Жить по своим правилам

      Неделю мы с Эдвардом соблюдали дистанцию, предоставляя друг другу время и пространство для размышлений. Неизвестно, как обстояли дела у Каллена, а в моей голове шимпанзе били в тарелки.       В ночь на пятницу я очнулась от смутного беспокойства. Как была в ночной сорочке, спустилась вниз и вышла на крыльцо. На лес лег непроглядный туман. В сгустившихся сумерках чаща казалась более мрачной и зловещей, чем обычно. Антимагический барьер едва уловимо мерцал. Я всматривалась в неподвижные тени, пока не промерзла до костей. Обругав себя за мнительность, вернулась обратно в кровать.       Утро, вопреки народным поверьям, не принесло ни ясности мысли, ни желанного успокоения.       В школе начался марафон подготовки к Рождественскому балу. Все разговоры неизменно сводились к танцам. Самое страшное, что отныне никто из учеников не чувствовал себя в безопасности. Маньяки из организационного комитета могли в любую минуту наброситься на тебя из-за угла и потащить за собой что-то украшать, передвигать или мастерить. Именно так я поучаствовала в декорировании спортивного зала и слепила миленькую овечку из папье-маше для рождественского вертепа.       Пусть Каллен и не отсвечивал рядом со мной, но его незримое присутствие ощущалось в мелочах. Например, теперь у меня всегда были запасные ручки для письма, частенько в сумке таинственным образом материализовались батончики мюсли или пакетики соков.       Я отсчитывала дни до каникул. Мне не терпелось вернуться домой, обнять друзей, прижать к себе крошку Тедди и пару дней не выпускать мальчишку из рук. Я не хотела стать для крестника мифическим персонажем, наподобие Санта Клауса, что появляется раз в год, заваливает его подарками, а потом вновь исчезает на целую вечность по меркам ребенка. Поэтому я планировала забрать Тедди к себе на лето, если Меда позволит. Пусть волчонок порезвится на природе.       Еще мне просто необходимо побыть вдали от Форкса. Мне категорически не нравились собственные перепады настроения в последнее время. Я надеялась провести с Андромедой несколько ритуалов. Возможно проконсультироваться с целителем. Я прочитала достаточно исследований, чтобы не доверять фашистским теориям о негативном влиянии маггловской среды на волшебников, но у любого правила бывают исключения. К тому же, кому, как не мне, ломать устоявшиеся стереотипы? Я практически возвела это в ранг искусства.       На ланче Джессика лучилась от радости. Их любовный треугольник с Беллой и Майком разрешился в ее пользу. Свон отмазалась от бала под предлогом поездки в Финикс, так что Ньютону ничего не оставалось, кроме как пригласить на танцы Джесс.       Так мы с Беллой вдвоем оказались за бортом романтической лихорадки, в которой погрязла вся школа.       Джессика с Анжелой собирались на выходных в Порт-Анжелес за вечерними платьями и предложили нам поехать с ними. Я подумала, что это будет замечательным поводом развеяться и согласилась. Белла тоже ответила положительно.       На биологии я заняла свое привычное место, но соседний стул пустовал. Эдвард на урок не пришел. Я немного опешила. Какими бы странными сейчас не были наши отношения, занятий он не прогуливал.       Со звонком в класс вошел мистер Баннер с маленькими картонными коробочками. Он велел Майку раздать их, пока объяснял, что в каждой находятся инструменты, с помощью которых мы будем определять свою группу крови.       По крайней мере, стало понятно, почему Каллен пропустил урок.       Я с любопытством покрутила в руках стерильный микроланцет. Тонкий металлический шип прощупывался через пластиковую упаковку.       В голове вспыхнуло воспоминание, как давным-давно тетка отвела меня на обследование в маггловскую больницу. Когда доктор уколол мне палец этой штуковиной, я с испугу долбанула его магией. Повезло, что я была слишком мелкой, чтобы нанести ему серьезный вред. Доктор загремел на больничную койку с подозрением на инсульт, а меня впервые отшлепали, после чего заперли в чулане на весь день.       В Мунго все медицинские манипуляции производили заклинаниями, поэтому диковато опять возвращаться к маггловским методикам.       Учитель приблизился к моей парте и капнул на каждый из четырех квадратов карты-индикатора водой из пипетки.       Я вынула ланцет и проколола палец. Кровь из ранки не потекла. Удивившись, я еще раз ткнула им в кожу. И еще. Никакой реакции.       — Гиацинта, что произошло? — испуганно спросил мистер Баннер, возвратившись к моей парте.       Я вопросительно обернулась, но учитель в растерянности смотрел на мою руку.       Мой взгляд быстро перескочил туда же. От увиденного руки и ноги похолодели.       Все мои пальцы были в многочисленных беспорядочных следах от проколов. Из ранок толчками вытекала кровь, пачкая ладонь. Алые капли падали на парту и собирались в лужицу.       Я судорожно сглотнула, почувствовав, как по пищеводу поднимается завтрак.       Почему так много крови?       В нос ударил запах ржавчины и соли.       Она отвратительно вычищалась из-под ногтей.       Я сжала ладонь в кулак. В ушах звенели чьи-то крики, сердце безумно стучало.       Лаванда Браун. Милая дурочка Лав-Лав. Смелая львица, отчаянно сражавшаяся с Пожирателями. Твоя кровь на моих руках была такой же яркой?       — Гиацинта, тебе плохо? Гиацинта! — будто через толщу воды до меня доносился голос учителя.       Язык намертво прирос к небу. Мозг сигнализировал об опасности, призывая закрыть уши и скатиться под стол. В глазах темнело от нехватки воздуха.       Меня грубо встряхнули, как котенка, напрудившего в тапки. Обмотали пальцы какой-то тканью.       — Может кто-нибудь проводить Гиацинту в медпункт? — громко спросил мистер Баннер.       Ответа я не разобрала, но спустя минуту меня подняли со стула, обхватили за талию и повели из кабинета.       Я механически переставляла ногами, сосредоточившись на лихорадочном шепоте, уверяющем меня, что все будет хорошо.       — Гиацинта! — откуда-то издалека позвал знакомый голос.       Я слепо потянулась к нему. Руки, не дающие мне повалиться кулем на землю, больно впились в мою кожу.       — Что случилось? Ей плохо? — к моему пылающему лбу прижалась прохладная ладонь. Я почти застонала от наслаждения. В голове немножко прояснилось.       — Я не уверен, — осторожно подбирая слова, сказал Джозеф, — С моего места не было видно, что произошло. Скорее всего она случайно порезалась. На парте было много крови. А потом она чуть не потеряла сознание.       — Гиацинта! — попытался достучаться до меня Эдвард, поглаживая по лицу, — Ты меня слышишь?       — Да, — я слабо кивнула.       Каллен убрал свою чудесную, приносящую такое блаженство, руку и я жалобно всхлипнула.       — Я вел ее в медпункт… Но она еле стоит на ногах!       — Благодарю за помощь, но дальше я сам, — объявил Эдвард непреклонным тоном, — Возвращайся в класс.       Он приобнял меня за плечи, позволяя опереться на себя.       — Не указывай мне, Эдвард, — заупрямился Джо, — Я сам отведу ее!       Хватка Джозефа усилилась. Я испугалась, что меня начнут перетягивать, как канат.       — Отпусти ее. Сейчас же. — опасно процедил Каллен.       Мордредов ревнивый вампир!       Я порывисто закинула руки Эдварду на шею, падая всем своим весом в его объятия. Он без лишних разговоров плавно оторвал меня от земли и поднял на руки, прижимая к своей груди. Расслабившись, я оттянула воротник его куртки и уткнулась горящим лицом в изгиб шеи.       Эдвард крупно вздрогнул, со свистом выпуская воздух сквозь сжатые зубы.       — Эй, — окликнул его Джо, не сознавая, как рискованно дразнить хищника, который уже поймал свою добычу.       — Свободен! — коротко бросил ему Каллен, не утруждая себя дальнейшими расшаркиваниями.       Эдвард нес меня настолько аккуратно, что если бы не звук его шагов по асфальту, то я бы подумала, что мы до сих пор стоим на месте.       — Куда ты меня тащишь? — обратилась к нему, набравшись сил.       — В медпункт, — подтвердил мои опасения Каллен.       — Стой! — вот туда мне однозначно не нужно.       Вампир меня не послушал.       Моя голова с сожалением покинула облюбованное местечко, чтобы осмотреться. Мы весьма вовремя обходили столовую через стоянку.        — Эдвард, остановись! — прикрикнула я на него.       Каллен резко затормозил.       — Гиацинта… — глухо прорычал он, вперив в меня свирепый взгляд.       Я разгладила пальцем морщинку между его бровей.       — Я буду кричать, — предостерегла на всякий случай.       — Зачем? — устало спросил Эдвард.       — Не хочу к медсестре, — заканючила я.       — Гиацинта, ты… — Эдвард прикрыл глаза, а я нервно заерзала, догадываясь, что в данный момент он перечисляет в уме цифры, чтобы совладать с эмоциями, — … просто объясни, что ты учудила на биологии? Тебя на час нельзя оставить без присмотра.       Я решила, что обижаться на свое единственное средство передвижения не очень продуктивно. Правдоподобных объяснений, не грозящих мне палатой в клинике доктора Каллена, также не находилось. Патовая ситуация.       — Ты соображаешь, что истекаешь кровью? Тебе нужно, — Каллен особо выделил слово «нужно», — Посетить врача.       — Не преувеличивай, — осадила я не в меру беспокойного вампира.       — Да ты что! — Эдвард схватил меня за раненую руку и поднес ее к моему лицу, — Ну, полюбуйся! Ты мне всю куртку кровью заляпала!       Огнекраба ему в задницу, Эдвард был прав! Наложенная впопыхах повязка промокла от крови.       В моей голове зажглась тревожная лампочка. Вампир и кровь. Кровь и вампир. По логике вещей Каллен уже должен был скинуть меня на землю и улепетывать в закат, сверкая подошвами своих дизайнерских ботинок. Или попробовать сожрать меня.       — Ты сам-то как? — деликатно осведомилась у него.       Эдвард повторил трюк со считалочкой. Я мысленно набросала черновик резонансной статьи, в которой изложила бы свои методы доведения вампиров до сердечного приступа.       — С твоим появлением в городе я открыл в себе страсть к медицине.       — Это ты так завуалированно хочешь сказать, что мечтаешь вскрыть мне череп и заглянуть внутрь?       Каллен хрипло хохотнул.       — Эдвард, ты в порядке? — не позволила ему соскочить с темы.       — Терпимо, — неохотно сообщил вампир.       Я заметила, что его серебристый «Вольво» припаркован в пятидесяти футах от нас. Над закономерным вопросом «почему я постоянно ставлю свою машину в самом труднодоступном месте?» мне придется хорошенько подумать позднее.       — Гиацинта, нам лучше… — я прервала идиотское поползновение Каллена меня переубедить, запечатав его губы своей неповрежденной рукой.       На лице у Эдварда появилось забавно — изумленное выражение. Неужели никто за всю его долгую жизнь не затыкал ему рот?       Я неприлично фыркнула.       Вампир в отместку поцеловал меня в центр ладони.       За свое лицо я бы сейчас не поручилась, но Эдвард по-джентельменски сделал вид, что ничего не было.       Действительно, всего лишь легкое касание губ. Не о чем загоняться.       — Не переживай, не оскверню я твой дорогущий салон своей нечистой кровью, — пообещала ему, чтобы разрядить обстановку.       — Иногда ты говоришь очень странные вещи, — обронил Каллен.       — Только иногда? — я невинно округлила глаза, — Значит мне есть к чему стремиться!       Каллен молча зашагал к машине.       В итоге меня со всеми удобствами устроили на пассажирском сиденье.       Эдвард порылся в фирменной сумке «Costco» и достал из нее апельсиновый сок.       — Выпей, витамин С тебе явно не помешает, — он передал мне пакетик с заботливо вставленной трубочкой.       Во рту была Сахара, поэтому я проглотила его залпом. Каллен без промедления вручил мне еще один.       Новую порцию я вдумчиво смаковала, катая на языке кисло-сладкий вкус.       В салоне авто пахло дорогой кожей и Эдвардом. У вампира был необъяснимо притягательный аромат, никаких ассоциаций с мертвечиной, как бы я его не дразнила. Темный, подобно древесине кедра. Влажный, как полночный дождь. С соблазнительными нотками тмина. Гипнотический и манящий.       Тем обиднее, что для него я благоухаю… чем? огнем и кровью? Сочетание на редкого ценителя. Однако убийственно символичное.       Пока я предавалась своим не радужным мыслям, Эдвард включил музыку.       Я узнала мелодию.       — «Лунный свет»?       — Ты знаешь Дебюсси? — Каллен неподдельно удивился.       Серьезно? Меня не всю жизнь в чулане продержали. В душе я неистово закатила глаза, но лишнего не сболтнула.       — Разумеется, а еще Шопена, Равеля и Чайковского, — не преминула я похвастаться своей музыкальной образованностью, — Моя подруга Гермиона, кстати, уверена, что классическая музыка помогает справиться с агрессией и гневом. Типа, если возникает непреодолимое желание врезать кому-то по лицу, то нужно послушать Моцарта.       — И что, это реально работает? — Эдвард скептически вздернул бровь.       — Конечно нет, — я рассмеялась, Каллен напомнил мне Рона, — Потребность в насилии не пропадает по мановению палочки дирижера, но сразу хочется бить красиво, изящно отправляя противника в нокаут, попутно обмахиваясь веером.       Растекшись на мягком кожаном сиденье, я вслушивалась в знакомые аккорды, вспоминая, как мы с Гермионой лежали, держась за руки, на соседних кроватях в палатке посреди проклятого леса. Точно так же играл Дебюсси. И весь ужас войны на несколько минут отступал.       — Расскажи о своей семье, — неожиданно попросил Эдвард.       — Мои родители погибли в аварии, когда я была ребенком, — без запинки выдала я официальную версию для магглов. Наверное, за все время в Форксе я повторила ее раз сто. Сначала было больно произносить такую вопиющую ложь, потом слова просто потеряли смысл.       — Мне очень жаль, Гиацинта, — голос Эдварда звучал расстроенно.       Почему-то впервые стало противно от собственной лжи.       — Их убили, — всего два обыкновенных слова, но воздух в машине будто накалился.       Эдвард проницательно впился в меня глазами.       — Знаешь… так безответственно, но я не хочу тебе врать… да и всей правды рассказать не могу… я так тщательно сплела паутину лжи вокруг себя, что порой боюсь сама в ней запутаться…       — Ты можешь мне довериться, — твердо сказал Каллен.       Моя рука рефлекторно дернулась потереть старый шрам на лбу.       — Кто тебя так сильно обидел?       Вампир наклонился ко мне в ожидании ответа.       — Или предал? — Эдвард улавливал мои эмоции вернее любого радара.       — Тебе как — список в алфавитном порядке или по степени значимости лично для меня? Вообще-то, могу и по годам.       Я откинулась на спинку сиденья, разрывая острый зрительный контакт.       — Не надо меня жалеть, Эдвард, жалости я не терплю.       Мы были на одной волне, я чувствовала настроение Каллена, даже не видя и не слыша его.       — Я хочу защищать тебя, оберегать, — безрассудно признался Эдвард, — Хочу быть рядом с тобой.       — Мне не нужна чья-то защита. Я с ранних лет привыкла сама о себе заботиться.       — Ты не понимаешь, Гиацинта, — тихо, но настойчиво проговорил он, — Всегда найдется кто-то более сильный и опасный, таков закон природы.       — Сильный — не значит непобедимый, а представление об опасности субъективно. Все страхи в наших глазах, поверь специалисту.       Я не ждала подвоха, поэтому не успела среагировать, когда вампир молниеносно сдавил мою шею своей рукой.       Пульс грохотал в висках, медовые с золотистыми крапинками глаза прожигали меня насквозь. Большим пальцем Эдвард провел по моей сонной артерии. Нежная ласка со смертельным подтекстом.       Я вцепилась в его запястье перебинтованной рукой, но не для того, чтобы посоревноваться с ним в силе.       Игра на грани фола.       Потревоженные ранки заныли.       Каллен задержал дыхание. Его взгляд инстинктивно метнулся к моей вновь кровоточащей руке.       — Петрификус Тоталус Максима, — просипела я заклинание. Фиолетовый луч вырвался из моего рукава и ударил вампира в грудь.       Эдварда отбросило обратно на сиденье, где он застыл каменной статуей.       — Чтобы сразить врага, дай ему поверить в то, что ты слаб, а потом нанеси удар в самое сердце, — резюмировала я насмешливо и в то же время поучительно, — Раз я уже вытащила кролика из шляпы, то покажу тебе другой фокус.       Я размотала повязку, обнажая руку. Выглядела она паршиво, но это было поправимо.       — Вулнера Санентур, — я провела волшебной палочкой по коже залечивая ранки, затем очистила руку от крови.       Я буквально видела, как крутятся шестеренки в голове у Каллена.       — Фините Инкантатем, — сжалилась я над ним.       Эдвард повел плечами и подался вперед с выражением крайней заинтересованности.       — Итак, — вид у него был такой, словно он собирался провозгласить тост, — Ты — колдунья.       Мистер Сообразительность. Может поаплодировать ему?       — Да, я ведьма.       — И творишь волшебство, — Эдвард сконфуженно замялся, подбирая слова, — С помощью деревянной палочки?       — Угу. Это волшебная палочка. Магический проводник.       Я дала ему время устаканить в голове полученную информацию, а сама полезла в сумку за соком.       У меня не было желания строить из себя профессора Хогвартса. По моему опыту, все разговоры о магии, так или иначе, скатывались к обсуждению политики, что всегда приводило к разрушению нафантазированных сказочных замков.       — Мы с семьей до хрипоты спорили, что ты из себя представляешь, — смущенный вампир выглядел премило, — Признаюсь, варианты были хуже не придумаешь.       Умел же Эдвард заинтриговать девушку.       — Валяй, — подбодрила его, салютуя пакетиком с яблочным соком.       — Эммет предположил… что ты какой-то засекреченный эксперимент правительства, который вырвался на волю, уничтожив лабораторию. И теперь прячешься в Форксе от агентов спецслужб.       — Ему бы поменьше научно-фантастической ерунды смотреть, — поддела его «брата» беззлобно, — Но ты не сильно удивлен, значит кто-то оказался близок к истине.       — Карлайл вспомнил свою юность. Его отец был англиканским священником и инквизитором, охотником на ведьм и прочую нечисть. В ту пору они повидали много разного. Сама понимаешь, времена были темные.       — Да уж, я читала хроники ведьмовских гонений… Много воды утекло с тех пор. Мы выживали, как могли. По всей вероятности, вампиры тоже.       Золотистые глаза Эдварда сузились.       — Гиацинта, тогда на стоянке ты уже знала, кто я?       — Я поняла еще на ланче. Вы можете обдурить магглов, то есть обычных людей, но не волшебников, — пояснила я вампиру.       — И все равно не испугалась меня? Ты вообще что-нибудь слышала об инстинкте самосохранения? — запальчиво высказался Каллен.       — Эдвард, давай проясним раз и навсегда, я никогда не была и не буду девой в беде, — вытащив из сумки кинжал, я положила его себе на колени вместе с волшебной палочкой, — Это мое оружие, а не модные аксессуары. Я владею ими также мастерски, как ты своими вампирскими штучками. И главное, я не планировала драться с тобой на кулачках, а собиралась убить тебя. Смекаешь?       Каллен взлохматил свои волосы и испытующе посмотрел на меня.       — Ты невероятная девушка, Гиацинта, — поведал он мне с непонятной интонацией, — Многогранная, как калейдоскоп. Рядом с тобой я перестал ощущать опору под ногами. Я никогда не чувствовал себя настолько живым.       У меня встал ком в горле, не давая выговорить ни слова. Да и что тут скажешь? Не то что говорить, дышать страшно.       — Эдвард… — мне удалось вытолкнуть из себя его имя.       — Позволь мне закончить, — взмолился он, взяв меня за руки и переплетая наши пальцы, — Я хочу присутствовать в твоей жизни в той роли, какую ты сама для меня выберешь. Посмотри на меня… разве я могу просить о большем? Только не прогоняй меня от себя.       Целый рой мыслей пронесся в моей голове и сердце.       — Эдвард, я ходячая проблема с парочкой диагнозов из толстых медицинских справочников. Когда-то я разбилась на тысячу осколков и никак не могу собрать себя воедино, — во мне прорвало плотину откровений, смывая безудержной волной напускное спокойствие, — Сейчас я просто измученная девушка, ищущая умиротворения. У меня бывают хорошие дни, а бывают дерьмовые. Сегодня ты стал свидетелем последнего. Как и весь класс биологии. Находясь рядом со мной, ты рискуешь втянуться в этот сумасшедший круговорот, а он абсолютно беспощаден даже ко мне.       Эдвард медленно сократил между нами расстояние, прикасаясь своим лбом к моему.       — Пускай… — шепнул он со вздохом, — Пускай!       Я могла закрыть глаза на то, что не хотела видеть, но как закрыть свое сердце на то, что не хочешь чувствовать?       — Можешь мне кое-что пообещать?       Я нерешительно кивнула, ловя губами его дыхание.       — После каникул вернись обратно в Форкс… Пожалуйста, не сбегай…       Его голос звучал так обреченно, что я заглушила едкие комментарии, рвущиеся с языка. Это обещание я могла сдержать.       — У тебя есть мое слово, — сказала я решительно.