Свистопляска около "Звезды Аляски"

      — И что ты хочешь узнать? — Мик перекатился на бок и уставился на приятеля сквозь серый дымок затухающего костра.       — Я вот смотрю на свою жизнь, — Дайсуке смотрел в каменный потолок пещеры, — я убивал. Я был наемником у целой кучи диктаторов и боссов мафии. Что я могу теперь предпринять, чтобы очиститься от крови людей?       — Начнем с того, — Мик фыркнул, — что я тебе объясню, что такое убийство…       — А то я не знаю, — Дайсуке соизволил посмотреть на Меллоуна, — перед тобой ас…       — Ты не понимаешь, — Мик покачал головой, — ты неправильно расставляешь акценты. Убийство — очень сложная штука, и она тоже имеет свои особенности.       — В смысле?       — Я тебе сейчас все расскажу, — Мик сел на охапке травы, которая заменяла ему кровать, — но предупреждаю. Я смотрю с полицейской точки зрения. Первая часть — убийство ради любви. Есть такая штука, как всепоглощающая страсть и любовь. Человек, сходя с ума по объекту своей страсти, может пойти на убийство, чтобы быть с этим объектом рядом. А иногда и убивает объект своей страсти. Это… — Мик задумался, — если брать мой круг общения, если бы я воспылал страстью, например, к Джорджине или, не дай бог, к Бенедикту… и ходил бы всех мочил, чтобы они не могли, не смели смотреть на объект моего обожания. Но есть и материнская любовь, когда отец или мать убивает тех, кто причиняет боль их детям. Она тоже принимает иногда гипертрофированные формы. Ты убивал кого-нибудь ради любви?       — Было пару раз, — тихо произнес Дайсуке, — у меня нет той, ради которой я бы смог стать лучше. Все мои женщины либо умерли, либо погибли…       — Понятно. Учти, Дайсуке, мы все живем в мире умышленных убийств.       — Это как?       — Да очень просто. Мы с тобой убили кролика, чтобы съесть. Это предумышленное убийство. На фермах забивают животных и птиц — сговор с целью убийства. Люди ловят рыбу. Убийство. Мы идем по траве, давим насекомых, убиваем москитов и комаров… Женщины кое-где делают аборты, мужчины спускают презервативы в туалет. Я тебя породил — я тебя убью. Когда моемся — занимаемся геноцидом микробов, которые живут на нашем теле... Так что всё, что нас окружает — это сплошные убийства. Но иногда мы мысленно совершаем убийство, но до дела не доходит…       — Ты давай ближе к делу, — Дайсуке тоже сел и уставился на приятеля, — так что там с убийствами по любви?       — Три основополагающих мотива — страсть, любовь, ревность. Мужчина убивает женщину из-за ревности, женщина — из-за любви. Когда женщина убивает женщину из-за страсти, это еще полбеды, гораздо хуже, когда не понимаешь, из-за чего всё это случилось… — Мик ухмыльнулся, — чудовищные формы принимает любовь и ревность. Есть патологические ревнивцы, что со стороны женщин, что мужчин. Нагулявшись в молодости досыта, они начинают подозревать свою вторую половину во всех грехах, даже если их половина скромна, как ангел, и непорочна. И, как правило, они и убивают, приревновав вторую половину ко всему свету. Иногда бывает, что убивают окружение, чтобы вторая половина, не дай бог, соблазнилась. Еще есть патологическая любовь. Маменька воспитывает сына для себя, а когда тот вырастает и хочет познакомиться с девушкой, то мать методически убивает всех подружек, она для себя сына растила. Бывает, что и отцы воспитывают детей для себя, в полном смысле слова. Такие дети вырастают либо совершенно безвольными, либо маньяками, которые убивают всех подряд.       — Ужасно, — Дайсуке закурил; спать ему уже не хотелось, — бог меня миловал.       — Отцы и матери могут, защищая своих детей, сами превращаться в убийц. Даже, если их дети — убийцы.       — А еще какие виды?       — Ради мести убивают, ради удовольствия, от нехрен делать, — Мик завернулся в куртку и лег, — спи. Завтра поговорим об остальном.

***

      Следующую ночь и день они провели на ногах, и, когда наступил вечер, а над верхушками гор высунулись оба месяца, парни просто рухнули около какой-то маленькой пещерки абсолютно без сил.       — Я так голоден, что готов медведя сожрать, — вздохнул Дайсуке, пытаясь зажечь костер, — почему бы тебе, Мик, не открыть портал и отправить нас прямиком к тебе домой?       — Хочешь? Могу тебя отправить, — ответил Мик, — а я тут останусь.       — С чего вдруг такие страсти? — Дайсуке, наконец, удалось, и огонь костра быстро согрел двух измученных путников. — Зачем мы мотаемся по этим горам в попытке выйти на автобан, когда уже давно могли лежать на веранде твоего дома и пить вино?       — Зенигата и Люпен не смогут открыть портал, — объяснил Мик, — им придется идти пешком и терпеть лишения…       — А, бродя тут без одеял, еды и кофе, ты стремишься разделить их участь? — Дайсуке закурил. — Ужин у нас отменяется…       — Сейчас, — Мик поднялся на ноги и поковылял куда-то за скалы. Через полчаса вернулся и принес двух змей. Бросил их около костра и принялся разделывать.       — Ну вот, — Мик продолжил прошлый разговор, — месть тоже движет людьми. Месть может принимать разнообразные формы. Я тебя толкнул, ты это запомнил и потом толкнул меня так, что я упал и сломал себе шею. Я сжег твою шляпу, а ты отстрелил мне башку. А вот захотелось тебе твой магнум попробовать. Ты такой проснулся и думаешь — А не пострелять ли мне? Подходишь к окошку и начинаешь отстреливать. Это убийство ради удовольствия. Тебе хорошо. Или подростки, раздобыв автомат, желают его опробовать в деле. И стреляют во всех подряд. Хотя… — Мик разделался со змеями и начал нанизывать куски мяса на прутики, — бывает, что подростки возомнят о себе черт знает что и начинают искоренять пороки общества, гоняя машины и давя всех, кто на пути стоит. Тоже убийство предумышленное.       — Мне даже в голову не приходило, — Дайсуке отобрал у Мика мясо, — иди умойся, да воды принеси…       — Иди сам, — отозвался Мик, — я мясо нашел, а там еще и ручей где-то в темноте журчит.       — Тебе руки помыть надо, — с укором сказал Дайсуке, — я не собираюсь тобой командовать.       — Как ты понятно объясняешь, — желчно сказал Мик и отправился за водой.       Когда вернулся, мясо уже сжарилось. Парни поели, попили воды и легли спать.       — Как хорошо, что я просто убивал, — пробормотал Дайсуке, устраиваясь на жестких стеблях неведомого кустарника, — я по эту сторону ствола, противник — по ту… Все просто.       — Да, — сухо усмехнулся Мик, проснувшись от бормотания друга, — еще нужно мужество нажать на курок. Если даже ты ас в деле, если ты спишь с заряженным магнумом, ты можешь не нажать курок.       — Почему?       — Потому… — отрезал Мик и уснул.

***

      На следующий день парни попали в песчаную бурю.       Мик умудрился её засечь заранее и приготовился к ней. Дайсуке помог ему. Они спрятались куда-то под камни, но так как место под этими камнями было очень мало, а искать подходящую пещеру было уже поздно, то пришлось им прижаться как можно ближе друг к другу.       Силовые поля обоих браслетов служили фильтром от песка и пыли, которые с визгом неслись над ними и рядом с ними, но песчаная буря только набирала обороты, а воздух у них уже заканчивался.       Дайсуке проснулся от тишины.       Ветер уже не выл. Джиген отодвинул Мика, который, видимо, спал и выполз наружу.       Песчаная буря уже ушла, вокруг были барханы песка.       Воздух был сух.       На зубах скрипела пыль.       — Так, приятель, — Дайсуке огляделся, — бурю мы пережили, но теперь бы неплохо найти место для ночевки. Эй, Мик! Ты меня слышишь? Мик?!       Мик не отвечал; он так и остался лежать в той позе, в которой был, когда Дайсуке его отодвигал.       — Дружище? — Дайсуке опустился перед ним на колени. — Что с тобой? — перекатил его на спину, расстегнул куртку и рубаху, приложил ладонь к груди друга.       Биение сердца не прощупывалось.       Прильнул ухом.       Где-то в глубине, чуть различимое, билось сердце.       — Да ты что, Мик, — дрожащим голосом проговорил Дайсуке, — ты чего удумал-то? Не смей умирать. Мне твой лейтенант голову оторвет. И ты мне ещё лекцию не прочел о убийствах, — принялся приводить Мика в чувство.       Но все оживляющие мероприятия ничего не дали. Мик по-прежнему лежал тихо, сердце билось еле-еле, дыхание — слабое.       Дайсуке подумал, пошарил вокруг, нашел пещеру, перетащил Мика туда, разжег костер и сел рядом с другом.       Мик пришел в себя к концу дня.       — Дайсуке?       — Слава богу! — отозвался тот. — Ты меня изрядно напугал. Что это вообще было?       — Да так, — ушел от ответа Мик, — мы сейчас здесь останемся?       — Да, — Дайсуке подсел поближе, приобнял друга за плечи, — ты посиди здесь, отдохни, а я сейчас воды принесу и еды.       — Спасибо, — поблагодарил Мик, утыкаясь Дайсуке в плечо, — спасибо.       — Да не за что, — улыбнулся Дайсуке, — с тебя лекция о убийствах!       — Ты же хотел философствовать…       — Тебя интересней слушать…       — Так, на чем мы остановились? — Дайсуке после еды пришел в благодушное настроение, присел около приятеля, притянул его к себе.       — Убийства еще бывают по убеждениям, — начал Мик, — там люди слышат голоса, видят ангелов, известных людей, которые им что-то говорят. И на основе этих голосов, они начинают убивать негров, китайцев, блондинок, рыжих… Туда же относятся придурки, которые по религиозным убеждениям войной идут на остальной мир. Понимаешь, им не нравятся мусульмане, буддисты, коммунисты, нацисты и прочее…       — А я ведь не отношусь к таким?       — Нет. Успокойся. Ты наёмник.       — Это плохо?       — Нет. Я тоже наёмник. Только меня государство наняло, а тебя — все остальные. И когда я вижу бандита, который размахивает оружием, а вокруг умирающие и раненые люди, я нажимаю на курок. И, как ты сказал, я — по эту сторону оружия, а он — по ту. А потом есть психи. Психи убивают по своим каким-то соображениям. Все это в зависимости от упертости и упоротости. Типа убивают лишь по пятницам 13. Либо в седьмой день каждого месяца. Или в полночь через каждые два месяца. Маньяки убивают потому, что им неймется. Они хотят получить адреналин и удовольствие…       — Как Ганнибал Лектор? — вырвалось у Дайсуке.       Мик вздрогнул.       — Тихо, тихо, — Дайсуке прижал его к себе, — лейтенант сказал, что у тебя посттравматический синдром.       — Да… — Мик вздохнул, — а есть еще самозащита. Это…       — Это когда на твой дом напал тип с пушкой, а ты его убил.       — Да. А есть еще предумышленное, и умышленное, и в состоянии аффекта… — пробормотал Мик и уснул.       — Мик, — Дайсуке улыбнулся, уложил друга на импровизированную постель, устроился рядом и укрыл Мика курткой, — спи. Я уж не в курсе, что ты сотворил во время песчаной бури, но полагаю, что ты явно хотел меня спасти. Спи.