В борьбе обретёшь ты... (часть 3)

Спроси кто у великого бойца Малфоя, когда именно он почуял неладное, в ответ услышал бы горы бессовестного вранья. На самом деле все мысли Драко занимал упрямец Поттер, ни в какую не желавший мириться. Ясно, что у Гарри было множество причин злиться, но не было ни единой – слышите, ни единой! – причины просидеть всю дорогу в одном купе с дебильной троицей недогероев и мелкой замарашкой Уизлеттой. Поэтому Драко, измученный ревностью и досадой, самым позорным образом прозевал все признаки приближавшейся беды. Когда до прибытия в Хогсмид оставалось всего ничего и поезд стал понемногу замедлять ход, Драко не выдержал и снова отправился к Гарри. «На самый крайний случай, – мрачно размышлял он, – пригрожу утопиться в озере! Или нет. Лучше устрою истерику по-гриффиндорски: мол, скажи сразу и при всех, за что такие немилости. Ага, и буду уповать на Мерлина, что у Поттера хватит мозгов и выдержки не выдать что-нибудь такое же гриффиндорское в ответ». Через пару минут невесёлых раздумий Драко пришёл к выводу, что испытывать выдержку Гарри не стоит. Кто знает, что от неё осталось после василиска, Блэка и… Ну да, и после него, Драко. Тем не менее, он всё равно пошёл мириться. Вдруг Гарри уже остыл? Винс и Грег, само собой, увязались следом. За пару вагонов от дракклова гриффиндорского купе Драко почти передумал. Гарри упрям, как все Блэки. Не нужно на него давить – только хуже сделаешь. «Просто посмотрю, – сказал он сам себе, – всё ли у Гарри в порядке. Посмотрю, и всё. Ну, может быть, случайно прокляну Лонгботтома. Или рыжую. Кого-нибудь. Кто первый пасть разинет. Так, невзначай». И тут поезд, и без того шедший намного медленнее обычного, остановился. – Что. За. Хрень, – медленно процедил Винс и намертво зажал палочку в кулаке. Коридор вагона был пуст. От каких-то дверей доносился шум голосов, от каких-то фонило мёртвой тишиной «заглушек» – наверное, старшекурсники напропалую врали о летних амурных приключениях. – Почему стоим? – с наигранным легкомыслием поинтересовался Грег непонятно у кого, и Драко, кретин придурочный, ничуть не обеспокоился. Мало ли, вдруг машинист Хогвартс-экспресса решил наведаться к тележке со сладостями. – А мы почему стоим? – раздражённо огрызнулся он. – Идёмте уже! Грег с тяжёлым вздохом заступил Драко дорогу, постучал пальцем по лбу и, не торопясь, потопал первым. Палочку он тоже держал боевым хватом. – Что за прогулочки под зонтиком? – окончательно озлился Драко. – Быстрее можно? – Заткнись, будь добр! – не своим голосом прошипел сзади Винс, и Драко от обалдения заткнулся. Свет в вагоне погас настолько внезапно, что Драко не успел сориентироваться, споткнулся на полушаге и вписался лбом между лопаток шедшего впереди Грега. Тот выругался, судя по грохоту, бахнулся на пол и резко дёрнул Драко за одежду, зачем-то заставляя упасть рядом. Через мгновение сверху повалился Винс, и Драко невольно крякнул: Крэбб за лето успел нажрать столько, что от него бладжеры должны были отскакивать. – Щиты? – еле слышно поинтересовался непроглядный мрак голосом Грега. – Да уж сообразил, – ворчливо отозвался Винс, не торопясь слезать со слегка оглушённого подопечного. – Ты как? «Сейчас раздавишь, придурок!» – хотел было возмутиться Драко, но Грегори его опередил. – Синячище будет на полспины, – пожаловался он. – Дракон, твою черепушку Поттер, что ли, благословил? Громамонты нежнее бодаются! – Иди ты! – прохрипел изнемогающий под тушей Крэбба Драко. – Вы что творите? – Угадай! – буркнул Винс. – Ладно, щиты – вот они. А пиздец-то где? Мне откровенно хреново, но вокруг тиши… И тишина закончилась. Завизжали и заскрипели, открываясь, двери купе, загомонили встревоженно невидимые школяры, совсем рядом раздался залп синхронной ругани одинаковыми голосами, а Грег помянул Салазара-спасителя и велел держать грёбаные гриффиндорские копыта при себе. – Что за слизняк, блядь, тут разлёгся? – раздался недовольный голос идиота Джордана. – Ребята, пните-ка долбоёба ещё разок! – Захлопни пасть, еблан! – рыкнул Грегори и завозился: наверное, поднимался на ноги. – А то следующий матч мы выиграем под шепелявые комментарии! – Мечтай! – хохотнул Джордан, а его приятели-ублюдки Уизелы хором пообещали «уебать вонючего слизня». Драко кое-как приподнялся на локте, собираясь вступить в перепалку – ох, и многое хотелось сказать рыжим сволочам и их трепливому дружку! – но Винс внезапно дёрнулся, снова вжимая Драко в пол и заорал во весь голос: – Прячьтесь! Прячьтесь, на хуй, все! Патронус! Кто умеет – Патронус! Гриффера, блядь! Светлые, мать вашу! Патронус! Кажется, никто, кроме Грега, не лёг – тот упал сразу же и прижался тесно-тесно, лишая Драко всякой возможности пошевелиться. Наоборот, шум в вагоне стал сильнее: все спрашивали друг у друга, что случилось и почему так темно. Спустя минуту выяснилось, что ни у кого не получается наколдовать Люмос, и до Драко наконец-таки дошло. Дементоры! Дементоры, о которых Гарри говорил несколько часов назад! Гарри! Что с Гарри?! Драко резко выдохнул и зашептал в надежде, что друзья хорошо его слышат: – Какой же я дебил! Парни, мне надо туда! Срочно! – Патронус умеешь? – шепнул в ответ Грегори. – Не умеешь, так лежи и не вякай! Винс, нам бы в купе отползти. И дверь закрыть. Они же вроде сквозь двери не ходят? – Да вроде нет, – отозвался Винс. – Поползли! – он издал какой-то странный звук, подозрительно похожий на всхлип, и жалобно добавил: – Они рядом, ребят! – Ни зги не видать, – пропыхтел Грег и подпихнул Драко под задницу: – Ходу, Дракон, ходу! Ползти, чтобы прямо на пузе, они не стали. На четвереньках удирать оказалось намного удобней и быстрее. По дороге ползущий впереди Винс сбил с ног парочку отчаянно ругавшихся парней и одну пронзительно визжавшую девчонку. Девчонку Драко зачем-то прихватил с собой и тут же сам себя обругал, но поздно. Голосистая мелочь вцепилась в него руками-ногами и уткнулась сопливым носом в шею. Визжать она перестала, но взялась тоскливо причитать что-то вроде: «Мамочка-мамочка, боже мой, мамочка!» «Ещё и грязнокровка! – не вовремя проснулся гадский Блэк. – Хорошо, что темно и никто не видит!» Однако некоторая польза от сопливой девчонки была: от чужого страха своя собственная, неумолимо накатывавшая паника чуть-чуть отступила. Драко сумел каким-то чудом разглядеть (или почуять?) проём двери и подтолкнул Винса в нужную сторону. Грег, ползший сзади, закрыл за собой дверь. Сиденья все были заняты, и они устроились прямо на полу. Подвывавшую девчонку кто-то снял со спины почти сразу, точнее, сумел отодрать: «Тихо-тихо, маленькая, ничего не бойся! Ребята, вы как?» – Нормально, – машинально ответил Драко и понял, что ни хрена не нормально: его колотило, а по щекам бежали слёзы. Он яростно оскалился и утёрся, но легче не стало. Наоборот, захотелось завыть в голос. Страшно было – жуть, и Драко решил, что вода из глаз лучше воплей во всю глотку. Всё равно темно, никто не увидит. Несколько секунд ничего не происходило, и он даже успел помечтать, что Винс ошибся и проклятые твари пролетели стороной. Увы, нет. Резко похолодало, и Грег, крепко притёршийся к Драко плечом, затрясся и застучал зубами. Свой ужас смешался с чужим, стал осязаемым, словно табачный чад в паршивом пабе, и забил-залепил рот и нос. Стало нечем дышать, и Драко испугался по-настоящему: вспомнил, что он не кто-нибудь, а самый настоящий боевой маг. Он со стоном выпрямился, долбанувшись затылком о чьи-то костлявые колени, и сумел выдать короткий горячий вихрь, согревший ледяные пальцы и прочистивший башку от бессвязных панических мыслей. Грег тоже перестал дрожать и обхватил Драко за плечи: – Стоп! Хватит, я в порядке уже! В дальнем углу купе что-то слабо засеребрилось, но тут же погасло. – Ещё! – умоляюще выдал Джордан. – Парни, ещё попробуйте! – Не-а, – помолчав, выдали близнецы Уизелы. – Никак! Никак, сука! – Язык! – возмутился кто-то из девчонок и облегчённо всхлипнул: – Улетели, что ли? О, Мерлин! – Ага! – обрадованно воскликнул Винс. – Теперь далеко! Уходят! Слава Салазару! В купе повисла недобрая тишина, а потом разом вспыхнуло не меньше десятка Люмосов. Купе оказалось забито грифферами – видно, такое уж у Драко сегодня было везение. – Это кто у нас тут в гости напросился, а? – сладко пропел Джордан. – Не иначе, Хорёк со своими тупицами! – Пошёл ты! – огрызнулся Грег, поднимаясь на ноги сам и помогая встать Драко. – Ути-пути, папин мальчик плачет! – кто-то из козлов Уизелов ткнул в Драко пальцем. – А Крэбб, трусло, помощи запросил! – Зря просил, – выплюнул Винс. – Всё равно ни хрена не можете! – Зато вы много можете! Реветь и звать мамочку, например! – Идём! – Драко решил убить поганую троицу попозже и без свидетелей. – Идём скорее! Он выскочил из купе и понёсся было по коридору, но Грег дёрнул его за мантию и вновь заставил уступить себе дорогу. – Да не психуй ты! – Винс умиротворённо утёр лоб и снова стал сама рассудительность. – Цел твой Поттер, уверен. Там есть шестой Уизел, который почти Прюэтт. Значит, башка у него навроде задницы – без единой лишней мысли. На этой тупой тыкве любой дементор хоть на миг да застрянет. К тому же у них в купе целый профессор, забыл? Отбились они, три сикля ставлю. – Ставлю пять, что от профессора твари и улепетнули, – покивал Грег. – Понятно теперь, почему Поттер там остался. Где велено, там и сидит. Молодец. В отличие от. – А по шее? – вяло пригрозил слегка успокоившийся Драко. – Вот появится у тебя симпатия, посмотрю я, как ты будешь сидеть где велено! – Уел, – признался Грег со вздохом. – Ну, пошли тогда. Хотя знаешь, Дракон? Кажется, у меня для тебя неважные новости. Поттер-то того… – Чего? – Сидит. Драко стиснул челюсти и молча зашагал по коридору. Думать о плохом не хотелось, а о хорошем он был не в состоянии. Сидит и сидит. Пусть сидит, лишь бы был здоров и не напуган. Но Гарри не сидел. Бледный до зелени, он лежал на сиденье без всяких признаков жизни – прямо как тогда, когда чересчур далеко ушёл на Изнанку, напугав Драко до истерики. Вокруг бестолково суетились Грейнджер с Уизлеттой и дракклов профессор, и глазела на это дело целая толпа студентов. *** Понятно, что на вопль Поттера сбежался народ. Не сразу, правда, а чуть погодя: когда проклятая, нагоняющая ужас тварь убралась куда подальше. Слава Основателям, у Рона намертво перехватило дыхание, а то бы он орал громче Поттера и не факт, что сумел бы замолчать без крепкой оплеухи. Штаны тоже были сухими, и это обрадовало особо: поговаривали, что при встречах с дементорами случалось всякое. Да, эта тварь была дементором. Профессор, похожий на егеря, просветил. Будь Рон тогда в уме, он и сам сообразил бы. Блин, ведь только что всем про охрану от Блэка рассказывал! Однако теперь идея министерства казалась не просто неудачной, а пиздец какой неудачной. Что за охрана такая, от которой подзащитные готовы бежать сломя голову? Хоть к Блэку, хоть к Мордреду, лишь бы подальше! Вот только не убежишь никуда, потому как смылась тварь молниеносно – люди так не бегают. И сама утекла, и приятелей прихватила: профессор объяснил, что дементор был в большой компании сородичей. Оттого, мол, и переполох случился общий. Массовый, как сказала бы Гермиона. Но Гермиона ничего не говорила, потому что всхлипывала и на пару с Джиневрой трясла Поттера: «Вставай! Вставай!» Рон сунулся было с советом подождать, пока герой сам очухается («Вы его так добьёте!»), но был вежливо послан профессором. Профессор же влупил в Поттера штуки три Энервейта и забеспокоился по-настоящему: побледнел, рявкнул на девчонок (тоже как-то очень вежливо) и рухнул на колени рядом с неподвижным героем. – Гарри! – потрясённо прошептал Невилл, и Рон поспешил обхватить друга за плечи. – Как же так… Гарри! – Тихо! – скомандовал Рон, хотя Невилл и не думал шуметь. – Он сидел дальше всех от двери – в самом углу, у окна. Тварь его не тронула, не бойся. Просто обморок. Это же Поттер, ему не впервой народ пугать. Распределение помнишь? Полежит и отойдёт. Профессор коротко обернулся, внимательно посмотрев на Рона, и снова занялся Поттером. Вот тогда-то и начала собираться толпа, а Невилл снова затрясся и прошептал: – Почему он с нами сел? Надо было… – Ну да, надо было переться в вагон со слизнями, где ни один дебил Патронуса не наколдует. Приди в себя, мы нечаянно лучшее место в поезде отхватили, – проворчал Рон и прикрикнул на толпившихся в дверях: – Чего уставились? Кто-то из ребят огрызнулся в ответ, кто-то из девчонок пожалел «бедняжку Гарри», но расходиться никто не торопился, пока не раздался голос кретина Гойла: – Дорогу! Да дайте дорогу, блин! – А вот и падальщики, – подал голос мрачный хаффлпаффец со шрамом на брови. – Что, наигрались уже с куклой героя? Рон позабыл имя этого типа, но именно он пару раз прилюдно собачился с Поттером. Тогда Рону было плевать, с кем и за что Поттер зацепился, но теперь у всех Уизли имелся неоплатный долг перед Гарри, а потому спускать такое было нельзя. – Кто там у нас такой храбрый? – прорычал он и встал. Плечом к плечу со зло оскалившейся Джинни. Сестрёнка – родная кровь! – уже стискивала палочку, нацеленную в упор на дракклова умника. Тут поезд наконец-таки, дёрнувшись, тронулся, и толпа покачнулась, невольно давая дорогу троице слизней во главе с Малфоем. Рон даже залюбовался поганцем: белый до синевы, со следами слёз, второпях размазанных по морде не шибко чистой лапой. И наглухо застёгнутая дорогущая мантия – мятая-перемятая, словно его всем курсом по полу валяли. Интересно, штаны у него сухие? Под мантией-то хрен разглядишь: видно, имелся свой резон и в старозаветной моде. – Чего тебе? – неласково осведомилась Джинни. Очень неласково, но палочку почему-то убрала. – Утихни, замарашка! – тявкнул Хорёк, и Рон потащил из кармана собственную палочку. Новенькую, классную – мало не покажется! Затем вконец обнаглевший Хорь протянул грабки к его сестре, быстро щёлкнул по носу и – уёбок! – переставил в сторону. Вот прямо ухватил за талию, приподнял и переставил. Как горшок с мандрагорой. Рон до того озлился, что пришёл в себя только поняв, что рука с палочкой у него больно заломлена за спину Гойлом, а Джинни смотрит умоляющим взглядом и мотает головой: мол, нет, не надо. – Не лез бы ты, Уизел, – еле слышно пропыхтел Гойл, – в чужие амурные страдания, а то кокнут тебя, дурака. Дуплетом. Рон, дурея от беспомощной злости, рванулся и зашипел от адовой боли в плече и локте. – Живо отпустил! – неожиданно раздался спокойный-преспокойный голос Невилла. – Да ладно, Пупс, ладно, – хватка исчезла. – Держи уже своё… Гм… Не мешайте, а? Чую, тут сказка о спящей красавице в самом разгаре. И точно. Хорёк нахально хлопнулся задом на сиденье, слегка подвинув тело Поттера, и обратился к профессору, до сих пор стоявшему на коленях, с такой честной рожей, что сразу стало ясно: пиздит и не кается. – Скоро очнётся, – мерзко растягивая слова, выдал Хорь. – Неприятно, но обычно проходит без особых последствий. Поттер у нас впечатлительный очень, да и магия у него шалила, помнится. Да, ребят? – Ага, – толстяк Крэбб, ухнув, утёр потный лоб рукавом мантии. – Чуть что не так – хлоп! Отдохнёт и встанет, проверено. Но мы мадам Помфри обязательно скажем, честно! Всегда говорим. Профессор одним плавным движением – да егерь это, егерь! – поднялся на ноги, отступил на полшага и внимательно уставился на Малфоя. – Вы уверены, мистер… Э-э… – Малфой, – склонил голову Хорёк и ухватил Поттера за руку. – К вашим услугам, сэр! – Вот как, – задумчиво изрёк профессор, и Рон окончательно уверился, что последнюю дюжину лет тот преподавал в местах, куда совы не летают. Не признать Хоря, чья наглая рожа регулярно красовалась то в «Пророке», то в «Ведьмополитене»! – Скажите мне… – начал профессор, но его перебил шум в коридоре. – С дороги, блядь! – злющий хрипловатый голос не узнать было невозможно. – Съебитесь нахуй! Малфой, дебил! Где ты?! Студенты живо шарахнулись в стороны, и было понятно отчего: у ворвавшегося в купе Нотта руки до локтей полыхали самым настоящим пламенем, а морда была перекошена так, что Рон и сам съебался бы без вопросов. Точно, съебался бы, кабы не испуганная Гермиона, забравшаяся на сиденье с ногами, не замершая посреди купе Джинни и не Невилл, отпихнувший дебила Гойла и вставший рядом. Рональд Доблестный грустно выругался и в который раз за день поднял палочку. – Добрый день, юноша, – егерь-профессор оказался не робкого десятка. – Что у вас случилось? – То же, что и у вас! – рыкнул Нотт и бросился ощупывать Малфоя. Руки у него погасли, и очень жаль. – Ты живой? Целый? Слава Салазару! С Поттером что? Не Поцеловали, нет? Точно нет? С-сука, узнаю, кто на поезд тварей навёл, глаза выжгу, блядь! Слушай, он опять холодный! Колдовал, да? – Не видел, – мотнул головой Хорёк. – Скорее всего. Тут и рыжая, и безголовая – наверняка кинулся спасать. – Что?! – возмущённо крикнула мигом отмершая Гермиона. – Это кто ещё безголовая? Ты сам такой, Малфой! А ты, Нотт, даже таблицу умножения выучить не в состоянии! – Да нахрен она мне сдалась, – буркнул Нотт, и руки у него вновь запылали. – Подержи его, – скомандовал он Малфою. – Попробую отогреть. Поттер, очнись! Нотт запустил горящие руки герою под свитер, но свитер отчего-то даже не затлел. Зато через пару секунд Поттер застонал и выдохнул: – Солнце! Солнышко! – Да, это я! – самодовольно отозвался Нотт и расплылся в ухмылке: – Я уже высоко! Просыпайтесь, детки! Настал, сука, новый день! – и нетерпеливо добавил: – Вставай, Поттер! Хорош придуриваться! – Хватит его лапать! – скривился Малфой и попытался оттолкнуть дружка от Поттера. Не тут-то было. Поттер, не открывая глаз, вдруг потянулся навстречу Нотту, обнял его крепко-крепко и потёрся щекой о грудь: – Не уходи! Ты такой тёплый! – Это да, – Нотт заметно офигел, но отстраняться не стал: – Вот только помереть в расцвете лет я не готов! Поттер прижался к нему ещё крепче и замер. – Поттер, не губи! Отцепись, Мерлина ради! Малфой вздохнул и встал. – Грей! – надменно велел он Нотту. – Герой магической Британии оказал тебе честь, дубина, а ты выделываешься! – Главное, чтобы ты мне честь не оказал и не придушил как-нибудь ночью, – фыркнул Нотт, помрачнел и добавил: – Там Флинт Пьюси отпаивает, а старосты с ног сбиваются. Куча девиц в обмороке, малышня ревмя ревёт, ещё и ты хрен знает куда делся. Пиздец денёк! Ой, прошу прощения, сэр! Я в смысле, что день как-то не задался. – Пожалуй, – задумчиво отозвался профессор, и Рональд согласно кивнул. *** В неверном свете восьми сильно оплывших свечей – не свечей даже, огарков! – третий сектор пятой теплицы казался настоящими джунглями. Зловеще шелестели перистые листья гремучего саговника, уныло поскрипывали ветви тюльпанового дерева, и что-то невидимое монотонно постукивало в непроглядной тьме, начинавшейся где-то в зарослях малазийской алихоции. Восьмой огарок не только чадил и мигал, но ещё и противно трещал перемасленным фитилем, и Северус, поморщившись, его погасил. – Со свечами совсем беда? – поинтересовался он у мадам Спраут, сосредоточенно нарезавшей шмат вареного мяса. – Нужно сказать Аргусу. Он спрашивал вчера, всего ли у нас в достатке. – Нужно, да только я запамятовала совсем, – Помона снова взмахнула палочкой, и кусок овечьего сыра распался на толстые, истекающие сывороткой ломти. – Ничего, завтра скажу. Северус нервно передёрнул плечами и, не удержавшись, засветил на кончике палочки Люмос. Помона молча поставила рядом высокий стакан, и палочка Северуса устроилась в импровизированном подсвечнике. Стало светлее и намного спокойнее. Люмос горит, и горит ярко – значит, дементоры далеко. – Север, – глухо произнесла Помона и неловко потрепала его по плечу, – ты же сильный окклюмент. Не вспоминай ты лишнего, оно того не стоит. – Не вспоминаю, – солгал Северус. – Не до того. Как ваши? – Лучше, чем могло бы быть, – слабо улыбнулась мадам Спраут, вынула из корзины бутылку «Старого Огдена» и плюхнулась на жалобно скрипнувший табурет. – Первачки перепугались, конечно, но вроде всё обошлось. У старших тоже по мелочи. Особо нервные барышни числом в девять бестолковых голов попадали в обмороки, а четверо балбесов закатили истерику – магия у них, видите ли, пропала! Говорила я Альбусу, что ныне Хог – колыбель неженок. – Люмос – это первое осознанное заклинание для каждого волшебника, – не согласился Северус. – Нет Люмоса – нет магии. Убийственно логично, хоть и неправда, – он кивнул на собственную палочку и вздохнул: – А ведь мне уже не пятнадцать. – Сравнил, – буркнула Помона угрюмо, помолчала, а потом добавила с наигранной весёлостью: – В общем, прошлогодние запасы успокоительных зелий мы за сегодня извели напрочь, но в Больничное крыло, славься Хельга, никто не попал. У тебя что? – То же самое. Первачки в слезах, шесть девиц и Поттер без чувств, а Пьюси спит под зельем Сна без сновидений. – Да уж, менталам досталось хлеще всех. – Поттер не ментал, оказывается, – мотнул головой Снейп. – Эмпат, самое большее. Он сам по себе впечатлительный просто. Натура такая. – Н-да, – мадам Спраут тряхнула седыми кудрями и спросила грозно: – Где это Поппи носит? Мы уже должны кутить вовсю, изгоняя мрачные думы! Северус невольно улыбнулся: идея мадам Спраут с внеочередным заседанием их маленького клуба пришлась как нельзя кстати. Он уже смирился было с длинной-предлинной ночью без сна, под гнётом «мрачных дум», как в спальне возникла серебристая росомаха: «Север, накрепко запри своих балбесов и бегом в пятую теплицу! У меня нервы!» Бежать он, конечно, не побежал, но мешкать тоже не стал: бессонная ночь обрела цель и смысл. Прошлое не вернуть, и слава Мерлину, а дружеское участие – лучшее, что можно пожелать после сегодняшнего непростого дня. – Мадам Помфри, наверное, ещё занята, – предположил он. – Вдруг у Минервы или Филиуса проблемы с детьми? – Нет, – мотнула головой Помона. – Я узнавала, пока ты был у Дамблдора. Койки в Больничном крыле пусты, а… Хлопнула-задребезжала низенькая стеклянная дверь, закачались плети неведомых лиан с плотными кожистыми листьями, и в теплицу вошла мадам Помфри, левитируя нарядную коробку в бумажных розах и с этикеткой «Сладкого королевства». – Опять будем портить вкус благородного напитка кондитерскими извращениями, – скривилась мадам Спраут. – Ох уж эти сладкоежки! – Это тоже лекарство, – сказала Поппи, опуская коробку на «пеленальный» столик. – Комплексное же применение целебных снадобий неизменно даёт превосходный результат. Север, ты только погляди – шоколадный торт! Самое верное средство от печали! – Благодарю вас, мадам Помфри, – почтительно склонил голову Северус и снова улыбнулся. – Грешно игнорировать рекомендации компетентного колдомедика. Дозировка? – Несомненно, выше обычной. Скажем, полфунта на приём, – мадам Помфри открыла коробку и разрезала торт. Ножом, без магии. – Повторять до исчезновения симптомов. – Уважаемые коллеги, – мадам Спраут повела палочкой, снимая с горлышка бутылки залитую сургучом пробку, – считаю заседание клуба открытым. Поппи, положи-ка и мне кусочек. Повестка дня неизменная: как не свихнуться в этот чудесный год, начавшийся так интересно и весело. – Задача, – усмехнулась мадам Помфри и заняла место за «пеленальным» столиком с той стороны, где не было бортика. – Тряхнуть попечителей и закупить много-много шоколада и какао? – Кстати, идея, – Помона зажмурилась, одним махом опрокинув свою порцию виски. – Надо Альбусу сказать, а то сам не додумается. Припасённые студентами шоколадки, я так понимаю, завтра закончатся, а Хогсмид… Какой уж теперь Хогсмид! – Ну почему же, – возразил Северус. – Решено ведь не менять заведённый порядок. Вот только хлопот на дежурствах у нас прибавится в разы. – Можно подумать, что когда-то убавлялось, – буркнула Помона. – Хельга милостивая, это уже третий подряд испорченный праздничный пир! Поппи задумалась, а потом кивнула: – Точно, перелёт Уизли и Лонгботтома. За василиском как-то подзабылось, но тоже было весело. С другой стороны, набирается неплохой материал для мемуаров. – Да кто ж издаст сплошную нецензурщину? – фыркнула Помона. – Север, что там у Альбуса? Орден Феникса снова в деле? Рассказать можешь? Северус едва не подавился куском торта и потрясённо на неё уставился. Орден Феникса, точно! Ну что он за идиот, а? Чего только не успел себе придумать, вплоть до истерично-сопливого: «Моё прошлое меня никогда не отпустит!» – а самую простую и явную причину новых преподавательских контрактов просмотрел! Орден Феникса снова в деле! Магистру Дамблдору надоело сражаться с опрометчиво созданным «героем магической Британии» в одиночку и без всякой надежды на победу. Ясно, что тут замешано прошлое, да только вовсе не Снейпово! – Мадам Спраут, вы гений! – торжественно произнёс Северус и отсалютовал стаканом с огневиски. – В гербологии – несомненно, – скромно потупилась Помона, но тут же оживлённо заёрзала на табурете. – Ага, клятвы нет! Ну что там было? Север, не томи! – Да отстань ты от человека, неугомонная! – возмутилась Поппи. – Дай прожевать хотя бы! – Даже запить позволю. Но быстро! Северус в некотором обалдении помотал головой: разрозненные дотоле факты и догадки словно по взмаху волшебной палочки выстроились в ряд и явили… О, Мерлин! – Дамы, ради вашей же безопасности, – сказал он, – вы сами должны мне поклясться. Иначе слова не вымолвлю, а на каждом заседании клуба буду молча и загадочно потягивать виски. – Змей! – хлопнула по столешнице Помона и жалобно посмотрела на подругу: – Вот что в Слизерине за люди, а? – Как минимум, предусмотрительные, – пробормотала Поппи с лёгкой досадой и, подумав, добавила: – В свете последних событий не могу их в этом винить. Что за клятва, Север? – Как всегда, – пожал плечами Северус. – Молчание и возможность обсудить тайну лишь в кругу посвящённых в неё лично мной. – Или соглашайся, или к дракклам все тайны, – мрачно обратилась Поппи к Помоне. – Мне нужен круг для обсуждения, уж прости. – Не хотелось бы, но придётся, – так же мрачно отозвалась Помона. – Я же взорвусь от любопытства, будь оно проклято! Ты засвидетельствуешь мою клятву, а я твою. Идёт? Магию в залог не оставляем. Мало ли. Север? – Принято, милые дамы. Кто первый? Принесение клятв много времени не заняло, но Северус успел на радостях уплести второй кусок торта. Настроение, ещё полчаса назад бывшее без малого похоронным, с ликующим воплем устремилось вверх. Отличный виски, превосходный торт, ровно и ярко сияющий Люмос, надёжные друзья, возлюбленный в безопасном отдалении и под негласным присмотром самого лютого тролля Британии, верно истолкованная информация из надёжных источников и – самое главное! – тихий и на диво осмотрительный Гарри Поттер, в кои веки покорно внимающий чужим разумным советам: что ещё нужно для счастья задёрганному декану Слизерина? Ну, разве только шкуры Блэка и Люпина над камином, но счастье не может быть абсолютным. Сойдут и скромные некрологи на последней странице «Пророка». Это попозже. Когда мистер Поттер, герой, символ мира, единения и прочей чепухи, поймёт, что его разыгрывают пешкой. Северус терпеливый. Он дождётся. Во что бы то ни стало. – Север! – хором прикрикнули дамы, и он потянулся за следующим куском «лекарства». – Разумеется, это только догадки, – вздохнул он. – Но факты, на которых они основаны… В общем, это факты. Начну издалека. Уверен, вы тоже читали познавательный отчёт о состоянии здоровья мистера Поттера, который наш дорогой целитель Сметвик представил в министерство и директору Хогвартса. – О-о-о, да! – закатила глаза мадам Спраут. – Не смотри на меня так, Поппи! Иногда твой бесстыжий дружок меня просто бесит! Он и впрямь считает профессоров Хогвартса идиотами? Магия стабилизирована, последствия тёмного проклятия излечены полностью, слава святому Мунго, а мой анчар мне померещился. Как и небывалое сходство мистера Поттера с физиономией мистера Блэка на розыскных листках. Враньё! От первого и до последнего слова! – Мой бесстыжий дружок полагает, что кое-какие профессора Хогвартса – люди порядочные и не станут болтать о ребёнке, который и без того жив лишь чудом, – сухо ответила Поппи. – Остальные же могут идти Запретным лесом, ибо сама по себе профессорская должность ни ума, ни порядочности сверх уже имеющихся не добавляет. – Это ты сейчас про Минерву? – Вот она как раз не дура и не сволочь, но и ей знать лишнего незачем. Ради её же блага, как говорится. Дама – сталь, однако борьба долга с совестью и не таких ломала. Кому, позволь спросить, польза от правды? – Самому Гарри? Парень должен осознать свою суть и нести ответственность за поступки! – Погляди, как странно получается: поступков-то ещё толком и не было, а парень уже вовсю несёт ответственность! Например, за распределение на один из четырёх факультетов Хогвартса, за дружбу с однокурсниками и – о ужас! – за несомненное сходство с ближайшей роднёй! Помона, не разочаровывай меня! Мадам Спраут сконфуженно запыхтела и опрокинула ещё одну порцию виски. – Ладно, – сказала она, переведя дух, – твой дружок прав, а я хватила лишку. Прости, пожалуйста. И ты, Север, прости: у тебя таких страдальцев чуть не треть факультета. – Милостью Мерлина, едва ли седьмая часть. Остальные просто надувают щёки, – пожал плечами Северус. – Справедливости ради, мадам Помфри, по-настоящему тёмные маги – господа как минимум своеобразные. Уж я-то знаю. Однако вернёмся к нашим тайнам. Итак, отчёт. Сделан специально для любителей посплетничать, как я полагаю, потому что директор Дамблдор читал его мне вслух с весьма скептическим видом. Ещё он дёргал себя за бороду и косился на портрет всеми нами горячо любимого Финеаса Найджелуса Блэка. – И что наш разлюбимый говнюк Финеас? – оживилась Помона. – Узнал о полукровке среди потомков и с горя попросил облить себя скипидаром? – Если бы, – с сожалением сказал Северус. – Спесивый идиот просто притворился спящим. – Почему ты думаешь, что для сплетников? – нахмурилась мадам Помфри. – Насколько я помню, отчёт адресован министру и директору Хогвартса с предупреждением о сугубой конфиденциальности информации. – А как ещё, по-вашему, обеспечить достоверность сплетни? Она должна идти «с самого верха», и добывать её полагается с некоторым трудом, – Северус зажмурился, с трудом отгоняя воспоминания о проклятом «подслушанном» пророчестве. Будь он тогда чуть-чуть старше и опытнее, ни за что не купился бы! – Ваш друг не только выдающийся целитель, но и неплохой интриган. – Надеюсь, – с непонятным вздохом промолвила Поппи. – Итак, Гарри по-прежнему тёмный маг, но лишь для посвящённых? – Именно, – кивнул Северус. – По идее, теперь недоумки должны успокоиться, а шквал пересудов – стихнуть. Толково придумано, если Поттер оставит свои фокусы. Надеюсь, всё получится, но… – Но? – напряглась мадам Помфри. – Но Орден Феникса снова в деле, – зло выдохнул Северус. – Героя магической Британии будут знакомить с его крёстным. Ну и заодно попортят репутацию министру. – Знакомить?! – хором выкрикнули дамы, а мадам Спраут добавила: – Класть на министра! За дементоров я ему и рожу попорчу запросто! Мадам же Помфри застыла неподвижно и во все глаза уставилась на Снейпа. – Блэк – незарегистрированный анимаг, – сказал Снейп. – Огромная чёрная собака. В холке ростом с оборотня. Блэк и Поттер умели обращаться в животных. В своё время я пару раз видел их, шлявшихся по Запретному лесу, но никому не сказал. Хотел сдать всю их дракклову компашку директору. Следил за ними. Однажды слежка вышла мне очень дорого. Впрочем, вы, мадам Помфри, знаете эту историю. – А я не знаю! – возмутилась Помона. – И не узнаешь, – ответила Поппи. – Клятвы, милая. У меня – ещё и Гиппократова. – Что за бред? У Минервы на курсе было целых два – два! – анимага, а она не похвасталась? Два несовершеннолетних анимага! Это ж статья на разворот в «Вестнике трансфигурации»! Не верю! – Про этих не знала. Знала только про одного, – усмехнулась Поппи, и тут же погрустнела: – Безумно талантливые были ребята. Жаль, что вы не сошлись характерами, Север. – Мне – ничуть, – буркнул слегка уязвлённый Снейп. – Дела прошлые, драккл с ними. Нынешним летом Гарри месяц жил в «Дырявом котле» и чуть не в первый же день подобрал на улице голодного бродячего пса. – Правда? Того самого? Ты предупредил Гарри? Ты сказал Дамблдору? – набросились дамы с вопросами. – Полагаю, того самого, – кивнул Снейп. ¬– Нет, не предупредил. Гарри я не видел – меня к нему не пустили. – Декана Дома не пустили к ученику? Это как? – Под благовидным предлогом, разумеется. В Косом же больше распинались про доброту Гарри, чем про масть и размер облагодетельствованной псины. Вчера Квинтус Флинт добрых полтора часа изливался в благодарностях мне и Гилу за участие в судьбе Марка и мимоходом упомянул «собачку». Мол, хорошая собачка – большая, чёрная, с во-от такими зубками! – и непременно прибежит вслед за хозяином, не пришибите ненароком. – Флинт? – изумилась мадам Помфри. – Север, я ничего не понимаю! – Кстати, о Флинте, – прищурилась мадам Спраут. – Как вы это провернули, прощелыги? – Это не я! – поспешно открестился Северус. – Кто стал бы меня слушать? Это Гилдерой. Облачился в чешуйчатую мантию и отправился в Министерство изображать раненого монстроборца. Мадам Гризельда Марчбэнкс не продержалась и трёх минут, а Дамблдор и вовсе сбежал, приговаривая, что с такой-то тягой к знаниям Маркусу непременно надо дать второй шанс. Надо – дали. Я даже рад, но ненаходимые тайники со спиртным меня всё равно бесят. – Какая прелесть! – развеселилась Поппи. – Продешевили, – хмыкнула мадам Спраут. – Я хоть Большого кальмара приняла бы в студенты, лишь бы не связываться с твоим драккловым золотком. – Флинт знает о Блэке? – мадам Помфри снова нахмурилась. – Блэк и впрямь воевал по одну сторону с Пожирателями? Север, не тяни! – Сторона у Блэка всегда была одна – сам Блэк, – буркнул Северус с неприязнью. – А за кого он воевал, вопрос. Ковен клянётся, что бился Блэк всерьёз, без поблажек, не признавая тайных договорённостей между семьями. Розье люто его ненавидели и угробили с десяток дикарей, стараясь подловить в поле. Сами же после гибели Итана Розье в драку не лезли – боялись. Братцы Лестрейнджи были не прочь грохнуть родственничка, и при некотором везении у них могло получиться. Однако Беллатрикс как-то во всеуслышание развопилась, что желает самолично выпустить дражайшему кузену кишки и никому эту честь не уступит. После этого от Блэка бегали даже самые злые и рисковые: влезать в свары гадючьей семейки храбрецов не нашлось. Позже я выяснил, что в Ордене Блэка тоже не жаловали, опасались оставаться наедине и поворачиваться спиной. Дамблдор считал Блэка неподходящей компанией для своего драгоценного Поттера, а Шизоглаз до сих пор убеждён, что Блэк навёл убийц не только на Поттеров, но и на Лонгботтомов. От Сириуса Блэка горячо желали избавиться все, и было за что. Не удивлюсь, если выяснится, что воевал он в одиночку, сам за себя и не сомневался в победе, сукин сын. – Н-да, – Помона поёжилась. – Ничего себе «собачка». Я плохо его знала. Мрачный красавчик, молчун – и всё, собственно. Но ведь Гарри он не тронул? Ни тогда, ни сейчас. В министерстве болтают, что Гарри – его настоящий сын. – Чьим только сыном наш Гарри не побывал за эти два года! – хмыкнул Северус. – Впереди ещё пять лет веселья, и, кажется, предки конкретно этого Поттера найдутся где-нибудь на Авалоне. Как минимум. Дамы разом усмехнулись, но у мадам Помфри усмешка получилась чуть задумчивее, чем нужно. – Ты хочешь сказать, что Блэк в анимагической форме целый месяц водил за нос и аврорат, и Ковен? – спросила она и запахнула шаль. – Да, – кивнул Снейп. – Флинту понравился, с-собака! – Гарри знает, кто это? – Не думаю. – Почему? – спросила Помона. – Не знаю, – с досадой сказал Северус и с силой потёр виски. – Тот самый Хэллоуин просто набит тайнами доверху! Я голову сломал в попытках восстановить события! Бред какой-то от начала до конца! И чем больше думаешь, тем противоречивей выводы! – Север! – встревоженно окликнула его Поппи. – Я не знаю, знает ли о Блэке Гарри, – чуть успокоившись, повторил Северус. – Но всё говорит о том, что не знает. Зато совершенно точно знает Дамблдор. Не зря на «проклятую должность» пригласили закадычного дружка Блэка. Связник идеальный, и прикрыт от министерства Статутом об Убежище. Вот вам тайна одного преподавательского контракта. – А второго? – оживилась Поппи. – При всём моём уважении к Хагриду, представить его профессором… – Это одна и та же тайна, – оборвала подругу Помона. – Люпин бдит в замке, а Хагрид – в лесу. «Собачку» надо кормить и прятать от дементоров. Бессовестные слизни! Я с вами стану экспертом по грязным заговорам! Стыд-то какой! – Ты полагаешь, что Гарри будут мирить с Блэком? – мадам Помфри вздохнула и пригубила дотоле нетронутый виски. – Не просто мирить, – мотнул головой Северус. – Втягивать, как вы сказали, в грязные заговоры. Не забывайте, Блэк – разыскиваемый преступник. Боюсь, мальчика поставят перед фактом, шантажируя жизнью несчастного узника. Невиновного или нет, вопрос. Если Гарри решит сдать преступника, Дамблдор ни при чём. Если решит не сдавать, Дамблдор снова ни при чём, но с компроматом на героя. Попутно Поттеру будут толковать о праведной мести и настраивать против друзей-слизеринцев. – И против Министерства, которое на живого человека охотится с дементорами, – добавила Помона и вздохнула: – Нейтралитет – самое опасное состояние по нашему дурацкому времени. – Против Министерства-то зачем? Фадж справился сам. Сглупил по-крупному, – возразил Северус. – После сегодняшнего инцидента у него больше нет образцового газетного героя. Счастье, что Гарри по-настоящему сдружился с детьми моего дома. Сегодня они защищали его как своего. – Счастье, что Гарри простил детям твоего дома их дурость и спесь, – сухо заметила мадам Помфри, – и позволил начать знакомство заново. Замечу, что от тебя он не в восторге до сих пор. Что ты намерен делать? – Предупредить Гарри о «собачке» и её приятелях, запереть в подземельях и выгуливать лишь под охраной, – пожал плечами Северус, старательно делая вид, что поттерово «не в восторге» ничуть его не трогает. – Я не стал говорить с ним сегодня. Гарри от дементоров ещё толком не отошёл. – Сметвик должен обо всём этом знать! – решительно произнесла мадам Помфри. – Скажи ему, прошу! – Завтра же, – покорно склонил голову Северус. – Ваш камин будет открыт? Вот и славно. Наведаюсь в Мунго. *** Вообще-то, очнулся Поттер ещё в поезде, но по-настоящему пришёл в себя намного позже – в карете, на полпути к замку. На въезде, возле огромных чугунных ворот, торчала парочка дементоров – по счастью, поодаль от дороги. Гарри затрясло так, что застучали зубы, и Драко поспешно заключил его в объятия. Греть он мог не хуже каких-то там огневиков, хотя и выглядело это далеко не так эффектно. В карете быстро стало жарко как в печке, но Драко почти не потратился – тёплых потоков воздуха, идущих от земли, хватило с лихвой. – Подъезжаем, не спались, – глухо предупредил молчавший всю дорогу Грег и помахал перед лицом раскрытой ладонью. – Поттер, ты как? Не поджарился ещё? – Нич-чего, – передёрнулся Гарри. – Только хреново. Вы хоть предупредили бы, что дементоры – это такая жуть. – Мы их тоже в первый раз в жизни увидели, – виновато вздохнул Винс. – Разве о таком расскажешь правильно? – Ну да, – помолчав, ответил Гарри. – Не расскажешь. Драко полмэнора готов был прозакладывать, что думает сейчас герой о своём непутёвом крёстном, ни словом не обмолвившемся о том, каково ему приходилось в Азкабане. Праздничный пир начался с опозданием: дожидались, пока мадам Помфри прямо в главном холле осмотрит всех пострадавших. Ничего серьёзнее небольшого упадка сил она не диагностировала, посоветовала есть побольше шоколада, и зарёванные девчонки сразу повеселели и принялись прихорашиваться. – О, Мерлин, мой нос! – трагичным голосом выдала дурища Браун, поглядевшись в ручное зеркальце. – Он покраснел! – Зато сиськи не сдулись, – утешил её долбак Маклагген и тут же получил зеркальцем по лбу. Дешёвенькая оправа зеркала лишилась стеклянных «рубинов», весело заскакавших по мраморному полу, парни вокруг зафыркали, скрывая смешки, а девчонки хором запищали: «Животное!» – Редкое! – важно выдал долбак, расправил широченные плечи и задрал подбородок. – Нунду! – Шмунду! – рыкнул хмурый Оливер Вуд, ткнул моментально сдувшегося Маклаггена локтем под рёбра и первым зашагал в коридор, ведущий к Большому залу. За ним, смешно подпрыгивая, побежал тощий вихрастый пацан, что весь прошлый год пробыл статуей. «Криви, – вспомнил Драко фамилию пацана. – Грязнокровка и колдограф, изучающий тёмных магов». – Привет, Гарри! – Криви заулыбался и на бегу помахал рукой. – Привет, Драко! Как дела? – Хорошо! – Гарри впервые за этот проклятый день улыбнулся нормально, и Драко наконец перевёл дух – ура, отпустило! – Согрелся? Шоколад будешь? – засуетился он. – У меня оставался ещё в сумке. Растаял, наверное, но… – Не буду, – мотнул головой Гарри. – Тошнит уже. Я бы посерьёзнее что-нибудь съел. Идём. Весь пир Драко просидел как в тумане – его тоже отпустило и отчего-то начало клонить в сон. Он зевал во время Распределения, рассеянно прослушал обычные школьные объявления, вяло хмыкнул в ответ на прочувствованную речь директора о дементорах и заставил себя презрительно скривиться во время представления новых профессоров: какой-то растрёпанной клуши средних лет, оборванца, ехавшего с Гарри в одном купе и – о, Салазар! – лесника Хагрида. – А этот чему будет учить? – тихо проворчал Нотт себе под нос. – Как проебаться с драконом, закопать дохлого цербера и посидеть в Азкабане из-за василиска? Поттер, я тебя убью! – За что?! – изумился Гарри, приканчивавший четвёртый кусок мясного пирога. – Я предметы выбрал такие же, как и ты! – И что? – А то, что тётка эта маглов видела только на колдографиях в «Пророке»! Мой папаня в магловских шмотках больше сечёт! Драко вспомнил лорда Нотта в джинсах и клетчатой рубашке, ужасно нелепо смотревшихся в главном зале донжона, и хихикнул. – Я-то при чём? – не понял Гарри. – Я эту тётку в первый раз вижу! – Думал, герой магической Британии знает, чему надо учиться! Ну и списать даст когда-никогда. А теперь что? Мало нам было на ЗОТИ заики и пятикратного идиота, так теперь какого-то доходягу приволокли! У него шрамы, блядь, несведённые! Да не на жопе, где не видно, а на роже! Позорище! А Хагрид? Ебал я такой уход за такими, блядь, существами! – Какими? – против воли заинтересовался Драко. – Думаешь, огнекраба приволочёт? – Главное, чтобы не пятинога, – буркнул Винсент. – Но насчёт доходяги, Тео, ты не прав. Типчик тот ещё. Нутром чую. – Расскажешь, – посерьёзнел Теодор. – Присмотрюсь сначала, – пожал плечами Винс. – Пока это так… Примерно. – Всё равно ребятам скажу. Вместе и присмотримся. Поттер, в одиночку к типу ни ногой! – Угу, – покладисто кивнул Гарри и невпопад добавил: – Спасибо тебе! Ты меня спас. Правда. – Контракт, Поттер! – Нотт на секунду смутился, но тут же воинственно выпрямился и принял грозный вид. – Всё как в прошлом году! Веселье, я смотрю, длится и длится! Будь паинькой, прячься за Боула! Ясно? – Ясно, – снова кивнул Гарри. – Буду паинькой. Честно-пречестно! Больше на пиру ничего интересного не произошло, если не считать опасливо-восхищённых перешёптываний грязнокровок за спиной Теодора – тот оказался единственным студентом в поезде, у кого не «пропала магия». Никакой Патронус Нотту нужен не был. Дементоры шарахались от огня, как… Как от огня. «Красиво выступил, гад! – позавидовал другу Драко. – Спаситель хренов!» Видно, из-за дурацкой сонливости что-то случилось с мозгами, потому что осенило его только в душе. От чего Нотт спас Гарри? И почему именно спас, а не просто помог? Озарение помогло проснуться: Драко торопливо домылся и постучал в стенку душевой: – Поттер, ты там живой? Гарри ответил блаженным мычанием, а под потолком висел плотный горячий пар – герой дорвался до кипятка. – Поттер, ты реально когда-нибудь сваришься! – пригрозил Драко. – Вылезай немедленно! Разговор есть! Из душа Гарри вылез, но разговаривать отказался наотрез. – Спать! – скомандовал он. – Под двумя одеялами! – Ты здоров? – встревожился Драко. – Снова знобит? Может, в Больничное крыло? – Спать! – настойчиво повторил Гарри, схватил его за руку и потащил за собой. Старшие парни, толкавшиеся у умывальников, расплылись в похабных ухмылках, а Флинт, дракклов сын, ещё и непристойный жест выдал. В спальне Поттер, не отпуская руки Драко, чмокнул опешившего Нотта в щёку, торопливо пожелал остальным ребятам доброй ночи и едва не с разбегу запрыгнул в свою кровать. Драко, еле поспевая за Гарри, стукнулся коленкой о раму кровати, упал рядом и взмахом палочки задёрнул полог. – З-заглушки! – клацнул зубами Гарри и – о, Мерлин трижды величайший! – крепко обнял Драко и плотно прижался к нему всем телом. – Грей! И замолчал намертво, не отвечая ни на какие расспросы. Драко, впрочем, и не настаивал: от нежданной радости он слегка поплыл и боялся пошевелиться. Через некоторое время Гарри наконец то ли согрелся, то ли успокоился, но дрожать перестал. Он умиротворённо вздохнул, завозился, поворачиваясь, и снова прижался к Драко, но уже спиной. – Ты в порядке? – прошептал Драко ему на ухо и аккуратно – чуть-чуть! – тронул губами плечо. – Угу, – не открывая глаз, ответил Гарри. – Что там было? – не удержался Драко. – Ну, с дементором? – Чуть меня не утащил, – сонно пробормотал Гарри. – Куда? – На Изнанку. Спи, Драко. Я же чувствую, что ты тоже устал. – И что? – В смысле? – Ты на эту свою Изнанку туда-обратно по десять раз на день шастаешь! Гарри снова вздрогнул и крепко зажмурился. – На свою – шастаю, – неохотно ответил он. – Но то была не моя Изнанка. Хватит разговоров. Спим!