихо посапывая. — Можно просто Райан и на ты. — Тогда я просто Сара, — улыбка не пропадает с лица новой знакомой, — и теперь я просто обязана напоить тебя чаем, отказ не принимается. Три ноль две. Он всё равно не придёт, и Росс это понимает. Понимает и с горечью признаёт, что это наименьшее из того, что он заслужил. Но всё-таки пальцы тянутся к телефону, Райан снова морщится от жжения под повязкой на левой руке, но набирает сообщение известному абоненту.R: Ну и иди к чёрту.
— Ладно. Я как раз не занят сегодня. Только по пути в неизвестность, сопровождаемому весёлым щебетанием Сары, до Росса доходит, что не только у него ещё остался номер телефона своего личного ночного кошмара.***
— Вот мы и пришли! — восклицает девушка, распахивая дверь квартиры в одной из новостроек в паре кварталов от парка с приглашающим жестом. — Проходи, не стесняйся. В квартире ещё с порога чувствуется уют. Им даже словно пахнет, хотя, скорее, это всего лишь запах хлеба, чая, может быть, цветов. Или это парфюм девушки, или того, кто часто здесь бывает, или аромат шампуня, которым она моет питомца каждый вечер, перед тем как ему устроиться и задремать, счастливому, в ногах хозяйки. В любом случае, что бы это ни было, но если бы Райан когда-нибудь задумался о том, как пахнет домашний уют, ему в голову точно пришло бы что-то подобное. Быстро протерев пёсику лапы, при этом продолжая болтать о том, суть чего Росс упустил ещё минут десять назад, но речь вроде бы шла о какой-то книге, Сара перемещается на кухню. — Чай, кофе, что покрепче? — Чай, — на автомате отвечает Райан, опускается на высокий табурет, качает головой и вздыхает, — Чёрт, кого я пытаюсь впечатлить. Что есть из «покрепче»? Смеясь, девушка достает бутылку вина и два бокала. — Надеюсь, это тебя устроит. Не люблю очень крепкий алкоголь, а вино самое то. Помогает после работы расслабиться. — Кем работаешь? — парень устремляет взгляд на то, как завораживающе льётся красная***
Уже вечером, сидя на кухонном подоконнике с сигаретой (откуда ему знать, что двадцать четыре часа назад точно так же на другом конце города сидел тот-чьё-имя-означает-боль?) и глотая подступившие к глазам слёзы, действительно включив ту самую песню о любви и ненависти и прокручивая её уже в который раз (двадцатый? двадцать пятый? тридцатый? а кто его знает), роняя пепел на тротуар, Росс всё так же повторяет эту фразу, как мантру. Иди к чёрту. Иди к чёрту. Иди к чёрту. И ради этого стоило так ненавидеть себя все эти два года? Ради того, чтобы потом услышать то, как тот самый человек называет тебя эгоистом и идиотом, говорит, что ты не достоин его любви? Да пошёл ты к чёрту, Ури, со своими высказываниями, со своим взглядом, который словно пронзает двумя кинжалами насквозь, со своим видом, который так и говорит «ну и кто из нас теперь дерьмовый неудачник?», со всем, что ты делаешь, и ради чего? Мести? Тебе не кажется, что Райану уже и так хватит? Лучшее орудие мести — заставить человека ненавидеть самого себя, и тогда он сделает всё, что угодно, чтобы получить заслуженное наказание. Он всё сделает сам, тебе даже не придётся прилагать усилия и пачкать руки. Ты уже достиг своей цели, так зачем снова берешь молот, разбиваешь его сердце на маленькие кусочки, а потом поджигаешь, полив бензином? Я ненавижу в тебе всё, но почему я люблю тебя? — Я не знаю, Брен, я не знаю, — хриплым от курения шёпотом повторяет Росс, прижимаясь лбом к холодной оконной раме. Нет. К чёрту любовь. И Ури тоже к чёрту. Всё к чёрту. Воспалённое сознание так и просит открыть «ту самую коробочку», но последние капли здравого смысла цепляются за фразу, сказанную Сарой в продолжении их разговора, которого не случилось бы, не заметь она перевязанную руку Райана. — Суицид — только не в мою смену, пожалуйста. Не стала жалеть, отговаривать. Оно и не нужно. Но смена девушки именно сегодня, а Россу слишком не хочется «дарить» ей свой хладный труп с вытекшей кровью, дабы не спровоцировать приступ некрофобии и осознания того, что, возможно, она была последней, с кем он говорил за свою короткую жизнь. Может быть, Райан и придурок, и эгоист, но что-то заставляет его хотя бы в этот раз задуматься о последствиях. Превращая свою жизнь в хаос, не разрушай её другим. Может быть, из-за проснувшейся совести, может, из-за внезапно появившегося чувства безразличия (к чёрту-к чёрту-к чёрту), но Росс перебарывает себя, заваривает себе кофе с молоком, который всегда почему-то действовал на него не бодрящим образом, а совершенно наоборот, и вскоре в маленькой квартире на окраине города воцаряется темнота и тишина, нарушаемая лишь дыханием её обитателя, заслужившего этот сон, глубокий и без сновидений. А всё остальное… Да пошло оно. И даже не к чёрту, а намного дальше.***
— Райан, зайди ко мне в кабинет. Что Росс больше всего не любит, так это когда его отрывают от работы, а именно это сейчас и делает главред, внезапно появившийся в дверях кабинета. Ну и что, что это начальство, не пойти бы ему куда подальше? Вдохновение — дама капризная, а нужна она не только тем, кто строчит романы. Но работа есть работа, а Райан всё-таки держится за это место, поэтому ему приходится с натянуто-спокойным выражением лица сохранить черновик новой статьи и предстать перед «власть имущим», пусть даже это важное лицо уже принимает тебя, как родного. Но только парень переступает порог кабинета своего начальника, в глаза сразу бросается одна деталь. Слишком высокая, худощавая деталь мужского пола, одетая в простой серый свитер и сжимающая в бледных руках фотокамеру, как будто бы это последнее, что у него осталось в жизни. — Вызывали? — Да, — главред морщит лоб, перекладывая с места на место какие-то бумаги на своём столе, — Райан, познакомься, это наш новый фотограф, Уикс… простите, напомните, как ваше имя? — Даллон, — каким-то замученным голосом отвечает Уикс, переводя усталый взгляд с Райана на календарь с фотографией какой-то полуобнажённой модели, висящий на стене. Но даже несмотря на это из его глаз не пропадает равнодушное выражение. — Да. И, так как у нас не хватает отдельных кабинетов на каждого сотрудника, Райану придётся потесниться, потому что вы, Даллон, разделите с ним кабинет. Росс снова оглядывает нового соседа по рабочему месту. Вроде бы проблем возникнуть не должно — боже, да разве этот Уикс выглядит, как проблемный? Не суди книгу по обложке, мальчик. — Введи его в курс дела, покажи ваше место, помоги освоиться и что там ему ещё нужно, — бормочет главред, видимо, уже полностью погрузившись в какие-то бумажные дебри и оставив подчинённых на произвол судьбы, тем самым даруя им шанс удалиться. — Ну, как ты уже понял, меня зовут Райан. Это кабинет. Кабинет — Даллон, Даллон — Кабинет, — Росс изображает театральный жест, словно представляя их друг другу, что выглядит весьма комично. — Располагайся, будь как дома, кофейный аппарат направо по коридору, если что непонятно, спрашивай, но не наглей. Приятного соседства. Райан плюхается на свой стул перед компьютером, думая, что этот, судя по всему, замученный жизнью новенький не будет ему докучать и займётся… чем там фотографы в офисе занимаются? в «Фотошопе» свои гениальные снимки ретушируют? Росс не имеет ни малейшего понятия, лишь бы чем-то занялся и дал, ради всего святого, спокойно дописать статью, но не тут то было. — А я не люблю кофе из аппарата, — вдруг подает голос Даллон, — Я дома завариваю и приношу. — Я же просил, — нервно начинает Росс, но внезапно уверенный вид Уикса, опирающегося на край стола, на несколько мгновений сбивает его с толку. А новичок не так-то прост, как кажется. — Видимо, мои надежды на то, что ты будешь неразговорчивым, не оправдаются. Уверенность как рукой снимает, и молодой человек смущенно опускает взгляд на фотокамеру, которую он всё ещё держит, не желая расставаться. — Прости, я… Ладно, я заткнусь, если мешаю. И именно в этот момент Росс допускает ошибку, снова разглядывая Даллона с головы до ног и разрешая одной непрошенной мысли закрасться в свою взбалмошную голову. А он ничего такой. Очень даже. И в следующий момент: о мой бог, нет, уймись, и нет, нет, тебе Ури было мало?, Райан громко выдыхает и словно пытается спрятаться за экраном ноутбука. — Прости, если это было грубо, просто мне правда нужно доделать кое-что, а потом можем и пообщаться, потому что тебе, наверное, не с кем… — слова зацепляются, путаются, и только бы Уикс не заметил резко покрасневших щёк. Ури же пошёл к чёрту, да? — Всё нормально. Этот загадочный, странный, находящийся абсолютно за гранью понимания парень улыбается, как небезызвестная Мона Лиза, и Росс хочет просто провалиться сквозь землю. Или нет? Или какая-то часть его рвётся наружу, заставляя вспомнить былые времена, когда в его жизни ещё не повстречался тот самый мальчик с тёплой застенчивой улыбкой и глазами, полными слёз? Тот самый мальчик, которого уже давно пора забыть? Что я говорил, к чёрту Ури? Ха-ха. Определённо, к чёрту.