Если бы ты послушал меня...

***

      – Отлично! Второе задание подкатило, Тэхён, ты ведь рад? Что ж, прошу любить и жаловать! – наигранно произнёс Нам.       – Хён, да брось, он и так любит меня. Не правда ли, брат?       – Ч.. Чонгук.. Не может быть... Что ты здесь делаешь?! Уходи! Быстрее!       – Тэхён, неужели ты всё ещё думаешь, что я и правда тот сопливый мальчишка, который рыдает из-за того, что его родители уехали? Как же ты не понял, что это всего лишь показуха. Спектакль! Да я был несказанно рад, что эти надоедливые людишки наконец-то свалили. Знаешь, а вот ты стал для меня и правда родным. Но сегодня мы решим, считаешь ли ты так же, как и я.       – Кто они.. Нет, кто вы?! Для чего вы всё это устроили?! Гук, зачем?!       – Смотреть каждый раз на то, как страдают посторонние люди уже надоело, и я подумал, а почему бы не помучать родных, ведь видеть боль и страдания родителей куда приятнее, – Чонгук посмотрел на мать, – И это отчаяние в глазах.. Оно не такое заводящее, как у других. Тэхён, скоро ты это поймёшь и, надеюсь, станешь одним из нас.       Чон подошёл к матери и провёл тыльной стороной ладони по её щеке.       – Неужели ты боишься меня? Вся дрожишь, словно кленовый лист. От чего же, мамочка? – прошептал с иронией на ухо Гук, слегка прищурив глаза, – Это ведь заводит, ты у меня горячая девочка. Правда ведь, Тэ?       Тэхён лишь смотрел, прожигая брата взглядом. Он не мог понять, что и когда случилось с его добрым и всегда отзывчивым Гуком. Парень не мог понять и того, как тот, кто всегда сильно и тепло любил своих самых близких людей может говорить об их казни..       Пока Тэхён был погружён в свои мысли, он и не заметил, как младший достал нож и начал крутить его в руках.       – Брат, ты ведь не против, если я начну с личика? Или лучше с её прелестных рук? А может ты и сам хочешь?       – Гук, да что ты вообще несёшь? Ты в своём уме? Она же твоя родная мать!       – Ладно, хорошо, я понял намёк, – ухмыльнулся Чон, – Ты хочешь понаблюдать за тем, как я буду убивать мамочку! Ну, как скажешь, братишка. Ну, Нам, несите!       – С великим удовольствием!       Рядом с Чонгуком поставили небольшой железный стол, на котором лежали самые разные инструменты.       – Мамочка, тебе понравится, обещаю! Тащите её к стене. Так, что у нас тут? Ничего так, а вы хорошо в этот раз подготовились, ребятки, даже лучше, чем в прошлый!       Паренёк подошёл к Тиен, держа в руках молоток и гвозди, и скомандовал:       – Расставьте этой шлюшке руки. Правую вот на эту точку, а левую на эту.       Парень приставил длинный ржавый гвоздь к запястью женщины, на котором виднелись тоненькие голубовато-синие вены.       Тэхён пытался вырваться, крича всевозможные ругательства, но Чон ничего не слышал, полностью погрузившись в свои мысли и действия. Слегка замахнувшись молотком, гвоздь наполовину вошёл в худенькую руку.       Тиен закричала от сильной жгучей боли, пронзившей всю руку и отразившейся где-то в связках горла. Из запястья моментально потекла кровь алой струёй.       Чонгук наслаждался криками, и чем громче они были, тем сильнее становилась жажда вновь и вновь причинять боль.       Второй удар был более сильным, от чего теперь рука была полностью прибита к стене, а кровь, стекающая к локтям, капала на холодный бетонный пол. С левой рукой произошло то же самое, что и с правой.       Теперь до носов всех присутствующих донёсся железистый запах, смешавшийся с дорогими духами Тиен.       – Подожди немного, милая, я быстро.       Подойдя к Тэхёну, Чон положил свою ладонь на плечо заложника и, слегка наклонившись к его уху, спросил:       – Как тебе и сказал Намджун, это твоё второе задание. Смотри и наслаждайся представлением. Всё для тебя, братец!       Подойдя к Тиен, Чонгук взял со стола саблевидный нож и начал срезать остатки одежды, задевая тело женщины, от чего та каждый раз вскрикивала.       Когда с лохмотьями было покончено, Чонгук взял серповидный нож и резко провёл ровную, но не глубокую для смерти линию от горла и до пупка, тут же хлынула кровь. Тиен всё ещё оставалась жива, хоть и мечтала уже об окончании этой безумной боли. Затем он дорисовал ножом ещё несколько линий, образовав при этом крест и с улыбкой на лице развернулся, сказав:       – Ну что, Тэхён, тебе нравится? Ты плачешь? Не плачь, всё ведь замечательно идёт.       – Что с тобой? Гук, прошу, остановись... Умоляю! Отпусти маму, прошу, прошу, Чон Чонгук! Опомнись, пока не стало слишком поздно.. – парень понимал, что брата ему не переубедить, но он всё равно пытался.       – Ты так хочешь, чтобы она жила? – усмехнулся младший.       – Конечно! Разве ты не хочешь?       – Совершенно нет! Она ведь хотела меня убить, но у неё не получилось. А раз я выжил, должен сделать то же самое, посмотрим, выживет ли она!       Быстро развернувшись к своей жертве, Чон взял в обе руки короткий и заострённый с двух сторон клинок, резко ударив женщину в область груди. С напряжением начал разрезать плоть вокруг сердца. Когда линия замкнулась, парень голыми руками снял кожу и вытащил мясо, добрался до ребра и сломал его. Чонгук взялся своими окровавленными руками за сердце и вырвал его, вознеся над головой.       Дрожавшее тело женщины замерло навсегда...        – Смотри, смотри, Ким Тэхён! Именно это ждёт предателей! Надеюсь, ты не совершишь её ошибок.