Торжество любви

Незнание может стоить нам жизни, ибо если за тобой следят, один неосторожный шаг, лишнее слово, и все - здравствуй, плаха. А когда над твоей головой висит карательный меч Ришелье, даже шага можно не делать, ибо подделать почерк, либо же просто какой либо документ – не составляет проблемы, ведь в этом мире все продается и покупается. Потому королева его и боялась, ведь король и без того подозрителен, ревнив, а если она подаст лишний повод… ее ждет монастырь, в лучшем случае. Да и Анна была введена в заблуждение милордом Холландом, ведь в саду ее ждала совсем не Мари… Когда они оказались на улице, Анна Австрийская остановилась в задумчивости, пытаясь взглядом найти силуэт подруги, однако ее не наблюдалось. Боковым зрением она заметила в дельней беседке мужскую фигуру, и была несколько удивлена, когда Холланд, соблюдая всевозможные предосторожности, увлек ее к этой самой беседке. Однако кто знал, что за ними следят? Английский лорд неплохо знал Ришелье, и был уверен, что их уход не останется незамеченным, но все же надеялся на лучшее. Но, увы, его надежды не оправдались, и вслед за ними была выслана придворная дама королевы, мадам де Лануа, что уже несколько лет успешно работала на кардинала, докладывая все, что происходило в комнатах у испанки: о чем она говорила, с кем встречалась, кому писала и что именно. Даже периодически перехватывала для него письма Ее Величества. Дама шла следом на некотором расстоянии, и когда королева пошла вглубь сада, увлекаемая англичанином, мадам де Лануа спряталась за кустом сирени, стараясь не привлекать внимания. Она заметила, что ее «госпожа» идет в сторону беседки, которую шагами измеряет другой мужчина… но кто он, понять дама не могла, ибо лицо его было в тени, как и костюм, да и расстояние было слишком большим. Холланд оставил Анну в десяти метрах от беседки, прошептав ей достаточно тихо: - Ваше Величество… мы с Мари просим у Вас прощения за наш маленький обман, но он ждет Вас, - королева хотела что-то возразить, но Генрих не дал ей этого сделать, продолжив: - Вы рискуете слишком многим, как и Мари, как и я, однако ради Вашего счастья, ради счастья моего друга, выслушайте его. У Вас есть право выбора, мадам. А я удостоверюсь, что никто не следит за Вами… - мужчина поклонился и отошел на небольшое расстояние, давая королеве самой решить как поступать: остаться и поговорить с тем, кому принадлежит ее сердце, или уйти, отдавая дань долгу пред государством. Мужчина в беседке остановился, глядя на королеву, что стояла не далеко и не могла принять решения. Испанка не могла видеть его взгляд, все-таки беседка была в тени, но в нем было столько мольбы, что любая на ее месте, будь она ближе, тут же решилась выслушать его. Анна Австрийская стояла на месте, не зная, как ей быть. С одной стороны… Людовик был с ней достаточно ласков, обходителен, и вообще, он ее законный супруг пред Богом и людьми, не смотря ни на что. А с другой – ее сердце принадлежало тому, кто, по мнению преданных королеве людей, заслуживал этого значительно больше, чем король Франции. Испанка сделала шаг назад, хотя она не желала этого, но разумом понимала, что это необходимо, чтобы сохранить жизнь ему и себе, ведь она узнала мужчину… Нет, не по лицу или фигуре, просто ее сердце остановилось на мгновение, а потом забилось с еще большей скоростью. Впрочем, это был герцог Бекингем собственной персоной. Он с нескрываемым волнением смотрел за изменениями на лице Анны, и ее шаг назад, честно признаться, напугал его, однако он постарался скрыть это. И, хотел было выйти из тени, но осознал, что его могут узнать если следят, а следят наверняка. Англичанину ничего не оставалось, как просто ждать, что он и делал, надеясь, что она, его божественная возлюбленная, останется с ним. Королева колебалась… Всю свою жизнь она прислушивалась к голосу разума и к нормам этикета, что прививали ей с самого детства, и сейчас соблазн был слишком велик поступить так, как велит сердце… Как же она того желала! Понять, что значит быть любимой, желанной женщиной, кому-то нужной, а не просто символом, от которого требуется лишь рожать детей. Испанка взвешивала все «за» и «против», и хотя «против» было значительно больше, она решила попробовать, рискнуть, понимая, что риск этот неоправдан и может стоить им обоим жизни. Блондинка подошла ближе на несколько шагов, а на личике ее была дежурная улыбка, и лишь войдя в беседку, она тут же пала в объятия возлюбленного, обнимая его шею. Мечтать о большем милорд и не смел, ведь она уже здесь, уже в его объятиях. Всего один поцелуй, и он уедет, счастливый от осознания, что его чувства не остались безответны. И он потянулся к ее губам, по прежнему нежно обнимая ее талию… Свершилось! Их губы соприкоснулись в пылком, таком желанном для обоих поцелуе, и таком запретном, от того и более чувственным. Запретный плод всегда сладок… Ее Величество чуть приподнялась на носочках, отвечая ему, открывая для него все свои чувства, свое сердце, как открытую книгу. Со стороны это выглядело так, словно пара о чем-то тихо перешептывалась - что и подумала Мадам де Лануа - ведь все происходило в тени, и лиц влюбленных видно не было, лишь силуэты. Королева позволила себе значительно больше, чем хотела, запустив пальчики в его волосы, и лишь спустя несколько минут отстранилась, тем самым заканчивая поцелуй, но в то же время и не освобождаясь от объятий. Бекингем, после того как она сама, добровольно позволила поцеловать себя, нежно ласкал ее спину, едва касаясь завязок на корсете… Ее губы… Боже, как они были нежны, он никогда не забудет этого блаженства, ведь она сделала его самым счастливым человеком на земле, и если… если она примет его предложение, они уедут… Уедут навсегда, и будут счастливы вдвоем. А потом и втроем, а если даст Господь, то вчетвером. Когда же она пожелала закончить, он понимающе отстранился, однако за талию прижимал любимую Анну к себе. - Я так боялся, что Вы уйдете, моя королева… - прошептал он ей на ухо несколько охрипшим от долгого ожидания голосом, - но Вы здесь… Я знаю, сколько труда Вам стоило заставить себя остаться хоть ненадолго, но умоляю Ваше Величество выслушать меня, и… если пожелаете, принять мое предложение. Королева немного вздрогнула, когда его горячее дыхание слегка опалило ее щечку, однако она постаралась удержать себя в руках и выслушать его слова. Предложение, о котором заговорил герцог, разбудило ее любопытство, потому испанка похвалила себя мысленно за то, что соизволила остаться. - Милорд, я готова выслушать Вас, и даже обдумать Ваши слова. Давайте присядем? – улыбнулась молодая женщина, освободившись из его объятий и сев на скамью. Она опустила ладошку рядом с собой, приглашая его сесть, а после убрала ручку себе на колени. Англичанин впервые, наверное, так волновался, потому не сразу сел рядом с Анной. Он судорожно подбирал слова и пытался вспомнить ту речь, которую готовил заранее, чтобы убедить любовь всей своей жизни следовать за ним… Однако, как назло, все слова, все продуманные причины вылетели из головы. - В общем… Я, право, даже не знаю, с чего начать… Анна, - он нежно взял ее руку и прижал ее к губам, - Я знаю, что Вы несчастливы в браке. И нелюбимы супругом, - медленно начал он, старательно подбирая слова и думая, как бы ее уговорить. Испанка вспыхнула от негодования, что было вызвано словами герцога. Какое он имел право говорить о ее муже? Да, она была не самой счастливой женщиной в браке, но она предпочитала не обсуждать свою семейную жизнь с посторонними. Женщина тут же вырвала свою руку, не позволяя Бекингему даже подержаться за нее. - Вы позвали меня сюда, чтобы поговорить о короле? Или о моей личной, слышите, личной жизни?! – гневно воскликнула Анна, но не так громко, чтобы это мог услышать кто-либо, кроме того, кому эти слова предназначались. Герцог смутился, и тут же рухнул на колени пред Ее Величеством, взяв в руки подол ее платья, и с благоговением поцеловал, пытаясь выиграть немного времени, чтобы собраться с мыслями и продолжить разговор. Однако сего времени было крайне мало, и тянуть уже было некуда, потому мужчина поднял голову, все так же стоя на коленях пред той, в руках которой сейчас была его судьба. - Анна… молю Вас, простите… я не хотел обидеть Вас или коснуться той темы, что неприятна Вам… просто я не знаю, как выразить все то, что я хотел бы Вам сказать. К тому же, я ни в коем случае не хочу принуждать Вас, Вы сами должны сделать выбор… - медленно говорил Вильерс, глядя в глаза своей божественной королевы. Анна Австрийская с вниманием смотрела на него, внимая каждому слову, пытаясь понять, к чему он ведет. Гнев отступил, ведь он просил прощения, а она сама слишком любила, и от того не могла злиться. Да и не хотела, стремясь поскорее узнать его планы. - Милорд, прошу Вас, говорите скорее. Меня скоро хватятся, а я не хочу подвергать Вас опасности… И себя тоже, - произнесла она, глядя на мужчину, что стоял пред ней на коленях. Бекингем не ожидал такого, он на секунду замолчал, вслушиваясь в слова королевы, а позже… сказал то, что так долго собирался, но не мог подобрать слов: - Анна… Вы уедете со мной в Лондон? – он тут же с мольбой взглянул на молодую женщину, пытаясь по ее лицу прочитать ответ на свой вопрос. Он очень боялся, что Анна откажется, хотя и предполагал, что будет именно так. – Клянусь Вам, я все сделаю сам, за всем прослежу: нас не найдут, Папа Римский Вас разведет… Я сделаю Вас самой счастливой, как Вы того заслуживаете…. Но не хочу Вас заставлять, - бегло говорил герцог, откровенно нервничая. Испанка с удивлением слушала его. Она не ожидала, что он попросит ее именно об этом, но это…Нет, нет, она не могла сбежать с ним, ведь это покроет ее имя позором. А этого она желала меньше всего на свете. К тому же, ее семья: ее брат, король Испании, второй брат, кардинал-инфант и штатгальтер Нидерландов, и ее кузен, Австрийский император, вряд ли погладят ее за такое по головке. - Милорд, Вы понимаете, что просите невозможного? Я не могу и не хочу становиться причиной войны, причем не одной, а минимум двух. Не хочу ввергать всю Европу в пучину войны только из-за нашей любви… - медленно и четко говорила Анна. Но эти слова были продиктованы не сердцем, а холодным рассудком, который однозначно был против подобной авантюры. Бекингем все понимал, но он так рассчитывал на то, что она решится… Ей нужно немного храбрости, и поменьше совести. Однако ничего не поделаешь. Мужчина не хотел давить на возлюбленную, но всем сердцем желал, чтобы она уехала с ним. - Анна, умоляю Вас, подумайте! Я не смею настаивать, и в любой момент готов исполнить все, что вы прикажете. Прикажете уйти – уйду, и больше никогда не появлюсь Вам на глаза. А прикажете умереть – Анна, умру, не задумываясь! – пылко воскликнул он, по-прежнему стоя на коленях пред испанкой. Вильерс решил показать всю серьезность своих намерений, и поднялся, стремительно идя к выходу из беседки, но не суждено ему было уйти, ибо Анна тут же поднялась со скамьи, и задержала его за руку, не говоря ни слова. Когда он обернулся, и их взгляды встретились, в его голове всплыли слова - «нашей любви»… Значит, она действительно его любит. О большем счастье он и мечтать не смел, до тех пор, пока не решился увезти ее с собой. – Я не буду на Вас давить... Подумайте. Если хотите уехать со мной - просите короля сопроводить Генриетту до Кале… А оттуда я украду Вас… Испанка нежно сжимала его руку, боясь отпустить, ведь он уже доказал, что может уйти. - Милорд… я… Я подумала над Вашим предложением, - медленно начала она, глядя в его глаза, с трудом подбирая слова. Дальнейшее сказанное далось ей очень и очень нелегко, однако она все для себя решила: - Я…