РАЗЫСКИВАЕТСЯ СОЖИТЕЛЬ в просторный особняк в Ист-Виллидж, квартплата - $1000 Квартира на втором этаже, со свежим ремонтом. 2 спальни, 2 ванные. Метро и автобусные остановки в шаговой доступности. Деревянные полы, высокие потолки, теневая сторона. Домашние животные приветствуются. Я: опрятный некурящий мужчина лет двадцати с ненормированным рабочим графиком. Склонен к приступам меланхолии и самоанализа. Вы: образованная женщина. Спокойно относитесь к странным посетителям и необъяснимым происшествиям, любите, или хотя бы переносите, змей. Кондиционер исправен, но практически бесполезен, так как квартира имеет обыкновение перегреваться даже зимой. Сигнал вайфая может теряться. Мебель время от времени левитирует. Над домом могут кружить вороны и краснеть небо. Если случится перебой электричества – не переживайте, просто попросите сожителя щёлкнуть пальцами. Если заявятся странные люди в чёрном, уговаривающие уверовать в Тёмного Господина - захлопните перед ними дверь или укажите на табличку «НИКАКИХ САТАНИСТОВ» (она на окне) и всё равно захлопните перед ними дверь. Всем заинтересовавшимся придётся пройти жёсткий отбор, который я предпочитаю называть тестом на кооперативность. Чтобы связаться по поводу осмотра, звоните 212-666-2684 (АНТИ).
* * *
Мэллори понимает, о ком идёт речь, в ту же секунду, как ей на почту приходит это письмо. Она буквально чувствует запах огня и серы сквозь трубку телефона, когда набирает номер и нажимает на вызов. Ждёт, когда он поднимает трубку. Гудок. Ещё гудок. Он вообще собирается отвечать? Может, у него уже чутьё на ведьм, и он научился вычислять их с расстояния в несколько кварталов? - Алло? Мужской голос на другом конце провода оказался куда ниже, чем она ожидала. Но, опять же, и Майкл Лэнгдон уже не мальчик. Пусть он и отверг путь разрушения, уготованный для него отцом, никто и не думал возвращать ему детство, которое он потерял, повзрослев на десять лет за одну ночь. Время не замерло для него, поймав неудавшегося разрушителя мира во временную петлю, чтобы тот никогда уже не смог заполучить свои силы назад. Вместо этого единственный сын Сатаны продолжал жить, расти, учиться, меняться… - Привет, меня зовут Мэллори, и я звоню касательно комнаты по адресу Восточная, шесть, - слова комком застревают в её горле, не желая выходить, когда она пытается придать своему голосу уверенности. – Может, я могу быть сожителем, которого вы ищете? Проклятье, и почему это звучит так, будто она спрашивает его разрешения? - Мэллори, - произносит он так, будто бы это имя открыло для него новую тайну мироздания. – Мэллори... Как там дальше? - Я назову вам свою фамилию, как только мы договоримся об осмотре, - Мэллори отчаянно пытается взять инициативу в свои руки, создав небольшую интригу. Лэнгдон будто бы купился, и они сходятся на том, что встретятся во второй половине дня. Спускаясь в метро, она жалеет, что не выбрала чуть более официальный наряд. Например, что-нибудь мрачное, в стиле салемских ведьм и колдунов. Но разве она не решила оставить это в прошлом, когда покинула Шабаш и отказалась становиться следующей Верховной? Да, Мэллори частенько говорила, что колдовство привлекает её куда меньше, чем курсы психологии в Колумбийском университете. При этом она, как ни странно, предпочитала умалчивать, что деньги на образование у неё появляются благодаря невинным, казалось бы, выигрышам в лотереях, а её удачным спекуляциям на фондовом рынке, как правило, предшествуют гадания. И всё же кое-что в этой логической цепочке никак не складывалось. Если её и в самом деле больше не привлекает магия, то почему же она прямо сейчас едет на другой конец города, чтобы встретиться с Майклом Лэнгдоном, чья дьявольская сила в разы превосходит способности любой ведьмы их поколения? Мэллори знает его историю от и до. Первые несколько лет его «пути искупления» прошли в Академии мисс Робишо, когда он принял предложение Корделии помочь ему найти его человечность. Но что бы эти двое в итоге ни нашли, этого явно было недостаточно, чтобы надолго задержать его во владениях орлеанского Шабаша. Скорее всего, между Верховной и её маленьким потерянным Антихристом произошло ещё что-то, кроме сожжения мисс Мид на костре. Мэллори готова была поклясться – что-то пошло не так ещё до того, как он прибыл в школу. Но имеет ли его «что-то» хоть немного общего с её? Был только один способ узнать. Здание оказалось расположено в зазеленённой части дорогого района, где, при обычном стечении обстоятельства, Мэллори не стала бы арендовать себе жилье даже в самых смелых своих мечтах. Поднимаясь по ступенькам, она ожидала, что вместо звонка раздастся что-то, вроде душераздирающего крика или злобного карканья, но вместо этого дверь просто отворяется, и для того, чтобы почувствовать исходящую от дома тьму, ей даже не нужно воочию встречаться с Майклом. Бархатистый и нежный, этот мрак проникает в неё, окутывая своими путами отчаянно бьющееся в груди сердце. На секунду она задумывается, что, возможно, прямо сейчас совершает огромную ошибку. Взбираясь по лестнице, она поднимает взгляд и видит, что Майкл уже ждёт её на втором этаже, по-джентльменски придерживая для неё дверь. - Добро пожаловать, Мэллори. Могу ли я предложить тебе что-нибудь? Чай? Кофе? - Не думаю, что у тебя найдётся луизианская болотная грязь. Она пожалела об одной только мысли об этом, но слово – не воробей. Однако Майкл лишь улыбается ей, и напряжение будто бы ослабевает. - Нет, боюсь, что нет. Но на кухне ты можешь сама выбрать, какой чай тебе нравится больше. Так вот он какой, великий и ужасный Майкл Лэнгдон? Мэллори окидывает его внимательным взглядом с ног до головы, изучая внешность. Пожалуй, назвать его красивым было бы жутким преуменьшением. Он высокий, поджарый и идеально сложенный, а его волосы цвета закатного солнца разделены прямым пробором и водопадом золотистых кудрей спускаются до подбородка. Эти кудри делали его невероятно похожим на ангела, которым он и притворялся. Его нос был прямым и аккуратным, а губы – полными и манящими, с лёгкой складкой. Однако в светло-васильковых глазах не было и намёка на мягкость. Они врезались прямо в её душу, точно два арктических айсберга. Девушка смотрела, но никак не могла описать их точную форму. Опущены или подняты их уголки? Каким-то мистическим образом они будто бы делали и то, и другое одновременно. Как и было заявлено в объявлении, квартира оказалась чистой и с недавним ремонтом. Мэллори восхищённо смотрела по сторонам, потягивая чай и прогуливаясь по турецкому ковру, покрывающему древесные полы, чтобы прикоснуться к парчовым занавескам, которые скрадывали большую часть освещения. Впрочем, нельзя сказать, чтобы она очень уж удивилась тому, что Майкл предпочитает жить в тени. В комнате обнаружилось много тяжёлой антикварной мебели, а также целый ряд предметов, которые выглядели, точно экспонаты какого-нибудь оккультного музея. Какой-то генетический мутант, плавающий в банке с зеленоватой жидкостью. Кукла Вуду, сделанная из тряпок, веток и верёвок, настолько истыканная булавками, что походила скорее на дикобраза. И ещё одна кукла в стеклянном футляре, фарфоровое лицо которой треснуло пополам, а взгляд неживых глаз не сходил с Мэллори, пока она бродила по комнате. Но больше всего её поразило то, как Майкл «украсил» несущую стену в гостиной. Как минимум, две дюжины пыточных ножей были воткнуты под таким углом, что явно не обошлось без телекинеза, и образовывали собой инициалы «К.Г.» Майкл предлагает ей присесть на диван, а сам занимает кресло и молчит так долго, будто позвал её сюда лишь для того, чтобы заставить понервничать. - Итак, - наконец, сдаётся Мэллори. – С чего начнём? - Можно начать с рассказа о том, что ты ведьма, причём крайне могущественная. Я учуял тебя с другого конца улицы, - он прикрыл глаза и вдохнул с таким видом, будто у него внезапно открылась аллергия на ведьминский запах. Судя по всему, он и в самом деле решил вдоволь поиграть на её нервах. Но кто сказал, что это игра на одного? - Верно, Майкл, я ведьма. Но раз уж на то пошло, то и ты можешь поделиться рассказом о буднях Антихриста. Ухмылка, совсем недавно игравшая на его губах, сию же секунду бесследно исчезла. - Бывшего Антихриста. Больше не практикую, - поправил он. – И разве это не очевидно из объявления? Какой уж тут секрет. - Отлично, рада, что мы так быстро это прояснили, - Мэллори чувствует прилив уверенности от того, что ей всё же удалось погладить его против шерсти. – Я так понимаю, ты что-то вроде следователя? Кажется, официально это называется «консультант по преступлениям сомнительного характера». На лице Майкла вновь появилась эта его высокомерная ухмылка. - А ты, моя дорогая Мэллори, студентка факультета психологии в местном университете, специальность – психоанализ. Полагаю, кляйнианская школа? Девушка едва не подавилась чаем. - Откуда ты знаешь? Прочитал мои мысли? Это – последнее, что ей нужно, особенно теперь, когда её мысли, как назло, понеслись в самые грязные свои дебри, да ещё и перед кем? Прямо перед её потенциальным соседом по квартире, бывшим, мать его, Антихристом. - Расслабься, Мэллори. Просто нашёл твою страницу в сети. Отец решил, что я обойдусь и без провидения, - Майкл принюхивается и смотрит на неё таким пронизывающим взглядом, что Мэллори невольно ощущает себя препарируемой лягушкой на уроке биологии. – Но помимо этих очевидных фактов, я могу сказать, что ты кошатница и скрипачка, обладающая редким даром воскрешения. До недавнего времени была ученицей Академии мисс Робишо и подопечной Корделии Гуд, с которой вы расстались не на самой приятной ноте. На этом, пожалуй, всё. - Но если ты не провидец, то как вычислил всё это? - Вот видишь, ты уже говоришь на моём языке, - просиял он, поднимаясь со своего кресла и подходя к ней. – Чёрная кошачья шерсть на твоём свитере, очевидно. Он снимает несколько кошачьих волосков с её плеча, и Мэл внезапно вспоминает рассказ Мэдисон о его детских подарках для бабушки Констанс – целая вереница грызунов и кошек, прибитых к дверям и шкафам, которые в скором времени перекочевали в сад, служить удобрением для розовых кустов. Так что даже если для самой Мэллори соседство с Майклом обещало быть не таким уж и опасным, то сказать того же о своей кошке она не могла. Он без слов спрашивает у неё разрешения, чтобы взять её ладони в свои и рассмотреть их под теми крупицами света, что всё же смогли просочиться сквозь шторы. И Мэллори будто бьёт током, когда её кожа соприкасается с его. - То, что ты скрипачка, выдают ногти и небольшие вмятины на кончиках пальцев левой руки, которой ты зажимаешь струны. Не говоря уже о характерной мозоли на указательном пальце правой, в которой ты держишь смычок. Когда он отпускает её руки и отступает назад, чтобы вновь окинуть её взглядом, девушка чувствует внезапную пустоту и инстинктивно тянется к чашке, но та и близко не может заменить тепло его ладоней. - Что до способностей к воскрешению, вокруг тебя витает очень яркий ореол, говорящий о том, что ты, должно быть, занимаешься этим с самого детства. Бьюсь об заклад, ты вернула с того света целое полчище мышей, воробьёв и других зверушек, которым не посчастливилось угодить в лапы к твоим кошкам. А подозрительный взгляд, выискивающий опасность, говорит о том, что ты и сама уже умирала, возможно, даже насильственной смертью. Обычно переход в иной мир и возвращение оттуда меняют человека. Всё, что сказал Майкл, было чистой правдой. Но она не собиралась тешить его самолюбие и подтверждать его правоту. Вместо этого она решает, что пришло её время поднимать ставки. - Если ты так много обо мне знаешь, скажи, с чего бы мне хотеть жить под одной крышей с психопатом? Этот выпад немного озадачил этого чудо-мальчика. Но Мэллори понравилось наблюдать за тем, как его брови сошлись у переносицы, пока он пытался найти подходящее объяснение. - Я не какой-нибудь там высоко-активный психопат, Мэллори. Я богом предсказанный зверь с семью головами и десятью рогами, призванный уничтожить мир. Можешь загуглить. - Поверь мне, в этом нет необходимости, Майкл. Я знаю кое-кого, кто заглядывал в Дом-Убийцу в Лос-Анджелесе. Вместо сосредоточенности в его голубых глазах вдруг появилась некоторая растерянность. - О, и что же этот «кое-кто» нашёл? - Много весьма увлекательных фактов. - Например? - Например, что твоя бабушка покончила с собой, лишь бы избавиться от тебя. Что твоя мать пыталась зарезать тебя во сне разделочным ножом. Что ты съел сердце девственницы на Чёрной Мессе. Под конец Майкл вздрагивает и резко направляется в сторону окна, чтобы раздвинуть занавески и выглянуть на улицу. На тротуаре какая-то мамочка толкала коляску, а рядом носилась стайка детей, возвращавшихся из школы. - Было дело. Но я уже не тот, что раньше. У Мэллори кровь вскипает в жилах от внезапной вспышки ярости. Этот мерзавец специально отвернулся, чтобы она не могла увидеть, что творится на его лице. - Да неужели? А разве убийцы не должны расплачиваться за свои преступления? Когда он вновь оборачивается к ней, Мэллори видит то, чего ожидала меньше всего – слёзы, сверкающие на его глазах. - Так зачем ты здесь, ведьма? Помнится, это ты постучала в мою дверь, а не наоборот. - Может, на рога пришла посмотреть. Пересчитать, вдруг их не десять. - Звучит, как больная фантазия поехавшего туриста, - с отвращением выплёвывает он, как если бы это Мэллори заслуживала осуждения. – И что же это должно говорить о тебе? - Что я злопамятная, но отходчивая ведьма? – она понятия не имела, с чего взялась эта жестокость по отношению к нему, но не могла отрицать, что продолжает плеваться ядом едва ли не с удовольствием. – Где эта девушка сейчас, Майкл? Ты без труда мог бы воскресить её. Что тебя остановило? Может, то, что её невинная кровь всё ещё подпитывает твою силу? Майкл на поддаётся на провокацию. Он выглядит совершенно спокойным и собранным, разглаживает невидимые складки на своём костюме-тройке. И когда он снова опускается в кресло, то выглядит не злым, а, скорее, виноватым. Как если бы её тирада была вовсе не вопиющей грубостью, а заслуженным наказанием. Девушка замечает несколько мокрых капель на его кроваво-красном галстуке. - Интересный ты человек, Мэллори. Так тянешься ко тьме, но так быстро выносишь приговор. Согласен, за всё, что я сделал, мне следовало бы получить более суровое наказание. В идеале мне положено гнить в личном Аду, если, конечно, папочка позаботился о том, чтобы сделать мне отдельный. Но задумайся на секунду и сделай вывод. Зачем Корделии оставлять меня в живых? Если представить, что она и в самом деле способна убить меня. Мэллори несколько раз прокручивает эту мысль в голове, и на ум ей идёт лишь одна возможная причина. Должно быть, это тоже было своего рода пыткой – быть настолько отвратительным и нежеланным, что самые могущественные существа в мире согласны терпеть тебя лишь потому, что не хотят навлечь на себя ещё большую беду. - До тех пор, пока ты жив и ходишь по земле, Сатана не может зачать другого сына. - Чудно! Ты уже мне нравишься. - Но если ты – такое страшное разочарование для твоего дражайшего папочки, почему он просто не убил тебя, чтобы создать замену? - О, видишь ли, существует небольшая загвоздка. Её ещё называют свободой воли, - ответил Майкл. – Сатана очень хочет, чтобы я вернулся на уготованный мне путь, но я выбрал свой собственный, и собираюсь выбирать его каждый день до конца своей жизни. Его кошачьи глаза сузились, приобретая дикие, хищные черты. - Даже если все мои инстинкты восстают против добра. - И в чем же моя роль? - Разве не очевидно? Во мне нет света, в отличие от тебя, его проводника. С должным терпением и поддержкой я смогу держаться подальше от проблем. - Так ты хочешь, чтобы я была твоим проводником света? - Вроде того. Но какая-то тьма в тебе всё же есть, Мэллори, иначе ты бы сюда не пришла. Он впился в неё своим проницательным взглядом, будто пропуская её душу сквозь рентген, но она упрямо смотрит на него в ответ, не желая отступать. Чары разрушает неожиданный звонок телефона, и девушка падает на подушки, точно обмякшая тряпичная кукла. Майкл встаёт, чтобы ответить, и, обойдя диван, шепчет ей на ухо, пропуская прядь её волос меж большим и указательным пальцами. – Тест на кооперативность пройден. Ты – идеальная соседка. - Повезло же тебе, - саркастично ворчит она, в очередной раз поражаясь необъятным размерам его эго. И с чего это вдруг он решил, что может прикасаться к ней вот так запросто, безо всякого разрешения? - Можешь начать переезд сегодня же, меня как раз не будет, - он не сводит глаз с сообщений в телефоне, когда кладёт перед ней договор. – Нужно наведаться в Гарлем. Мою обожаемую Королеву Вуду обвиняют в преступлении, которого она не совершала. И Мэллори сама не понимает, какого чёрта вообще творит, но всё же оставляет своё имя над пунктирной линией договора. Благо, хотя бы не кровью.