медленно, медленно

Артемис хотел бы вернуться в прошлое и сказать своему двенадцатилетнему «я»: «Эй, однажды, без угрозы телесных повреждений и без уговоров, ты будешь заниматься спортом и наслаждаться этим!». Ну, наслаждаться – это сильно сказано. Лучше бы было сказать, что он ценит некое освобождение, облегчение, которое дарят упражнения; то, как он может сосредоточиться только на своих конечностях и ощущениях, и ни о чём больше не думать. Через неделю после возвращения из поездки он впервые залез в теплый бассейн, которым пользуется отец для своих физиотерапевтических упражнений. Он просто не знал, что делать, пытался притвориться, что мысли об Элфи не занимают всё его время – а потом вернулся к бассейну на следующий день, и на следующий день после этого. Стоит отметить, что на четвертый день Джульетте всё-таки пришлось научить его плавать. Она увидела, что он, несмотря на свои жалкие удары по воде, постоянно уходит под воду; показала ему правильную технику и объяснила, что плавание – это нечто больше, чем плескание в воде и надежда на лучшее. Он сразу оценил тот факт, что от плавания нельзя вспотеть (разумеется), а также умиротворение и некую изящность, которую ему приносят движения под водой – и он снова вспоминает, как погружался под воду с маской и трубкой. Артемис чувствует себя как рыба в воде; он следует плану тренировок, которые нашел на одном веб-сайте по фитнесу, заброшенном после технической аварии несколько лет назад. Поэтому он здесь, плавает, чувствует, как приятно горят его ноги и руки, ощущает исключительно пределы себя, не заботясь ни о чём; классическая музыка льется из маленькой bluetooth-колонки, которую он поставил на краю бассейна. Завершив пятнадцатый круг на спине, он начинает спринт. Его баттерфляй оставляет желать лучшего, но он упорствует и заканчивает дистанцию довольно истощенным. По мере того как он проплывает свои круги, его сознание начинает расширяться всё больше и больше, и, естественно, Элфи заполняет его. Прошло три недели с их безмолвного прощания. Он привык оставлять свой телефон вне досягаемости, потому что так он не может поддаться искушению позвонить ей; он заполняет каждый момент чем угодно, кроме неё. Артемис – терпеливый человек, но не хладнокровный; он чувствует себя путешественником в пустыне, знающим, что вода находится позади него, но что он должен идти вперед. Его родители ни о чём его не спрашивают; Артемис подозревает, что Дворецки поговорил с ними. И он ценит это; иначе что он вообще смог бы им сказать? Но, когда он просит Джульетту потренировать его на суше, чтобы поправить технику баттерфляя, обнаруживается, что она не настолько деликатна. – Итак, когда ты наконец снова увидишь Элфи, ты будешь в лучшей форме, – жизнерадостно восклицает она. – Джульетта, – предупреждающе говорит он, и она закатывает глаза. – Ладно, ладно, – говорит она, но уже дома он получает по электронной почте pdf-файл, озаглавленный «планкакстатьсексичтобывпечатлитьэлфи», и это настолько его взбешивает, настолько болезненно ударяет, что его эмоции разгораются, как гора трута, на которую бросили спичку, и он, не успев себя остановить, врывается в её комнату. – Хватит, – огрызается он, и Джульетта, которой давно пора завести свой блог под названием «Я не понимаю, что ты несешь, Артемис», ощетинивается, а затем, внезапно, между ними вспыхивает громкая ссора. Уже потом, он осознает, что это был первый раз, когда они с Джульеттой спорили в течение долгого времени. Джульетта обвиняет его в том, что он слишком горд, чтобы поговорить с Элфи, Артемис холодно парирует, а затем выходит из себя: – Неудивительно, что мадам Ко так долго не хотела давать тебе татуировку, – говорит он и тут же жалеет об этом. Но Джульетта, вспыльчивая и гордая, отвечает так же резко: – Неудивительно, что Элфи вообще тебя не хочет. Артемису кажется, что его ребра впиваются в легкие, перекручиваются, как нити в веревке, и Джульетта чувствует прилив редчайшего злого удовольствия, видя, что Артемис не только потерял дар речи, но и по-настоящему ранен. Они смотрят друг на друга, оба поражены своими же словами, оба – в ужасе от самих себя. Артемис не может выдавить из себя ни слова, и Джульетта проводит рукой по лицу. – Прости, – бормочет она. – Господи, прости. Это была дерьмовая неделя. Артемис выдыхает. – Мне тоже очень жаль. Моё замечание было совершенно неуместным. Она похлопывает по кровати рядом с собой, и Артемис садится. Ему приходит в голову, что он был настолько погружен в свои страдания с тех пор, как вернулся, что совсем не взаимодействовал со своей семьей – по-настоящему, искренне, вне попыток отвлечения внимания от своих проблем. – Что случилось? – спрашивает он. – Мы с Уиллом расстались, – вздыхает Джульетта. – Просто… просто у нас ничего не выходило, понимаешь? Как бы мы ни старались. – Мне очень жаль это слышать. – Мне тоже. Он был великолепен в постели. Артемис улыбается. – Полагаю, твоё влияние? Джульетта смеется. – Именно. Целый год тренировок насмарку, – она шмыгает носом. – Всё будет хорошо, я знала, что это случится, но… Артемис похлопывает её по плечу. – Прости, что я сказала так о тебе и Элфи, – говорит она. – Дворецки тебе рассказал? Она качает головой. – Нет, я сама догадалась. Я просматривала записи с камер наблюдения и видела Элфи, когда она вошла забрать свои вещи. Она выглядела... честно говоря, я не знаю, как она выглядела. Но точно не хорошо. Что ты ей наговорил? – Почему все думают, что это всё я? – бормочет Артемис. Джульетта поднимает брови и скрещивает руки на груди. – Это она начала, – говорит он жалко, как по-детски это звучит. – Начала что? Спор? Артемис неизбежно вспоминает её горячее тело, тяжелое дыхание, прикосновение большого пальца к его соску, то чувство между ними, когда их разделяло всего несколько слоев тонкой ткани. – Ты краснеешь, – говорит Джульетта, в равной степени восхищенная и потрясенная. – Здесь тепло, – бормочет он, и она знает, что это всего лишь жалкая попытка увернуться. – Ну, – говорит Джульетта, мягко подталкивая его локтем. – Расскажи мне. – Она поцеловала меня, – медленно и тихо говорит Артемис, и ему так приятно и тепло это произносить, подтверждать реальность этими словами. Джульетта просто в восторге. – Я так и знала, – визжит она. – Я знала, что это произойдет! Так в чём проблема? Не говори мне, что ты настолько плохо целуешься, Арти, – усмехается она, и его румянец вспыхивает ещё сильнее. Боже, он надеется, что нет. Он прочитал достаточно книг, посмотрел достаточно фильмов. Он знает, что такое секс, он знает, что это одна из тех вещей, которые требуют внимания к партнеру, терпения… – Может быть, у тебя синдром стиральной машины, – размышляет Джульетта. – Это ещё что такое, – в ужасе говорит Артемис, и Джульетта, хихикая, облизывает по кругу свой открытый рот ужасающе слюнявым языком, присербывая и прихлебывая. Артемис гримасничает. – Я определенно так не делал, – протестует он и смеется, несмотря на своё состояние. Она пожимает плечами. – Ну, и что же случилось? – Она поцеловала меня... а потом, через пару минут, вдруг слезла с меня и – – Она была сверху! – говорит шокированная и ухмыляющаяся Джульетта. – Артемис! Не обращая на это внимания, Артемис продолжает, в омертвении уставившись в потолок. – И она выглядела... испуганной. Шокированной. А потом убежала в свою комнату, и я написал Дворецки, чтобы он как можно скорее приехал. Было ясно, что она не хочет находиться рядом. – Подождите, вы не говорили об этом? Вообще? – Ну, она заперла дверь, Джульетта, – сухо говорит Артемис. – Я не собираюсь быть Этим Парнем. – На самом деле, она, наверное, просто была смущена из-за разницы в возрасте или что-то такое, – задумчиво говорит Джульетта. Артемис вздыхает. – Ничего бы не вышло. И теперь моя лучшая подруга больше никогда не будет со мной разговаривать. На этот раз очередь Джульетты похлопать его по плечу. – Эй, ты не знаешь этого наверняка. Элфи очень гордая и упрямая. И я почти уверена, что у неё не было серьезных отношений в последние... лет десять. Она, наверное, просто потрясена всем этим. Артемис снова вздыхает. – Я знаю. Но это не заставляет время идти быстрее. Джульетта улыбается. – Всё настолько серьезно, да? Артемис, наслаждаясь странной свободой, которую принес ему весь этот разговор, переплетает пальцы на коленях и легко улыбается, наконец говоря то, что держал внутри себя, опасаясь отпугнуть Элфи. – Она – лучшее, что когда-либо случалось со мной, – говорит он. – Джульетта, ты знаешь, как я презираю клише, но она заставляет меня хотеть быть лучше. Я хочу видеть её перед сном и видеть, только проснувшись. Я хочу сделать так, чтобы она улыбалась всю оставшуюся жизнь. Джульетта поднимает бровь. – Вау. – Что? – Я… я должна Дому кучу денег, вот и всё, – говорит она. – Ты, ну… Так ты у нас скрытый романтик, а? Артемис поднимает бровь и смотрит на неё. – Ты удивлена? – Ну, ты выманил у целой расы тонну золота ещё прежде чем стать подростком, – напоминает она ему. – Человек двойственен, – скривив губы, говорит Артемис. – Итак. Что ты будешь делать? Артемис снова смотрит на свои руки. – Я не знаю. Зависит. – От чего? – От того, что она хочет, – просто отвечает он. --- Элфи проводит целые дни, гуляя по Гавани, путешествуя по старым местам, обходя парки. Прошло много времени с тех пор, как она просто гуляла по своему городу, и это её успокаивает. Когда она только начинала свою карьеру в ЛеПе, шли гоблинские войны за территорию; они были в самом центре политического переворота; джентрификация гномьего района была слишком резкой и быстрой. Но всё стало немного лучше. Старые трущобы были снесены и заменены лучшими зданиями, исчезли следы пожаров, расцвели новые кварталы. Приятно проходить по этим районам и видеть, что она внесла свой вклад в что-то хорошее, что-то осязаемое. Сегодня она идет на обед к Жеребкинсу. Мама Кобылины забрала на выходные детей; и это – её первые посиделки с тех пор, как она вернулась (с кем-то, кто не является Мульчем, в месте, которое не является баром). Она поднимается в квартиру Жеребкинса с пакетом свежей моркови и звонит в дверь; сияющая Кобылина впускает её внутрь. – Элфи, – говорит она тепло, обнимая её. – Как я рада тебя видеть. Жду не дождусь услышать всё о твоей поездке! Румянец медленно сходит с щек Элфи, но она надеется, что хотя бы её улыбка выглядит правдоподобно. – Жеребкинс ещё в своем кабинете, – извиняясь, говорит Кобылина. – К нему сегодня утром пришел коллега, но они заработались. – Всё в порядке, – говорит Элфи. – Я дам ему пинка под зад, ты не против? Кобылина усмехается и забирает у неё пакет моркови. Элфи пробирается через квартиру. Она оформлена со вкусом (и это полностью влияние Кобылины, хоть и видно, что Жеребкинс пытался внести свою лепту). На полках хранятся разные прототипы технологий, в которых Элфи признает гаджеты, популярные во время начала её карьеры в ЛеП; награды в рамочках за разработки и открытия. Какие-то странные гравюры, в которых она узнает современные творения обожаемых Жеребкинсом местных художников. Тут есть даже старая, помятая шапочка из фольги, стоящая на полке вне досягаемости. Кабинет Жеребкинса находится в конце коридора, и она заходит внутрь. Жеребкинс сгорбился над своим чертежным столом; очки на макушке. Рядом с ним стоит эльф, тоже в увеличительных очках. Они добродушно болтают, обсуждая какое-то устройство, которое Жеребкинс водрузил на стол. – Всем привет, – возглашает Элфи, и обрадованный Жеребкинс поднимает голову. – Элфи! Иди сюда, – говорит он, и Элфи крепко обнимает своего старого друга. – Извини за это, мы с Моссом немного увлеклись. Это имя ей откуда-то знакомо; она хватается за ниточку воспоминаний, идет по ней, и наконец вспоминает, как Артемис рассказывал ей об одном техническом советнике, который был в команде по разработке их последнего предприятия АкваСеть. Вышеупомянутый Мосс поднимает свои очки, и она видит удивительно красивое лицо: квадратная челюсть, нос с горбинкой, самая темная кожа, которую она когда-либо видела у эльфов, ярко-синие глаза и взлохмаченные темно-каштановые волосы, уложенные в модную среди фей прическу. – О, – говорит Мосс мягким, немного удивленным голосом. – Ты же Элфи Малой. Она кивает, не зная, что на это ответить. – Это она и есть, – бодро говорит Жеребкинс. – Элфи, Мосс работает со мной и Артемисом над АкваСетью. Она пытается скрыть вздрагивание при этом имени и пожимает руку Мосса, теплую и сухую. – Очень приятно, – искренне говорит он ей. – Я надеюсь, Жеребкинс не достает тебя своим занудством, – говорит Элфи. Мосс улыбается. – Нет, я думаю, он остепенился на старости лет. – Эй, я не старый, – протестует Жеребкинс. – Я… просто взрослый. Зрелый отец. – Конечно, – кивает Элфи. – Ты уже избавился от своих фигурок единорогов? – Они – предметы коллекции, – шипит Жеребкинс. – Ммм, – с сомнением говорит Элфи; Мосс улыбается ей. – Как бы там ни было, идем. Уже время обеда. – Ладно, ладно, – вздыхает Жеребкинс. Он встает, вытягивая все свои конечности и громко хрустя пальцами. – Мосс, увидимся в понедельник на работе? – Ты работаешь в техническом отделе? – спрашивает его Элфи, присаживаясь на стол. Мосс кивает. – Я работаю с Жеребкинсом уже около года. Мне очень повезло, – добавляет он, и есть что-то знакомое в том, как он смотрит на Жеребкинса доброжелательным уважительным взглядом. Он снимает очки, надевает пальто и встает. Он на пару сантиметров выше её, и одевается потрясающе хорошо для того, кто работает в техническом отделе ЛеП. Жеребкинс провожает его до двери, и, возвращаясь, толкает локтем Элфи, которая чуть не роняет тарелку и сама не падает со стола. – Да что? – протестует Элфи, пытаясь ухватиться за твердую глину. – В чём дело? – Итак… Мосс – хороший парень, – говорит Жеребкинс. – И?.. – Хороший, одинокий парень, – продолжает Жеребкинс, и Элфи недоуменно моргает, уже открывая рот, чтобы протестовать, но… разве это не то, что она говорила себе? Что ей нужно хорошее свидание? С какой-нибудь милой феей? Она прикусывает губу. Это сосущее ощущение в животе – просто нервозность, – говорит она себе. – Разве он в моем вкусе? – вместо этого говорит она. – У него нет судимостей, на работе он всем нравится, регулярно занимается спортом. – Это важные качества, – признает она, раскладывая ножи и вилки. – А ещё он забавный, умный, и – я говорю это вполне серьезно! – искренне тобой восхищается, – загибает пальцы Жеребкинс. Элфи хмыкает. – Ну смотри. Если он попросит мой номер телефона... ты можешь дать его. Жеребкинс смотрит на неё. – Элфи, ты одна из самых известных фей в Гавани. Ни у одного гражданского не хватит здравого смысла спросить твой номер телефона. Элфи вздыхает. – Ну, дай мне его номер, и, может быть, я приглашу его на свидание. – Это всё, о чём я прошу, – блаженно говорит Жеребкинс. --- Минерва прилетает в поместье на выходные (Кэти отправляется в деловую поездку на винодельню в Германии); так что они с Артемисом проводят много времени, играя в шахматы, обсуждая философию и поедая сыр. Возможно, Джульетта предупредила её, потому что она ничего не говорит об Элфи. Но Артемис наслаждается её компанией, и Минерва даже говорит, что он выглядит более мускулистым, чем в их последнюю встречу. Он определенно не привык к таким комплиментам. Но как бы ни была прекрасна Минерва, она всё равно, совершенно случайно, спускает его обратно на землю. В воскресенье вечером, когда они наслаждаются прекрасным ужином (спасибо Дворецки), непривычно застенчивая Минерва лезет в карман и достает маленькую бархатную коробочку. – О, Минерва, – улыбается Дворецки. – Это то, о чём я думаю? Минерва улыбается в ответ, но её руки немного дрожат, когда она открывает коробочку; там лежит красивое кольцо, элегантное и простое; розовое золото с небольшим бриллиантом в нежной оправе. – Когда ты собираешься сделать предложение? – спрашивает Дворецки, кладя свою руку поверх её. – Когда Кэти вернется, – вздыхает Минерва. – Я просто... Боже, я так сильно скучаю по ней. Я не могу больше ждать ни секунды. Вы думаете, это хорошая идея? – Почему бы и нет? – говорит Дворецки. – Кэти очаровательна. – Она красивая, умная, обаятельная женщина, – кивает Артемис. Минерва немного расслабляется. – Так вы оба это одобряете? – Естественно, – улыбается Дворецки. – Я просто... Я знаю, что вы оба сказали бы, если бы думали, что это плохая идея, – говорит Минерва. – Когда любовь бывает плохой идеей? – говорит Артемис, но улыбка на его лице гаснет. Прошло двадцать четыре дня с тех пор, как он в последний раз видел Элфи, и с каждым днем тот расчет вероятности в его голове, когда-то такой обнадеживающий, уменьшается всё больше и больше. Он начинает задаваться вопросом, узнает ли он когда-нибудь ту дрожь волнения, тот страх и восторг, который испытывает Минерва? Сможет ли он когда-нибудь прийти к Минерве и Дворецки с кольцом в руке и с хорошими новостями? Но этот момент – момент Минервы, слишком наполненный радостью, чтобы быть сейчас испорченным; так что Артемис заставляет свои чувства отступить, и через несколько секунд его улыбка становится искренней. К счастью, никто не замечает этого небольшого промаха. – Папа не поведет меня под венец, – говорит Минерва, – потому что это современная женская свадьба. Но я бы хотела, чтобы вы оба сделали это как мои лучшие друзья. – Конечно, – мужественно говорит Дворецки, сурово игнорируя слезящиеся глаза. – Мне было бы приятно, – растроганно говорит Артемис, сжимая руку Минервы. – Конечно, вы оба получите плюс один билет, – говорит Минерва. – И остальные члены ваших семей тоже приглашены. – Я так понимаю, это будет не маленькая свадьба? – немного напряженно говорит Артемис. Минерва дарит ему такой светящийся взгляд, что он чувствует, насколько она переполнена теплом и счастьем. – Я женюсь на женщине, которую люблю, Артемис, – говорит она. – Я хочу, чтобы все в мире знали об этом. --- Руки Элфи выдыхаются, и она наконец опускает гири, чувствуя, как бицепсы горят от усталости и болезненного наслаждения. Она набрасывает полотенце на шею и направляется обратно в свою квартиру, намереваясь принять долгий душ и сделать себе крапивный бургер. Она как раз стаскивает с себя тренировочную одежду, когда её телефон начинает мягко вибрировать – это Жеребкинс присылает ей номер Мосса. Она добавляет номер в свой список контактов, а затем пару секунд смотрит на телефон, вспоминая эти яркие глаза и тонкую дружелюбную улыбку. Она нерешительно печатает сообщение: привет, мосс, – пишет она. – это элфи малой, жеребкинс дал мне твой номер. не хочешь сходить как-нибудь выпить? Она перечитывает сообщение. Небрежно, без притворства. Боже, когда она в последний раз ходила с кем-то на свидание? Должно быть, это было то салатное фиаско с Трубой, думает она, и, осознав, что это было несколько лет назад, решительно нажимает на кнопку отправки. Элфи не любит ждать ответа, поэтому она идет принять приятный, расслабляющий душ, массирует бицепсы. Когда она выходит, то бросает взгляд на телефон, чтобы посмотреть время, и видит, что Мосс ей ответил. Элфи, это было бы замечательно. Когда и где? как насчет «леса для деревьев», на Уиллоу авеню? В четверг в 20:00? Это свидание. Она кладет трубку, игнорируя камень на душе и тяжесть в желудке. Неужели она так давно встречалась с кем-то, что забыла, как надо нервничать? «Лес для деревьев» – стильный маленький бар, в который она когда-то заходила, с напитками по разумной цене и с удобными сиденьями. Там играет живая музыка – достаточно громко, чтобы создать атмосферу, но не так громко, чтобы оглушить посетителей (это редкость для баров, особенно для тех, в которые водил её Мульч). Итак, она собирается на свидание. Отлично. Как раз то, что ей нужно. --- Минерва уезжает на следующее утро, и Артемис, который наблюдает с крыльца за удаляющейся машиной, чувствует себя несчастным. Но он так старается дать Элфи время, которое ей нужно, и это так невообразимо сложно. Поэтому он направляется прямо к бассейну и начинает наворачивать круги с бессмысленной свирепостью, как будто, если он доведет себя до боли, до усталости, он сможет отвлечься достаточно, чтобы быть в силах просто… существовать. Это не срабатывает, и он не может перестать думать о свадьбе. Может быть, к тому времени Элфи начнет говорить с ним, и, возможно, они снова будут в достаточно хороших отношениях, чтобы он мог сопровождать её. Может, она опять наденет то светлое платье, которое подчеркивает изгибы рук и невероятно удлиняет ноги, может, он сможет хотя бы улыбнуться ей со своего места на алтаре, может, скажет что-то легкое и ласковое на эльфийском – Он принуждает себя плыть баттерфляем и, наконец, ему становится немного легче, когда его плечи начинают протестовать. После того как он проплывает ещё несколько кругов, постепенно снижая темп, Артемис просто лежит на поверхности, чувствуя, как его качают легкие волны, идущие по бассейну. Предательский, предательский, предательский мозг – он снова думает о ней; и в этом бассейне – только он и эхо воды, эхо её, её, её.