История моего самоубийства

После выписки из больницы я попала в настоящий ад. Если во время лечения врачи и друзья еще хоть как-то могли на меня повлиять, то оказавшись наедине со своими мыслями я начала медленно и мучительно гибнуть. В школу я перестала ходить. От одного вида здания, даже издалека, у меня начиналась истерика. Учителей это не волновало. Администрация всячески пыталась загладить свою вину, так что они просто дали мне отгул, пока мое состояние не придет в норму. Жаль, что этого так и не произошло. Я оказалась в настоящем аду. Помните я говорила о голосе, тихо звучавшем в моей голове? После выписки он набрал небывалую силу. С каждым днем он все сильнее давил на меня, создавал какой-то совершенно иной мир, который видела только я. В котором жила только я. Меня преследовал постоянный страх. Я больше не могла находиться в больших компаниях, мне становилось страшно за себя, за свою жизнь. Поэтому большую часть времени я просто сидела в одиночестве на крыше аппартаментов, у озера в лесу или забивалась в угол домика на дереве. Я хотела спрятаться, чтобы никто меня не нашел, чтобы никто не смог вновь причинить всю ту боль. Стоит ли упоминать, что общение сошло практически на ноль? Я закрылась в себе, в своих страданиях. Я упрямо твердила, что никто не должен знать, через какой ужас я прохожу. Необходимости говорить не было. Это и так было видно. Но не только страх меня преследовал. Был также и горячий стыд. Я стыдилась самой себя, считала недостойной жизни на этой планете. Голос лишь разжигал ненависть к себе. Он захватывал мой разум, привязывал к моим рукам ниточки, словно я была какая-то жалкая марионетка в руках умелого кукловода. Я возводила в своем разуме клетки из страхов и стыда, а голос лишь помогал. Он твердил, что нужно опустошить себя, чтобы быть счастливой. “Ты –разочарование для всех. Тебе нужно меняться, чтобы наконец жить нормально. Нужно всего лишь меньше есть и больше двигаться. Опустоши себя, а я тебе помогу” эти слова постоянно звучали в моей голове. Они стали совоебразным девизом на несколько ужасных месяцев. Я поддалась голосу. Повелась на его уговоры. И я стала медленно разрушать себя. Каждый день я старалась есть так мало, как только могла. Я практически пила только воду. И, признаюсь, мне нравилось то, что я с собой делала. Я считала будто хоть что-то в этой жизни наконец было под моим контролем. Будто я могла легко контролировать хоть что-то. Только это было все иллюзией. Но тогда я не знала об этом. Голод мне нравился. Мне нравилось это щемящее ощущение пустоты внутри. Голос подбадривал меня в тяжелые моменты. Зеркало для меня было ложью. Казалось, что это не мое отражение, а чье-то еще. Я в порядке, говорила я себе. Все со мной отлично, ничего не случится если я продолжу. И я продолжала. Я стала одержима этой идеей. Меня совершенно не пугали последствия такого обращения с организмом. Я пряталась от Ларри и его мамы, не хотела чтобы хоть кто-нибудь смог помешать мне наводить порядок в своей жизни. К их словам я не прислушивалась вообще. “Они просто не понимают тебя. Они не знают, что ты хочешь добиться. Я пытаюсь тебя защитить, сделать лучше” звучало в моих ушах. И я верила своему мозгу. Вы даже не представляете насколько токсично начинает думать ваш разум в процессе всего этого. В какой-то момент часть моего мозга начала понимать, что все это ужасно. Но знание того, что ты дальтоник, не значит что ты можешь видеть цвета. Ты понимаешь, что твои действия ужасные, но ты просто не можешь выбраться. Когда ты пытаешься выбраться из всего этого, из всех этих клеток, собраных из страхов и собственных унижений, голос вновь тебя затягивает обратно, обещая светлое будущее. Я помню, как один раз Ларри привел ко мне Эшли и Тодда, чтобы открыть мне глаза. Я видела ужас в глазах своих друзей. Несколько часов они пытались втроем убедить меня, что все это нужно прекратить. Что со мной все порядке, мне ненужно меняться. Я натянула тогда фальшивую улыбку и прошептала, что все изменится. Я изменюсь. Но как только они оставили меня одну. Все стало только хуже. Улыбка медленно слезала с моего лица. Голос становился громче, а страхи все глубже. Мои мысли стали намного мрачнее, чем были до этого. “Они недовольны тобой. Ты их разочаровала. Ты– посмешище для всех” вторил второй голос. И вместо того, чтобы улучшить свое состояние я лишь погрузилась еще глубже. Я окончательно перестала доверять своему телу, которое отчаянно заставляло меня одуматься. Я продолжала уверять себя, что со мной все отлично и то что я делало верно, совершенно не беспокоясь о своем теле. Казалось, что я поднималась по бесконечной лестнице к какой-то недостижимой цели, но с каждым разом железный шар, привязанный к моей ноге, становился все тяжелее и тяжелее. Мне становилось тяжело продолжать то, что я сама начала, но я все равно заставляла себя продолжать. С каждым разом все становилось только хуже. Да, я начала снова есть, но теперь появился своеобразный цикл. Сначала я пыталась есть как можно меньше, практически ничего, затем я наеидалась лишь для того, чтобы вновь почувствовать себя нормально, а затем я вновь опустошала себя через рвоту. И так продолжалось много месяцев. Я сильно исхудала. Я стала похожа на скелет, обтянутый кожей. Мое горло постоянно жгло от желчи и рвоты. Мое тело было на гране. Но я продолжала слушать голос в своей голове, пока однажды.... Я видела в домике на дереве и просто пялилась в пустоту, словно видела что-то недоступное обычному глазу. Вдруг я услышала, как кто-то забирался по деревянной лестнице. Я забилась поглубже в угол, надеясь слиться с деревом. Через пару минут появился Ларри. Он слегка пошатывался из стороны в сторону, а в его руках была бутыль чего-то крепкого. Он сел рядом со мной и предложил отпить немного. Не знаю почему, но я согласилась. Алкоголь обожжег мое измученное горло и проник в опустевший желудок. Еще пару глотков и из меня вышло все. Все, через что мне пришлось пройти было высказано в еще холодный весенний воздух. Мой голос то кричал, словно гром в грозу, то шептал, будто шелест листьев в кронах деревьев. Я вылила все, что тянуло меня на дно столько месяцев, все, что я сдерживала в себе много лет. Ларри лишь прижал меня к себе и проводил рукой по моим спутавшимся волосам. Когда я закончила рассказывать все, Панк лишь тяжело выдохнул и хрипло сказал: –Сколько же дерьма с тобой произошло. Блять. Знал бы я, тогда Трэвис был уже мертв. Так нельзя больше жить. Может быть уже пора принять хотябы нашу с мамой помощь? После того, как я вылила все свои чувства на Ларри на моей душе стало легче. Не знаю, может быть это было влияние алкоголя на мой истощеный организм. Но мне и вправду стало намного лучше. Голос в голове хоть и не пропал, но стал намного тише. Мои глаза наконец открылись. Только сейчас до меня дошел весь ужас того, что я с собой вытворяла. Словно что-то щелкнуло в моей голове. Я поняла, что больше так жить нельзя. Но одной мне не справиться. Спустя пару минут, что тянулись вечность я решилась. Взглянув в темные глаза друга, я ответила: –Да, мне нужна ваша помощь –Тогда завтра начнем возвращение к нормальной жизни. А пока можно и бухнуть за наше здоровье!