Во всём виноват багаж...

      Настойчивый звонок в домофон, прозвучавший в восьмом часу вечера, застал Вяземцева на кухне. Алексей заваривал очередную порцию кофе, купленного для задабривания Димона. Кофе и вправду оказался отменным, с привкусом ностальгии. В гости он никого не ждал, но дублирующий звонок на мобильный подсказал, что к нему рвётся сестра. Игнорировать Леру причин не было, потому Вяземцев прошаркал в коридор и запустил её в подъезд, не отзываясь. Валерия пришла с дочерью. Алексей оценил этот ход тихим хмыканьем. Знала ведь, что Настёну он видеть рад всегда. Дочь вызывала в нём щемящее тёплое чувство, что смывало душевную усталость и дурные мысли. Впрочем, на этот раз, подхватив Наську на руки, облегчения он не испытал. Уход Димона травил душу подобно незаживающей ране. Сколько мази не положи — не отпустит. — Привет, бунтарь, — Валерия сухо чмокнула его в щёку, и, отловив ответный хмурый кивок, прошла на кухню. Алексей потянулся за ней с Настей на руках. Уложив пакеты на стол, Валерия бесцеремонно открыла холодильник. — Так и знала, что у тебя пусто, — резюмировала она осмотр сиротливых полок. — Мать тебе вкусностей передала. — Я с голоду бы не помер, — буркнул он, позволяя Насте стянуть со своих волос резинку. Вяземцев вынул из кармана домашнего халата мобильный и положил на стол. С телефоном не расставался уже сутки, но заветного звонка так и не дождался: Димон молчал, переваривая свою обиду. — Ругаться пришла? — спросил тускло. — Да нет, — Лера принялась выгружать из пакета пластиковые коробки. — К чему мне ругаться? Разве есть повод? — завершила, послав ему ехидный взгляд. Алексей скривился — Настёна запустила пальчики в его нечёсаные волосы и больно потянула. — Бабушка плакала, — сообщила девочка. — Ну, вот у неё как раз повод был, — подхватила Лера. — На редкость пакостный сынок ей достался. Испортил бабуле день рождения. — Не надо было звать, — огрызнулся Алексей. — Да уж, если б знали… — Лер, хватит, — попросил он, опускаясь с Настей на стул. — И так тошно. — Поешь сладенького, — она поставила перед ним вареники в глиняной миске, расписанной маками, — полегчает. — Это вряд ли. — Он, морщась, отодвинул посудину. — Что так? — Лера остановилась, прислушиваясь. — Красавчик твой здесь? — спросила, приглушив голос. — Нет, — Вяземцев помрачнел. — И давай о нём разговоры вести не будем. Не лезь туда, куда не просят. — У-уу, — Лера, будто пойнтер напавший на след, повела носом — не хватало лишь вытянутого стрелкой хвоста да поднятой лапы, — вот оно что! — Насть, — Алексей спустил дочь с рук, — хочешь, мультик поставлю? — Вам поговорить надо, да? — малышка была понятливой. — Мамочка Лера всегда так говорит, когда её мамочка Аня ругает. — Неужели такое бывает? — съехидничал он. — Не используй ребёнка для добывания сведений, — Лера предупреждающе ткнула в брата пальцем. — Ты же запрещённые приёмы используешь, — подхватив Настёну, Алексей понёс дочь в гостиную. Валерия вернулась к пакету. Оставив Настю за просмотром мультфильмов, Вяземцев вернулся на кухню. — К твоему сведению, ссоримся мы с Анной весьма редко, — Лера сняла чашку с крючка. — Так что произошло между тобой и Димой? Парень не одобрил твоей выходки? Вяземцева была прозорлива. — Я обещал ему спокойный вечер. — А вместо этого закатил безобразную ссору, — она протянула ему чашку, Алексей налил кофе ей и себе. — Зачем, кстати? Не мог плеснуть отцу в лицо свои обвинения без свидетелей? Публика была нужна? Аплодисментов ждал? — Вот и Димон так же подумал. — Ну, всё выглядело именно так. Некрасиво и глупо, — Лера опустилась за стол, заправив за ухо рыжую прядь. — Мать надеялась, что праздник закрепит ваше примирение. — Не знал, что томагавк был зарыт. Я, по крайней мере, в сём процессе не участвовал. — Родители приняли то, что их дети выбрали путь посложнее, чем остальные. — То, что отец позволил сидеть с ним за одним столом Анне и Димону, его ещё не изменило. — Но это уже шаг вперед. И два назад, — Лера поморщилась, — благодаря тебе. — Так это я виноват? — Алексей вспыхнул. — Какого чёрта он пригласил Телли? И остальных! Это должен был быть семейный праздник! Валерия закатила глаза: — Так и знала, что ты из-за Грегора завёлся! — Телли никак не уймётся. Мы расстались, но он не приемлет соперников. Даже относительно бывших. — Ты с ним связался, хотя знал, каков у него характер, — резонно заметила она. — Значит, и вини в случившемся только себя. А отец о вашей связи понятия не имел. Грегор через меня в партнёры к нему напросился. И в гости тоже. Вареничек съешь? — Лера сунула брату под нос вилку с наколотым на зубцы вареником. — Вкусный, с вишнями. — Сказал же, что не голоден, — он раздражённо отмахнулся кружкой с кофе. — Ты совсем как мать. Думаешь, что главное накормить, одеть, обуть. Остальное не важно. — Мать никогда о тебе не забывала, — Лера сбросила улыбку. — Думаешь, что они отпустили тебя к Рогозину и забыли? Мама каждую неделю ему звонила. И Сева подробно ей всё докладывал. Да она о каждом прыще на твоей подростковой физиономии знала. И ездила в Киев, за тобой подглядывала. К школе ходила, за углом караулила, издалека смотрела. Отец злился, но не вмешивался. Ничего ты о матерях не знаешь, Лёш. Он запнулся, переваривая услышанное. О том, что мать следила за его жизнью, Рогозин никогда не рассказывал. Очевидно, по её же просьбе. — Почему же ни разу не подошла? — Потому что стыдно было… А может потому, что боялась, что ты её оттолкнёшь. Не знаю, — она пожала плечами. — В любом случае, знай, что она от тебя никогда не откажется. Как и я от Наськи. За неё я любому глотку порву. Они замолчали. Вяземцев всё-таки потянулся к миске, ткнул вилкой в вареник. Мать готовила вкусно. Алексей зажмурился, ловя рецепторами вкус вишен и сладкого теста. В сознание хлынули счастливые воспоминания из детства: лето, дача, парующие вареники на столе под густым слоем домашней сметаны. Хорошее было время, но безвозвратно прошло. — С Димоном как мириться будешь? — вырвал его из течения мыслей голос Валерии. — Не знаю, — признал он, мерно двигая челюстями. — Сказал, что сам позвонит, самому ломиться в связь запретил. — А ты такой послушный? Алексей глянул на неё устало: — А что предлагаешь? — Я бы ждать не стала. — Лера сощурилась, следя за тем, как он лезет под ворот халата, почесать плечо. — А это у тебя что? — спросила, потянувшись за его рукой. — Тату что-ли? — Не поджило ещё, — он ушёл от её руки, стянув ворот. — Мне смотреть запрещено. Должен быть типа сюрприз. — Да уж, точно сюрприз. Вот уж не ожидала, что ты-таки приобщишься к субкультуре… Лера оборвала сама себя. Лежавший на столе мобильный вдруг завибрировал и затанцевал по гладкой поверхности. Вяземцев, изменившись в лице, цепко схватил телефон, но, глянув на высветившийся номер, поскучнел. — Это Апостол. Валерия понятия не имела, кто таков Апостол, но судя по мгновенно проявившейся сосредоточенности на физиономии брата — человек был важный. Алексей торопливо умёлся в коридор, а Лера, поднявшись, поставила на плиту материнскую кастрюльку, намереваясь подогреть суп. Алексей вернулся на кухню, едва она погасила спичку. Обернувшись на его шаги, Валерия нахмурилась. — Что такое? — спросила, отмечая напряжённо поджатые губы брата. — Димон пропал, — выдал он монотонно. Валерия опешила: — Как так — пропал? — Лера… поднимись с Настей в спальню, — попросил Алексей. — Сейчас сюда придут друзья Димы. — Хорошо, — она отключила газ и отставила кастрюльку в сторону. — Ты пояснишь, что произошло? — Я и сам не знаю, — он впил пятерню в волосы, натянув кожу на лбу. — Его друзья считали, что Димон ночует у меня, но кто-то влез в квартиру, которую Дима снимает с другом, воспользовавшись его ключами и они заподозрили неладное. Димон не возвращался домой с вечера торжества, — он, опустив руку, беспомощно посмотрел на сестру. — Почему я ему не позвонил? — простонал в отчаянии. — Лёша… — она шагнула к нему, намереваясь обнять, однако в дверь затрезвонили и Лера изменила направление. — Иди открывай, я уложу Настю и спущусь к вам. Алексей её не слушал, но качнул головой. Лера ушла, Вяземцев направился открывать дверь под не умолкавший трезвон звонка. Давил на кнопку Костыль. Он и прыгнул первым навстречу открывшему дверь хозяину квартиры, намереваясь сцапать его за ворот. — Ах ты, гад! Стоявший за ним Апостол с Луи едва успели перехватить ретивца за пояс. Вяземцев отступил в глубь коридора, запуская их в квартиру. Последним вошёл Вишневский. — Я за компанию, — пояснил он, хотя этого и не требовали. Не озаботившись сменой обуви на гостевые тапочки, ночные визитёры, не сговариваясь, направились на кухню. Алексей последовал за ними. Там Костыль вновь развернулся и попытался прорваться к Алексею сквозь заслон из Луи с Серёгой. Апостол, утомившись, рявкнул на Шептицкого, приказав тому усадить себя на стул. Костыль послушался, но взгляд Вяземцеву подарил многообещающий. Луи сел перед Саней, создав из себя живую заслонку. Люсик опустился на стул позади Костыля, не отсвечивая. Апостол развернулся к хозяину квартиры, застрявшему у порога. — Все мы сейчас на нервах, а следует охладить головы. — Моя голова в порядке, — сухо заверил его Алексей. — О да, — тут же излился желчью Саня, — у таких, как этот — есть лишь голова, сердце отсутствует! А я — дурак, поверил в мудилу! — Остынь, Костыль, — Серёга сверлил Вяземцева выжидающим взглядом, не враждебным, но явно и не дружеским. — Давай сперва его выслушаем. Алексей предпочёл бы услышать информацию от них, однако спорить не стал. — В последний раз я видел Димона вчера вечером, — сказал он ровно. — Мы… поссорились, и Дима ушёл. Я считал, что домой. — Домой малой не вернулся, — возразил Апостол. — Костыль думал, что он ночует у тебя и не забил тревогу. — Так и было, кроме прошлой ночи. — Да ты посмотри на него, — снова взбух Костыль. — Его даже не колбасит! У него дружок пропал, а он ни одной мышцой не дрогнет! — Колбасит или нет, мне о том судить, — Вяземцев перевёл на него немигающий взгляд — то, что его нутро в узел ледяной связало, а в ушах молотобойцы стучат, грозя расколоть его выдержку вдребезги, показывать не станет. Гости были чужаками, друзья Димону, но не ему. — Истерить будем или Диму искать? Выбирайте сами. Апостол свой выбор сделал: — Истерику оставим особо горячим. Нам известно следующее — домой Димон не вернулся, телефон у него отключен. Когда Саня был в салоне, кто-то побывал у них в квартире и перевернул там всё вверх дном. Ценностей никаких не взяли. — А то они у нас есть, — буркнул «особо горячий» Шептицкий. — Часы мои DIESEL и налички на три косаря в нацвалюте. — Тем не менее их не взяли, — подхватил Серёга. — Обрыли хату и так же тихо ушли. Замок не взламывали, значит, воспользовались ключами Димона. — И что искали? — спросил Алексей. — Знание ответа на твой вопрос указывает на причину его исчезновения. — Я к этому не причастен, — сразу снял с себя подозрения Вяземцев. — Виновен лишь в собственном идиотизме. В том, что дал ему уйти. — На мгновение на лице Алексея обозначилось выражение боли, что сразу сменилось возвратом контроля. — Мне не следовало его отпускать, но жалеть об этом уже поздно. Каковы версии? — Собственно, после проверки моргов и выяснения информации у тебя, осталась лишь одна, — заговорил Луи и переключился на Апостола, предлагая тому завершить. Алексей повернул голову вслед за ним. — О пожаре в салоне ты знаешь, — Серёга, опустившись на стул, зацепил каблуком ботинка перекладину ножек и сложил руки на груди. — А о том, кто к этому причастен, малой рассказывал? — Я не был в курсе того, что это умышленный поджог. Если ты об этом. — Мы считаем, что поджог совершил брат Димона — Михаил, и его бывший, некий Егор Мстиславский. Вяземцев, помолчав, выдал без тени иронии: — От бывших одно зло. — Оба, похоже, спелись, чтобы отравить мальцу жизнь. — К тебе в помощь, — Костыль зло сопел, не спуская кипящего взгляда с Вяземцева. Алексей поморщился. — Саня, — осёк Апостол, — уймись. — Ты же сам слышал, — Саня возмущённо ткнул пальцем в Вяземцева, — если бы он не вышвырнул Димона, ничего бы этого не произошло! — Никого я не вышвыривал, — Шептицкому таки удалось достать его по самую печень — Вяземцев «вздыбил загривок». — Дима давно не мальчик и сам принял решение… — …а ты его отпустил, — подхватил Костыль, — в руки психа-братца! Поздравляю, вручите кто-нибудь этому напыщенному индюку лавры героя! Алексей опустил плечи. — Ладно, — согласился он со скрипом, — мы нашли виновного. Теперь кто-нибудь расскажет, чем так этот Михаил страшен? — Он псих, — повторился Саня. — Это я уже слышал. Что ещё? — Мы отдали Димону флешку, — вновь заговорил Серёга. — На ней доказательства причастности Михаила и Егора к поджогу салона. Думаю, именно её Михаил и искал, а ключи он мог взять лишь у брата. И если это не малец пришёл за флешкой, значит, у него… неприятности. — Это теперь так тактично полная жопа называется, — доверительно подсказал Люсик. — И насколько опасна для поджигателей информация, хранящаяся на флешке? Услышав женский голос, парни повернули головы ко входу. К их компании присоединилась Валерия. — Моя сестра Лера, — представил Вяземцев без энтузиазма. — Подслушивала? — Это было не трудно, учитывая, что ваш разговор вёлся на повышенных тонах. Апостол поднялся, Луи сполз со стула вслед за ним. Костыль с Люсиком остались сидеть на месте. Политес был не по их части. — Валерия — юрист, и может быть нам полезна, — прояснил Алексей, подойдя к мойке. Взяв чайник, он наполнил его водой и поставил на плиту. — Хотя пока не представляю как, — договорил, повернувшись к честной компании. — По ходу дела узнаем, — пообещала Лера. — Итак, просуммируем, — сказала она, присоединяясь к столу, Апостол уступил ей свой стул. — По вашему мнению, Михаил и его сообщник удерживают Димона против его воли, чтобы тот отдал флешку с доказательством их причастности к поджогу. Верно излагаю? — Вполне, — Серёга качнул головой. — И о флешке они могли узнать лишь от Димона, у него же достать ключи. — Значит, ко всем своим грехам эти двое добавили ещё и похищение с незаконным лишением свободы. Статья сто сорок шестая УК. Грозит по максимуму тремя годами лишения свободы. Если обойдётся без тяжких последствий. — Так… сурово, мы об этом не думали, — неуверенно вставил Луи. Тяжкие последствия подразумевали под собой то, что на повестку дня они не ставили. — Говори только за себя, — буркнул Костыль. — Я-то Миху знаю. Этот выродок ещё и не на такое способен. — А на что способен? — Алексей отвернулся, уперев сжатые кулаки в кухонную тумбу. Держать себя в руках и не сорваться становилось всё сложнее. — А на что будет способен урод, который ненавидит своего брата настолько, что целью жизни сделал уничтожать всё, что приносит ему радость? Это он раструбил по нашему кварталу, что Димон гей. А когда я ему предъяву кинул, эта мразь заявила, что надеется на то, что брат не выдержит и руки на себя наложит. Или кто его пришибёт по тихому. Главное, чтобы самому за это не сесть. Кухня погрузилась в тишину. Чайник засвистел, и Алексей, встрепенувшись, взглянул на Леру. Та поднялась, выключила конфорку и вернулась к столу с заварником. — Что на флешке? — спросила она у Сергея, расставляя перед гостями чашки. — Запись с внешних камер, что запечатлели, как Михаил входит в салон, — ответил тот. — После его ухода и запылало. На записи видна машина с номерами. Автомобиль принадлежит Мстиславскому. Обоим не с руки, чтобы запись попала к ментам. Флешка теперь единственная компра на сообщников. Оригинальные записи были стёрты, хозяин кафетерия не хотел ввязываться в разборки с полицией. — Значит, флешка им позарез нужна, — Луи воспрял. — Добудут флешку и надобности удерживать Димона не будет. Отпустят с миром. Может, зря кипишуем? — Не зря, — оборвал его надежды Костыль. — Флешку они не добыли. Она у меня. — Он вытянул из кармана флешнакопитель. — Димон прикрепил её жвачкой к столешнице в кухне. Мы так в школе шпоры прятали. Присутствующие воззрились на него с одинаковым выражением изумления на лицах. Лера пролила струю чая мимо чашки Люсика. — Я разве не говорил, что её нашёл? — виновато пробубнил Шептицкий, вгоняя голову в плечи. — Ну ты и балда-а, — с чувством протянул Луи. Алексей развернулся к сестре. Лера поставила заварник в лужицу чая. — Звони Севе, — напряжённо бросил он. — Пусть едет сюда. На всех парусах гонит. — Луи, вызывай своего Шабаша, — одновременно с ним велел Апостол. — Нам понадобится его бравая команда. Ромашин мгновенно нахохлился: — А чего это он мой? Сёрега подарил ему пронизывающий взгляд, и Луи со страдальческим вздохом потянулся за мобильным.