Панели

Три панельных многоэтажки, пустырь с лужами на дне, ещё пара домов, завывающие металлом гаражи. Школа. В три этажа, с деревянными окнами и отдельным крылом спортзалом-столовой. Якобы побуждающий на гениальные мысли зелёный цвет бодро радует глаз штукатуркой на углах и под окнами. Да, капитального ремонта их двести какая-то там школа имени непонятно кого требует давно и отчаянно, но прошлый директор решил, что эти деньги лучше будут смотреться в его новой тачке. Он конечно был прав, Саня его понимал, но местами, когда отопления не предвиделось, а стойкое дерево не выдерживало морозов, хотелось эту машину ему в жопу засунуть. — Вить, сходи нахер со своей сменкой. Петров с нажимом смотрит на сутулого дежурного, который не менее тяжело смотрит на его забрызганные московской дворовой грязью кроссовки, но всё же пропускает, хотя надеется на сидящую на вахте бабку. Надежды на пожилую и достаточно вредную женщину не оправдываются: наглый парень споро проскальзывает мимо поста, на ходу стягивая ледяную куртку, которая от осени совсем не спасала. Ещё пара метров — и перед ним новое препятствие. Завуч, цепко выглядывающий пришедших не при параде. Такое ощущение, что приветственное слово нового директора как энное пришествие Христа, только круче. Спасение — незапертая пожарная лестница, по которой взлетать до третьего — одно удовольствие. В кабинете уже шумит их одиннадцатый «А», хвалёный, лицейский и все дела. А на деле — стая быдла и парочка вытягивающих персон типа Асмус и соседа по парте Кемпо, которого на удивление ещё нет. А вот его пижонская сумка валяется прямо посреди парты, сверкая логотипом, до чьего имени Петрову вообще до лампочки, но одно знает — стоит дохуя. — Сань, ты ж словишь от Крысы, опять потом поставит в какой-нибудь школьный совет, будешь тут до ночи сидеть. Советчик ловит средний палец в нос. Ну не виноват Саня, что вместо школьной формы на нём чёрные джинсы и не менее чёрная рубашка — так звёзды сложились, а он против звёзд не попрёт. А что кроссовки грязные как из говна, так это тоже звёзды, ага. Главное с такой же уверенностью всё завучу-Крысе объяснить. — Одиннадцатый, вы хотите на первом ряду сидеть? В дверном проёме светится информатик. Он всегда светится, когда денег на починку компов обещают дать, но нормально засиять мужик с Саниного четвёртого класса не может, жалко его. А себя, если и вправду придётся сидеть на первом ряду — ещё жальче, там Крыса за телефон всё руки отобьёт. Их класс вливается в общий поток, спешащий до актового зала. Везде — голоса, человеческий шум, куча ног, за которыми никто не замечает его обуви — и на том спасибо. А вот за второй ряд прямо напротив сцены — хер Крысе, а не спасибо; он сюда выспаться шёл, а не новое начальство выслушивать, ну его в одно место. Саня бы сказал, что им и без него хорошо, но не сработает: они без директора уже полтора месяца и всё это время школа шла по пизде, потому что заведовала ей Крыса. Эта дама не удосужилась за это время найти им нового учителя родной мовы и литературы, а потому почти каждый день они обитали в столовке, пугая бедных поваров. Она же отказалась подписывать новые договора на отопление и ремонт: она ж ИО, а не директор. В общем, хуже уже не будет. Или да? — Родные мои, закройтесь! Тишина в актовом! «Родные мои» из уст Крысы было страшной вещью, но действенной. Вся школа, собранная в актовом, замолкла как по щелчку. Завуч одобрительно улыбнулась узкими глазками, ей даже микрофон для своих речей нужен не был. — Вы все знаете, что наш прошлый директор, Игорь Дмитрич, земля ему пухом, был уволен в прошлом году. Целых полтора месяца школа жила хаотично, но сегодня всё изменилось. Наш новый директор, Меньшиков Олег Евгеньевич. Крыса любила пафосные речи и писала их убористым почерком на маленьких бумажках, но сегодня обошлась экспромтом. А нового директора Саня сперва даже не заметил. Тот неспешно, но легко поднялся со своего места у самой стены, где оставался незамеченным всё это время. Но как только мужчина вышел на середину зала, оставить его без внимания было сложно. Кто-то позади Петрова назвал его красавчиком, он же сам выразился подлиннее и более метко: — Еба-а-а-а пижон. Но отрицать, что мужчина ему понравился, было сложно. Скажи он это кому из парней, нос бы его никто не спас, но у Саши в последнее время слюна и сперма скапливались не только на их одноклассниц, щеголяющих отменными вырезами вопреки школьному уставу, но и на парней. Редко, но метко. Или не очень. Не сказать, что ОлегЕвгенич — как только запомнил — был красавцем. Мужчине было явно за пятьдесят, но держался он охренеть как — круче самого Петрова перед Крысой. Какой-то щегольский синий костюм, идеально выглаженная рубашка в мелкую клетку да даже выглядывающий из кармашка бордовый платочек — честное слово, ему не померещилось! Такое можно было увидеть явно не в их школе, где прошлый директор по школе разгуливал в джинсах и странного производства футболках, и не в окружении серых многоэтажек, гаражей и пустырей на окраине Москвы, о которой забыли все, а мэр, наверное, решил, что освятили это исчадие ада и хватит. — Доброе утро, ребята. Я очень рад оказаться в вашей школе, где я сам окончил выпускные классы. Многие слышали, что хаос для мудрецов, но у всего есть мера. Нам предстоит большая работа над школой, которая когда-то была лучшей в районе, а сейчас занимает слава богу если не последнее место. Престиж школы важен не только администрации. Это деньги на ремонт и новое оборудование, это ваша повседневная жизнь, ради улучшения которой нам предстоит потрудиться. Но не буду вас задерживать, уроки — самая важная часть школьного процесса. Тем более у вас новое расписание, рекомендую ознакомиться. Мужчина улыбается им, что вызывает у Петрова какой-то странный чуть ли не удар. По голове бы тебя, Саша, за такие мысли ударить. И пока новый директор обсуждает что-то с Крысой, они вываливаются из актового, как рыба из набитой бочки. Расписание на первом этаже пестрит поправками и — о ужас — уроков становится на два больше в неделю. Теперь их классу светит три литературы в неделю вместо одной субботней, первым, на которую никто не ходил. А теперь — вторым в понедельник, в среду четвёртым и первым же в пятницу. Идеальный набор, на который лучше не ходить, чтобы сохранить нервы от русской литературы. Но планы на сон в раздевалке спортзала рушатся от одного толчка в плечо от Кемпо, который указывает на их нового учителя литературы. Меньшиков О.Е., Крыса по его душу приди. Директор, ведущий литру и русский, которого, слава Богу, всего два — это у них в школе нечто новое, но вызывающее у Петрова радостный трепет вперемешку с мысленными окриками «идиот!». Но проходящий мимо них литератор с охерительной улыбкой выбивает все окрики из головы. — Одиннадцатый «А», жду вас в триста девятом вторым уроком. Я надеюсь, сбежавших не будет. Как мысли, чёрт, читает. И как теперь отсидеть на биологии? И пусть последняя парта — Крыса его с того света достанет ради параграфа про очередные клетки или что они там проходят. Вопрос — надо у Кристинки поинтересоваться, отличница как никак. Он тоже не троечник, но выезжал на чистой харизме. Интересно, с Евгеньичем сработает?