Embrace of Samum

Clubroot - Sjambok

      Мрак опустился на дворец раньше обычного, навлеченный горячими песками самума, застелившими небо огненной тучей. Так приветствовал город предателей, что посмели нарушить данную десятки лет назад клятву служить их правителю: десятки лет сыны этих изменников сражались бок о бок с сынами великого государства в обмен на его защиту. Десятки лет длилась их дружба, и щедрыми были дары за мнимую преданность. Чтобы однажды несчастные глупцы стали на сторону врага и чтобы заплатили за это слишком высокую цену.       Молодой король во многом походил на отца, но превосходил его в жестокости и неумолимости. Он не прощал предательства и не давал второго шанса. Только так, на его взгляд, возможно было удержать в руках власть в сложившихся условиях. Поэтому деревни изменников были сожжены, город разрушен, его правитель с семьей убиты, а жители обращены в рабство.       Зал наполнял аромат шафрана, придворный музыкант неспешно орудовал смычком на кеманче, и молодой король пытался сосредоточиться на мелодии, хотя она и повторялась уже восьмой раз. Король любил музыку, и, пожалуй, больше ничего, кроме нее. Мать умерла от оспы вместе с некоторыми его братьями и сестрами, когда он еще был совсем мальчиком, а старшего брата убил он сам в борьбе за престол. Отец погиб в битве, раненый ядовитой стрелой, два года назад. Отец научил его не останавливаться ни перед чем на пути к достижению цели. Отец рассказал ему, что нет в мире ничего прекраснее музыки.       - Ваше Величество, – в зал залетел начальник стражи, – последний сын предателя Ли найден. Он здесь. Пытался скрыться в бурю, мы перехватили паланкин с ним и доставили в город. Что прикажете делать?       - Привести сюда. Я лично перережу ему горло. – В голосе короля не было злости, лишь холод и скука. Начальник стражи склонил голову и удалился выполнять приказ, оставив правителя наедине со своими мыслями о том, почему ему приходится иметь дело с подобным и почему предали именно его, а не его отца. Неужели он казался тем, кого можно предать? Неужели он казался слабым?       Послышались шаги, и в зал вошла стража с копьями: они окружали фигуру в пестрых шелках. Изысканный наряд, который мало чем напоминал мужской, и вместе с тем вряд ли мог назваться женским, кое-где был испачкан пылью, а лицо скрывалось плотным платком. За длинными рукавами король увидел смуглые руки, украшенные золотом и драгоценными камнями.       - На колени, – скомандовал король, но фигура так и осталась стоять неподвижно. Глаза правителя на секунду расширились, но он быстро усмирил свой гнев. Стража направила копья на последнего из предателей, но король остановил их ладонью и повторил спокойнее: – На колени, или ты умрешь, так и не сказав ни слова.       Спустя пару мгновений последний из рода Ли уже стоял на коленях перед самым ненавистным ему человеком на земле, опустив голову и кусая губы почти до крови, пока все еще можно было скрыться от чужого взора под едва прозрачной тканью. Король поднялся и тихим неторопливым шагом приблизился к пленному. Тот так и не поднял головы и вообще не пошелохнулся. Одним рывком был сорван платок, под которым прятались смоляные волосы, достигающие плеч, и оплетающая лоб золотая диадема. Но ни одно украшение не могло сравниться с красотой лица, полного скорби, презрения и детской обиды. Король замер, рассматривая знакомые черты, преображенные временем. Он помнил лицо матери, самое прекрасное лицо из всех, что ему доводилось видеть, и именно это лицо воскресало в памяти каждый раз, когда струны кеманчи пели в унисон со струнами его души. Лицо этого парня было совсем другим, но оно было не менее прекрасным.       - Помнишь меня, Юта? – Ли поднял блестящие от ярости глаза на правителя. В них был мрак гуще, чем тот, что принес сегодня самум своими беспощадными ветрами. – Помнишь, как мы играли здесь, во дворце, когда были детьми? Ты называл меня другом. Ты говорил, что тебе не нравится это место. Что ты никогда не станешь королем. А теперь взгляни. Ты лишил меня всего, потому что счел это правильным для своего государства. Убей меня. Я последний из семьи предателей. Убей, и я встречусь с ними там, где нет таких, как ты.       - Уведите его, – отрезал король, но голос его дрогнул. – Поселите в покоях для слуг и приставьте охрану. Следите за каждым его шагом, следите за его сном. Если попробует сбежать, навредить себе или другим – пресечь. Я отправляюсь спать.       Ночь казалась молодому государю бесконечной и невыносимой. В темноте он видел глаза того парня, и они прожигали насквозь. Его звали Ли Донхёк, король вспомнил его. Он вспомнил, как смуглые маленькие пальцы когда-то умело зажимали струны, как изгибалось запястье, управляя смычком. Вспомнил, как больше, чем нескладные мелодии, любил улыбчивое лицо.       Он был всего лишь наивным ребенком, но того ребенка больше нет. Есть только король воинственного государства, и даже если бы случилось чудо, и он пожелал бы любить, все, что ему любить позволено – это музыка.       - Найдите кеманчу и пошлите к нему придворного музыканта. Пусть учит его играть до тех пор, пока не перестанет резать слух. Если будет противиться, пригрозите темницей или рабством, только не смертью. Он ее не боится. Я послушаю его игру через неделю. И еще… передайте, что у меня не было выбора.       Начальник стражи молчал, но король прочел в его глазах вопрос, который мучил и его самого: почему этот проклятый выбор появился, стоило появиться Донхёку?