Dead Souls

       Я была снова на грани отчаяния, потому что осознавала, что последняя и самая нужная ниточка в моем расследовании, которая дала бы мне ответы на многие вопросы, исчезла. Я лихорадочно начала соображать, где могла оставить дневник; возможно, где-нибудь забыла? Однако потом вспомнила, что в автобусе его оставить не могла, так как положила в сумку. Перед тем, как выйти из автобуса, проверила, на месте он или нет, а кроме автобуса ни в какие места его больше и не брала. Он все время лежал в доме священника Лето, на одном и том же месте! Значит, оставался только один вариант, кто его мог взять. Священник... Кроме него здесь больше некому.        Хорошо, если его взял Лето, то дело усложняется еще сильнее. Я прекрасно понимала, что нельзя подойти к нему и предъявить о том, что он украл мою собственность. Он обязательно найдет, как выкрутиться, а я снова останусь ни с чем. К тому же, портить со священником отношения мне сейчас никак нельзя, иначе рискую не закончить свое дело.        Я оказалась полностью в безвыходном положении, потому что дневник Роджера играет существенную роль в моем расследовании. Что же мне делать? Знаете, обычно говорят, что из любой ситуации есть выход, но только не в этот раз.        Я уже хотела было просто сесть на кровать и провалиться в забытье (да, впервые я хотела сдаться, хотя бы на какое-то время), но потом я глянула на пол, и мое внимание привлекла знакомая обложка...        Это был дневник. Дневник Роджера Ричардса. Честно говоря, я в буквальном смысле чуть не закричала от радости, но вовремя себя остановила, потому что понимала, что привлеку к себе внимание Лето.        Я чувствовала радость, смешанную с шоком и облегчением от того, что все так легко закончилось. Я подняла дневник с пола и меня просто прорвал истерический смех. Да, я случайно по своей невнимательности уронила его. Всего-то! Ничего таинственного и загадочно с этим происшествием связано не было. Хотя в это и было трудно поверить, ведь в последние дни я только и живу, что загадками, и от этого всего уже едет крыша. Впервые все оказалось так просто, что даже не верилось.        Я не была точно уверена, в подходящем ли я состоянии читать этот дневник, потому что была уже на грани безумия. Но я понимала, что времени у меня не так много, поэтому мне нужно начать читать прямо сейчас. Я держала в руках всю ту же черную, потрепанную временем тетрадь и боялась ее открывать; руки буквально тряслись от страха, потому что я не знала, какое безумие меня там ожидает...        Казалось, что это самая обычная тетрадь с уже пожелтевшими страницами и трудно читаемым текстом. Самая обычная тетрадь, если не знать, кто за ней стоит. Всего лишь сумасшедший человек, который возомнил себя всемогущим вампиром и сатанистом.        Первую страницу дневника я читала, находясь ещё на заброшке, поэтому сразу приступила ко второй, нервно сглотнув ком в горле. Если на заброшке я еще не осознавала, что меня ждет, и читала по диагонали, чтобы сложился общий вид истории, то сейчас старалась читать и разбирать как можно вдумчивее. В глубине души я чувствовала, что это сильно повлияет на мое психическое состояние, ибо оно уже была ни к черту — я переставала различать, где та тонкая грань между правдой и ложью. Если раньше, читая какой-нибудь материал, повествующий о жестоком деле, я принимала таблетки, которые облегчали мою участь, то сейчас не было даже их. Я снова взглянула на злосчастный пакетик с белым порошком, но быстро отвернулась, так как понимала, что в данный момент, если буду продолжать на него смотреть, то не смогу удержаться от искушения. Голос в голове отчаянно повторял, что если я приму содержимое из пакетика, то мне станет на несколько часов легче, и после этого я смогу заняться работой. Хватит. Хватит! Я пыталась избавиться от голоса в моей голове, который настойчиво склонял меня на темную сторону. Что ж, нужно просто как можно скорее заняться дневником, и тогда навязчивые мысли меня покинут. Хватит. Заткнись.        На второй станице малолетний маньяк объяснял, что сподвигло его на ведение дневника.        Дорогой дневник. Тебе, наверное, интересно почему и с какой стати я начал излагать тебе свои мысли? Да, да, ты не ослышался, я обращаюсь к тебе, как к вполне себе живому человеку. Я считаю, что это правильно, так как гораздо легче и безопаснее доверять свои чувства и переживания бумаге, чем обычным людям. В общем, не буду ходить вокруг да около...        Я решил вести этот дневник по многим причинам. Во-первых, я думаю, что ты точно меня поймешь и не осудишь, а значит я могу писать все, что угодно, потом перечитывать и вынашивать свои планы. Во-вторых, мне просто, как бы банально это ни звучало, некому высказывать свои мысли и умозаключения. Я не нашел еще для этого подходящего человека, а может и просто не могу налаживать контакт с людьми.        Я не обещаю, что буду исписывать целые страницы, потому что мне трудно собрать свои мысли. Да, звучит глупо, но это так. Иногда мне кажется, что в моей голове жуки (мысли, если что), которые разбредаются в разные стороны, а потом снова собираются воедино. То есть, знаешь, у меня появляется какая-то мысль, но когда хочу ее сформулировать, то она распадается на мелкие кусочки. Не знаю пока, что с этим делать, потому что кроме тебя никому об этом рассказать не могу.        Хотя моя мать пытается меня отправить в больницу, так как по ее словам со мной явно что-то не так. Про нее мне вообще говорить не хочется, ибо мать у меня женщина деспотичная и слишком верующая. Правда, верит в Иисуса она только на людях, чтобы показаться «милой, белой и пушистой», а на деле их с ним ничего не связывает. Это меня раздражает больше всего, так как фальшь я терпеть не могу. Возможно, поэтому я и симпатизирую убийцам: они не врут, не лицемерят, а делают только то, что им по-настоящему хочется, не думая о мнении людей.        Ха-ха, дневник, вот я и знакомлю тебя понемногу не только с собой, но и со своей семьей. Просто нахлынуло такое настроение, когда хочется выговориться.        Все, извини, больше я не могу писать.        Читая эти строчки, я невольно понимала, что у Ричардса такая же болезнь, как и у меня. Он не может собрать свои мысли и долго писать в дневник, и это огромное сходство между нами меня напугало. Хотя не только оно, но и то, что он, как и я, не любит очень набожных людей, которые на самом деле лицемерят и из себя ничего не представляют. Однако, думаю, именно это сходство не стоит воспринимать на свой счет, ибо такое мнение имеют многие.        Снова привет, дорогой дневник. Хм, надо бы тебе уже имя дать, а то как-то не очень красиво все время называть тебя просто «дневник». Сегодня был довольно интересный день, и я даже сделал кое-какое открытие на уроке физры!        К слову, сидел я на скамейке и как всегда один, ибо сверстники меня не очень жалуют. Ну, знаешь, они обходят меня стороной из-за моих странностей и боятся меня. Я вот, что подумал...        Дело в том, что когда девчонки играли в волейбол я невольно засмотрелся на них. Однако, не подумай, что это было в каком-то пошлом смысле! Нет, к сожалению (а может и к счастью, потому что меня это не интересует, ибо я считаю отношения пустой тратой времени); я просто в течение долгого времени пристально на них смотрел, вглядывался в их очертания, что подумал, хм-хм, а что же находится внутри них... Не в смысле души, потому что знаю, что души у них точно никакой нет, а в прямом смысле «внутри». Ведь это довольно интересная тема для размышлений. А что, если взять, разрезать их, вынуть все внутренности и потом собрать заново? Безусловно, они уже будут мертвы, но, согласись, в этом есть своя эстетика, ибо человеческие органы чрезвычайно красивые.        С тех пор, дорогой дневник, я всерьез заинтересовался анатомией. Я начал изучать анатомию животных и людей. Мною было изучено множество книг и статей по этой теме; более того, я даже создал восковые модели человеческих органов, да и человеческого тела в принципе! Правда, конечно, все это приходится тщательно скрывать от матери, ибо, сам знаешь, что будет, если она это увидит.        Понимаешь, мой дорогой друг, я все хотел понять, используем ли мы максимально наши человеческие возможности, и способен ли человеческий организм на гораздо большее, чем мы имеем сейчас? Доступно ли нам бессмертие? Да, конечно, все ученые говорят, что бессмертие пока недосягаемо. Однако я уверен, что есть какие-то скрытые способы получить желаемое.        Просто, знаешь... Я не хочу жить обычной жизнью самого обычного человека, потому что желаю максимально использовать свои возможности.        И опять привет, дорогой... Джон! Окей, пусть тебя так будут звать, таким вот обычным именем, потому что ничего другого я не придумал, а называть тебя как-то надо.        Извини, что так долго не писал. Дело в том, что у меня в последнее время были... кое-какие трудности. Я мучился кошмарами, бессонницей и навязчивыми идеями. Это звучит странно, но часто мне кажется, что я уже не могу управлять собой и, че-е-ерт, я снова не могу собрать мысли. Мне кажется, меня начинает одолевать, какая-то болезнь, дорогой. заткнись. дневник. («заткнись» говорю своим голосам в голове, ибо они что-то все время говорят).        Я думаю, что распадаюсь на части. Снова прости, что не могу как-то красиво излагать свои мысли. Не знаю, с чем это связано. Может быть с тем, что я полностью изолировался от внешнего мира, оттого и мое одиночество и мысли начинают меня поглощать? С каждым разом мне становится все хуже и хуже от этих самых мыслей и навязчивых идей. Их слишком много, и я просто не могу с ними совладать. Эти мысли подкрадываются незаметно, словно тени, и нападают, полностью съедая меня и мою душу. Я не знаю, что это значит и почему это происходит именно со мной, но я все же хочу сказать, что устал. Просто устал. Если бы было можно, то бы я на какое-то время отделился от своего тела, и наконец-то отдохнул! Я хочу отдохнуть от самого себя.        Джон, ты, наверное, подумаешь, что я слишком слаб и неспособен управлять своими мыслями, но, поверь мне, я стараюсь, правда. Каждый день словно решающая схватка, в которой, если я не смогу победить, то тьма поглотит меня. Голоса, мысли и идеи приказывают мне что-то делать, и я не могу с этим справиться. Мне постоянно кажется, что я чем-то болею (все хорошо, я не болею), черт! Просто заткнись. Заткнись. Заткнись. Заткнись. <s>Заткнись<s>. Я могу писать это вечно, лишь бы этот голос заткнулся.        Так вот, мне постоянно кажется, что я чем-то болен. Я думаю, болезнь подкрадывается ко мне незаметно, и я даже не знаю об этом... Ты можешь сказать, дорогой Джон, что, почему бы мне не посетить врача? Это, конечно, дельный совет, но я... боюсь.        Джон, снова привет. Я не писал тебе целую неделю, но это была необходимая мера, да и некогда было. Кажется, мне становится хуже. Положение резко ухудшилось, когда мать нашла мои фигурки человеческих органов. Она устроила огромный скандал, что, мол, я извращенец, урод, и ничего путного из меня не вырастет. Она подумала, что я извращенец, представляешь?! Да мне все это нафиг не сдалось. Я ведь делаю это не ради эротики, а ради благой цели, которая, возможно, в будущем меня прославит! Мать порвала последнюю ниточку и мою великую надежду, за которую я цеплялся. Она просто взяла и выкинула их. Я ничего не чувствовал... Нет, я не ощущал гнева, потому что был полностью опустошен морально и понимал, что все равно ничего не могу изменить. Это не в моих силах. Это не в моих силах. Да? В этом и проблема: моих сил недостаточно. Все упирается в силу. Да, и по-моему я повторил одно и то же несколько раз. Ну и ладно.        В общем, мать выкинула фигурки и избила меня. Я не буду описывать, как это было, потому что... Джон, ты ведь и сам понимаешь, что когда тебя бьют, то это не очень. Я просто не могу описать это, так как меня переполняет невыносимая боль, и я могу заплакать. К тому же, снова не могу собраться со своими мыслями.        В последнее время мать только и делает, что кричит и бьет меня, а я ничего не могу с этим поделать. Я морально опустошен...        Состояние становится еще хуже. Казалось бы, куда еще? А есть куда. Я не знаю, откуда это берется. Может быть у нас были больные родственники? Я не знаю. Дело в том, что я совсем изолировался от внешнего мира, стал прогуливать школу, а если и ходил, то почти все уроки рисовал монстров в своей тетради, никого и ничего не слушая.        Произошло еще кое-что.        На днях я все-таки решил прийти в школу, ибо с оценками там все стало плохо, и тем самым я рисковал нарваться на гнев матери. А ты уже знаешь, что она делает, когда злится. Самое смешное, что когда она делает не только мне, но и другим людям кучу гадостей, то идет замаливать грехи в церковь. Она действительно думает, что Иисус ее простит?        Так, на чем это я остановился? Я не помню.        Дорогой Джон, пишу тебе спустя три часа. К слову, я вспомнил, о чем хотел сказать. Извини, но иногда у меня бывают провалы в памяти.        Я хотел сказать, что несколько дней назад пришел в школу, чтобы уладить проблемы с оценками. И уладил я их быстро; благо, нужные предметы были для меня не совсем сложными.        Поэтому, быстро все решив, я направился домой, ибо мне совершенно не хотелось оставаться в этом месте. Последнее время я избегал людные места, так как испытывал полное отвращение, ненависть и апатию. К сожалению, объяснить эти чувства я не мог. Ты, наверное, задаешься вопросом, почему эти непохожие друг на друга состояния посещают меня? Я и сам не знаю. Просто одни приходят, а затем их сменяют другие. Это словно замкнутый круг или карусель, и я снова не могу выбраться.        Извини, иногда (да, я слишком часто извиняюсь) заткнись (это я не тебе, а своему голосу, который тревожит меня!) одни мысли сменяли другие, и я перескакиваю с одной темы на другую. Это ужасно раздражает не только меня, но и тебя.        (господи, ну почему я такой? заткнись).        Кажется, я умираю. Правда, сегодня на какое-то время воскрес и смог успокоиться.        После школы я домой не отправился, потому что и туда мне не хотелось. Тревога все продолжала нападать на меня, но я не понимал, почему. Поэтому, чтобы хоть как-то избавиться от нескончаемой тревоги, страха и душевной пустоты, я решил пойти в бар. Обычно я не хожу в такие заведения (да и вообще уже очень долгое время в принципе, никуда не ходил), но я уже не в силах справляться с той болью, которую мне приходится испытывать каждый день. Да, безусловно, это самый банальный способ расслабиться, но другого выхода нет.        Мне было неловко в баре, так как, повторюсь, что раньше мне не доводилось посещать данные заведения. Следовательно, я не знал, как себя вести. Мне казалось, что все на меня смотрят и читают мои мысли. Вон тот толстый мужик, сидящий за барной стойкой, уже давно на меня смотрит; или тот парень в темной толстовке с капюшоном.        Кое-как, постоянно озираясь по сторонам, я прошел к барной стойке и заказал себе бурбон. Пусть будет он. Я повернулся снова, чтобы посмотреть кто смотрит на меня на этот раз. Однако сейчас уже никто на меня не смотрел. Никто. Я хотел закричать, мол, какого черта вы все притворяетесь, будто не смотрите на меня? Ведь минуту назад вы смотрели на меня! Вы смотрели! Смотрели! (Уйди) черт.        Через какое-то время мне принесли бурбон, и я уже забыл про свой гнев. Напиток был классный на вкус и полностью обжигал горло. И уже через полчаса я почувствовал, что мне становится лучше. Глупо, что самое банальное средство, а именно алкоголь, мне и помог. Да, конечно, тревога и страх не ушли полностью, но они заметно притупились.        Парень в черной толстовке продолжал на меня смотреть, и меня снова это начинало выбешивать. Я уже хотел было задать ему вопрос, мол, какого хрена он на меня смотрит, но тот завел разговор первый. — Эй, чувак, не хочешь расслабиться? — спросил он уже заплетающимся языком.        Я сначала не понял, что он имел ввиду, поэтому просто промолчал. — Ну же, не глупи, — опять обратился он ко мне, приоткрывая свою сумку и указывая мне на содержимое.        Честно говоря, я прибывал в неком шоке, потому что не думал, что такое возможно продавать средь бела дня. Однако сильное любопыство и желание хоть на время избавиться от боли и забыться заставили меня продолжить разговор с этим человеком. Согласен, что это не самая лучшая моя идея, но ведь от одного раза ничего не будет, правда?        Я быстро согласился на предложение, пока мой новый знакомый не передумал. Только спустя время я осознал, что это было глупо, потому что он мог мне продать что угодно, то есть даже самую паленую наркоту! Благо, он этого не сделал. Да и знаешь, в тот момент я и не мог об этом думать, ибо в буквальном смысле разлагался, пытаясь найти любой способ расслабиться.        Мы нашли безлюдное место и совершили нашу «сделку». Этот чувак сказал, что посмотрел на меня и подумал, мол, раз я так хреново выгляжу, значит мне точно не помешает помощь (ха, значит, на меня все-таки пялились. Что ж, я знал). К слову, он еще оставил свой номер телефона. Так что, если у меня снова возникнут проблемы, то я могу позвонить Стиву.        После нашего непродолжительного разговора Стив поспешил удалиться, накинув на себя капюшон и оглядываясь по сторонам, дабы убедиться в том, что нас никто не заметил. А я... А что я? Я остался один с пакетиком какого-то непонятного вещества внутри. Честно говоря, я редко чего-то боюсь, наверное, такая уж у меня особенность, но в этот раз я действительно ощущал страх. Некоторое время я вертел пакетик в руках, чтобы разглядеть его содержимое, и я не мог поверить, что все это происходит со мной. Ведь внутри реальное наркотическое вещество, которое может облегчить мои страдания или убить меня. Пока никто не заметил меня, рассматривающего пакет, я поспешил домой.        Всю дорогу я думал о том, стоит ли это делать. Странно, но меня мучило чувство вины, что я его взял. Это плохо. Один голос говорил, что это плохо, и я не должен был так поступать, ибо потом не получится от этого избавиться. А другой голос твердил, что ничего страшного в этом нет, потому что у меня уважительная причина, чтобы хоть один раз в жизни избавить себя от страданий. Но ведь и правда, ничего же не будет от одного раза? К тому же, всего лишь один раз в жизни мне стоит отдохнуть от мной незавидной участи. Поэтому, конечно же, второй голос в моей голове победил первый.        Читая дневник Роджера я осознавала, что мы похожи даже больше, чем кажется на первый взгляд. Меня пугало то, что я понимала его. Да, я действительно понимала все его состояния и мысли. Хотя большинству людей они бы показались бредовыми. Я осознавала, какие мучения ему приходилось терпеть каждый день. Если честно, то я бы даже хотела поговорить с ним, так как мы были словно зеркальными отражениями. Да, я призналась сама себе, что похожа на сумашедшего монстра по имени Роджер Ричардс.        Безусловно, я хотела закрыть дневник, чтобы немного отдохнуть и обдумать прочитанное, но не могла. Мне было жутко интересно узнать, что же будет дальше. Я понимала, что события, которые творились с Роджером много лет назад, сейчас повторяются со мной. Эпизод за эпизодом.        Я пришел домой и быстро направился в свою комнату. Хорошо, что мать не пристала со своими расспросами, потому что если она пристанет, то отделаться от нее практически невозможно. Я уже говорил, дорогой Джон, что она ужасно деспотичная, лицемерная и жестокая дрянь, которая никогда не оставит тебя в покое. Просто сейчас она была слишком занята разговором со своими дурацкими подружками. Она не любила меня, знаешь ли, им показывать, ибо считала, что я мерзкое отродье и обязательно ее опозорю. Говорю же, лицемерка. В данный момент она разговаривает со своими подружками о Боге, а через несколько часов уже будет бить меня (ведь так желает Иисус, верно?).        Я молодец, потому что смог проскочить так, что мать меня даже не заметила. Конечно, потом она будет до одури стучаться в мою дверь, потому что не любит, когда я запираюсь в своей комнате. Однако меня пока что это не волнует.        Итак, я запер дверь своей комнаты на замок, дабы ни одна живая душа не знала, чем я тут занимаюсь. Ох, не представляешь какое я сейчас испытывал волнение. Ноги в буквальном смысле подкашивались, поэтому я сел, ибо стоять уже не было сил. Руки не слушались так, что я даже не мог открыть пакетик. Ко всему прочему еще добавилось легкое головокружение. Да уж, не думал, что мне станет так плохо от того, что я просто решил попробовать наркотики.        Кое-как переборов волнение, я начал открывать пакетик с необходимым мне порошком. Правда, руки все еще тряслись, и тем самым я чуть не рассыпал все на пол, однако через несколько секунд пакет был полностью открыт.        Стоит отметить, что запах шел просто одурманивающий. Хотя, кто знает, быть может, мне просто это показалось из-за моих завышенных ожиданий по поводу этого? Невольно вспомнился случай, как я сидел на уроке биологии и слушал разговор двух своих одноклассников о том, как определить нормальную наркоту тебе сунули или нет. Правда, я уже все эти тонкости забыл. Поэтому придется пробовать самому.        Я сделал полоску из порошка, скрутил трубочкой купюру, как в фильмах делают, и приставил ее к носу.        Вдохнув содержимое, я почувствовал ужасное жжение в носу и глазах. Я еле сдержался, чтобы не закричать на всю квартиру. Это было ужасно больно, так как казалось, что мельчайшие крупинки порошка проходят сквозь нос, царапая его и разрывая на части. Я чувствовал себя просто ужасно и даже подумал о том, а не слишком ли я маленькую дозу взял? Конечно, ужасно неприятные ощущения от первого раза остановили меня взять повторную дозу.        Я лег на кровать, в ожидании новых ощущений. Несколько минут никакого прихода не произошло. В этот момент в моей голове было множество мыслей и предположений по этому поводу. Сначала я подумал, что, возможно, взял слишком маленькую дозу, затем возникло предположение о том, что мне продали какую-нибудь дешевку. Однако все эти предположения оказались неверными, ибо наконец-то я что-то почувствовал.        Это не было внезапным облегчением. Наоборот, постепенно по телу распоространялась приятная, одурманивающая теплота. Веки опускались, тело словно погружалось в транс, а проблемы отошли на второй план. Мне казалось, что я слово сбежал в какое-то укрытие, где на время мог спрятаться от боли, и меня никто не найдет.        Впервые за долгое время я чувствовал себя спокойно.        Так, дорогой Джон, я постепенно все чаще и чаще начал убегать в свой рай. Встречи со Стивом становились жизненно необходимыми. Я осознавал, что у меня уже появилась зависимость от различных наркотических веществ, но ничего не мог с собой поделать. Каждый раз я говорил себе, что сегодня точно брошу, но как только видел очередную дозу, забывал о своем обещании.        Я делал это в школьном туалете, в комнате, на улице.        Я просто нашел, как мне тогда казалось, самый лучший способ избавиться от своей боли! Спустя столько лет страданий я заслуживал наконец-то обрести покой. Правда, в скором времени, и этот способ потерпел поражение.        Так же, как и мое другое увлечение и спасение от ужасающих мыслей, которые на меня давили, его разрушила мать. Знаешь, она будто всегда ловила момент, когда мне становилось хоть немного хорошо и тут же его уничтожала. Тупая сука.        Вот и в этот раз она нашла наркотики. Хотя это очень странно, потому что я их хорошо спрятал. Однако она нашла, и я даже ничего не успел объяснить, как тут же начались бесконечные побои. Да, все опять, как всегда ничего интересно.        Кстати, наверное, ты уже заметил, что я уже больше не помечаю, в какой день что пишу. Просто все дни смешались в один, и я не помню, какое сегодня число и день. Может быть однажды я вспомню и вернусь к этой затее.        После того случая, когда мама обнаружила у меня наркотики, я практически перестал спать. Джон, я постоянно мучался в ужасной ломке, но никто не мог мне помочь. Я снова стал прогуливать школу. Это настоящая агония. Змеи выползали у меня из головы, пытаясь съесть меня. Так все и было! Честное слово! (Уйди).        Я нигде не мог достать себе хотя бы минимальную дозу, чтобы просто выжить. Я просто медленно умирал, не выходя из комнаты, практически ничего не ел и не пил.        Вскоре мать отвела меня к врачу. Однажды она посмотрела на меня и сказала, что я неважно выгляжу. Еще добавила, что, мол, всегда знала о том, что я больной и рано или поздно придется вести меня к доктору.        Признаться честно, я был рад, что мать поведет меня к доктору. Там наверняка мне пропишут какие-то таблетки, которые избавят меня от страданий.        Я не буду описывать все, что было у доктора, потому что, во-первых, это долго и мне лень, а во-вторых, в голове все уже смешалось, и я запомнил только основное.        Мне дали какие-то психологические тесты, затем я прошел обследование у невропатолога и психолога, а дальше уже немного побеседовал с ними. Отвечал все честно, не лукавя. (Отвали. Заткнись. А ты меня все время путал!). Нам пришлось подождать всего немного и нам уже сказали результаты. Ох, Джон, мне поставили кучу разных диагнозов, я и не думал, что у меня столько много болезней.        Выяснилось, что у меня навязчивые идеи, проблемы, связанные с подавленным гневом, шизофрения, ипохондрия. Я спросил, разве шизофрения проявляется не в раннем возрасте? На что врач мне ответил, что это у меня наследственное, и такие болезни могут проявиться в любом возрасте. Мне прописали какие-то таблетки и поскорее отвязались от меня. Одно хорошо, что хоть таблетки я получил.(уйди, не сейчас).        Мать на приеме у доктора старалась делать вид, что меня не знает. Конечно, тяжело, когда твой сынок оказался не святошей, а психом.        По дороге домой я спросил, какого черта она мне ничего не рассказывала про болезни наших родственников? Мать, конечно, поспешила быстрее от меня отвязаться, ибо было стыдно за родственников и за меня тоже. Я мог бы ей высказать все, что о ней думаю, но синяки от побоев еще не зажили, поэтому, сам понимаешь. А я ведь, к слову, хотел пожить.        Ну что ж, со следующего дня я начал употреблять таблетки, которые мне прописал доктор. К слову, они мне не очень помогали, а точнее помогали, но не так сильно, как наркотики. Да, с веществами я мог улететь словно на другую планету, а от таблеток эффект был слабенький. Я врал матери, что они мне помогали и у меня все хорошо, поэтому вскоре она обо мне забыла. Потеря ее бдительности была мне на руку, ибо наконец-то я мог встретиться со всеми другом Стивом! До этого мать контролировала каждый мой шаг, не давая никуда выйти кроме школы.        Я стал смешивать таблетки с наркотиками, чтобы усилить эффект. И я тебе скажу, что это сработало. Правда, было написано, что с таблетками наркотики употреблять нельзя, ибо это грозит побочными эффектами. Но мне было абсолютно все равно. Я хотел забыться и использовал любые способы. Если аккуратно смешивать таблетки с наркотическими веществами, то эффект незабываемый (но слишком много смешивать нельзя, иначе будет смертельный исход). Несмотря на мои проблемы, умирать я точно не хотел. Я лишь хотел забыться и стать сильнее, чтобы избавиться от всего.        Побочные эффекты после таких безумных коктейлей были ужасны. У меня начались постоянные головные боли, головокружения, я не мог связать свои мысли, навязчивые идеи. К слову, после убойной дозы, когда весь кайф исчезал, становилось еще хуже, чем раньше. Поэтому приходилось все чаще и чаще принимать новые и новые дозы.        И да, дорогой Джон, совсем забыл сказать... Кажется, я нашел новую страсть — страсть к оружию.