***
Стенц снова перевернулся с живота на спину. Снова скинул на пол подушку. Пошарил рукой и снова её под себя затолкал. Кейл и Мелани уехали пару часов назад, но ему не спалось. Он задрёмывал, просыпался, даже немного тёрся бёдрами о простыню при мыслях о том, что сейчас происходит там, в том огромном доме. Стенцу сложно было понять себя, впервые за столько лет. Вроде бы да: он уже определил для себя, что любит эту дикую зеленоглазую сволочь. Не просто хочет, не просто желает обладать им как вещью, живой игрушкой, которую однажды не жалко походя заиграть. Но сейчас в его чёрной душе царила не любовь. А то, что он порой чувствовал, когда Детку объезжал кто-то другой. Ревность. Злая, удушающая ревность заставляла его крутиться в кровати так, будто у него завелись вши. Причём трудно было понять, кого и к кому он ревнует. Кейла — само собой. Но и Мелани тоже. Сейчас Эмил Стенц просто бешено ревновал их обоих друг к другу. И с ним, и с ней он играл так долго, что просто сходил с ума от мысли, что сейчас они занимаются сексом. И делают это без него. В конце концов Стенц швырнул подушку в стену и прямо голым побрёл умываться. Раз сон не идёт, нужно работать. Конечно же, он не собирался соревноваться с тем, кто воплотил в жизнь проект Арес. Но всё-таки данных у него уже достаточно много. На них, всех них, нападут. Это факт. Это такое оружие, за которое кто угодно убьёт. Значит, нужно готовиться. Нужно натаскивать Детку, нужно расшевелить Моттса. В паре, конечно же. А Мелани? А что она? А она поможет ещё ближе подобраться к своему мужу. А может быть, и от неё будет толк. Хочет в бой, да? Ну что ж, получит она свой бой. Главное, чтоб не скулила. Эмил не мог терпеть, когда бабы начинали скулить. Через несколько часов он растолкал Церна: — Звони им. Детку домой немедленно, бабу чуть позже, — Стенц мило оскалился. — Завтракать будем.***
Мелодия звонка разбудила Джона. Пошевелившись, он с трудом нащупал на тумбочке рядом с кроватью телефон и принял входящий. — Привет, Детка. Не спишь? Тебя требует Папочка. Девочке твоей велит явиться ближе к вечеру. Поднимай попку, я буду через пятнадцать минут. Джон нахмурился, окончательно просыпаясь. Телефон Мелани. Церн позвонил ему на трубу его жены! То фото. Интересно, как долго они с Эмилом были на связи? И что этот гад ей слал? Джон не успел посмотреть, Мел схватила его за руку. Не сильно, но спросонья чувствительно. — Это привилегия ревнивых жён, Джон Кейл. Итак? — Мне велели тащиться печь им блины. Тебя ждут ближе к вечеру. Разбуди Эмили, покорми завтраком. Они обменялись взглядами, Джон погладил Мелани по щеке и поцеловал. Утро у него, скорее всего, будет весёлое. Когда приехал Церн, Джон успел только умыться и одеться. В этот раз они подогнали старый пикап с кузовом. В эту машину обычно загружались, когда нужно было сделать дела в городе или купить продукты тихо и незаметно. Такими тачками пользовался каждый второй магазинчик. — Эй, хозяйка! Я еду привез! Джон, помогай. Вадим прямо бешеная нянька. Сказал, пока ребёнку и жене еды не отвезёте, я с вас, говорит, не слезу. Там ящик чёртового шоколада! Мы, конечно, оплатим Злючке стоматологов, но она будет не в восторге, да? Кажется, Вадим собирается раскормить твою семью до своих размеров! Разгрузка заняла минут двадцать. Мелани помогала забивать шкафы, Церн почти не таясь разглядывал её ноги. — Извиняй, Детка. Я так, ну, в общем, круто, когда в паре оба красивые. Такое бывает редко. Ладно, мадам, я его забираю. Шеф прямо с утра зубами скрипит. До свидания. Приезд Джона прошел неожиданно тихо: Вадим прямо сразу поставил его к плите. Но вот что странно — никого с кухни не выгонял. Вся компания во главе со Стенцем пила чай, Анри сидел в уголке и рассматривал Джона странным, ласковым взглядом. Джон сглотнул. Он ведь знает, что будет, зачем тянуть резину? — Сэр, вы хотите поговорить? — Как ночь прошла? Спарились? — Стенц внаглую ухмыльнулся. — Нормально прошла. Как у людей, которые долго не видели друг друга. Джон резал овощи и, как обычно, воткнул нож в доску. Тот застрял. Вадим вздохнул и выдрал его, пряча в шкаф. — Хочешь сказать, что она не испугалась? — Эмил погладил свою кружку. — Маловато, наверно, тебе было. Церн, она ведь живая была? Не совсем он её укатал? — Живая, но напряжённая, — ответил Церн, — по-моему, такой женщине мало одного, даже хорошо обученного. Джон как можно незаметнее сжал и разжал кулак. Ну, вот же гады! Ну почему нельзя просто завалить! Надо обязательно открыть хлебальники и нести какую-то дичь! — Блин, да, у меня такие женщины. Как я таким счастливым дожил, — счастливо вздохнул Киллик. — Скип, а вот ты что скажешь про наших дам? — Одну люблю, вторая красивая. Третья… вот третья — просто нечто. — Короче — гарем такая штука, которую я единственную одобряю в арабском быте, — снова ухмыльнулся Стенц. — Четыре жены — вот золотой стандарт. И десяток наложниц ещё можно на интерес. — Жены две. Дитё одно. Расширяешь горизонты? — Моттс так откровенно лапал взглядом, что Джон аж взмок. — Не сюда, — Вадим перехватил его руку, — помидоры не в кашу. Зачем вообще каша? — Эмили. Отвезём, — ответил Моттс. — Ладно. Ближе к сути, — Джон повернулся к Эмилу, уперев руки в бока. И только в этот момент понял, что-то, что он испытывает последние десять минут, не злость и не страх. У него стояло, блин! — Чтоб вас всех, — тихо сказал Джон. — Куда-куда? — Стенц аж щёку рукой подпёр. — На хуй? На твой? Не жирно ли будет? — Я первый! — подскочил Тайлер. — Пшли вон от плиты! Джон бросился бежать, был перехвачен Вадимом и завален на стол. — А кто-то недавно орал, что кухня его, и все пошли вон, — Дерг не сдержался и захохотал. — Я соскучился. Вадим погладил Джона по волосам и отступил, дав Тайлеру содрать с Кейла штаны и заняться членом. Стенц погладил Тайлера по спине, по бёдрам, легко поцеловал в загривок. Он, строго говоря, никогда не скрывал, что порой захаживает к гению и выкатывается только под утро. Собственно говоря, учитывая отношения в его стае, он мог любого из них так облапать. Но с Тайлером всегда было как-то по-особенному. И не потому, что тот гей. Хотя свою перчинку и это вносило. — Подожди немножко, ладно? Естественно, про презервативы все снова благополучно забыли. Детка уже, кажется, не обращал на это внимания. Интересно, попробует ли он после этого спалить во дворе обеденный стол? Или не переборет Вадима? Сбросив футболку и спустив штаны, Эмил смазал себя и, немного разработав, вошёл, поглаживая ноги Кейла. — Так ведь привычнее, да, зеленоглазый наш демон? После этого он дёрнул к себе за шею Моттса, вовлекая его в поцелуй. — Бля, вы психи, — простонал Киллик, целуя Детку. Джон застонал в поцелуй, вздрагивая от каждого движения внутри. Он почувствовал, как Анри и Дерг скользнули под руки. Дергу он тут же начал дрочить, Анри позволил целовать и ласкать пальцы. Киллик разогнулся. Он смотрел ему в глаза так странно, серьёзно и нежно. Потом тоже спустил штаны, вставляя Джону глубоко в горло. Джон закрыл глаза. Проклятье, он только провёл ночь с женой и уже даёт им всем! Мелани неправа, его не вытащить. Он уже не сможет выплыть. Он стал сжимать бёдра, подгоняя Стенца кончить быстрее. Сегодня ему нужны были все, и он чертовски боялся отключиться в оргазме, не успев почувствовать каждого. Эмил утробно зарычал и выплеснулся, царапая ногтями живот Кейла. Отвалился и сдвинулся в сторону, поглаживая его тело. — Следующий. Тайлер выпустил Джона и под одобрительный свист народа навалился сверху. Джон почти не отреагировал, пропуская через себя экстаз Киллика. Сглотнув, он потянулся к Церну. — Наша Детка, — простонал тот, — ребят, я всегда говорил, бабы дурные в технике. Мелани вчера явно сорвала стоп-кран. Под корень и с тормозами. Молодец, девочка. — А кто-то мне говорил, что привозить Волчицу сюда — перегиб, — Стенц погладил Моттса по спине, любуясь гуляющими под одеждой мышцами. — Теперь считаешь иначе, а? Тайлер кончил быстро, уступая место Киллику. — О, мать вас всех, наконец-то, — застонал он. — Церн, кончай быстрее, бля, хочу целовать Детку. После для Джона всё слилось в какой-то круговорот боли и наслаждения. Он ещё помнил Вадима, который подхватил его на руки и брал на весу, как куклу. Когда на нём кончал Моттс, он уже просто лежал на столе, смотря в одну точку и чувствуя, как Анри целует и ласкает плечи. Француз не проникал в него, но явно чувствовал, где все эрогенные зоны. Стенц сидел на стуле, раскачиваясь, и, скорее всего, снимал весь разврат на телефон. Раздался звонок телефона, который успешно заглушил Моттс, заорав так, что задрожали стекла. Джон только тихо застонал. Стенц меж тем быстро менялся в лице. Выключил телефон и сунул трубку в карман. — Стол отмыть. Всем одеться. Оружейку запереть. Киллик! Порнуху прибрал! — А что стряслось, шеф? — Ребёнок, блять, в доме, у вас десять минут! — Эмил долбанул кулаком по холодильнику так, что он открылся, и оттуда выкатилась колбаса. Джон выдал сложную трехэтажную матерную конструкцию, вскакивая со стола и заметавшись в поисках штанов. — Ещё раз, я не записал, — взмолился Киллик. — Где мои-то штаны? Я влез в подштанники Тайлера! — Если она за дверью, то нам пиздец, — сообщил Скип. — Как это произошло?! Стенц, как она могла сюда попасть?! — Да в кузове притаранили! Ай, твою! — Церн встретился мезинцем с ножкой стола. — Мы с Джоном ящики разгружали! Пока в доме были, она и влезла! — Пойду искать, — сказал Дерг, — Вадим, там, по-моему, твой русский суп сгорел в кастрюле. Вадим выдал ещё более сложную конструкцию на своем родном. Анри кивнул. Запоминал, наверное. — Я в оружейку! — закричал Мулки. — Я там забаррикадируюсь. Волчонка ко мне не пускать! Я с детьми не умею обращаться! — Значит, как жопу мне мучить, так ты молодец! А как моя дочь, так зассал! — проорал Джон ему вдогонку, выбегая вслед за Дергом. — Отцовство. Сразу. После секса. Профит, — Моттс захохотал. — Я за тряпкой. Кухня в… хм… чистейшей любви. Стенц между тем пошёл прямо в подвал. Ведь уже сколько раз требовал заколотить наконец эту чёртову дверь, ведущую туда со склада! И вот, пожалуйста, последствия.***
Эмили ругала саму себя. План же был отличным! Она проснулась ровно в шесть утра и стала ждать. Они заберут Джона, кто-то же должен за ним приехать. Она проникнет в дом и, пока все спят, они украдут машину и уедут. Как можно было заснуть под этой дурацкой тканью?! А сейчас, конечно, все уже проснулись, и вывезти Джона незаметно не удастся. Эмили вначале осмотрела всё вокруг дома. Большой навес, под который и загнали машину. С другой стороны дома склад. Перед домом площадка, засыпанная гравием. Дальше пустырь, заросший травой. Сам дом здоровый и жуткий. Эмили обежала его дважды. Запасного входа не было. Но где-то же он должен быть! Наконец она нашла его на складе. Логично. Но на месте этих мужиков она бы склады запирала. Смерти не боятся? Дверь вела в подвал, чистый, светлый. Всё его пространство занимала огромная клетка! Там помещалась жилая комната и что-то, похожее на маленький спортивный зал. Двери клетки тоже открыты. Эмили вошла туда и замерла. Она почувствовала этот запах. Мужские духи. Дорогие. Вчера она впервые почувствовала этот запах. Эмили приблизилась к постели. Под ней что-то лежало, что-то очень тяжелое. Сзади раздался звук шагов. Эмили схватила со стола лампу. В другой руке она продолжала удерживать конец цепи. — Ну, приветик. Тот парень, Дерг. Вчера они играли в карты, Эмили старалась быть спокойной и хорошей. Ей нужен был Моттс. Моттс учил драться. Этот мужик ей был не нужен, очень хотелось по нему треснуть. Желательно одной из сковородок в шкафу. Но не хотелось злить Моттса. — Мама и Джон, они с вами работают? Типа вы теперь за президента? — Малыш, — рыжий верзила ухмыльнулся, — мы за тех, кто больше платит. И да, твои мама и папа с нами работают. Так безопаснее. Он вошёл в клетку, но пока не приближался, стоял у входа, сложив руки на груди. Сейчас, когда они были только вдвоём, он смотрел странно. Так оценивающе. — Ага! А это типа их кабинет, да?! Чего же цепь только одна? Вторую купить не успели?! Эмили швырнула в него лампу. Дерг успел её перехватить и поставить на пол. — Эмили, можно вопрос? Почему ты не называешь Джона папой? Эмили захлебнулась воздухом и сделала шаг назад. Но он продолжал смотреть. Она не имела права отступить. Дерг подошел ещё ближе и сел перед ней на корточки. Взял её за подбородок. — Я знаю, Эмили. Мысли, о которых ты никому не скажешь, особенные сны, гнев, обиды. На него, за то, что далеко. На мать. Я знаю всё. Причину, по которой ты называешь его Джоном. Мы называем его Детка. По этим же причинам. Ты ничего не спрашивай. Я ничего не отвечу. Все вопросы и все ответы мы уже обсудили. А теперь беги, девочка. Потому что-то, что ты сейчас испытываешь, сильнее и страшнее страха. Эмили оттолкнула его. Ничего не видя перед собой, она выбежала вверх, на лестницу. — Эмили! Джон стоял прямо перед ней. Тапочки, домашние штаны, серая футболка. Всё это почти не скрывало его. Сейчас! Когда ей так плохо! У него за спиной маячил Монстр. Но на этого человека Эмили было наплевать. Она пробежала мимо Джона и встала напротив Монстра. — Где ты живешь?! — Первый этаж, третья дверь справа, если считать от выхода, — сообщил Стенц, сунув руки в карманы. Эмили бросилась туда. Комната напоминала кабинет. Но очень захламлённый. Стульев и кресел не было. Эмили села в углу, свернувшись в клубок. Если этот Дерг сказал правду, пять минут. Всего лишь пять минут. Потом она попросит Джона отвезти его к матери. И больше она не побеспокоит его. — Что ты ей сказал?! — взвыл Джон, впиваясь пальцами в одежду Дерга. — Ничего такого, Джон. Я просто, как Мулкани, не люблю детей и не умею с ними обращаться. Я просто решил помочь ей быстрее вырасти. — Дерг, ей одиннадцать! — Мне было двенадцать, когда отец продал меня на бои детей. А в четырнадцать я прирезал этого алкоголика. Извини, Кейл, я плохо верю в детство. Я сказал ей, что ты наш, этого достаточно. А расстроилась она, потому что ты её. И она понимает, что пока битву с нами за тебя она не потянет. Но она будет стараться, Кейл. Ты не очень понимаешь отношение к тебе твоей дочери. — Да что он несёт, блять! Стенц! — А что сразу я? — Стенц фыркнул. Зыркнул на Дерга. — С тобой побеседуем вечером. Вали. — Так. Зачем она к тебе попёрлась? Пойду, отвезу домой. Ну что за бред?! Запирать мне их, что ли? Деятельные мои девочки, — Джон тяжело вздохнул. Стенц только похлопал его по плечу, глядя сочувственно: — Поймёшь. Учись анализировать без эмоций. Помогает. Так, я к себе. Сунешь нос — прищемлю и не постесняюсь того, что это видит твоя дочь. С этими словами он развернулся и пошёл в свой кабинет.***
Монстр зашёл в двери и посмотрел на неё. Эмили помнила этот взгляд. Тогда она смотрела прямо на него, с пистолетом у лба. Сейчас не могла. — Пять минут. И свалю. Она закрыла глаза. Это отпустит. Она сможет посмотреть в лицо Джону. Может быть, она поищет другой путь побега. Когда он будет в том огромном доме. Который им подарили в обмен на что?! Нет, думать об этом нельзя. Боже, её сейчас стошнит. Стенц только пожал плечами. И привычно стянул футболку, откинув её на одну из стопок документов. Тяжело вздохнул, понимая, что раздеться до конца, как обычно, ему нельзя. Обещал ведь учитывать. А с Дергом он поговорит. Вконец распустились, творят, что хотят, едва не у него под носом. Стащив и ботинки, Стенц цапнул планшетку, две папки с документами и привычно завалился на потёртый ковёр работать. При этом слегка покусывая ручку. Эмили вздохнула. Пять минут вышли. Она попыталась встать, но у неё закружилась голова, и она осела обратно на ковёр. Проклятье! Она слабая! Они не должны видеть её слабой! Зачем он снял футболку? Эмили сглотнула, отворачиваясь. Она даже Джона редко видела в таком виде. Стенц почесал ручкой за ухом. Работа не то чтобы не клеилась, но сопение и возня в углу раздражали. Вдруг он вспомнил ёрзающего задницей по его спине Кейла, потребовавшего с перепугу песню. Почему бы и нет? Сперва Стенц начал мурлыкать под нос, вспоминая мелодию. А потом тихо, будто бы для себя, запел: — Родилась она в штате Миссисипи. Папочка был копом, а мама была хиппи. По Алабаме в кандалах моталась, заплатив за то, что сильно выделялась… Эмили едва не удрала по стене. Монстр пел. У него был странный голос. Больше напоминающий рычание. Но он был красивым. Джон не умел петь. Даже когда пел ей в детстве колыбельные, его голос срывался от смущения. Этот человек пел легко, он вообще легко пропускал через себя звук, свет, этот мир. В Белом Доме он жутко орал, когда злился. И пожирал свет. Словно не только чёрной одеждой, но и всем телом. Теперь Эмили знала: поглощая свет, он его накапливает. Сейчас от него исходило будто тепло. Это тепло растворяло страх. Эмили ему не верила, но она искала тепла. Встав, пошатываясь, она добрела до него. Села поближе. Конечно, с этого расстояния её можно схватить и убить. Но она надеялась, что он не убьёт её, когда Джон рядом. Стенц на неё покосился. И, дотянувшись, цапнул свою тарелку. С вечера там остался бутерброд с колбасой, на удивление даже ни разу не укушенный. Видимо, слишком из-за приезда Волчицы завёлся. Эмил протянул девчонке тарелку. Эмили хотела есть. Она только сейчас поняла, насколько была голодна. Утром не поела. — Спасибо. Она прижалась к нему ещё ближе, коснувшись его горячей кожи рукой и плечом. Она ненавидела колбасу, и хлеб уже подсох. Но Эмили считала, что в этом странном мире, где оказались они с матерью, привередничать нельзя. От неожиданного удара в двери она вздрогнула. Их открыл ногой огромный мужчина с белыми волосами. У него была злая рожа, но добрые глаза. — Что, блин, за разврат?! Эмил, отдавай дитё. Моттс убрал. Заберу её на кухню, поможет Анри и Джону есть готовить. И вообще, сухая колбаса ребёнку не еда. — А я тут при чём? — Стенц даже не потрудился подняться. — Что было, то и дал. Конечно, она сама сюда вломилась, но как бы пытаюсь быть не совсем уж страшным. — Извините, — Эмили тихо встала, уходя. По дороге осмотрелась. Но места, где хранится оружие, поблизости не было.***
Анри ситуация казалась любопытной. У Хозяина вся семья красивая. Но девочка, которую он ему заменял… была красивая по-особенному. Когда она вошла в кухню, Анри даже вздрогнул. Эти тёмные волосы, большие, выразительные глаза, джинсы, голубая блузка. И странная сила, волнами исходящая от её хрупкого тела. Она больше похожа на Эмила, доминанта Хозяина! И Анри уже видел её. Старше. На рисунке Моттса. Стенц попросил у Моттса этот рисунок, вставил в рамку и повесил на стену в компьютерной. Но вообще рисунок кочевал по всем комнатам и этажам. Образ прекрасной женщины, которой не существует. Почему не существует? Вот же она! Правда, хотелось бы надеяться, что её ждёт другая судьба. Вадим выдал им картошку. Похоже, у них будет пюре. И есть они его будут год. Наверное, в России люди изливают душу, когда чистят картошку. — Па-а-ап, можно попросить? Странно, такие простые слова, а Хозяин едва не отпилил себе палец. Странные люди. Анри уже собрался ехать в магазин игрушек. Действительно, выпугали ребёнка. Тут не обойдётся без дорогой куклы или игровой приставки. — Да. Если ты больше так не будешь делать. Можно приехать с мамой. Или со мной. Но не так. Что ты хочешь? — Научи меня стрелять. — Эмили! — Джон! Что в этом такого? Да, я хочу научиться стрелять! Потому что они… люди, с которыми ты… работаешь. Много умеют. А я — ничего! Логично. Но Хозяину почему-то не нравилась эта идея. Вадим молчал, только кусал губы. Анри уже знал: большой русский так делает, когда ему очень смешно, но он не хочет никого пугать. Хохотал он громко и как-то демонически. — Джон, ты бы у Эмила телефон взял. Позвони жене. А то ещё пешком прибежит. — Я уже позвонил, — Стенц нарисовался в дверях. — Обещала п… поставить нас всех в угол и м… мороженого на десерт лишить. Я вот только думаю, как мы все в один угол поместимся? — Мама вас вначале раскатает. Той большой чёрной тачкой. А потом уложит слоями, — ответила Эмили, сосредоточено колупая клубень. — Угу. Логично, — Стенц с умным видом покивал, оценивая гениальность такого плана. — Ладно. Что тут за шум без драки? О чём в моём доме спор? — Джон, папа. Я прошу его научить меня стрелять. Но он не хочет. — Ну так и что? Он же твой папа, ему, наверное, лучше знать, нет? — Стенц полез в холодильник. — Научу. Порядок, — Моттс первым перехватил молоко, хлебнул из горла и протянул Эмили. — Кормили? Мама готовит. Пора домой. Я кто? — Дядя Моттс. Эмили улыбнулась. Пить не стала, хоть и сделала вид. Молоко было холодным. — Да. Я хороший дядя. Поехали. — Слышь, хороший дядя! — Стенц выудил из недр покусанное яблоко. — У меня уже от твоих грызов во рту жирно! Кончай так делать, а? И хоть бы Кейла спросил для приличия. Намекал он, конечно же, совсем не на яблоко. — Не-а, — ответил Моттс, подхватывая Эмили и сажая на плечо. Та вскрикнула от неожиданности, но удержалась. — Я решил. И он с гордым видом удалился, наклонившись, чтобы Эмили не ударилась головой о двери. — Знаете, — сказал Вадим, вытирая руки, — я бы не сказал, что в восторге, но мне в этом дурдоме как-то уютнее. Скажите Мулки, что можно вылезать из оружейки. А то, бедняга, и в сортир не ходил. Охраняет. Кейл, какие планы? — Не сойти с ума, — Джон бросил нож на стол, — вымыть жопу. Не хочу думать, в каком виде я сидел рядом с моим ребёнком. Потом пойти в тренировочную и порвать грушу. Чтобы не порвать вас всех. Потом как пойдет. — Может быть, я окажусь лучше груши? — Стенц закинул яблоко обратно в холодильник. — Нет. Желание тебе въебать в последнее время перерастает в желание тебя выебать. Это сильно отвлекает. Вечером еду опять домой. Да, Эмил. Еду. Это вам наказание. Но завтра, если нужно, я ночью в твоей постели. Да? Джону было трудно. Он не хотел просить. Но его тело, всё существо, привыкло просить. Умолять. Ожидать удара или цепи. — Ладно, — Стенц пожал плечами. — Но. Помни, что у нас ещё есть важное дело. Мы подробнее перетрём, когда этот наглый «дядя Моттси» вернётся. Но теперь вы будете тренироваться с ним вместе. Всегда. И всегда под моим личным контролем.***
Машина остановилась у огромного роскошного дома. Малькольм закурил, наблюдая, как Арес-1 выносит из неё ребенка. Девочка. Хорошо. Ребёнок всегда быстрее позволяет взрослым сдаться. Рядом закашлял Карк. Малькольм ухмыльнулся. Он говорил этому богатею не ехать, но Карку захотелось поиграть в шпионов и супергероев. Он приезжал на полигон, отстёгивал деньги, задавал вопросы. Вот теперь попёрся на слежку. Идиот. Но Малькольм любил таких идиотов. Привыкший мучить людей, Карк был бесстрашен. Он путал домашнего котёнка и котёнка тигрицы. На полигоне он лез прямо под руки Аресам, трогал их тела, восхищался. Те, кто ещё были немного людьми, боялись его. Те, кто прошёл нулевую стадию, вначале принюхивались, смотрели с недоумением. Потом начинали играть. Облизывались, показывали зубы, делали ложные выпады, заставляя Карка отскакивать. Человек, не накладывающий в штаны при их приближении, им тоже нравился. И тогда Малькольм решил сохранить Карку жизнь. Более того, ему была оказана большая честь. Какая, Карк не знал. Это был блядский сюрприз. Малькольм их просто обожал. — Почему не захватить его сейчас? — Рано. Он ещё не почувствовал, что этот дом — его гнездо. И тут нет Кейла. Надо брать всех. — Ненавижу ждать. Возвращаемся ко мне? — Да, возвращаемся. Знаешь, в чём твоя проблема, Карк? Ты всегда продаёшь рабов недоделанными.***
Стенц отпустил Кейла домой ближе к вечеру. До этого гонял его по дому как сидорову козу. Или с той козой делали что-то другое? Тьфу, даже думать противно, если речь идёт не о порке. Короче, гонял. То одно задание, то другое. Да, Стенц злился. Но теперь, с учётом кольца и Кузькиной Матери по имени Вадим нельзя было просто посадить эту зеленоглазую суку на цепь и отхлестать ремнём. А с учётом Волчицы его даже завалить просто так нельзя! В общем, в сторону склада Стенц пёр в самом не радужном настроении. Дерг, конечно, был там. Всегда в это время с чем-то возился. Лучше бы взял в зубы гвозди с молотком и заколотил дверку. Но что уж теперь. — Такой большой и сильный, что с целым ребёнком справился? — Стенц прислонился плечом к косяку. Дерг отложил детали для компов Тайлера, которые проверял. — Эмил, я с ней не справлялся. Я её учил. Вы все набиваетесь в отцы тем или иным способом. Ну, ладно. А вот я не набиваюсь. Но я считаю, что пусть лучше шишки набьёт друг, чем враг. Она любит Детку. Она любит его так сильно, что не может спокойно рядом с ним находиться. Окей, лично для меня нет в этом ничего такого. Но рано или поздно она поймёт, как мы тут «работаем». Я намекнул, чтоб поняла быстрее. Она въехала. Правда, не во всё. Но уж лучше так, чем если бы она заглянула в окошко кухни за час до прихода в подвал. Картошкой бы не отмазались. — Чтобы этот намёк был последним, Дерг, — Стенц одарил его тяжёлым взглядом. — Я знаю твою историю. У всех у нас не сложилось с родителями. Я до сих пор всем втираю при случае, что детдомовский, хотя это было не совсем так. Но её не нужно так жёстко впутывать. И шишки набьёт, и чего похуже. Да, она уже вляпалась. Но не смей давить на неё. — Давить не буду. Но скоро будет месиво, и ты знаешь: оно будет пиздатым. И до этого я буду её тренировать. Но не так, как ты. Или как Моттс. Ты пытаешься показать ей власть. Тебе надо. Моттс пытается вообще стать вторым хуём в этой семье. Ладно, его тараканы. Я начну растить в ней зло. И пьянки, и первый кокс, и первое порно по телевизору будут исходить от меня. Я не дам поиметь её чужому человеку. Не дам раздавить и выбросить, как кусок грязной тряпки. Как выбрасывали нас всех. Считай, что в этом проявляется моё отцовство. Я сказал. Готов понести наказание, командир. — Точно? — Стенц отлепился от косяка и медленно подошёл ближе. — Ладно. За кокс придушу. Первое порно явно изойдёт со стороны Киллика. С остальным разберёшься. Но ты уверен? Кажется, после проверки в душе у нас не было наедине. Или я путаю? — Нет, шеф, не путаешь. Дерг ухмыльнулся. Поднявшись с шаткого стула, он отшвырнул его ногой и опёрся руками на ящики, опустив голову. — Кстати, замечу, что трахался ты тогда хреново. Ты ловишь кайф, уча Детку. Посмотрим, чему Детка научил тебя. По крайней мере, когда мы все вместе, то, что перепадает нам, очень вкусное. — Ага, было дело. А ты даже и не особо-то удивился. Я ещё понимаю Тайлера. Но вы… вы как-то все слишком спокойно к этому относились. Стенц подошёл и в несколько чётких движений спустил с Дерга штаны. Воспользовался смазкой и запустил в него пальцы. — Вау, даже разработаешь? Достаточно интересное начало. Шеф, каждый командир ебанут по-своему. Разовый трах — ещё не самая большая проблема. Удалось даже словить чутка кайфа. — Значит, всё дело в том, что трудностей не боишься? — Стенц ввёл пальцы глубже, нащупывая заветное место. И слегка надавил. — Бля, шеф! Вот этого не надо! Это удар ниже пояса! Доставай грабли! — Дерг резко дёрнулся, уходя от прикосновений. — У-тю-тю! Кто ж знал, что такой сильный и страшный парень такая неженка? — Стенц ещё раз издевательски нажал пальцами и убрал их, пристраиваясь. — Чего боишься? Сам заинтересовался, чему мы друг друга учим. — Не надо все ваши трахи на нас переносить, я тебе не жена, шеф. М-м-м, да, вот так. Резче. И придуши меня. И можно считать моё наказание исчерпанным. Блин! Да уберись ты от этой точки! Кончать я тут не планировал! — А мне как-то плевать, чего ты планировал, — отозвался Стенц, прогибая Дерга и придушивая локтём. — Но ты кончишь тут. Как моя рыжая сучка. И это будет твоим наказанием, крутой парень. Ну-ка! И он резко шлёпнул свободной рукой Дерга по заднице. Дерг зарычал, впиваясь в ящик зубами, и захрипел. А потом кончил. Причём так, как давно не кончал. Даже утром это было как-то спокойнее. А тут просто захлебнулся в экстазе, загаживая чёртов ящик. Он любил, когда его называли рыжей сукой. Церна это бесило. А он просто тащился. Особенно если тот, кто его так называл, в крови и валяется под ногами. Он поднял руку вверх, показывая, что сдаётся. Шеф его отпустил, забирая свою долю кайфа. Всё же этот поклонник Кали ебался потрясно. Особенно когда злился. — Ну вот, — Стенц тяжело дышал, застёгивая штаны. — Я бухать. Присоединишься? — М-м-м, о да. Кстати, Моттс припёрся. Притащил пирог от Рыжика. Не травленый. Но я бы лучше мяса.***
Джон не понимал этого бзика Моттса на гигантизм. Подстраивается под своё достоинство? Кухня в этом дворце была огромной. Они сидели с Мелани за столом у окна и грели в руках чашки с чаем. Эмили давно заснула, убаюканная обещаниями дядюшки. — Знаешь, я не хотел, не разрешал. А потом подумал: если они придут за Моттсом, они придут и за мной. И за вами. Может быть, научить её стрелять и драться — не такая уж паршивая идея? — Арес-1. У тебя двое мужчин почти в собственности, — Мелани глотнула чаю. — Боже, это просто не укладывается у меня в голове. — Давай и тебе кого-нибудь поймаем, — вымученно улыбнулся Джон. Мелани фыркнула, встряхнула своими волосами. Джон обожал, когда она так делала. — Нет. Хватит с меня твоих психов. Но, знаешь, я бы тоже поучилась стрелять. И драться. Не хочу быть беззащитной. Мы с Эмили учились по интернету. Так что не знаю. Я уже достаточно крута, чтобы завалить почтальона. Что вы там делали? Когда они тебя забрали утром? — Разговаривали, обсуждали тренировки, — Джон гладил её пальцы. — Угу. Сколько раз ты кончил? Ладно, прости. Я понимаю. Ну, я стараюсь понять. — Разговор был продуктивным, — Джон тяжко вздохнул, — поэтому сейчас я бы просто пошёл наверх, лёг в постель, обнял тебя нежно-нежно. И отрубился. Мелани не успела ответить. В коридоре раздался грохот и нецензурная брань. — Тихо. Шеф. Ребёнок спит. Ночь же, — раздался голос, уже знакомо разрывающий фразы. — Алкаш, — второй укоряющий бас Мелани слышала впервые. Они с Джоном встали почти одновременно. Пока шли встречать гостей, Джон не выпускал её руку. В ближайших дверях почти тут же нарисовался Стенц. Он опирался двумя руками на дверную раму и нехорошо улыбался. Выглядел он пьяным. Не мертвецки, но хорошо. — Ребя-я-ята. А это я ломаю дверь, — он ухмыльнулся, вызвав возмущённое фырканье Вадима на тему цитат не к месту. — Потрясающе. Кофе? — Мелани сложила руки на груди. — Или сразу отрезвляющего пинка, сэр? — добавил Джон. — Вы с ночёвкой? Спальни приготовить? — Не-не! Не трудитесь. Вадим, ты не мог бы?.. Ага. Так, о чём я? А! Пришёл вот поздравить вас с новосельем. Примите… ну и прочее. Ой, а чего вы-то не спите? Стенц шагнул им навстречу, попутно уцепившись за стоявшего сзади Моттса. И невольно или вольно утаскивая его за собой вперёд. — Разговариваем. Иногда, знаете, люди сидят на кухне и разговаривают. Сэр, — ответила Мелани. Джон молчал. Он хорошо знал этот взгляд. Грядёт эпическая подстава. — Ага. Так со мной поговорить отказался, весь… день шарахался. А тут разговариваешь. Моттс, чё притих? Вадим уже ушёл… ну, туда? — Ушёл. Сказал, присмотрит. Взял книжку. Фонарик. Сказал, на ковре поспит. Пойду, бассейн приготовлю. Там подогрев. Чтоб не околели. С твоими идеями. — Какими идеями, эй?! Моттс! — Джон, на всякий случай, задвинул удивлённую Мелани за спину. — Ну, русские каждый год с друзьями ходят в баню, — развёл руками Эмил. — А мы чем хуже? Бани нет, в душе тесновато. А тут бассейн. При этом Стенц подошёл ближе и выразительно заглянул Детке в глаза. И взгляд его, в отличие от поведения, был абсолютно трезвым и осознанным. — Сука. Ах ты ревнивая хитрая сука, — процедил Джон сквозь сжатые зубы. — Она не пойдёт! Я не дам моей жене ебаться с тремя мужиками под окнами комнаты моей дочери! Ты совсем охренел?! Не знаю, о чём вы там договаривались по телефону, но я этого не разрешал! Да, вы мне оба супруги. Но это не значит, что я на всё согласен. Езжай домой! — Готово, — Моттс сунулся в двери. — Уломал? В процессе? Я быстро? — Не-а. Как всегда, облом с первого раза. Начинает рычать, кобель, — ухмыльнулся Стенц. — Мелани, а ты что скажешь? Мелани понимала, так будет. Завести Джона — это неотъемлемая часть действа. Нельзя взять её тихо. Надо, чтобы Джон видел. И участвовал. — Согласна. — Что?! — Джон, ты разбудишь Эмили быстрее них. Он своё получит, ты знаешь. Спорить глупо. Я согласна. И я знаю: эти двое тебе близки. Я хочу на вас посмотреть. — Вперёд, — улыбка на минуту пропала с лица Стенца. — Действительно, разбудим ещё. Живо. Мелани вошла в воду первой. Как специально, выдалась тёплая ночь. Вода была чистой, по краю бассейна установлены лампочки. Так что она очень надеялась, что её тело выглядит красиво. Бассейн неглубокий, воды взрослому человеку по ключицы. Повернувшись, она стала оценивать картину. Джон уже разделся и замер у края. Моттс тоже всё снял. Мелани невольно залюбовалась. Красивое тело. Правда красивое. Она бы никогда не изменила Джону, но в этой ситуации считала, что имеет право полюбоваться. Моттс прыгнул в воду, повернулся лицом к Джону. — Кидай. Тушу. Поймаю. Чтобы её. Не зацепило. Конечно, их главный тут же пнул Джона, и тот с плеском рухнул к ним. — Сволочь! — Джон всплыл, отплёвываясь. Мелани приблизилась к нему, гладя плечи. Эмил ещё стоял полностью одетым. Он так явно любовался картиной. Без злобы, без пьяного угара. Он так откровенно любил тех, кто был перед ним, что Мелани поразило это открытие до глубины души. — Иди к нам. Ты сам всё это придумал, — она поманила его пальцем. — Ага. И такая возможность меня утопить. Не самая поганая смерть. Он разделся, как всегда, по-военному быстро. И стрелой нырнул в бассейн, пролетел под водой и вынырнул практически у другого борта. Медленно поплыл к ним. Мелани даже вздрогнула от неожиданности, когда Моттс поцеловал её плечо. Она потянула Джона к себе, он нежно сжал её грудь руками. — Эм, хм, Джон. Я не хотела бы показаться дурой или ханжой, но то, что упирается в меня, это… оно вообще реально? — Этот, я извиняюсь за выражение, гранатомёт? Очень даже, — сообщил Стенц, подплыв к ним и огладив Моттсу плечи. Мягко поцеловал его в шею сзади. — Извините. Красивая. Но он тоже. Не знаю. Мало. Хочу двойной. Моттс притянул к себе Джона, который явно пребывал в ступоре, и сладко поцеловал. Мелани целовала их обоих и страстно застонала, когда почувствовала, как Эмил стал ласкать её там в воде. Моттс осторожно толкнул её на Эмила, они с Джоном прижались губами к соскам. — Пожалуйста, — прошептала Мел. Это было какое-то чёртово безумие. Её буквально оплетали с трёх сторон. И все три её партнёра были немаленькими во всех смыслах этого слова. Её делили, ею обладали, она почти задыхалась в их руках. Она только и смогла, что тихо заскулить, когда пальцы Моттса тоже стали гладить её там. — На берег, — тихо шепнул Стенц. Он выбрался первым и вынес Мелани на руках. Всё-таки она была маленькой, такой небольшой по сравнению с Деткой. Во всём есть свои плюсы, хоть эту жену можно носить на руках без риска надорвать к чертям спину. Там Моттс, как оказалось, уже расстелил пару огромных пушистых полотенец. Туда Эмил её и уложил, жадно целуя и слегка сжимая пальцами соски. — Мелани, — тихо прошептал Эмил. — Он? — Да, Джон, иди ко мне, пожалуйста. Джон прижался к ней, Мелани тут же обхватила его ногами за талию. Их движения сливались, делали их одним целым. Но она чувствовала и мужчин рядом. Моттс целовал их и ласкал плечи. Эмил… он ласкал Джона. Пальцами. Внутри. Это было невероятно. — Мелани, я… сейчас. Ты предохраняешься? — Да. Давай. Джон вскрикнул, выгибаясь, унося её в первый оргазм. Стенц ласково прошёлся языком у него между лопаток. — Ну вот. Тебе же так хорошо. Что же ты так выпендривался, а? Ханжа. Иди, обними Моттси. Оттолкнув ещё не совсем очнувшегося после оргазма Кейла, Стенц лёг на Мелани сам и вошёл, поглаживая её спину и плечи. Чёртова баба. Чёртова рыжая баба. Ну, если соврала насчёт предохранения! Впрочем, учитывая размеры гарема, ей же хуже будет. Мелани вздрогнула и открыла глаза. Тело рефлекторно сжалось вокруг совсем не маленького хозяйства. Он был больше. Он опалял жаром. Мелани провела руками по его лицу, плечам. А потом рванула кожу ногтями, сцепляя ноги у него за спиной. — Ты клеймил моего мужа, сучёныш! — прошептала она ему на ухо. Стенц взвыл и прогнулся. На его спине остались яркие царапины. — А говорила, что не оборотень, — фыркнул он и лизнул её в нос, косясь на Джона в объятиях Моттса. Джон наблюдал. Как быстро, едва уловимо изменилась Мел в объятьях другого мужчины. Как крепко она обвила его, впуская в себя, в их жизнь. На спине Эмила выступила кровь. Он двигался на ней быстро и сильно, Мел выгнулась, открыв рот в беззвучном крике наслаждения, сжала бёдра мужчины. Джон жалобно застонал, но Моттс не внял его мольбам. Он только гладил. Распаляя себя. — Знаешь, как мужик мужика. Понимаю. Но великолепны. Оба. В следующий миг Стенц поймал взгляд Детки и кончил, привычно зарычав. Но слегка глухо — ладонь Мелани крепко зажала ему рот. Джон стащил его со своей жены, слизывая кровь. Царапины были неглубокими, но явственными. — Я буду. Аккуратно. Если совсем больно. Скажи. Мелани кивнула и действительно тут же зажала рот рукой. Моттс входил практически по доле дюйма, наполняя до отказа. Это была какая-то пытка сексом. Мел выгнулась дугой, из её тела вышла жидкость, пачкая живот мужчины. Она рухнула на полотенце практически в бессознательном состоянии. Но это было только начало. Потому что когда он начал двигаться, Джон и Эмил к ней вернулись. Гладя и целуя всё тело. — Не сдохла от воздержания, так, значит, сдохну от секса, — прошептала Мелани, чувствуя, как они шире разводят её ноги. Она больше не была человеком. Как в прошлую ночь с Джоном она была призом. И они им наслаждались. Она тихо заскулила, когда Эмил накрыл пальцами её самое чувствительное место. Он явно любил женщин и знал, как довести их до полной отключки. — Или порву. Или сдохну. Джон, не могу кончить. Помоги. Прошу. Эмил, освободи. Джон скользнул вниз и стал вылизывать их там. Там, где они соединялись. Мелани увидела, что Эмил перебирается Моттсу за спину и входит в него. — Не могу так. Вы моего мужа с ума свели. Я же сейчас снова, — Мелани выгнулась, закрыв лицо руками. Её долбили практически с двойной силой, из неё просто текла смазка. И она чувствовала Джона, его язык, его руки. Оргазм заставил её сесть и практически насадиться, принимая Моттса до упора, сколько войдёт. И тот, наконец, с рычанием разрядился. За ним финишировал Джон, ей на живот. Последним усилием Стенц выскользнул из Моттса и кончил Джону на спину. И свалился рядом со всеми, медленно приходя в себя. — Хорошо… искупались. — Если меня немедленно не отнесут всё это смыть, — прошептала Мелани заплетающимся языком, — я вас покусаю. Дама не должна ползти до бассейна на четвереньках и демонстрировать господам развороченные глубины своей чувственности. Блин вас всех в жопу. Моттс дополз до бассейна и перекинул себя через борт. Потащил Мелани следом за ногу. — Изверги, — сообщила Мел, когда её тела коснулась вода. — А ты что застыл? Вперёд! Или тоже за ногу тащить? — поинтересовался у Кейла Стенц, на четвереньках продвигаясь к бассейну. — Я не позволю вам с Мел идти на второй заход. И кто это чистить будет? Вдруг Эмили захочет искупаться?! А там грязно. — Я почищу. Не выдирай бассейн. Мелани практически спала у Моттса на руках. Стенц всё же спихнул Кейла в воду и окунулся сам. Его, к примеру, абсолютно не смущала гипотетическая «грязь» этой воды. Ополоснувшись, он приник к Мелани и Моттсу и притянул Кейла в общую кучу. — Угу, Детка. Такие вот мы козлы.