Наше первое лето

      Давай придумаем встречу…       Ты же помнишь наше первое лето, верно? Кого я обманываю?.. Конечно помнишь! Не даром же я это пишу, верно Эдс? Я знаю, ты не любишь, когда я тебя так называю, но где-то далеко в душе, тебе это нравится, я знаю.       Давай придумаем встречу. Бросим все и всех, не прося прощения ни у кого. А дальше…       «А что же дальше?» — спросишь меня ты, солнышко, как тогда…       Ты встретишь меня под мостом. Возможно, хотя, как всегда, мы сорвемся пораньше. Ты приедешь, лёгкая, как ветерок, а я буду на взводе… Как всегда нервная, в ломке от нехватки никотина. Ты легко подметишь, что верность ясной погоде в этом городе не прижилась. И хлынет ливень. Мы с тобой будем прятаться под козырьками ларьков и зданий, будем смеяться… Ты будешь мерзнуть и прижиматься ко мне, дрожа всем своим хрупким кукольным тельцем, а я накрою тебя своей курткой… как тогда.       Как тогда зашуршат промокшие листья, сломаются от ветра ветки вековых деревьев. Запоет река Кендускиг возле Маккерон-парк. Тучи заплачут ещё большим ливнем, ее слезы промочат твою старенькую футболку, которую ты носишь только для меня. Все будет как тогда, моя малышка.       В тебе проснется маленькая бунтарка, и ты потащишь меня на детскую площадку, которая в этот дождливый день опустела. Как бы нелепо не было, мы залезем под горку, и ты прикажешь мне достать сигареты. Ты даже сама зажжешь спички, но от неловкости, которой ты не лишишься никогда, ты обожжешь свои тонкие пальчики и заплачешь. Признаться, в слезах твое невинное личико ещё сильней напоминает лицо ребенка. Я, аки заботливая мамочка, подую на твои пальцы, поцелую их, ты не станешь отнекиваться, мамина дочка… И мы будем курить, курить и курить… Задыхаться в никотиновом смоге, целоваться… Ты будешь глотать тот дым, который я тебе дам, ведь его выдохнула я.       Потом, тревожно и сладко я уткнусь к тебе в макушку, буду пьянеть от запаха твоих волос. Буду зарывать пальцы в каштановые локоны. Ты сначала замнешься, побурчишь, но твой голосок лишь раззадорит глупую очкастую балаболку. Тревожно и сладко я начну тебя изучать…       Твоя хулиганка залезет под юбку, вызвав у тебя бурный румянец; меня-то ты не отторгнешь. Я поцелую тебя в щеку, выправлю футболку… Ты заскромничаешь, но и отбиваться не будешь, на потеху извращенки. Знаешь же, что мама говорит, а все равно идёшь.       Оголю живот, снова жарко поцелую. Прижмусь своей плоской грудью к твоей, вновь поцелую… Ты захочешь сплести пальцы наших рук, я буду не против, так ты будешь меньше стесняться, когда я буду трогать твою грудь. «Не скромничай, солнце, » — прошепчу тебе на ухо я, и ты растаешь.       Мы с тобой уже будем за гранью этой реальности… Мы решим что нам можно и растворимся в нашей тайне. Мы умчимся от всего и вся, исчезнем…       В общем, напиши мне быстрее, я уже не справляюсь с тоской по тебе, совершенно не справляюсь…

Твоя Рейчел 16.06.1992