History Foretold

О жрице часто говорили как о строгой надзирательнице, всегда следующей правилам и следящей за их выполнением. Создавалось ощущение, будто она всегда знает, что делать, всегда знает, что нужно сказать. Но мало кто знал, что скрывается за этим холодным образом судьи, созданным ею. Мина вовсе не была бесчувственной, как любили называть ее за спиной. Просто она всегда знала, что от нее требуется, и стремилась делать то, что нужно. Делать все возможное для благополучия народа. И разве это плохо? Фаэрис гордился умной и сильной женщиной, которую он называл сестрой. В отличии от девушки, всегда ищущей наиболее приемлемые выходы из конфликтов, дракон не обладал ни достаточным красноречием, ни желанием идти на компромиссы с провинившимися для помощи ей. Простая и действенная логика: "провинился — получи". Фаэрис всегда следовал за элиатропкой, оберегая и являясь надежной опорой для девушки. Как детали единого механизма, дополняющие друг друга. Сестра — голос богини, а брат — его исполнение. Доверяющие до бесконечности друг другу с рождения и никогда не сомневавшиеся в общей верности, ведь идеалы и ценности, в отличии от характеров и методов, они делили одни на двоих. Пусть их отношения не такие яркие, красочные, зато — устраивающие обоих.

***

Каждый вечер, освободившись от дел, они проводили свой собственный особый ритуал. Один на двоих. Необходимый обоим. Во время которого они становились поистине настоящими, но лишь друг для друга. И это была единственная слабость жрицы - полет. Ох, не описать словами это непередаваемое ощущение свободы в груди, что появлялось, стоило брату лишь оторваться от земли. Каждый раз девушка блаженно улыбалась, чуть жмурясь от лучей заходящего солнца и нежно поглаживая брата по чешуе, пока тот плавно скользил меж облаков, разрезая их крыльями. Здесь никто не мог их услышать. И они, зная об этом, каждый раз говорили до наступления темноты, делясь обо всех мыслях и впечатлениях. Иногда между ними проскальзывал даже смех от комичности некоторых ситуаций. И тогда они могли смеяться в голос, так громко как только хочется, радуясь подобным минутам близости. Однажды Мина сказала: "О, Фаэрис, знал бы ты, как мне хочется просто кричать, что есть мочи, в небо", а он лишь ответил: "Кричи". И с тех пор, когда сердце одного из близнецов сжималось от горечи, дракон взмывал над облаками, и они кричали, пока не устанут, пока не пройдет ноющая боль в груди. В такие дни Мина вставала ногами на спину брата и разводила руки в стороны, не боясь упасть, ведь, даже падая, она не станет сомневаться, что дракон не позволит им расстаться так просто. Иногда она могла лежать на нем, слушая истории брата и ныряя задумчиво ладонью в облака, пока тот не закончит. Бывали и дни, когда она беззаботно бродила по его крыльям, свободно скользя с них вниз, уходя в свободное падение, но лишь на мгновение, пока не почувствует под собой снова поверхность драконьих крыльев. Но как бы они ни провожали закат, перед спуском всегда застывали над островом, наблюдая за кипением жизни на нем. И это зрелище каждый раз разливалось теплом в груди близнецов, ведь каждый из них любил каждый камешек и каждого жителя их общего дома. Такими они были лишь друг для друга, не задумываясь о причинах. Им просто хотелось быть настоящими в свободные минуты полета. Какой бы нежной и эмоциональной ни была его сестра для него, дракон, в отличии от многих своих сородичей по отношению к своим близнецам, вовсе не видел ее хрупким существом, которому стоило бы бояться сделать больно. Нет, такие моменты не делали ее слабой, а лишь помогали поверить в жрицу еще сильнее, ведь только Фаэрис мог видеть, насколько девушке бывает тяжело жить с масками. Он просто знал ее настоящую. И девушка, несмотря на такие моменты мягкости дракона, никогда бы не засомневалась в его силе. Нерушимое единое целое.