В борьбе обретёшь ты... (часть 3)

– Ух ты! Эй, Поттер, ты рок-звездой решил заделаться? Гарри приоткрыл глаз и лениво махнул рукой в сторону: – Утро, парни! Даддерс там. Грушу пинает. Вчера шайка Большого Дэ крепко огребла от своего предводителя. Даддерс почти полчаса разорялся, описывая физическую несостоятельность и нравственную неполноценность своих приятелей. В вину им вменялось в основном пренебрежение тренировками: «Какая ещё учёба? Чему тебя можно научить, Гордон, дебил?» Утрата бандой авторитета в родном городке тоже без внимания не осталась, и Дадли намеревался в кратчайший срок восстановить статус-кво. Гневная речь сопровождалась раздачей тычков и оплеух, а Поттер, устроившийся неподалёку в теньке, вспомнил, что процедуру экстренного повышения боеготовности самый крутой префект Слизерина Теренс Ургхарт называл очаровательным словечком «вздрючить». Итак, вчера Большой Дэ вздрючил своих бойцов, а сегодня они спозаранку явились за распоряжениями: подтянутые, сосредоточенные, со свежими синяками на мордах. Сам Гарри этим славным утром блаженствовал, развалившись на садовых качелях. Качели в тени старой яблони установил папа, едва только заметил, что его младший сын всякую свободную минуту норовит уснуть. Гарри объяснил встревоженным родителям, что это очередной этап становления магии: «Вроде выздоровления после тяжелой болезни. Дар прижился, теперь отдыхает и набирается сил». Папа и мама немного успокоились, но попросили не спать на парадном крыльце и на лужайке перед домом: незачем давать соседям повод для дурацких сплетен. – Ну и патлы! – не унимался Пирс Полкисс. – А гитара у тебя есть? Гарри недовольно вздохнул. Обычно, выходя на улицу, он накрепко увязывал «патлы» в хвост: так они не особенно бросались в глаза. Сегодня он поленился воевать с непокорными кудрями, и тут же начались дурацкие вопросы. «Пожалуй, пора просить помощи у девчонок», – подумал Гарри, а вслух буркнул: – Иди к чёрту, Пирс. Не хочу и не стригусь. Не твоё дело! – В драке мешает. Схватят, и привет, – встрял здоровяк Гордон, за год вымахавший больше, чем даже Даддерс. Впрочем, вся четвёрка удивляла впечатляющими для магловских детей габаритами. Самым мелким был Полкисс, возвышавшийся над Гарри на полголовы. Он же был и самым умным, и Поттер чуть не прослезился от умиления, когда заметил, что братец Дадли коронным жестом Тео Нотта задвигает Пирса за спину: «Правильная боёвка одинакова во всех мирах! Бог мой, ну почему Даддерс не маг?!» – Я не собираюсь ни с кем драться, – кротко ответил Гарри. – У меня есть брат, если вы забыли. – Не забыли, Поттер, – сурово сдвинул брови Деннис, угрюмый коренастый тип с длинными, почти обезьяньими лапами. – Но на свиданку с девчонкой ты пойдёшь без Большого Дэ, а случиться может всякое. – Идите к… – Поттер поглотил непонятное маглам слово «дракклы» и снова махнул рукой. – К Дадли идите, а то опять получите по шее. – Девчонки нет, – хором заключили балбесы. – Сопляк ещё совсем. Гарри от неожиданности открыл рот, а Пирс снисходительно потрепал его по голове: – Ничего, найдёшь через годик-другой. Только, наверное, она будет тихая и очкастая. Как раз по тебе. От возмущения Поттер не нашёлся с ответом и лишь вскинул обе руки с отставленными средними пальцами. Нашлись тут кобели! Да у него будет такая девчонка, что… Что… Кстати, с девчонками у него и впрямь негусто. Пожалуй, только Джинни и есть. Но зато она совсем не тихая и не очкастая. Блин, да она даже Малфоя не боится ни капельки, а это ого-го! «Надо бы ей написать, – озабоченно подумал Гарри. – Болван я, бросил девочку на попечение целителей и руки умыл. Как она там?» Парни уже потопали на задний двор, где разминался Дадли, а Поттер усилием воли стряхнул сонное оцепенение, сполз с качелей и решительно направился на кухню. Что там будет с девчонками и свиданками, один Мерлин ведает, а любимая женщина у него уже есть – мама. Надо бы помочь ей с обедом. Мама приняла помощь с радостью и очень удивилась тому, как ловко и быстро Гарри чистит и нарезает овощи. – Зельеварение, – улыбнулся он. – Мы там горы корешков и стеблей крошим – любой наловчится. Снейп вредный, за медлительность в подготовке ингредиентов запросто может «тролля» влепить. – Он не обижает тебя? – спросила мама встревоженно. Она в каждом письме это спрашивала: так и не смогла поверить, что неблагополучный мальчишка из рабочего района вырос и поумнел. – Даже защищает, – вновь заверил её Гарри. – Гад, конечно, ядовитый, но порядочный. Иногда, правда, когда очень-очень зол, поминает мне отца. Мол, я такой же дурак и неслух. – Кто бы говорил! – неприязненно нахмурилась Петуния Дурсль и вдруг замялась. – Мне кажется… Ты уже взрослый мальчик, поймёшь. Кажется, Снейп был влюблён в Лили. Наверное, твоё рождение его не обрадовало, вот и говорит гадости о покойном Джеймсе. – Наплевать, – заверил её Гарри и вдруг покраснел, вспомнив разговоры о декане и его следующих возлюбленных. Пожалуй, маме с папой не стоит знать, на кого тот променял Лили Поттер. – А тебе нравится кто-нибудь? – спросила вдруг мама и лукаво улыбнулась. – Что за глупости? – возмутился Гарри, полыхая щеками. С ума все, что ли, сошли с этими любовями? – Отчего же глупости? Ты как раз в том возрасте, чтобы… «Чтобы засветиться в некромантах и сдохнуть», – мрачно напомнил себе Гарри и поспешно ответил: – Нет, пока никто не нравится. Есть хорошие девочки, но это пока не то. – Какие же девочки тебе нравятся? – Красивые, – буркнул Гарри и затосковал: что за дурацкая тема для разговора! – Например? – У Дадли вроде ничего, – Гарри припомнил жизнерадостную румяную девицу с тугими золотистыми косами и яркими голубыми глазами. Знакомство состоялось на второй же день после приезда, но Гарри бессовестно проспал большую часть этого славного события. – Как её… Люси? На куклу похожа. – Люси Милн, – закивала мама. – Дидди она давно нравится, ещё с младшей школы. Ты разве не знал? Она же училась с вами, только годом младше. – Да? Фамилию помню, а в лицо… – Подросла и очень похорошела, – с гордостью сказала мама. – Родители у неё славные люди, их уважают в Литтл Уингинге. Значит, тебе нравятся блондинки? Гарри внезапно представил себе «блондинку» Хоря: длинного, худого, жилистого, с зализанными назад белыми волосами и почему-то в чёрном вечернем платье. Воображаемая «блондинка» презрительно щурила глаза и кривила бледные губы в надменной ухмылке: «Поттер, ты идиот!» – Не обязательно, мам, – передёрнулся он, напуганный видением. – Я не понял ещё, какие именно девочки мне нравятся, правда. Я потом тебе обязательно расскажу, хорошо? Картофеля довольно или ещё почистить? * * * «Третья неделя каникул, и ничего ещё не случилось. Даже подозрительно как-то», – Прытко пишущее перо деловито сновало по пергаменту, а Гарри лежал, закинув руки за голову, и беззвучно шевелил губами. – «Ещё через три недели мой день рождения. Тогда-то, наверное, и стрясётся какая-нибудь пакость. Не то чтобы я вдруг уверовал в судьбу или ещё какие предзнаменования, нет. Всё просто – опыт. Два года подряд одно и то же: день рождения, Хэллоуин и месяц май. С чего бы третьему году стать другим?» На нижнем ярусе кровати заворочался Даддерс, и Гарри остановил перо, прислушиваясь: неужели разбудил? Нет, обошлось. Дадли что-то пробурчал, поёрзал и вновь затих. Этим летом колдовать Поттеру не запретили. Вернее, запретили, но так же, как и прочим маглорождённым студентам: вручили грозную памятку о недопустимости применения волшебства на каникулах. Поэтому первой же ночью в родном доме Гарри на пробу сотворил несколько беспалочковых заклинаний, а потом открыл окно спальни настежь и уселся ждать министерскую сову с письмом об исключении из Хогвартса. Не дождался. После полутора часов нервной дрёмы на подоконнике правонарушитель Поттер, жестоко обманутый в своих надеждах, шёпотом выругался и перебрался в кровать. То ли дежурный в министерстве заснул на посту, то ли заклинания были дохленькие, но скорее всего, колдовство несовершеннолетних отслеживали лишь по волшебной палочке. Несносная «сестрица» осталась в Хогвартсе, но остальные студенты наверняка взяли палочки с собой. Большинство волшебников зависели от них куда больше, чем киношные ковбои от своих верных «кольтов». Без палочки среднестатистический маг был почти беспомощен, чему Гарри не уставал удивляться. Впрочем, у Малфоя на все несуразности магического мира находились короткие и образные объяснения. – По-оттер, – Хорёк манерно тянул гласные и ухмылялся так, что до зуда в ладошках хотелось наградить его парой плюх, – попробуй написать эссе, обмакивая в чернила палец. – Погоди-ка, – возразил Гарри озадаченно и даже в затылке почесал на манер шестого Уизли. – Но ведь я-то макаю! Да хватит ржать, придурок! Тьфу ты! Я хотел сказать, мне пальцем намного удобнее. Драко внезапно стал очень серьёзным, огляделся и подвесил «заглушку», хотя вокруг никого не было. – В том-то и беда, герой, – сказал он со вздохом. – Нет у тебя пальцев. Человеческих, во всяком случае. – Что?! – Да откуда мне знать, что, – невесело оскалился Малфой. – Когти, может быть? Ладно, не сердись, я просто немножко преувеличил. Метафора, понимаешь? Ясное дело, Поттер не утерпел и треснул Хоря по шее, чтобы тот не пугал бедных некромантов всякими кретинскими метафорами. Однако забыть этот разговор так и не смог, несмотря на дальнейшие развесёлые дела с василиском. На каникулах появилось время обдумать всё хорошенько, тем более что отец и брат тоже заинтересовались этой темой. Дадли всё ещё хотел найти способ «прищучить магов», а папа остался под впечатлением от прошлогоднего разговора с целителем Сметвиком и вовсю старался помочь Гарри стать незаметным. Мама же только печально вздыхала: любые разговоры о волшебстве заставляли её тревожиться. – Итак, ты утверждаешь, что колдовство голыми, так сказать, руками считается признаком высокого мастерства, – папа, по своему обыкновению, сложил руки на животе и вздохнул: – Но ты-то, прости, мастером считаться не можешь, хотя бы в силу небольшого опыта. Врождённый талант? Твой друг использовал понятную тебе аналогию, но насколько корректно сравнивать магов и маглов? – Очень даже, – рубанул рукой Даддерс. – Магия – это спорт. В принципе, на хрен не нужно, но интересно и зрелищно. Врождённые способности в спорте рулят! – Зачем же ты тогда тренируешься каждый день? – Ну-у… – Дадли нахмурился и тоже вздохнул: – Навыки и опыт. Ты прав, папа. Блин. Но посмотри, мой опыт хорош лишь против равного по способностям. Если мне банально не хватит скорости, веса или длины рук, то я проиграю. Без вариантов. – Опытный и тренированный боец может свести ущерб к минимуму, возможному в данной ситуации, – Гарри припомнил нецензурные лекции Маркуса Флинта на тренировках. – Проигрывать тоже нужно уметь. – Ого! Верно! Сам дотумкал? – спросил Даддерс уважительно. – Нет, – мотнул головой Гарри. – Подсказали. Кстати, Марк, мой наставник, не только колдует лихо, но и врукопашную пойти не дурак. Даддерс вытаращился на него, как на привидение. – Ты берёшь уроки боя? Кто ты, парень, и куда дел моего братца? – Я – пацифист! – по-малфоевски задрал нос Гарри. – Я учусь правильно падать, прятаться и не мешать бойцам. И у меня получается, чтобы ты знал! – Пап, ты это слышал? Уроки выживания для гражданского населения! – Дадли ошарашенно поскрёб в затылке. – Среди магов, оказывается, встречаются толковые типы. – Не сомневаюсь, – усмехнулся папа. – Однако мне кажется, правильнее сравнить магию с ремеслом. Тут важны и врождённые способности, и полученные навыки, и наличие хорошего инструмента, – он назидательно поднял указательный палец. – У человека в организме нет ничего, что могло бы сверлить дыры. Но у него есть мозг, и он придумал дрель. Так и с волшебными палочками – это инструмент. – Или оружие! – вскинулся Дадли. – Многофункциональный инструмент, – согласился отец. – То есть, – помрачнел Гарри, – если я могу сверлить дыры без дрели, то я уже не человек? Папа и брат задумались. – Наши сравнения никуда не годятся, – медленно произнёс Даддерс. Лицо у него было сосредоточенное, почти такое же, с каким он лупцевал старенькую боксёрскую грушу на заднем дворе. – Столяр не ходит на свидания с рубанком за пазухой, а я надеваю перчатки лишь на пару часов в день. Маг же всегда маг, и с палочкой не расстаётся. Нормальные люди ни на одном занятии так не морочатся. – Магия – наша суть, – хмыкнул Гарри. – Это цитата. – Ага, значит, всё-таки ненормальные. Маньяки. – Сам ты! – обиделся Гарри за всех волшебников скопом. – Так я в хорошем смысле! – Да?! – Мальчики! – папа шутливо погрозил пальцем. – Гарри, а ты уверен, что ты умеешь колдовать без палочки? Некромант Поттер впал в короткий ступор. Действительно, с чего он взял, что умеет? Мусор на столе у Маккошки и показательное выступление Плаксы Миртл, по зрелому размышлению, как раз говорили об обратном. – Пап, ты гений, – убито сказал Гарри. – Ни фига я не умею. Я не сверлю дыры, я пробиваю их лбом. – Крепкий лоб – дело не последнее, – утешил его Даддерс. – Сила – всегда сила, а умение придёт. – Давай остановимся на том, – улыбнулся отец, – что ты ещё не нашёл свою палочку и вынужден пока управляться без неё. Идёт? «Дурацкая сонливость исчезла так же внезапно, как и появилась», – перо снова зашуршало по пергаменту. – «Вот уже два дня, как меня не тянет породниться с любой горизонтальной поверхностью, и теперь я усиленно соображаю, где раздобыть подходящую мне палочку. Пока я додумался лишь до ночного налёта на лавку Олливандера, а это неправильно. Теодор говорил, что в Лютном продают контрабанду – палочки европейской работы, дешёвые и топорные, годные под любую руку. Боевики называют их «француженками» (это если прилично), но чаще – «шлюшками». Сложное созидательное колдовство такими палочками невозможно, зато в быту и драке их используют только так. На единственном занятии дуэльного клуба Локхарт вручил Уизелу именно «шлюшку», и она работала, я сам видел. Попробовать такую, что ли? У Марка или у Терри наверняка сыщется лишняя». Гарри остановил перо и тихо, чтобы не разбудить брата, хлопнул себя по лбу. Он наконец догадался, как обходят запрет на колдовство мелкие боевики. Вне защищённого дома или поместья они просто используют контрабандный товар, о котором знать не знают в министерстве. Именные же палочки наверняка где-нибудь да зарегистрированы: прямая аналогия с номерами на оружии у маглов. «Интересно, палочки у взрослых отслеживают? Да нет, вряд ли. Маги повёрнуты на личной независимости и разнесут министерство на атомы, если оно вдруг решит взять применение магии под контроль. Скорее всего, гласный надзор осуществляется лишь за детьми. Точнее, за учениками Хогвартса, – Гарри взглянул на часы и решил, что пора спать. – А негласный надзор на то и негласный, чтобы никто о нём не знал». Он поправил подушку, улёгся на бок и натянул одеяло. Хотел ещё скомандовать «Нокс!», но вовремя спохватился. Командуй не командуй, а в спальне было светло даже с выключенным ночником. Горели уличные фонари, сияли декоративные светильники в садах и на лужайках, светились окна соседних домов, а звёзды меркли в грандиозном зареве находившегося неподалёку Лондона. «Никогда раньше не замечал, что автострада так шумит, – Гарри закрыл глаза и улыбнулся, проваливаясь в сон. – Светло и шумно. Мирно. Здорово!» * * * Утро началось с телефонного звонка. Заливистой трели из игровой комнаты вторило деловитое треньканье в гостиной: спаренные аппараты старались вовсю. Гарри приоткрыл глаз и со страдальческим вздохом приподнялся на локте. Даддерс уже проснулся и куда-то умотал: то ли в душ, то ли на разминку. – Темпус, – буркнул Гарри. – Восемь утра, что за шутки? Позёвывая, он сполз с кровати и поплёлся к телефону. Но папа успел раньше. – Алло! – недовольно сказал Вернон Дурсль в трубку и тут же отшатнулся, заслышав громкий вопль. – Алло! Меня слышно? Алло! Эй! Слышно?! – Ещё как, – проворчал Гарри себе под нос и, зевнув ещё пару раз, принялся спускаться. – Доброе утро, папа! Кто это? – Доброе, сын! – прикрыв микрофон ладонью, поздоровался отец и сердито рявкнул на неведомого собеседника: – Кто вы? С кем я говорю? – Это Рон! Рональд Уизли! – заголосила трубка, и Гарри едва не полетел с лестницы, споткнувшись от неожиданности. – Мне нужен Гарри Поттер! Я его друг! – Его здесь нет! – гневно выкрикнул папа. – Не звоните сюда больше! Он почти швырнул трубку и, нахмурившись, шумно засопел в усы. – Дорогой, что случилось? – мама выглянула из кухоньки и улыбнулась Гарри: – Здравствуй, солнышко! Почему ты в пижаме? Решил поспать после завтрака? – Это же Рон! – торопливо поздоровавшись с мамой, ошарашенно помотал головой Гарри. – Где он раздобыл телефон? – Где угодно! – неприязненно буркнул отец. – Чёртовы маги легко могут пробраться в наш мир и творить здесь, что им вздумается. – Дорогой? – Я хорошо запомнил эту фамилию! Проклятые Уизли похитили нашего сына прошлым летом! Мама уронила полотенце и беспомощно всплеснула руками. Гарри поторопился усадить её на диванчик и метнулся в кухню за водой. Уизел заработал пинок-другой под рёбра: родители испугались, и Гарри пришлось немножечко поколдовать. Самую чуточку. – Во-первых, Уизли не проклятые, – рассудительно сказал «чёртов маг» Поттер, убедившись, что к маме возвращается румянец, а бешено колотящееся сердце отца понемногу унимается. – Наоборот, их старший сын работает ликвидатором проклятий. Во-вторых, мы с Роном в ссоре. – Из-за чего? – Из-за того, что он вечно лезет не в свои дела, – вздохнул Гарри. Поттер так и не рискнул рассказать домашним о чудовище в школе. Мало того, здесь, в уютной тиши магловского городка, эта история ему самому казалась жуткой и нелепой одновременно. Она просто никак не желала складываться в слова. Дичь же совершенная! О бешеном бладжере и чокнутом домовике Гарри тоже не стал распространяться: не с папиным сердцем и маминой впечатлительностью слушать подобное. Школьные же будни такого ужасающего впечатления не производили, и родные по вечерам охотно смеялись над подвигами Марка Флинта и воспитательными методами Терри Ургхарта, над страданиями Тео Нотта и самого Гарри на трансфигурации, над игроками в квиддич и знаменитым «охмурением Дэвиса». Разумеется, второкурсник Поттер выдавал тщательно отредактированную версию событий и никогда не употреблял бранных слов, которых, оказывается, нахватался в непредставимом количестве. Сказочки у Гарри получались не хуже малфоевских, а мама хвалила его «не по годам развитую речь и несомненное актёрское дарование». Папа согласно кивал, а Дадли закатывал глаза и презрительно фыркал: «Парню оно ни к чему!» Сейчас же сонный Поттер растерялся. Если он и ждал звонка, то от Колина Криви: тот прекрасно знал, как пользоваться телефоном, и очень беспокоился о Гарри, даже уговаривал сбежать от злых опекунов и обещал помощь своих родителей. Но Рональд? Гарри задумался: «Может быть, Рон в гостях у Гермионы? Тогда она должна перезвонить. Или нет?» – Ничего не понимаю, папа! – сознался он огорчённо. – Нормальный маг, скорее всего, послал бы сову. Не пугайся, кстати, если она вдруг прилетит и упадёт замертво. Семейная сова Уизли совсем старенькая и летает на чистом упрямстве. – Неужели они хотят забрать тебя ещё раз? – отец задумчиво уставился на молчавший телефон. – Не нравится мне всё это. «Мне тоже, – помрачнел Гарри. – С Драко мы уговорились не переписываться, и красавицу Буклю я оставил в Хоге. Хагрид попытался было меня переубедить, но я соврал, что у маглов её запрут в клетку на все каникулы. После Азкабана у бедняги плохие отношения с клетками: он расстроился до слёз и пообещал поселить Буклю к себе, чтобы та не скучала». – А нельзя перезвонить своему другу и узнать, в чём дело? – предложила мама и осуждающе посмотрела на папу. – Вернон был груб, и мальчик испугался. Гарри хмыкнул: шестой Уизел боялся только мать и старшего брата Уильяма, да и то лишь до поры. Из боевиков получались никудышные трусы – в их мозгах участок, отвечающий за здравый смысл, наверняка имел микроскопические размеры. – Не думаю, – сказал Гарри вслух и тоже покосился на телефон. – Дома у них нет электричества. Наверное, отец взял Рона с собой на работу. В министерстве должен быть хоть один телефонный аппарат. Или Рон приехал в гости к Грейнджер. Ей я могу позвонить. Он набрал номер Гермионы и долго слушал длинные гудки. Похоже, никого не было дома. «Значит, министерство и папаша Уизли. Для меня есть новости?» – мрачно подумал Гарри и вспомнил свои ночные мысли о грядущих неприятностях. В ответ на вопросительный папин взгляд он молча пожал плечами. День был испорчен, хотя Гарри старался выбросить утреннее происшествие из головы. Он так же, как и всегда, помогал маме, валялся на диванчике в гостиной и смотрел телевизор, полдня хвостом ходил за Даддерсом, а потом читал на крыльце, ожидая папу с работы. Он даже рискнул смотаться в булочную на соседнюю улицу и невероятно гордился своей храбростью – сегодня почему-то отчаянно хотелось забиться в какую-нибудь щель и даже носа не казать наружу. Однако утихомирить беспокойство привычными приятными занятиями не получалось: Гарри дёргался от каждого постороннего звука и по кругу гонял в голове невесёлые мысли. Следовало бы разозлиться, рвануть в Лондон, добраться до Косого переулка, связаться с Рональдом и устроить ему скандал, но тёмный маг Поттер трусил. Хотелось оставить всё как есть. В конце концов, даже у некромантов должны быть нормальные летние каникулы! Ночью вернулась Грань, и Гарри в панике подскочил с кровати. Вопреки ожиданиям, в комнате не похолодало и под потолком не плавали сияющие фиолетовые огоньки. «Ночное недержание», – вспомнил он ехидную реплику Малфоя и истерически захихикал. Слава Мерлину, на этот раз его жуткая подруга не смогла прорваться наружу, но сон пропал напрочь. Гарри повертелся в постели, безуспешно стараясь уснуть, а потом накинул на плечи плед и на цыпочках прокрался в чулан под лестницей. Свет зажигать он не стал, а оттого, наверное, мысли его одолели самые тёмные и мрачные. Впрочем, поспешно вызванный Люмос – яркий, жёлтый, образцовый, хоть сейчас в учебник по чарам! – настроения не поправил. Тревога не уходила, зудела и царапалась, пока Гарри не дозрел до идеи рассказать о своих печальных делах папе. Само собой, без подробностей вроде сломанной на матче руки и заработанном в подземелье сотрясении: он хотел предупредить отца об опасности, а не напугать до полусмерти. По этой же причине к беседе следовало тщательно подготовиться и принять некоторые меры предосторожности. «Как отправить письмо, не выходя из дома? Никак. Букля нужна здесь, а я идиот, – Гарри потёр лоб на месте почти исчезнувшего шрама. – Придётся смотаться в Лондон. Завтра еду с папой в город, а потом… А потом будет видно». Решение было принято, но легче от этого не стало. Беспокойство не пропадало, а в голове безостановочно вертелось: «Началось!» – хотя что именно «началось», глупый некромант Поттер так и не смог почуять.