Тонкая грань

Ночная тишина была нарушена скрипом коридорных половиц и тихим стуком в дверь. – Йе? Ты спишь? – шёпотом позвал Донхэ, заглянув в комнату. Так и не дождавшись ответа, парень прошёл в комнату и закрыл за собой дверь. Дождавшись, пока глаза привыкнут к темноте, он помялся на пороге, а затем направился к кровати подростка, чуть пошатываясь. – Ну и спи. Сев на край постели, Хэ посмотрел на Йесона. В лунном свете его кожа казалась ещё бледнее, чем на самом деле. Наставник поднял руку, и она замерла в паре десятков сантиметров от Йе. – Почему ты спишь? Рука опустилась на волосы младшего и несколько раз осторожно погладила. – Я пришёл, а ты спишь… Нельзя же так… Ещё немного посидев, старший, даже не разуваясь и не снимая одежды, лёг рядом с подростком. Лежать на краю было не совсем удобно, и Донхэ обнял Йесона, положив руку поперёк его груди. Взгляд не хотел фокусироваться на профиле мальчишки, а черты лица – откладываться в памяти. Слишком много было выпито сегодня вечером. – Спокойной ночи… Донхэ уткнулся носом в тёплое голое плечо и закрыл глаза. Подумав несколько секунд, он закинул ногу на Йе и почти сразу отключился. Йесон лежал и не шевелился. Было страшно дёрнуть хотя бы пальцем. Даже дышать можно было только через раз и медленно, чтобы не разбудить и не спугнуть наставника, который непонятно зачем пришёл в его комнату, лёг рядом и уснул, а ещё от него за версту разило алкоголем. Может, в другой раз Йесон не стал бы прикидываться спящим, но сейчас ночь, и все нормальные люди должны спать. Просто не хотелось показаться странным. Придавившие его рука и нога были совсем расслабленными, и от этого становилось чуть тяжелее. Когда дыхание, обжигавшее кожу плеча, стало размеренным и медленным, послышалось сопение, Йесон глубоко вздохнул и открыл глаза, чтобы убедиться в реальности происходящего. Взгляд упёрся в потолок. Тени на бледной поверхности были вполне реальными и еле заметно шевелились. Йе набрался смелости и повернул голову в сторону наставника. Да, всё это происходит на самом деле. Растрёпанные волосы, рука, лежащая на груди, по-детски закинутая на одеяло нога в кроссовке. Подросток мысленно упрекнул Донхэ за то, что тот даже не додумался разуться. Лежать было чертовски неудобно – не видно лица, да и мышцы затекают. Йе закрыл глаза и сосчитал в уме до ста, а потом стал медленно сползать по кровати вниз и поворачиваться на бок. Когда манёвр был завершён, мальчишка открыл глаза и увидел перед собой лицо наставника с приоткрытым ртом. На его лице появилась лёгкая улыбка – слишком мило для взрослого парня. Запах перегара оседал в голове как самый пьянящий – и морально, и физически. Йесон нашарил в темноте вторую руку старшего и прижал к своей груди. Всё равно не проснётся. Кожа ладоней оказалась чуть грубее, чем предполагал подросток, но это было тоже хорошо. Можно было погладить пальцем и явно ощутить, что это мужская ладонь. Тяжело было лежать вот так, когда на тебя что-то давит, но разве можно жаловаться? Любимый человек пускает слюнки на твою подушку. Твою собственную подушку. Которая потом будет лежать на твоей собственной кровати, в которой прямо сейчас лежит этот самый любимый человек. И можно будет ложиться и представлять, что от простыней всё ещё исходит его тепло. А подушку можно спрятать и никому не показывать. Но лучше оставить её, а когда ложишься, устраиваться там, где лежал Донхэ, подушку сгребать в объятия и зарываться в неё лицом. Утро пришло слишком быстро и незаметно. Йесон так и пролежал всю ночь, в темноте любуясь на спящего Донхэ. Когда солнце встало, Хэ причмокнул во сне губами, чуть нахмурился, а потом открыл глаза. Сначала он улыбнулся, а потом, когда его взгляд сфокусировался, а мозг заработал, резко сел на кровати. – Йе?! Что ты… здесь… Донхэ стал оглядывать комнату непонимающим взглядом. Подросток всё ещё не отпускал его руку, приподнявшись на локте. – Я… Ночью… Пьяный..? – Йесон кивал после каждого слова. – Всё в порядке, – отозвался он. Донхэ встал с кровати, высвободив руку из ладошек мальчишки, но потом сел обратно, схватившись за голову. – Ох… Прости меня, Йе… Младший быстро поднялся, пошарил в тумбочке и достал оттуда серебристый блистер. Выдавив из него одну таблетку, он налил в стакан воды из графина, который стоял на подоконнике, и протянул всё это наставнику, встав перед ним. *** Шивон набирал в шприц прозрачную жидкость, стоя рядом с койкой пациента. Тот стал совсем тихим за ночь, и теперь просто следил глазами за передвижениями врача по палате. – Ну что, готов? – с улыбкой спросил у него медик. Не дождавшись ответа, он наклонился и быстро и метко ввёл иглу в вену. – Уж потерпи немного. Скоро совсем поправишься, как я погляжу. Неразговорчивый такой… Через боковую дверь в палату вошёл Кюхён. – Привет, Ши. Как там наш больной? – Он подошёл к койке и с ухмылкой посмотрел на китайца. – Молчит. Но потихоньку поправляется. Думаю, через недельку можно выписывать. – Врач протёр кусочком ваты место укола и выпрямился. – С ним можно поговорить? – Поговори. Только он же молчит всё время. У тебя вряд ли что-то получится из него выбить. – Шивон вышел из палаты, оставив Кюхёна и Чжоу Ми наедине. – Ну что, больной, говорить будем? – спросил Кюхён, переставляя стул из угла палаты к койке. – Или ты стесняешься? – Что тебе нужно? – прохрипел Ми. – Всё, что есть в твоей голове. – Парень постучал костяшкой пальца по голове китайца, и тот поморщился от боли. – Расскажи-ка мне про того, кто вас собрал всех вместе и вбил в ваши головы глупые убеждения. Чжоу Ми что-то забормотал на китайском и отвернулся. Было видно, что говорить он не собирается. – Молчать будешь? Зря ты так. – Кюхён закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди. – Чем больше расскажешь, тем больше вероятности, что останешься цел и невредим. – Ты мне угрожаешь? – Чжоу Ми повернул голову и слегка нахмурился – меньше всего хотелось разговаривать с тем, по чьему приказу его искалечил какой-то мелкий негодник. – Да нет же. Как ты не поймёшь… – Кю поднялся со стула и стал мерить палату шагами. – Если ты расскажешь сейчас всё, о чём я тебя прошу, то мы сможем… Как бы лучше сказать… Прихлопнуть всех ваших вместе с главарём. Пострадают они. А ты будешь в шоколаде. Мне кажется, начальство не захочет обходиться плохо с тем, кто сотрудничает с ним. – Он остановился и многозначительно посмотрел на Ми. – А теперь другой расклад. – Кюхён возобновил хождение по комнате. – Представь: ты нам ничего не рассказываешь. Молчишь, а мы пытаемся выбить из тебя информацию. Чуть покалеченный, ты возвращаешься к своим… У нас не будет причин тебя здесь задерживать, верно?.. Так вот, возвращаешься ты, говоришь своим ребятам: мол, так и так, был там-то и там-то, ничего никому не рассказал. Как думаешь, найдётся хоть кто-то, кто не заподозрит в тебе шпиона? Там тебя просто молча прирежут. – Парень остановился, подошёл к койке и облокотился на её спинку, смотря пациенту прямо в глаза. – Но есть ещё один вариант: если ты ничего не расскажешь мне сейчас, тобой будут заниматься те, кто умеет разговаривать только при помощи оружия. – А это уже угроза, – заключил китаец. – Если тебе так нравится, то пусть будет угроза. Дело твоё. Но я хочу услышать всё, что ты держишь в своей хорошенькой рыжей голове. Ну что? По рукам? Пациент пристально смотрел на Кюхёна. В его глазах читалось презрение и недоверие. – Вы убьёте меня, как только узнаете хоть что-то, - уверенно сказал он. – Вот идиот… - Кю хлопнул себя ладонью по лицу и вернулся на стул. – Хочешь сказать, я не прав? – Да, ты не прав! Ты вообще тупой?! Я же всё объяснил так, чтобы до тебя дошло, по полочкам разложил всё! – Это не помешает вам меня убить. Ты мог и солгать. Кюхён закрыл глаза, глубоко вздохнул и снова посмотрел на Ми. – Значит так. Ты прямо сейчас говоришь мне имя. Одно имя, – еле сдерживаясь, тихо и твёрдо сказал он. – Какое имя? – Не прикидывайся дурачком. Имя главаря. Имя человека, который вас, идиотов, собрал всех вместе и непонятно как терпит, – прошипел Кюхён сквозь зубы. – На большее я и не надеюсь. – Я тебе ничего не скажу. Сорвавшись, Чо влепил звонкую пощёчину китайцу. – Говори! – Он навис над пациентом, уперев руки в подушку. Пытаясь стерпеть боль и давление, тот отвернулся и зажмурился, поджав губы. Кюхён одной рукой обхватил его горло. – Говори. Пальцы сжались чуть сильнее. – Ким… Хи… Хичоль… – выдавил из себя Чжоу Ми, когда терпеть было уже невозможно. – Пусти… Кюхён разжал пальцы и, выпрямившись, отряхнул руки. – Вот и умница. Я знал, что с тобой можно работать, – ухмыльнулся он. Китаец сглотнул, повернул голову в сторону Кю и открыл глаза. – Бить того, кто не может тебе ответить – подло, – тихо сказал он. – Придурок, – бросил Кюхён, выходя из палаты. *** – Можно? – Из-за двери показалась голова Кюхёна. Чонсу оторвал взгляд от бумаг и кивнул. – Проходи. Есть новости? – Пак снял очки и потёр кончиками пальцев уставшие глаза. – Есть, – радостно ответил Кю. На лице его играла довольная улыбка. – Выкладывай. Надеюсь, что-то стоящее. – Конечно, стоящее, – чуть обиженно сказал наставник. – Я узнал имя… – Только не говори, что… – Глаза Чонсу удивлённо распахнулись. – Именно, – протянул довольный собой Кюхён, откидываясь на спинку кресла. – Ким Хичоль. – Значит, нам есть над чем поработать, не так ли? А ты уверен, что он тебе не солгал? – прищурился старший. – На сто процентов. Он слишком глуп, чтобы лгать. Максимум, что он может – не сказать. Но я же выбил из него имя. – Кю был явно горд собой и своей работой и ожидал похвалы от начальника. – Отличная работа, Кюхён! Я свяжусь с ребятами, и завтра, я надеюсь, уже будет готово досье на этого чудика. Можешь быть свободен. – Пак улыбнулся. – Сколько у меня есть дней, чтобы отдохнуть? – спросил уже у дверей Кю. – Хм… Мне не помешала бы и другая информация, но, я думаю, ребята с этим сами разберутся. Постой… Несколько дней у тебя точно есть… – Чонсу задумался. – И у Рёука выходные… Слушай, не хочешь провести выходные в городе? В смысле, вместе с Вукки. Всё равно ведь слоняться тут будет, скучать. – М… Неплохая идея, – кивнул Кюхён. – Тогда будь на связи. Ваш отдых мы оплатим потом. Чо закрыл за собой дверь и направился в сторону жилых корпусов – нужно порадовать Вукки совместными выходными.