Во всём виноват багаж...

      На встречу они всё-таки опоздали. Вечерняя столица украсилась бело-красными реками «тянучек», взятых в берега заснеженного тротуара и долгое петляние в потоке машин изрядно подпортило настроение Сенцова, и без того огорчённого историей с багажом. К уютному семейному ресторанчику итальянской кухни, выбранному Люсиком для встречи со спонсорами, прибыли последними, и Димон припарковал автомобиль в тыл раритетного «Grand Wagoneer» серо-стального цвета. Костыль, первым покинув салон «Chevrolet Volt», дурачась, пробарабанил внедорожник по тупоносому передку ладонями, вызвав басовитый отклик сигнализации. — Апостол с Мальвиной уже здесь, — крикнул рывшемуся в бардачке Сенцову, — и тачка Луи тут же, давай быстрее! — Толку спешить, всё равно опоздали, — захлопнув бардачок, Димон выбрался из машины, пряча в кармане перчатки. — Лучше было отправиться в аэропорт и забрать багаж. — Он уже раскаивался, что уступил Костылю, поддавшись на его уговоры отложить возвращение кейса. — Не бурчи, ничего с твоим барахлом не станется. — Два месяца работы: рисунки, наброски, готовые образы. Если я их утрачу… — То создашь новые, — Шептицкий, обхватив подошедшего друга за шею, взвихрил волосы на его макушке. — У тебя не голова, а кладезь идей. — Даже не шути так, — Димон содрогнулся. Сама мысль о возможности утраты работ, созданных на сильнейшем эмоциональном подъёме, испытанном во время обучения, была ударом под дых. Отлипнув друг от друга, они поднялись по ступеням на крыльцо и Костыль, продолжая играть паяца, открыл перед Сенцовым дверь. — Прошу вас, леди ин блэк. Димон прошёл вперед, не споря. И вправду предпочитал носить чёрные цвета, которым не изменил и сегодня — свитер под горло, пуховик, джинсы в обтяжку, высокие ботинки. Шарф-хомут, для разнообразия серый в белую полосу, укрывал острый подбородок. От «леди» и штрихи подводки под и без того выразительным взглядом зелёных глаз. Костыль «антураж» оценил ещё в квартире. Шлёпнул сожителя по обтянутому джинсами заду и заявил, что не будь он убежденным гетеросексуалом, пал бы к его ногам. Вот уж, что требовалось Димону в последнюю очередь. Дружбой с Костылем дорожил. Тот был единственным, кто всегда принимал его таким какой есть, и никогда не пытался переделать. В зале ресторана было немноголюдно. Уютное помещение с двумя десятками столиков и собственной маленькой сценой в углу встретило их теплом и уютным янтарным светом настенных бра. В центре на постаменте крутилась большая искусственная ёлка, украшенная красными и зелёными шарами. Механический Санта Клаус поднимал и опускал руку с золотым колокольцем, встречая появление гостей мелодичным звоном. Пахло корицей и цитрусами — любимыми ароматами Сенцова, всегда напоминавшими о доме. Димон глубоко втянул носом воздух. Костыль окликнул его по имени. К ним подошли забрать верхнюю одежду. Сенцов передал свою куртку и застрял взглядом на дальнем из столиков. Квадратную физиономию Апостола с впечатляющими татуировками — «рукавами»* увидел прежде остальных. Не заметить их ведущего мастера тату было трудно. Апостол был настоящим гигантом: два ноль два ростом, с окладистой бородой, подкрученными вверх усами, глубоко сидящими карими глазами и харизмой, что плавила воздух. Сидевший рядом с ним по левую руку худышка Луи с неряшливой светлой шевелюрой, тонкими чертами лица и голубыми глазами, на его фоне казался карликом, как и прилипшая к правому боку Апостола Мальвина. Единственная дама в их пятёрке мастеров щеголяла ярким фиолетом волос, линзами с горизонтальными зрачками и экзотическим макияжем. Все трое являли собой типичный образчик неформализма, присущего их среде. Люсик обнаружился там же. В отличие от остальных, Вишневский был образчиком столичного гламура — брендовый костюм, безупречно уложенные белокурые кудри, фамильный перстень на пальце, и отличная подделка под «Rolex» на левом запястье. Директор салона был левшой. Двое мужчин в деловых костюмах, сидевших спиной ко входу, очевидно, были теми, ради кого и собралась вся их компания. Заметив вновь прибывших, Люсик прервал разговор с Апостолом и оживлённо помахал им рукой. Костыль подтолкнул Сенцова в спину. — Пошли, — скомандовал, побуждая к действию. Дима шагнул вперед, не отрывая глаз от спины одного из мужчин. Туго стянутые в хвост волосы, доходившие до лопаток, и широкий разворот плеч шевельнули внутри смутное предупреждение, но ноги уже сами несли его к столу. — А вот и наш главный талантище, — бодро представил его Люсик, поднимаясь навстречу двум друзьям. — Дмитрий Сенцов, он же Димон. Наш тёмный ангел как никто умеет отразить на бумаге нужное клиенту. Угадывает самую суть человека и безошибочно выдает эскиз. Умеет расположить к себе разговором и воспитанием. — А меня похвалить не хочешь? — обиделся Костыль. — Ты тоже хорош, — Вишневский вышел из-за стола, протянув руку к Сенцову. — Но не настолько. Цепкие пальцы Люсика ухватили Димона за плечо. Сенцов не спешил развернуться, слушая сдавленное покашливание за спиной. Ощущение неотвратимости грядущих неприятностей переросло в твёрдую уверенность, как только знакомый голос за спиной с ехидством заявил, что располагать к себе людей Димон, без сомнений, умеет. Уже зная, кого увидит, Сенцов развернулся. — Мир тесен, что тут скажешь, — выдал Злюка, разводя руками. — Вы знакомы? — полюбопытствовал сидевший рядом с ним холёный шатен средних лет. — Довелось… провести некоторое время в общей компании, — мужчина кивнул, наблюдая за тем, как Сенцов опускается напротив, со спиной такой же ровной, как и спинка его стула. Димон предпочёл держать язык за зубами. — Всегда утверждал, что судьба ведёт людей за руку, — энергично подхватил Люсик, — знает, когда соединить, а когда разъединить. Если все готовы сделать заказ… — Обойдёмся напитками, — перебил Злюка. — Меня ждут ещё в одном месте. Нужно разрешить неожиданно возникшую проблему, порождённую человеческой небрежностью. Предлагаю перейти к делу. — К делу, так к делу, — Вишневский рассчитывал на долгую прелюдию с умасливанием гостей сытным ужином, но с ходу принял новые правила игры. — Наш бизнес-план вы уже изучили, он реален и предприятие будет приносить доход. Не сразу, но клиентуру свою мы уже имеем и рынок услуг намерены расширить, так что в накладе никто не останется. Мальвина отличный мастер татуажа, мода на него только растёт. Апостол, Луи и Костыль имеют собственные имена и стили, фанов их искусства хватает. Димон — занимается индивидуальными эскизами и очередь к нему расписана на месяца вперёд… — На месяца? — перебил Злюка. — Изготовление эскиза занимает не одну неделю. — Почему так долго? — Процесс трудоёмкий… — заговорил Костыль. Сероглазый сделал нетерпеливый жест, обрывая его. — Хочу, чтобы рассказал сам арт-мастер. Убедите меня вступить в ваше предприятие, Дмитрий. Сенцов насупился. В ресторан пришёл отмаячить натурой, а не вести переговоры. — Это не по моей части. Для этого у нас есть директор. Злюка, нагнувшись к столу, уложил перед собой локти. — Всё, что он может мне сказать, я и сам знаю. Расскажи, почему именно ваше предприятие стоит того, чтобы в него вложить деньги. Салон тату в столице — давно не редкость. — У нас качество, — процедил Димон сквозь зубы. — Его на вашем рынке хватает. — Ни одного случая инфицирования клиента. Качество, безопасность, увлечённость… — Мало, — Злюка равнодушно пожал плечами. Сенцов медленно закипал, не понимая чего он от него ждёт. — У меня дар. Тёмная бровь мужчины изогнулась: — Да ну? — Люсик не солгал. Я знаю, какой рисунок должен лечь на кожу. Чувствую, что отражает душу клиента. И даю то, в чём он нуждается. То, что должно остаться, чтобы прошлое отпустило. Ломавшая шрам на губах Злюки язвительная улыбка исчезла. — Тату — это больше, чем боди-арт, — продолжил он, не разрывая сцепку их взглядов, — это рассказ о себе. Вызов, крик, тайна, прощение… Доказательство того, что жил и хранишь память, но живёшь дальше… Прервав поток слов, Димон закусил нижнюю губу. Не часто он выдавал речи. Злюка отвёл глаза первым, откидываясь на спинку своего стула. — Неплохо сказано, — хмыкнул его сосед. — И всё это мы даём своим клиентам, — с воодушевлением встрял Люсик. — Мы хотим этим заниматься. Приносить эмоциональное и материальное. К нашей взаимной выгоде. — Возможно, — отрывисто бросил Злюка. — Возможно? — Люсик не понял. — Так партнерству быть или нет? — Ответ сообщу через юриста. Всеволод, тебя подбросить? Шатен, подтвердив, поднялся вслед за ним. Оба мужчины покинули ресторан, не прощаясь. Люсик опустился на стул с кислой миной. — Похоже, не выгорело, — выдал общую мысль Костыль. — Не факт, — пробасил Апостол. — Пламенный спич нашего Димона главного похоже цепанул. — Что-то я этого не заметил, — буркнул Сенцов. — Как по мне, так чурбан непробиваемый. Ничего он в нашем деле не соображает. — А он и не должен, — резонно напомнил Луи. — Он вливает в наше предприятие средства, а остальное уже за нами. Заказ делать будем или по домам? Пицца здесь вкуснейшая, из настоящей дровяной печи. — А ты-то откуда это знаешь? — удивился Апостол. — С каких пор по таким местам ходок стал? — Не всё же с тобой пиво по кабакам под фисташки цедить, — Луи небрежно повёл плечами — шею тщедушного тату-мастера обвивала готическая надпись на латыни «Si vis pacem, para bellum»*, приписываемая римскому историку Непоту. Девиз вполне соответствовал характеру самого Луи. — Вскладчину? — оживлённо предложил вечно сидевший без денег Костыль. — Без меня, — Сенцов потянул себя со стула. — Мне в аэропорт обратно пилить — чужой багаж сдать, свой забрать. Компания загудела смешками. Костыль принялся со вкусом рассказывать о промахе друга. Слушать Димон не стал, мстительно напомнил Шептицкому, что домой тот будет добираться на метро и направился к выходу. На улице мёл лёгкий снег. Декабрь уходящего две тысячи восемнадцатого неминуемо подходил к концу. Через пять дней страна вступит в новый две тысячи девятнадцатый год. А сам Сенцов закроет страницу своего двадцатилетия, начав отсчёт третьего десятка. Уходящий год был заполнен творческим ростом, планами и полным отсутствием личной жизни. Единственные романтические отношения Сенцова длились пять месяцев два года назад и закончились болезненным разрывом, после чего он и перебрался в столицу к давно зазывавшему его Костылю. Сев за руль, он выбрался на трассу. Ехать к аэропорту было не меньше сорока минут. Включив радио, Дима отыскал любимую волну и подкрутил сиденье. Водили они с Саней в разном режиме: Шептицкий в кресле почти лежал, Сенцову требовалось чувствовать руль ближе к телу. Рядом с аэропортом движение замедлилось. Найти место на стоянке удалось, только сделав два захода на круг. Вытянув кейс из багажника, он направился к терминалу, покинутому им без малого четыре часа назад. Багажную службу Сенцов отыскал, ориентируясь на подсказки персонала. Там его уже ждали. Работник внутренней службы безопасности — провёл его внутрь отделения и, зайдя за стойку, взял протянутый паспорт. Сенцов в нетерпении осматривал сложенный на полках за спиной безопасника багаж. Своего кейса не увидел. — Простите, — он поднял руку, привлекая к себе внимание, — я могу узнать, где мой багаж? — У того, кто взял его по ошибке. — То есть? Парень в форме пожал плечами, продолжая заполнять бланк. — А что тут понимать? Ты — взял его багаж, он — твой. Сенцов похолодел конечностями. Димон опрометчиво считал, что ошибку с кейсом совершил лишь он один. — Как же так… — Багаж на то и багаж, чтобы теряться. Но твой-то хотя бы вернули. — Безопасник, не отвлекаясь, ткнул шариковой ручкой с логотипом аэропорта за его спину. Димон крутнулся на каблуках. Свой кейс, стоявший на скамье-спаренке увидел первым, вторым был стоявший рядом Злюка, подпиравший стену. Сероглазый расплёл руки, сложенные на груди и неторопливо отсалютовал ему от виска двумя пальцами. Сенцов шумно сглотнул. — Не столица, а село… — пробормотал под нос. Ему протянули паспорт. — Целостность багажа проверять будете? — Нет, — ответили одновременно. Сенцов позволил себе кривую ухмылку. Светить впечатляющую коллекцию секс-девайсов Злюка явно не желал. Мужчина его гримасу проигнорировал, отправившись расписаться в бланке. Поставив свою подпись на втором формуляре, Димон подхватил свой кейс и едва не бегом покинул помещение. Злюка оказался не менее быстрым и догнал его на выходе. — Постой, художник. Сенцов нервно оглянувшись, прижал к себе кейс. — Я никому не скажу, — выпалил, впустив в голос истерические ноты. Злюка поднял брови: — Это ты о чём? А… — он хмыкнул, поняв не высказанное. — Ты об игрушках. — Кого от чего прёт — меня не касается, — Димон постарался создать между ними безопасный буфер пустого пространства, оглядываясь на стоявших по соседству двух полицейских, занятых кофе и пончиками. — Я в личные дела не лезу. — Не лезешь и ладно, — он, выудив из внутреннего кармана пальто визитку, протянул её Димону. На пальце сверкнул перстень из белого золота со сложной гравировкой. — Это тебе понадобится. Сенцов с места не сдвинулся, продолжая коситься на представителей доблестных правоохранительных органов. Мужчина, вздохнув, шагнул к нему и под невнятный протест парня сунул визитку в складки шарфа. — Упрямый, да? Кончики тёплых пальцев прошлись по шее, зацепили мочку уха, заставив Димона широко распахнуть глаза и поперхнуться вдохом. Бережное касание почти тут же прекратилось и Злюка отступил назад. — До скорой встречи, Димон. Сенцов вяло кивнул, завороженно проводив взглядом широкую спину мужчины, растворившуюся в потоке поваливших из терминала людей. В тёмные небеса с мерным гулом поднимался самолет, мигая огоньками. Подняв голову, Димон проследил за железной пташкой. Кто-то сейчас уносился мечтами и телом к новому приключению или этапу в жизни. Потянувшись к шарфу, он достал карточку. На чёрном глянце сверкнула серебром строгая каллиграфическая вязь имени — «Алексей Вяземцев». Дальше читать не стал, сунул карточку в карман и потрусил к машине. «рукав» — имеется в виду плотное покрытие тату от запястья до локтя и выше. «Si vis pacem, para bellum»* (лат.) — хотите мира, готовьтесь к войне.