медленно, медленно

– Я думала, мы едем в Париж, – спрашивает смущенно Элфи, выглядывая в окно, когда дорожные знаки, указывающие на Париж, проносятся мимо них. Артемис ведет машину по живописной северо-восточной трассе вдоль юго-восточного побережья Франции, и глаза Элфи наполнены морем. Артемис качает головой. – Я видел Париж больше раз, чем могу сосчитать, – Элфи закатывает глаза, – и, кроме того, Минерва живет практически в сельской местности, в Фижаке. Элфи осматривает GPS-навигатор, встроенный в арендованную машину, убирает ноги с приборной панели. В течение последнего дня они ехали, лениво петляя около границы между Испанией и Францией, останавливаясь время от времени, чтобы полюбоваться особенно прекрасным видом. Артемис едет так, как она и ожидала: осторожно, элегантно, обе руки на руле, хотя автомобиль заточен под скоростные поездки. – Ещё три часа? – стонет она, посмотрев оставшееся время пути, и плюхается обратно на сиденье. – Как ты ещё не умираешь от скуки? Артемис бросает на неё взгляд. – Почему бы тебе не поспать? – Но я не хочу спать, – протестует она. Она и так хорошо отдохнула от долгих ночей, проведенных в мягких кроватях, да так, что ей требуется целый день ходьбы, чтобы наконец размяться. Артемис закатывает глаза, но его взгляд остается мягким, сконцентрированным на дороге. – Расскажи мне о Минерве и её подруге, – закидывает удочку Элфи, хватаясь за возможность скоротать время. Сейчас они находятся на таком этапе своего путешествия, когда ностальгия и дискуссии об их общем прошлом высохли; разговор перешел как к интимным, так и к повседневным темам, и потом, к отвращению Элфи, к странному молчанию. Артемис, кажется, чувствует себя совершенно непринужденно в такие моменты, но Элфи нуждается в каком-то движении, в полете, её мышцы сжимаются от накопившейся энергии. Артемис хмыкает. – Я думаю, что должен оставить этот рассказ для них двоих, если честно. Они любят рассказывать о том, как они встретились. – Ты действительно решил убить меня скукой, да? – вздыхает Элфи, глядя в окно. – Неужели ты так терпеть не можешь тишину? – спрашивает Артемис, поднимая бровь. – Это неловко, – прямо говорит Элфи. – Мне это не нравится. – Неловко? – отзывается эхом Артемис, и Элфи на секунду кажется, что она слышит странный тон в его голосе. – Я не согласен. Неловкое молчание – это когда заходишь к Джульетте и её поклоннику в момент их… как бы сказать… наивысшего энтузиазма. Элфи задыхается от смеха. – Когда это случилось? – Не так давно после того как я… вернулся к жизни, – Артемис на секунду замолкает, прочищает горло. – Я заблудился в особняке и случайно открыл дверь в спальню для гостей. – Ууф, – торжественно говорит Элфи. – Именно, – говорит Артемис. – Им не помогло то, что они как раз осваивали ролевые игры. Элфи морщит нос. – На ней была её старая борцовская маска, – добавляет Артемис, и Элфи чувствует, как кончики её ушей становятся ярко-красными, даже когда она смеется, оплевывая себя водой, которую только что отпила из бутылки. – Досадно, – удается сказать Элфи; образ слишком ясен в её голове. Она смеется, прижимает руку ко рту, и смотрит на Артемиса в тот же миг, когда он, улыбаясь, смотрит на неё. Их глаза встречаются; уши Элфи всё ещё красные, её рука всё ещё прижата ко рту, этот откровенный, но смешной образ превращается теперь во что-то другое, что-то более мягкое, с другими людьми… Элфи отворачивается. Артемис возвращается к дороге. --- Несмотря на протесты, она в конце концов засыпает после получаса “расслабляющего джазового плейлиста” Артемиса. Он останавливается примерно через полчаса, для того чтобы размять ноги и немного пройтись. Выполняет все рекомендованные упражнения, проверяет протекторы шин и забирается обратно на водительское сиденье. Элфи всё ещё спит, прислонившись головой к окну, приоткрыв рот. Она выглядит, мягко говоря, нелепо, и он не может перестать улыбаться, улыбка накатывает на него, как волны на берег. Артемис проводит рукой по волосам и кладет голову на руль, думая о том, как хорошо бы было глотнуть чего-то крепкого. – Это плохо кончится, – говорит он себе спокойно, строго. – Если Элфи узнает – – А что, если она узнает? – Его собственное неповиновение застает его врасплох. – Неужели это так глупо и необъяснимо, что я ей интересуюсь? – Глупо думать, что она когда-нибудь сможет почувствовать то же самое к тебе. Он замечает, что погружается во внутренние дебаты (старая привычка, к которой он обычно прибегает во время мозгового штурма), а не погрязает в собственных эмоциях. – Почему нет? Ты не совсем ей отвратителен. – Она почти в четыре раза старше меня. – Но при учете ваших с ней расовых характеристик – всего на несколько лет. При этой мысли он закатывает глаза, отрывается от собственной фантазии и смотрит в лобовое стекло на широкие величественные пастбища. Он знает о когнитивных искажениях, когда романтическая заинтересованность затмевает холодный разум, но это всё его только расстраивает. – Неужели это так сложно представить? – шепчет какая-то небольшая часть его разума, но он игнорирует это. Он заводит машину, и нежный гул двигателя будит Элфи, которая просыпается, потягиваясь как кошка. – Мы ещё не приехали, – говорит Артемис, опережая её вопрос. – Досыпай, – добавляет он мягко. Она трет глаза и печально смотрит на него. – Сколько ещё ехать? – Час или около того. – Хорошо, – бормочет она, устраиваясь поудобнее на сиденье. Он поворачивает машину обратно на шоссе, и через пять минут она уже спит, посапывая, пока на крышу автомобиля начинают падать первые капли дождя. Артемис изо всех сил старается не сводить глаз с дороги. --- Чья-то рука мягко трясет её за плечо, и она открывает глаза, глядя на Артемиса. Его лицо смягчено закатным маревом; он улыбается ей. – Мы приехали, Элфи. – Наконец-то, – зевает Элфи, потягиваясь и вылезая из машины, вдыхая свежий воздух и хрустя спиной. Артемис открывает багажник, она достает свой чемоданчик и протирает глаза. – Я хочу есть, – бормочет она. – Я знаю, – обнадеживающе говорит он. – Артемис! Элфи! Элфи поворачивается, и Минерва, гораздо более высокая и сильная, чем на её памяти, несется через весь двор и стискивает Артемиса в объятии, которое чуть не поднимает его над землей. Она возвышается над ним, её длинные золотистые волосы спускаются по спине шелковой косой. – И тебе привет, Минерва, – по-французски хрипит Артемис, похлопывая её по спине. – Мы так давно не виделись, – восторженно отвечает француженка, наконец отпуская его. Затем она тепло обнимает Элфи, впрочем, аккуратно. – Майор, – почтительно говорит она по-французски. – Я надеюсь, тебе понравилась Европа. – Так и есть, – говорит Элфи в ответ. – Но, – добавляет она, похлопывая себя по животу, – она могла бы относиться ко мне получше… Минерва смеется. – Пойдем, пойдем, ужин уже готов. Они следуют за ней по тропинке между деревьев к великолепной вилле, напоминающей Элфи дом Артемиса в Италии. – Мы переехали сюда в прошлом году, – говорит Минерва по-английски. – К счастью для вас, ремонт спа-салона на открытом воздухе закончился на прошлой неделе. – В самом деле повезло, – эхом отзывается Элфи, думая о том, как было бы хорошо забраться в спа. – После ужина, я надеюсь? – говорит Артемис. – Элфи взбунтуется, если мы заставим её ждать. – Конечно, конечно, – смеется Минерва. – О, снимите обувь, пожалуйста… Они оставляют багаж в коридоре и следуют за Минервой на кухню. Темнокожая женщина с широким носом и улыбающимися глазами режет салат. Она поднимает взгляд, её губы расплываются в широкой улыбке. – Привет, Кэти, – улыбаясь, говорит Артемис. – Давно не виделись, – говорит Кэти по-английски, и Элфи удивляется, насколько акцент может быть приятным и дружелюбным. – Шахматная доска уже готова, если ты в игре. – Ты ведь не собираешься опозорить меня прямо перед Элфи, – протестует Артемис, положив руку Элфи на плечо. Это чувство тяжести обнадеживает её и дает чувство спокойствия; Кэти поворачивается к ней, всё ещё приветливо улыбаясь. – Привет, – осторожно говорит Элфи. – Привет! – отвечает весело Кэти. Элфи расслабляется. – Минерва сказала, что ты вегетарианка, так что я приготовила рататуй, ты не против? – Что бы это ни было, я уверена, что всё будет очень вкусным, – вежливо говорит Элфи. Минерва пересекает кухню и обнимает Кэти за талию, аккуратно кладя подбородок ей на макушку. – Пока она опять не забыла положить чеснок, всё будет в порядке, – дразнит Минерва. Кэти, смеясь, толкает её локтем. – Идите, устраивайтесь поудобнее, – говорит Кэти, показывая на дверь неподалеку. – Мы принесем еду через секунду. Артемис ведет Элфи в гостиную, и они садятся на гигантский мягкий диван из искусственной кожи, смотрящий на холм. Перед ними потрескивает искусственный костер, и Элфи, несмотря на голод, снова чувствует сонливость. – Как ты себя чувствуешь? – мягко спрашивает Артемис. Их бедра соприкасаются, и Элфи слишком расслаблена для того, чтобы немного отодвинуться. – Нормально. Кэти милая, – она зарывается в подушку. – Минерва ещё продолжает расти? Артемис смеется. – Нет, я думаю, что она наконец-то достигла своей точки. Её мать приблизительно такого же роста. Кэти приносит поднос с едой и пустыми тарелками, а Минерва следует за ней с бутылкой вина и четырьмя бокалами. Кэти медленно расставляет тарелки – Минерва же разливает всё по бокалам примерно за то время, которое требуется, чтобы моргнуть. Артемис рассматривает бутылку и одобрительно смотрит на Минерву. – Очень хорошо. – О, надеюсь, – поддразнивает Минерва, опускаясь на подушки рядом с Элфи. – Налетайте, – говорит им Кэти, накладывая немного мяса на свою тарелку. Элфи накладывает себе здоровенную порцию рататуя, закрывает глаза и откусывает кусочек баклажана. – Удивительно, – говорит она со всё ещё закрытыми глазами. – Оу, – говорит Кэти, немного смущаясь. – Спасибо. – Итак, где вы уже побывали? – Минерва старается говорить деликатно, несмотря на полный рот еды. – Греция, Италия, Испания, – говорит Элфи, отсчитывая по пальцам. Артемис закатывает глаза. – Я отвез её на тот частный остров, о котором недавно упоминал. Тот, который принадлежит мистеру Кыргызосу. Мы в основном были в Тоскане и Баньолес, плюс пара однодневных поездок. – Избегали туристических ловушек? – спрашивает Кэти. Артемис кивает, наливая себе и Элфи вина. Элфи делает глоток; насыщенный, ягодно-красный, слегка приправленный пряностями, вкус чувствуется на её языке очень плавно. Она ощущает его действие почти мгновенно, румянец распространяется по её ушам. – Это крепкая штука, – говорит она. – И весьма хорошая, – добавляет Кэти, делая глоток. – Элфи до смерти хочет знать, как вы познакомились... – лениво говорит Артемис, откидываясь на спинку дивана. Его ноги элегантно скрещены, рука лежит на спинке дивана, бокал вина в другой руке. Его бедро всё ещё прижато к бедру Элфи. – О! – воодушевленно говорит Кэти. Минерва добродушно ворчит. – Давай, – говорит Минерва Кэти, похлопывая её по колену. – Ты лучше меня расскажешь об этом. Она бросает взгляд на Элфи. – Хотя вообще-то это не так интересно, как говорит Артемис. – Я не согласен, – говорит Артемис из-за края бокала. – Итак, – начинает Кэти, поворачиваясь к Элфи. – Я опытная сомелье. Я тогда работала в Мельбурне – одной из столиц Австралии. – Она переводит взгляд на Минерву, которая пристально смотрит на огонь. – Я не так давно была принята на работу в тот ресторан, и мне там ужасно нравилось. Минерва закатывает глаза. – Она преувеличивает, – вполголоса говорит она Элфи. – Итак, ресторан открывается, – продолжает Кэти, – и по отзывам, это просто огромный успех, меня все нахваливают, и я всем этим страшно довольна. А потом в один прекрасный день я получаю звонок от менеджера. – Она кивает головой в сторону Минервы. – По всей видимости, какая-то француженка пожаловалась на винные пары, подняла шум и потребовала в субботу встречи с сомелье, чтобы предотвратить, я цитирую: «...чтобы эта трагедия не постигла ещё одного несчастного мецената этого так называемого выдающегося ресторана». – Мне было всего 19, – протестует Минерва. – Это было всего два года назад! – восклицает Кэти. – Это были долгие два года, – сухо отвечает Минерва, делая длинный глоток вина. – Итак. Менеджер паникует, потому что, по-видимому, семья этой девушки держит половину наших экспортеров, а сама она собирается сделать из дела драму, и об этом узнают газеты... и я обещаю лично поговорить с этим ребенком и сгладить ситуацию. – Кэти замолкает и ласково смотрит на Минерву. – Надеваю свою самую модную одежду и иду прямо туда. Разумеется, я в ярости, и к тому же чуть в штаны не наложила, потому что не так много начинающих сомелье-аборигенов, не говоря уже о нормальных сомелье, могут получить работу прямо после университета в возрасте двадцати двух лет. Я не хотела потерять работу, я только начала получать опыт, завоевывать репутацию, но было уже десять вечера, и я была дико измотана. Серьезно, кто, блять, угрожает расправами на ночь глядя! – Тем временем я теряю терпение и жду извинений. А потом вижу её, – вздыхает Минерва. – Она входит в ресторан в этом облегающем брючном костюме и с этой ужасной фальшивой улыбкой для обслуживания клиентов, и я думаю про себя: «О боже, я влюблена». – Нет, нет, – возмущается Кэти, – ты не можешь пропустить ту часть, где оказалось, что ты заказала не то вино. – Минерва, – говорит Артемис по-насмешливому неодобрительно, но Элфи наклоняется вперед, полностью поглощенная рассказом. – И что случилось потом? – спрашивает она. Кэти закатывает глаза. – Когда она поняла, что это была её вина, а не моя, то использовала это как предлог, чтобы угостить меня за все причиненные неприятности, плавно избегая необходимости извиняться. И, то есть… ну, я не слишком много зарабатывала. Я не собиралась отказываться от бесплатного ужина. – Так что я очень смело пригласила её на ужин, – говорит Минерва, кружа вино в бокале. – И снова, и снова. – Ей потребовался месяц, чтобы поцеловать меня, – сообщает им Кэти. – Я уже начала думать, что она хочет быть просто друзьями. – Ну, я хотела убедиться, что ты действительно знаешь, что делаешь, – говорит Минерва. – Я не хотела встречаться с кем-то, кто не может отличить 475-й Пенфолдс от пятьдесят первого. Они смотрят друг на друга, расплываются в улыбках – и слепой бы увидел, как они светло, удивительно влюблены. Элфи смотрит на улыбающегося Артемиса; теплый и мягкий свет костра бросает отсветы на его лицо. Возможно, почувствовав её взгляд, он поворачивается; она тотчас же опускает голову, обвиняя вино в своем румянце. --- Спустя долгое время после того, как Элфи идет спать, Кэти заявляет, что она сдается упорству Артемиса и Минервы и тоже уходит. Они сидят, болтают, как старые друзья, нарезая камамбер. И за седьмым стаканом хереса, Минерва, быстро орудуя ножом, небрежно говорит по-французски: – Так она знает? Артемис давится сыром. – Прости? – он так удивлен, что переходит на английский. – Не валяй дурака, – многозначительно отвечает Минерва. – Я не понимаю, о чём ты, – спокойно говорит он, откашливаясь и возвращаясь к французскому. – Кто знает что? Она внимательно смотрит на него. Артемис чувствует, как его шея краснеет, и утыкается в свой десятый стакан. Его уже слегка шатает, и хотя еда впитала довольно много алкоголя, он чувствует, что слишком много выпил, и что должен оставить этот несчастный стакан в покое. Он поднимает его и проглатывает остатки. – А сам ты знаешь? – спрашивает Минерва нерешительно. – К сожалению, – бормочет он. Он идет налить себе ещё, но Минерва отодвигает от него бутылку. – Минерва, – протестует он. – С тебя хватит, – говорит она ему, икая. – Ладно. Он с трудом встает на ноги и пробирается к холодильнику, чтобы налить себе воды. Он чувствует, как Минерва смотрит на него, прожигая взглядом дыру в спине, всё то время, пока он наливает воду и возвращается на диван. Как только он касается сиденья, она начинает опять. – И как долго? – Не знаю, – пожимает плечами он. – Лжец, – уверенно говорит она. – Да хватит, – ворчит Артемис. – Ты собираешься рассказать ей об этом? Он по привычке закатывает глаза и чувствует внезапное головокружение. – А ты как думаешь? – Я думаю, – говорит Минерва, – что ты не должен терять надежду. – Да, – фыркает Артемис, – потому что гигантская разница в видах, возрасте, культуре и складах характера не только статистически, но и исторически всегда приводила к чему-то хорошему. Предъявите мне ссылки и библиографию, мисс Минерва. – Противоположности притягиваются, – возражает Миневра. – Возьми я и Кэти, например. – «Я и Кэти»? – в шоке говорит Артемис. – «Меня и Кэти», Минерва, возьми себя в руки. – Меня и Кэти, – говорит она слегка смущенно. – Я привилегированная белая француженка, родилась с золотой ложкой во рту, а Кэти пришлось бороться с многовековым расизмом и неравенством. И всё же мы здесь, счастливые и влюбленные. – Да, – нетерпеливо говорит Артемис, – но вы оба люди, Минерва. – И что с того, что Элфи маловата? – пренебрежительно говорит Минерва. – Вы все невысокие по сравнению со мной. Артемис щиплет себя за переносицу. – Мы слишком много выпили, – мрачно говорит он. – Это ты слишком много выпил, – чопорно говорит Минерва. – Я могу провести так хоть всю ночь. Он сплетает пальцы и упирается локтями в колени. Вся комната перед ним вращается. – Отставим шутки, – тихо говорит он, – я не буду ей об этом сообщать. – Что, если она чувствует то же самое, Артемис? – мягко говорит она, кладя руку ему на колено. – Я очень хорошо знаю Элфи, – просто говорит он. – Она никогда не чувствовала того же. --- Элфи снится сон, который она давно не видела, ещё с тех пор, как прошла вся эта кутерьма с путешествием во времени и лемуром (тогда её тело было просто шокировано внезапными переменами возраста и расщеплением на молекулы в этом проклятом туннеле). Она стоит рядом со своим диваном, мягким, пышным диваном, который она обожает, но он почему-то находится в клетке, а Артемис сидит на нём с бокалом вина в руке. Он смотрит на неё с улыбкой, его длинные волосы спадают на плечи. Ни один из них ничего не говорит, и Элфи подходит к дивану, странно ощущая себя в своем молодом теле, ещё не покрытом шрамами и мозолями. Она садится на диван, и Артемис снова улыбается ей; его губы шевелятся, но он не издает ни звука. – Что? – переспрашивает она. Он беззвучно смеется и опять что-то говорит. Наклоняется к ней – и она тоже придвигается, пытаясь услышать его – и вдруг замечает, что он так близко находится, слишком близко, но они оба продолжают приближаться и – Она просыпается в постели и немедленно закрывает лицо руками от смущения и ужаса, её щеки горят, а сердце колотится. – Это из-за вина, – говорит она себе. – Вы обезвожены, Майор Малой. Она идет за водой, возвращается в постель и лежит там ещё час. Она чувствует, что сейчас около четырех утра, и знает, что больше не сможет заснуть. Она поворачивается на бок и проверяет коммуникатор. Пара сообщений от Жеребкинса и Мульча. Благодарная им за отвлечение внимания, она открывает чат с Жеребкинсом. Он прислал ей видео со своей младшей дочерью, стоящей на шишковатых ногах и ковыляющей к отцу, который явно переполнен умилением. Она улыбается. – Она выглядит такой же спортивной, как и ты, – отвечает она. Жеребкинс наверняка ещё спит, поэтому она, не дожидаясь ответа, проверяет, что прислал ей Мульч. – надеюсь во франции все было збс. лучше бы тебе притащить оттуда побольше сувениров! Она закатывает глаза. – Мульч, ты обворовал половину Европы, я могу тебе даже ничего не привозить. Мульч, в отличие от Жеребкинса, который уже давно вернулся к здоровому режиму сна после рождения детей, отвечает почти сразу же. – это неприемлемо. как ты там справляешься с артемисом 2.0? Она присылает ему парочку фотографий. – если бы я не был раскаявшимся преступником, у меня было бы чертовское искушение нанести на вашу виллу визит – Ага, как будто ты до сих пор не проедаешь золото, сворованное годы назад Разговор продолжается в том же духе, пока не наступает семь, и солнце не заглядывает через жалюзи в комнату, так что она встает и выбирается на улицу. Она наблюдает за восходом солнца – для неё это роскошь, которую она никогда не сможет принять как должное после стольких лет под землей. Лучи света подкрадываются к её ногам, и она вздыхает, закутываясь в халат, когда поднимается легкий ветерок. Сзади открывается дверь, и на веранду с подносом выходит Кэти. – Доброе утро, – весело говорит она, предлагая чашку кофе. Элфи с благодарностью принимает её. – Эти два идиота не спали всю ночь, – говорит ей Кэти, беря с подноса кусочек яблока. – А на кухне две пустые бутылки вина. Это будет тихий день, я обещаю тебе. Элфи смеется. – Они всегда такие? Кэти качает головой. – Всегда всё было хорошо. Я думаю, что им стоило поесть немного больше перед тем как пить. – Сколько вы уже здесь живете? – говорит Элфи, пытаясь завязать светскую беседу. Кэти хмыкает, глядя на раскинувшиеся перед ними поля. – Наверное, около года. – Она делает глоток кофе. – После года, проведенного на расстоянии, Минерва купила дом и попросила меня переехать к ней. – Она смущенно улыбается. – Так что пока я содержанка. Это не так уж и плохо, после периода долгов и пустых карманов. – Мне знакомо это чувство, – кивает Элфи. Она выбирает пирожное, и они оба сидят в удивительно приятной тишине. – Так чем ты занимаешься? – спрашивает Кэти. – Минерва не слишком много мне рассказывала, только то, что вы с Артемисом старые друзья. – О, – говорит Элфи, и ей ничего не проходит в голову. – Ну, правоохранительные органы, – говорит она, и Кэти выглядит удивленной. Конечно, она выглядит удивленной! – думает она, проклиная свою глупость, – обычно люди ростом с метр не работают в правоохранительных органах, д'Арвит, Элфи. – Не как офицер, – быстро говорит Элфи. – Я, эм, я гражданский администратор. – Она напряженно смеется, показывая на себя. – Я не создана для поимки преступников. – Ну не знаю, – улыбается Кэти. – Ты достаточно мускулистая. Элфи немного выпрямляется. Она всегда имела слабость к красивым женщинам, любующихся её мускулами. – Так откуда вы с Артемисом знаете друг друга? На этот раз врать немного легче. – О, у него как-то раз были проблемы с законом. Недоразумение с нашей стороны. Я встретила его, когда он пришел дать показания. Мы вроде как... стали друзьями после этого. – Иногда так и бывает, – говорит Кэти. – Иногда ты просто встречаешь кого-то, и всё идет как надо. Уши Элфи нагреваются. – Нет, мы не... мы просто... – Я знаю, – смеется Кэти. – Извини, я не это имела в виду. Элфи нервно смеется и делает большой глоток кофе, оставшегося в её кружке. Они болтают ещё немного, а потом возвращаются в дом, загружают посудомоечную машину и убирают вчерашний беспорядок. Элфи отвлекается, смотря на снимки, висящие на стенах. – Они милые, – говорит она, задерживаясь около фотографии двух обнимающихся женщин. – У меня слабость к полароидам, – говорит Кэти из столовой. – Есть что-то в том, чтобы сразу получать фотографии на руки, да? Элфи, которая видела полароиды только в музеях, соглашается. – Мы точно должны сделать парочку, пока вы здесь, – продолжает Кэти, входя с последней стопкой грязной посуды. – Это было бы здорово, – говорит Элфи, помогая ей вытереть стойку и плиту. Ей приходится немного подниматься на цыпочки, но Кэти ничего не говорит. Вскоре они расходятся по комнатам; Элфи натягивает штаны, футболку, первую попавшуюся обувь и идет прогуляться среди деревьев. Воздух обдувает её руки – холодный, освежающий, колючий. Здесь, среди деревьев и утреннего света, этот сон кажется дурацким, а всё её волнение – нелепым, потому что она никогда не расстраивалась из-за выбрыков своего бессознательного. После часа блужданий она возвращается домой в хорошем настроении и обнаруживает, что Минерва и Артемис сгорбились на диване, молча попивая кофе. – Я же говорила, – ухмыляется Кэти со своего места у окна; её кудрявые волосы собраны в высокий хвост. – И это ваша вина, – сурово говорит им Элфи, но не может удержаться от улыбки, когда Артемис стонет от собственной глупости, глядя на неё красными глазами. – Не так громко, – бормочет Минерва по-французски. Вот глупые вершки, думает она с любовью, и небрежно кладет руку на спинку дивана, легко прикасаясь к голове Артемиса. Струйка магии пробегает по её пальцам сквозь его густые волосы, успокаивая похмелье. Он вздыхает, откидывая голову навстречу её прикосновению; она чувствует, как сужаются кровеносные сосуды в его глазах, как затихает боль, пульсирующая в висках. Она не убирает руку; потому что магия должна впитаться – говорит она себе. – Выпейте воды, – грубовато говорит она, забирая у них кофе. После секундного колебания она «случайно» дотрагивается до пальцев Минервы, когда забирает её кружку, позволяя магии облегчить головную боль. – Спасибо, – хрипит Минерва, кидая на неё понимающий взгляд. Артемис, тем временем, смотрит на Элфи с поразительно уязвимым выражением нескрываемой, нехарактерной любви. Его волосы взъерошены, пижамная рубашка демонстрирует глубокий V-образный вырез у шеи; и необычное чувство возникает у неё в груди. Она снова думает об этом проклятом сне и отворачивается; в её жилах течет стыд.