Судьбу и звезду свою жди до конца. Японская пословица.
Ритмичное стучание каблуков по мраморному полу. Гордая, прямая осанка и новое, сшитое на заказ, выходное платье, из-под края которого едва видны отполированные туфли. Все это ей так знакомо и так надоело. Балы, которые почему-то в последнее время устраивают все чаще, не вызывают в ней удовольствия и радости — ничего, кроме скуки, уныния и еле сдерживаемых зевков. И что расстраивает девушку больше всего — их присутствие обязательно. «Вы что, устроить бал и не пригласить сестер Разенграффе? Это же полный абсурд!» — услышала как-то самая старшая из упомянутых. Собственно, ее и посещают подобные мысли по пути к торжественному залу, что нельзя сказать о младшей, идущей возле нее по правую сторону, активно махающей веером перед своим милым, добрым личиком, то и дело заправляющей выбившиеся рыжие пряди из туго заплетенного пучка обратно. Эльза, так звали самую взрослую из них, могла лишь с снисходительной улыбкой глядеть на сестру, чьи бирюзовые глаза отражают неутомимую заинтересованность и предвкушение грядущего, мимолетно вспоминая собственные ощущения, испытанные во время ее самого первого торжества. Блондинка предпочла бы провести этот вечер у теплого камина, глядя на то, как тлеют подкинутые в огонь бревна, пытаясь поймать взглядом каждый яркий уголек, взлетающий вверх, тут же потухая, или прочитать хрестоматию, на днях найденную в книжных залежах поместья. Только вот, после того, как Идуна, мать девушек, добродушная и честная женщина, известная в народе своими благородными поступками, но, увы, слабая здоровьем, слегла с тяжелым недугом, мистер Разенграффе, закрывшись в себе, погрузился в работу, дома практически не выходя из своего кабинета. Его главной целью стало обеспечить девушек всем необходимым: достойным образованием, красивым убранством и одеждой. Для мужчины будто стало невдомек, как его детям не хватает простого родительского внимания и живого общения. Анна рассказывала сестре, что заходя к отцу, часто заставала его спящим на столе, заваленном различными рукописями, на что младшая только укрывала отца принесенным одеялом и уходила. Поэтому, вскоре светские вечера и поддержание статуса семьи легли на юные плечи двух дочерей, что они послушно и продолжают исполнять. Неподалеку, завидев приближающиеся лица, резво подошли двое дворецких, что, когда девушки оказались рядом у входных дверей, поспешили пропустить их дальше, дружно поздоровавшись. Анна, еще не привыкшая к такому почтению к ее персоне, смущенно что-то пролепетала в ответ, а старшая ограничилась благодарственным кивком, проходя чуть быстрее. Вдох-выдох. Присутствующие приостановили свои бурные разговоры, затихнув, привлеченные вновь открытыми дверьми, желая увидеть, кто же присоединился к шумному торжеству. Понадобилось несколько минут, чтобы дворяне узнали в пришедших знаменитых сестер, оживляясь еще больше. Эльза слегка поежилась от изучающих, пристальных взглядов, но не дала возможности заметить это посторонним, по привычке сразу расправив плечи и подняв несколько острый подбородок выше не больше, чем на полтора дюйма, и кротко улыбнулась. Будучи старшей в семье, она понимала, что общественное мнение зависит не столько от них двоих, сколько от нее самой в частности. Прославленная своими высокими успехами в учебных дисциплинах и благородными манерами, сочетаемыми с довольно волевыми и пылкими речами, к блондинке уделяли большее внимание нежели к рыжеволосой, которая была более известна как талантливая наездница со строптивым, смелым характером. Стоило голубоглазой достигнуть возраста, позволительным для замужества, окружающие начали гадать на кого падет выбор старшей Разенграффе. Недавно, месяца три назад, Анне исполнилось шестнадцать, и предложений от особо прытких дворян обвенчать одну из дочерей со своими сыновьями стало куда больше, чем раньше. Но девушки как были свободными, так и являлись ими до сих пор. Если же Анна сопротивлялась, потому что желала выйти замуж за того, кто разделит с ней искренние и теплые чувства, то Эльза знала, что не сможет поступить также и разделить энтузиазм сестры. Мистер Разенграффе никогда не говорил прямо о браке по расчету старшей, но она видела, как из последних сил отец старается, чтобы дочери имели возможность приобрести все, что их душам угодно и не только. Эльза понимала, что, выбрав себе богатого мужа, облегчит отцу работу. В конце концов, подобные браки в их время абсолютно не редкость. Сейчас девушка лишь наслаждалась свободой, которой пока что владеет. — Эльза, посмотри, — позвала ее младшая, прикоснувшись к сестриному локтю, скрытому за длинным и нежным рукавом, — не солдаты ли стоят там? —Верно, да не одни, — чуть приподняв брови, удивилась та, приглядевшись в сторону, куда ей показала сестра, — Есть генерал с женой. И еще, по всей видимости, его приближенные. Как думаешь, почему в этот раз они прибыли на бал, приняв приглашение? — задумчиво спросила блондинка. Ответ затягивался, что было странно, ведь старшая знала, что Анна любит пообщаться, пусть и не всегда понимая суть разговора. Поэтому она обернулась, после не найдя ее рядом с собой. Спустя пару минут ходьбы по помещению и внимательного рассматривания присутствующих, ноги привели к шведскому столу с различными блюдами, сладостями и наполненными шипучим, только что разлитым шампанским стеклянными бокалами. Взяв один и отпив маленький глоток, Эльза наконец нашла свою сестру. Она стояла почти в самом центре скопления людей, в окружении нарядных дам, что-то очень активно обсуждая и доказывая — судя по используемым рыжеволосой жестам — на что голубоглазая глухо хихикнула, ухмыльнувшись.~*~*~*~
Скучающе, вяло скользя взором по лицам присутствующих, прислонившись спиной к стене возле окна, через стекло которого открывается обзор на багровеющий небосвод, освещаемый последними солнечными лучами на сегодня, стоял юноша, который наоборот привлекал празднующих. Светлые волосы, чей оттенок напоминает первый выпавший снег, льдисто-голубые глаза и стройное крепкое тело, облаченное в темно-синий приталенный фрак, из-под которого проглядывается белый, аккуратный воротник невольно притягивает глаз. Его образ отличался скромностью и практичностью — не было никаких огромных брошей или бриллиантовых пуговиц на рукавах — на ногах вместо с вытянутыми носками туфель были черные сапоги до колена. Да и не считал юноша нужным следовать устоям такого переменчивого явления, как мода. Гораздо более важным он признавал любимое дело, в которое всегда готов погрузиться с головой, изучая естественные науки и историю. Все началось, когда голубоглазому было не больше десяти, тогда потерявшему семью из-за несчастного случая. События те он уже и не вспомнит, даже если бы сильно хотел. По воле судьбы осиротевший мальчик познакомился с человеком, которому будет признателен до конца жизни. Генерал Норт, покоренный молодым пылким умом и смекалкой, вскоре решил взять его под свое широкое крыло. Для мужчины, чье руководство распространяется на все северные земли страны, пользующегося высоким авторитетом и хорошими связями, развить имеющийся потенциал не оказалось проблемой. Джек оправдал все ожидания. Использовав полученные знания, парень смог пробиться в свет собственными силами. Сейчас, в возрасте девятнадцати лет, Джексон по праву занимает должность младшего юриста в департаменте. Проводя большую часть времени в разъездах, он все меньше приезжал в родной город. Вернувшись с очередного собрания, юноше тут же принесли письмо, в котором было приглашение на зимний бал от его наставника. Недолго поразмыслив, Джек согласился, пытаясь припомнить, когда посещал торжественные встречи в последний раз. Теперь же он вновь осознал. Чопорность нарядов, корыстная дружелюбность и хуже всего — пустые разговоры, слова которых можно предопределить без малейшего труда. Лишь с немногими было приятно и интересно общаться, но они вскоре нашли себе партнеров на сегодня, и мешать им Фрост счел недопустимой наглостью. Чтобы хоть как-то спастись от накатывающей дремоты, Джексон попивал шипучее, с легкой кислинкой, шампанское, рассматривая ночные пейзажи. Видно, этот способ малодейственен, раз он успел столкнуться с кем-то, пока расхаживал по залу. Легкий цветочный аромат духов и пышная юбка под собой. Это была девушка, так что юноша как можно скорее отступил на позволительное расстояние. — Прошу прощения, — сказал Джек, — вы не ушиблись? — Это мне нужно извиняться, простите, — ответила светловолосая, поправляя голубую ткань скромно украшенной юбки. Джексон смотрел на девушку, чей наряд не украшен сотнями беспорядочных брошей или камней, а лицо не скрыто за ярким макияжем. Тем не менее, голубоглазая выглядила изящной и грациозной, сохраняя гордую осанку и спокойное настроение. Она казалась ему необычайно знакомой: юноша был уверен, что если не встречался с ней лично, то слышал или видел где-то раньше. И как бы он сейчас не старался, ничего стоящего на ум не приходило. По помещению разлеталась тонкая мелодия, а люди разделялись по парам, начиная двигаться в такт. Наступало время первого вальса. Танцы Джексон особо не любил, хотя неплохо владел несколькими видами, стараясь при случае избежать этого. Однако, что стоит в этот раз сделать маленькое исключение, пригласив даму, чья личность его так заинтересовала на данный момент? — Вы создаете впечатление той, что никогда не бывает довольна, — неожиданно для самого себя решает высказаться Джексон, покрутив девушку вокруг себя. — Я не понимаю, о чем вы толкуете, — холодно ответив, насторожилась светловолосая. — Вы забываетесь. — Вы как я, — не растерявшись от ее голоса, продолжил юноша, уверенно смотря в голубые очи. — Я никогда не бываю доволен. — Неужели? — все еще недоверчиво, но уже с веселыми нотками спросила она, чуть приподняв бровь. — Можно ли верить вашим словам? — Несомненно, — уверенно кивнул Джексон, — Есть еще много вещей, которых я не успел сделать, увидеть и узнать. Стоит лишь немного подождать. — Вот значит как, — не отрываясь от партнера, произнесла девушка, на долю секунды призадумавшись. — Например, что вы думаете о романе Фридриха Шиллера? — Вы о «Духовидце»? — спросила светловолосая. — Ничего не могу сказать, я только начала чтение. Все никак не возмусь за перевод третьей главы. — Вполне можно приобрести полностью переведенный вариант, разве нет? — Да, но ощущения преподносятся несколько иначе, и они несравнимы с немецким текстом, — сказала девушка, взглянув на юношу проницательно. — Думаю, вы меня понимаете. Но почему именно этот роман? — А вот этого я вам не скажу, — хитро улыбнувшись, ответил Джексон. — Прочитав, вы сами все поймете, а потом расскажете мне свое мнение о романе. — Вы настолько уверены, что мы встретимся снова? — хмыкнула девушка. — Почему бы и нет? Только хотелось бы узнать ваше имя, если не против. — Эльза Разенграффе, а вы, позвольте спросить? В голове Джексона моментально щелкнуло, и все стало до безумия простым. Старшая дочь начальника городского банка. Он как-то видел ее на всеобщей конференции, где Разенграффе довольно успешно выступила о сокращении рабочего дня и возможности получения базового образования для девушек. Ее речь его впечатлила, несмотря на то, что в преподнесенных идеях было несколько неточностей. — Джексон Фрост, — поклонившись, молвил юноша, когда пришло время расходиться. — Приятно было провести время с вами. — Мне также, — скромно, но радостно улыбаясь, ответила Эльза. Перед тем, как окончательно отдалиться, блондинка произнесла: — До свидания, мистер Фрост. — До встречи, мисс Разенграффе, — поправил ее Джек, а после направился к генералу.~*~*~*~