***
Шикамару и сам не заметил, как успел задремать по дороге. Путь должен был продлиться недолго, но он всё равно решил позволить себе эту маленькую слабость. Вчера вечером, после звонка Куренай, внутри затаился сгусток тихой и непробиваемой тревоги. Он пульсировал в голове и упрямо не давал увести мысли в иное русло, сомкнуть глаза до самого рассвета. Кажется, ему удалось подремать всего час, прежде чем прозвенел будильник. Рациональная часть его сознания понимала, что, скорее всего его тревоги беспочвенны, и не стоит так сильно беспокоиться за ту, кого он считал своей матерью. Куренай была дикой, и она была в состоянии постоять за себя при любых обстоятельствах. Да и Хатаке, каким бы мутным типом он ни являлся, вряд ли мог планировать причинить ей вред хотя бы просто потому, что вступать в конфликт с такими влиятельными в Конохе кланами, как Сарутоби и Нара, мог только идиот или самоубийца. Хатаке не был ни тем, ни другим… Шикамару совершенно точно это знал. Он собрал на него достаточно информативное досье сразу же, после того как Куренай сказала ему, кого в подопечные ей назначили в этот раз. Конечно же, он не рассказал ей об этом факте, но разве он мог позволить себе отпустить её вслепую? Какаши был альфой и охотником, что автоматически делало его потенциальной опасностью дня неё. Элитный отряд Абну, профессионалом в своём деле. Лучший из лучших. Его нестабильное моральное состояние и навыки идеального убийцы. Это заставляло беспокоиться. Нара не знал, что тот мог выкинуть в случае, если вдруг когда-нибудь снова сорвётся… Но успокаивал себя хотя бы тем, что Хатаке отрицательно относился к вязке и каким-либо подобным связям с омегами. Прежде чем он стал членом АНБУ, Гильдия несколько раз подбирала ему кандидатуру для сцепки, но он не соглашался. Ему был чужд данный порядок вещей, и он явно не планировал связывать свою судьбу с одной из диких, хотя того и требовала здешняя система. Рано или поздно, но каждый из охотников должен был вступить в союз с дикой омегой, чтобы на одну особь, которая сходит с ума при полной луне, стало меньше. Закон есть закон. В любом случае он будет присматривать за Юхи и с ещё большей бдительностью за её вынужденным спутником. Поэтому Шикамару с большим рвением ухватился за возможность увязаться за Гаем. К тому же он и так обещал Куренай помочь в том странном дельце, в которое её втянул Какаши. На месте это будет сделать гораздо проще. Шея затекла при долгом нахождении в одной позе, а в горле уже успело пересохнуть, когда кто-то постучал по стеклу автомобиля. Брюнет резко дернулся с места, потирая глаза и пытаясь сфокусировать взгляд. Пепельный цвет волос и тёмные, как смоль, глаза были первым, что юноша увидел, когда вернулся из страны Морфея. Сзади неспешно плёлся Гай, он напевал песню себе под нос и разглядывал окрестности словно турист в свою первую в жизни поездку. С неподдельным энтузиазмом. — Давно не виделись, Шикамару Нара. — Целые сутки, а хотелось бы вечность, не правда ли? — Нара улыбнулся уголками губ, а в его ореховых омутах вспыхнули огоньки ехидства. Он ёрничал, как мальчишка, и Какаши не знал, как на это реагировать. С одной стороны, манера общения этого парня забавляла, а с другой, чувство, что ты постоянно находишься под пристальным надзором, заставляло напрячься. Хатаке был наслышан об уникальных талантах единственного наследника клана Нара, — парень был самородком. Несмотря на то что его физическая подготовка находилась на среднем уровне, его интеллектуальные способности были уникальными. Он был отличным стратегом, хотя ему и было всего девятнадцать лет. — Я думал, что ты поможешь нам дистанционно. Что ты сказал Цунаде, чтобы приехать сюда? — спросил Какаши, и Шикамару мог поклясться, что уловил едва заметные нотки недовольства в мужском голосе. На заднем плане шуршал Майто, похоже, разбирался с сумками, что лежали в багажнике. — Я просто взял пару отгулов за свой счёт, — брюнет пожал плечами, отвечая привычным, скучающим тоном. — И она не задавала лишних вопросов? — с недоверием спросил альфа, открывая дверцу со стороны пассажирского сиденья, тем самым позволяя Наре выйти из машины. — Если Сенджу узнает, что ты находился с нами, это может вызвать у неё дозу излишнего внимания, — настойчиво подчеркнул он. — А я так не считаю. У меня не было отпуска уже года два. Логично, что я выдохся и захотел отдохнуть. К тому же я один из опекунов Куренай, и отвечаю за неё головой. Как тебе самому известно, то по природе альфы любят всё контролировать… Так что я лишь исполняю свой долг, нет ничего необычного в том, что я решил проведать свою подопечную, — взгляд у мальчишки в этот момент был спокойным, но в то же время и опасным. В нём затаился выжидающий зверь, готовый убить, если того потребуют обстоятельства. Наброситься и разорвать в клочья. Он смотрел на Какаши точно так же, как и тогда в коридоре штаба. Хатаке помнил. Инстинкты были сильны. Защищать ту, что считаешь практически своей матерью. Любой ценой. Куренай повезло, а вот охотнику АНБУ не очень. Он хотел проводить свою терапию трезвости в спокойном уединении, насколько это было возможно в подобной ситуации… Но, похоже, ему придётся мириться не только с тем, что теперь ему нужно делить одну крышу с омегой, но и просто с темпом её жизни. И с теми, кто находится рядом с ней. Это было похоже на брак, но без привилегий. Вы всегда вместе, она и её родственники тебя контролируют. И секса нет, и никто о нём уже не помнит, как во всех долгоиграющих отношениях. Какаши хотел уже возразить, но Шикамару опередил его: — Или дело не в Цунаде? Может быть, существует что-то ещё, о чем мне знать не следует, Хатаке Какаши? — темноволосый альфа повёл бровью, снова ухмыляясь. Он был удивительно разговорчив сегодня, особенно для того, кто на общих собраниях Гильдии произносит от силы пару фраз. Они пересекались по долгу службы, но недостаточно часто, чтобы называть друг друга хотя бы хорошими знакомыми. «Зелёный малец, что он там себе уже успел напридумывать.» — Обращайся ко мне по рангу, — Хатаке глумился в ответ совершенно в открытую. — Мы не на охоте. Хочешь, буду называть тебя дядюшкой? — юноша зевнул, прикрывая рот ладонью и явно пытаясь скрыть смешок. И в этот момент Какаши поймал себя на мысли о том, что хотел бы надавать ему по ушам. Взглядом он напоминал своего отца, Шикадайя Нара, а кривые улыбочки явно передались от жены его наставника. Почерк Юхи в воспитании парня определённо прослеживался. Это выглядело забавно. Хатаке вообще был внимателен ко всяким мелочам словно вечный путник, собирающий разноцветные стекляшки и превращающий их в полноценный пазл. — Только через мой труп, — член АНБУ пожимает плечами, уголки губ рефлекторно ползут вверх, но он не позволяет этой случайной эмоции произойти на его лице. Он должен испытывать раздражение. Он должен воспринимать весь этот шум и их присутствие как помеху. Так почему же всё иначе? К недовольству присоединились и другие странные эмоции. Этот мальчишка провоцировал его. Он не боялся и разговаривал с ним на равных. Дерзил и посмеивался. Тонко и умно. — Так, где Куренай? — Нара достал зажигалку из кармана тренировочных штанов цвета хаки и повертел её в руках несколько раз, позволяя появиться пачке сигарет уже во второй руке. — Ребята, здесь где-нибудь можно поесть дынные булочки? Я ещё не завтракал, — закончив истязать багажник своего автомобиля, в диалог безмятежно ворвался Майто. Похоже, он не слышал, о чём разговаривали эти двое или же просто притворялся глухим до поры до времени… На это Какаши лишь устало вздохнул и, порывшись в пакете с логотипом местной кондитерской, достал оттуда булочку и протянул напарнику: — Держи. Я как раз взял с собой еду навынос. — На две персоны? — с губ Шикамару срываются клубы никотинового дыма, и ехидства в голосе ему не занимать. «Кто-то явно хочет огрести люлей.» «Какаши, он всего лишь мальчишка. Что ты от него хочешь? Вспомни Наруто пару лет назад.» Рациональная часть Хатаке требовала не реагировать на школьные дразнилки от зелёного альфы, но левая рука почему-то все равно в кулак сжалась. Раздражала сама мысль о том, что кто-то мог подумать, что находящаяся рядом дикая способна пошатнуть его ценности и взгляды на жизнь. С чего бы? Куренай его куратор по трезвости и ничего более. Это всего лишь терапия восстановления, так почему же окружающие превращали сие действие… в цирк? И почему он сам не пропускает подобные глупости мимо ушей, как и всю остальную ерунду, что не вызывает интереса? — Что с вами двумя? — Гай нахмурил брови и оглядел Какаши и Шикамару с опаской, пытаясь разобраться в столь странных взаимоотношениях охотников. Притронуться к булочке он так и не рискнул. С каких пор они стали так тесно общаться и что так бурно между собой делили? Гая, конечно, не было несколько дней в городе, но неужели он успел пропустить так много за столь малый промежуток времени? Нара молчаливо пожал плечами, продолжая жадно заполнять свои лёгкие никотином. Кажется, ему стало лень продолжать диалог или же он просто хотел вдоволь накуриться, чтобы в ближайшее время не делать это при Куренай. Хатаке понимал, что болтовню было уже давно пора заканчивать и приступать к делу: — Ладно, времени нет. Видите кафе через дорогу? — охотник указал жестом руки на одноэтажный домик традиционной архитектуры с оранжевой черепицей на крыше. — Встретимся там через десять минут. Я зайду за Куренай, и мы к вам присоединимся. Тогда всё и обсудим. Никто не стал возражать предложению альфы, и они наконец разошлись в разные стороны каждый по своим делам.***
Вчерашние сутки были настолько насыщены на события, что Юхи сама не заметила, как погрузилась в сон. Впервые за долгое время она уснула с такой лёгкостью и так быстро. Без тревожных раздумий и страхов. Просто положить голову на подушку и закрыть глаза. Не видеть кошмаров, не дрожать, как банный лист, от горького послевкусия. Удивительно, что уже вторые сутки подряд сон буквально шёл к ней в руки без лишних прелюдий. Ей даже не верилось. Профессия куратора трезвости была не из лёгких, но её можно было назвать цикличной, пресной и монотонной. Это терапия, которая не подразумевает резких движений. Собрания анонимных наркоманов, поддержка подопечного на протяжении всего пути терапии, выбор подходящего наставника для дальнейшего восстановления пациента… Все действия направлены на то, чтобы зависимый обрёл стабильность в своей жизни и не свернул с верного направления. Это полное погружение в чужую жизнь. В страхи, слабости и сильные стороны другой личности. Куратор должен находиться рядом со своим подопечным практически всё время. Он должен поддерживать его и следить за тем, чтобы вокруг не было и не возникало соблазнов. Это отточенная система, которая включает в себя определённый набор шагов, что помогает сохранять трезвость. Учит тому, как сохранять баланс и продолжать полноценно существовать без необходимости получить химический кайф. И в этой работе для твоей собственной личности просто не остаётся места. Твои привычки, желания и планы уходят в тень. Существует только работа и цель: уберечь пациента. Данное ремесло заполняет собой всё вокруг и твоё личное пространство. И это вытесняет мысли, приглушает чувства. Отличная панацея для Куренай Юхи. Для той, что имела всё и потеряла в одно мгновение. Для неё, сгорающей от тоски, эта работа стала единственным спасением, поводом, чтобы снова начать двигаться дальше, помогая другим. Так собственное чувство вины терзало чуть меньше. Дышалось чуть легче, потому что, погружаясь в постороннюю боль, своя оказывалась на периферии хотя бы до ночи… Хотя бы до темноты можно было делать вид, что проживаешь нормальную жизнь. И всё же подобный способ побега от реальной жизни являлся обманчивой иллюзией, усыплением симптомов. Куренай словно находилась в спячке всё это время. Она улыбалась. Она помогала. Смеялась и продолжала существовать, но не для себя. Ощущение заточения в клетке казалось ещё более ярким, чем прежде. Её внутренний волк скулил и медленно загибался под гнётом обстоятельств. Кажется, от неё самой практически ничего не осталось… Ничего личного. Только осколки прошлых, безмятежных дней с привкусом лаванды и мяты. Безутешных надежд. Жизнь на рефлексах. Просто выжить, двигаться дальше. Потому что в лесу всегда было так… Но вчера в её душе будто что-то изменилось, щёлкнуло. Засыпая, лёгкие не раздирало привычной болью так, словно в них морская вода застоялась. В груди затаилось облегчение и тишина, как будто всё шло так, как и должно. Тепло и легко. Как было в их доме с Асумой. Вкус давно утерянной безмятежности и свободы. Холодное прикосновение пальцев к плечу украло Юхи из уютных и тёплых объятий сонного царства. — Куренай, просыпайся. Мы в опале, — хриплый и знакомый, глубокий голос прозвучал практически над ухом, заставляя омегу вздрогнуть и резко открыть глаза. Какаши на корточках прямо перед собой. — Что? — сонный взгляд алых омутов столкнулся с чёрными как ночь. Это было секундным явлением, и вскоре Какаши отодвинулся, освобождая для Куренай пространство. Брюнетка медленно привстала на локтях. Вдох. Терпкий запах альфы, травяного шампуня (фирменные пузырьки от отеля стояли в каждом домике) и примесь стойкого мужского одеколона. Пришлось задержать дыхание на мгновение. Стало не по себе. Внутренние инстинкты проснулись, трепетали и вводили Куренай в настоящее недоумение, напоминая о тех аспектах жизни, которые уже давно были ей забыты. «Альфа. Запах одинокого альфы. Теперь будет постоянно так странно? Ты не думала о подобном, когда соглашалась на эту работу…» Она замерла. Зависла на одном месте. В мыслях разразился самый настоящий ураган. Не самое лучшее начало утра… Какаши щелкнул пальцами в вялой попытке вытащить Куренай из аморфного состояния. — Проснись и пой. У нас нежданные гости. Шикамару и мой напарник Гай здесь… — совершенно чётко пояснил он, не заметив ничего необычного в поведении своего куратора трезвости и списав все странности на то, что она ещё не проснулась. — Что? Как они здесь оказались? И зачем? — наконец подала голос омега, вновь вернувшись из странного ступора. «Шикамару и напарник Какаши здесь? Но зачем?» — данное известие застало Куренай врасплох. Не сказать, что она была готова к такому повороту событий. И если насчёт появления в этих краях Шики она совершенно не переживала, то приезд второго альфы настораживал. Если их обман раскроют, то омеге придётся позабыть не только о своей работе, но и вообще о нормальной жизни в принципе. Гильдия не простит такой ошибки и потребует запереть её в четырёх стенах до конца жизни как домашнюю зверюшку. Куренай не могла допустить подобного стечения событий… Ни за что на свете. Легче будет удавиться, чем смириться с таким родом наказания. — Цунаде послала Гая, чтобы он присмотрел за нами. Похоже, она не совсем уверена в том, что мы можем ужиться, боится срыва. Она тот ещё параноик. А Нара просто увязался следом, — пожал плечами альфа, поставив перед Куренай пакет с едой навынос и стаканчик кофе. Про себя она уже успела оценить его галантность и заботу, ведь голод дикой являлся необъятной вещью по своей природе. Неужели тогда в Гильдии он говорил серьёзно, когда речь зашла о том, что он хочет взять на себя некоторые обязательства перед омегой, пока они вынуждены сосуществовать в одной лодке? Юхи всегда была гордячкой, но по какой-то неизведанной причине, завтраку в постель не противилась. Её это забавляло. Особенно то, что это делал именно он. Хатаке Какаши как тёмный джентльмен. Пиковый валет. Особый сорт мужчины. Он был способен послать тебя на хуй прямым текстом, но при этом галантно оплатить тебе такси, чтобы ты точно уехала по назначению. И ты просто не знаешь, как реагировать: вцепиться ему в глотку когтями из-за неприкрытой наглости или поблагодарить за то, что автомобиль был премиум-класса. С таким только по дороге в Ад… Погружаться в него, копаться в его демонах было интереснее, чем в прошлом других пациентов. Но признаться самой себе в данном факте казалось чем-то невозможным. Куренай всё чаще ловила себя на этой мысли и в то же время сразу гнала её прочь. Подобные размышления ей не нравились. Они тревожили её, и она не знала почему. Почему же? Она не могла найти ответ. Не сказать, что особо пыталась. — Так, значит, твой напарник обо всём знает, — не вопрос, скорее чёткое утверждение. Алые омуты смотрят привычно пристально, изучают, а у Какаши этот взгляд уже в печёнках сидит. Пробирающий до костей. Чёртов взгляд. Вездесущий. — Он был тем, кто откачивал меня, когда случился передоз. После этого я и пошёл сдаваться начальству. Наступила точка невозврата, — он и сам не понимает, почему делится с ней столь откровенным эпизодом своей биографии. Потому что старается поддерживать иллюзию их мирного договора? Или потому что понимает: любопытство Юхи нужно подпитывать, а иначе она ему в горло вцепится и уже не отпустит. Определённо, одно из двух, ведь ещё по какой причине он будет откровенничать с посторонней? Желание поделится с кем-то, выговориться отметалось альфой сразу. Он никогда не нуждался в чужом обществе. Ему было прекрасно наедине с самим собой. — И какой сейчас у нас план действия? — Куренай отбросила в сторону одеяло, как ненужную ношу, и принялась собирать волосы в причудливый хвост. Юхи была в шортах, и взгляд Хатаке снова скользнул по изящным, стройным лодыжкам. У Куренай была молочная кожа, что для природы омег было нехарактерно. В основном дикие являлись обладателями естественного загара, ведь с самого рождения жили под открытым небом. Глаза блуждали сами собой, без доли смущения. В голове затаилась мысль о том, что Юхи могла оказаться белым волком при обращении, но почему-то охотник не позволил себе такой роскоши, как спросить об этом сейчас. Куренай была так увлечена кофе, что факт того, что её разглядывают, и вовсе прошел мимо неё. А может быть, ей было просто плевать. Какаши почесал затылок и отвёл взгляд чернильных глаз в сторону, видимо, осознав, что ведёт себя неподобающе. Находиться с дикой омегой в одном пространстве так долго всё ещё казалось ему дурным сном. — Они ждут нас в кафе через дорогу, я собираюсь ввести их в курс дела. Я, конечно, не в восторге, что здесь собралось столько народу, но лучшего варианта развития событий всё равно не вижу. Если мы сейчас отошлём их обратно, Цунаде обязательно заподозрит неладное, поэтому нужно выкачать из сложившейся ситуации максимум выгоды. Шикамару и так должен был нам помочь, а Гая я беру на себя, — спокойно пояснил он и потянулся рукой за своей порцией дынных булочек. — Он ничего не скажет Цунаде? — волчица даже не пыталась спрятать нотки интереса в голосе. — Поверь, он скрывал ради меня тайны и похуже, чем расследование кражи в игорном доме. Беспокоиться не о чем, — с уст сорвался смешок, стоило вспомнить, сколько всего порой Гаю приходилось вывозить на себе, чтобы прикрыть своего напарника. Конечно же, Какаши отвечал ему тем же множество раз. Они оба являлись людьми с причудами, достаточно часто выводили друг друга, но одновременно с этим были отличной командой. Они напарники с восемнадцати лет и «заклятые соперники», как говорит сам Гай. И Хатаке не стал бы ничего менять, даже если бы его поставили перед выбором. — Значит, вы близкие друзья, — она делает очередной глоток кофе, своеобразно потягиваясь на футоне. Произносит эту фразу словно невзначай, но Какаши не идиот и понимает, что она делает это не просто так. Делает ли Куренай хоть что-то без скрытого смысла или он всегда под колпаком куратора по трезвости? Где заканчивается её профессиональная сторона и начинается настоящая личность? Его раздражало то, что он не знал ответа. Загадки, на которые он не мог найти решения, были для него как занозы под кожей. Они свербели и не давали спокойно жить, пока он не докопается до правды. Так было всегда и во всём. Охотник был азартен. Он был зависим от своего стиля жизни и ремесла. Найти цель, выполнить очередное задание. Решить загадку. Но Куренай не была частью его работы. Он не должен анализировать её. Не должен, в принципе, задумываться о том, что она из себя представляет, как личность и чем дышит. «Ты уже изучил её личное дело. Выяснил, что она безопасна для тебя. Что не так? Работу свою она выполняет и даже не сдала тебя Цунаде. Её можно стерпеть рядом. Тогда почему?..» — Перестань прощупывать меня, — разум говорил одно, но на деле Хатаке медленно закипал. Охотник чувствовал, как мышцы его плеч стремительно напряглись. Объяснить собственную реакцию он не мог. — Это моя работа. Ты моя работа, — у неё было такое безмятежное выражение лица. Глаза, как два рубина, спокойные и глубокие. Пухлые алые губы бантиком, которые она кусала по привычке, когда рассуждала о чём-то. Следопытка. — С таким подходом к делу, Юхи, мы никогда не достигнем доверительных отношений, — недобрый смешок, предупреждающий. Она должна понять, что мирный договор лишь временное явление, и если она один раз пошла ему на уступки, то это не значит, что он будет плясать под её дудку вечно. Куренай — всего лишь куратор трезвости, а не психиатр. Пусть не пытается лечить его и копаться в голове. Она просто должна следить за тем, чтобы он не свернул за опиумом в гости к дилеру по дороге на работу. Большее в её обязанности не входит. — Почему? Тебя задевает моя прямолинейность? — её голос всё ещё спокойный и ласковый, будто она не ощущает накал его настроения, словно не понимает, что он не настроен говорить. Или просто не хочет, ведь выполнение «терапии» превыше всего. — Ешь дынную булочку, у тебя не так много времени для сборов, — альфа переводит тему, продолжает гнуть свою линию. Встает на ноги и смотрит на омегу сверху вниз. Куренай берёт булочку и достает её из упаковки. — Вкусно, — говорит она, прожёвывая первый кусок, похоже, решает отступить. Улыбается уголками губ, с хитринкой в очередном взгляде на своего подопечного. — Я буду ждать тебя на крыльце, — бросает он, прежде чем покинуть женскую половину дома. Бамбуковая раздвижная дверь проводила его скрипом.***
Когда Юхи и Хатаке зашли в кафе, то двое уже ожидали их за столиком у окна, аппетитно уплетая якинику* собственного приготовления. Какаши такой выбор завтрака слегка удивил, поэтому он отдельно заказал себе овощи и рис, а вот Куренай наоборот радовалась подобному стечению обстоятельств, как ребёнок, и довольно приступила к поеданию мясной тарелки, в то время как охотник постепенно вводил в курс дела Гая и Шикамару. Омега была приятно поражена, когда смогла узнать друга своего подопечного чуть ближе. Он был громким весёлым, постоянно шутил и даже умудрялся травить байки в перерывах между серьёзными разговорами, рассказывая о переделках, в которых им с Какаши приходилось побывать. Хатаке всячески пытался пресечь речи личного характера, что забавляло её ещё больше. Напарники были слово две противоположности, — огонь и лёд. И если Какаши был непробиваемо спокоен, то Майто просто не мог усидеть на месте. Когда альфе стали известны настоящие причины поездки, то он лишь пожал плечами и сказал, что он тоже в деле. Он буквально загорелся желанием поучаствовать, уже успев заявить, что переиграет Какаши и докопается до правды быстрее, чем он. Вначале Хатаке отнекивался и показывал всем видом, что не заинтересован в глупых спорах, но затем сам предложил условия пари: проигравший должен будет перекрасить свои волосы в красный цвет. Куренай не верила своим ушам. Это действительно сейчас сказал мистер Закрытость и вечно скучающий зануда? Лицо омеги даже перекосило от негодования. Обычно дикая раскалывала своих подопечных за несколько дней совместного проживания, но, похоже, за всё проведённое время с Какаши она не приблизилась к нему настоящему даже на сантиметр. Да, Хатаке был крепким орешком и самым настоящим засранцем… Почему-то внутри всё кипело от этой непрошеной мысли. И она чётко решила для себя, что просто так это не оставит. Она принимает вызов, как бы по-детски это сейчас ни звучало. Альфа сидел рядом с ней и, к счастью или беде, просто не видел, каким свирепым взглядом она сейчас наградила его затылок. Она его просто испепеляла… До тех пор, пока не поняла, что всё это время за ней наблюдал Шикамару. Эмоции на лице юного охотника не выражали ничего хорошего. Ощущения были странными, так, будто он поймал её на чем-то «плохом», но она ведь ничего не делала… Ничего предосудительного или необычного… Тогда почему ей было не по себе? Чертовщина. — Значит, я должен буду исполнить роль пьяного простофили, который решил снять девочку на ночь? — произнёс с большим энтузиазмом Гай, а на его лице озарилась фирменная улыбка, озаряющая всё вокруг. Настолько белоснежной она была. — Да, тебе практически не нужно играть, будешь как рыба в воде, — криво усмехнулся Какаши, со злорадством наблюдая за тем, как гримаса на лице друга медленно сменилась на нечто мрачное, похожее на тучу. За что и получил ответку смачный подзатыльник. — Мудак. — Справедливо, — Хатаке смеялся, прикрывая рот ладонью, а омега всё ещё с удивлением наблюдала за этими двумя. Поразительно… Ещё недавно в глазах альфы, казалось бы, была тоска всего мира, а сейчас он совершенно не похож на человека, который постоянно погружён в себя. — Я могу, хотя бы кого-то склеить в отличие от тебя, монах хренов! — брюнет возмущался очень бурно, в то время как Какаши чуть кофе не подавился. — Ишак, — теперь подзатыльник получил уже Майто. Шикамару громко закашлял, облокачиваясь на спинку дивана, тем самым прерывая перепалку напарников: — Не хочу прерывать вашу идиллию, но вернёмся к делу. Что касается технической части, то есть моей… Гай, у тебя будет микронаушник и небольшая камера на одежде, чтобы мы могли наблюдать за всем процессом. Я смогу получить доступ к камерам в игорном доме, но мне нужно будет, чтобы вы расставили жучки там, где я вам укажу. Справитесь? — он обратился к Какаши и Куренай спокойным тоном. — Без проблем, usagi*, — брюнетка одобрительно кивнула, цепляя металлическими палочками кусочек поджаренного мяса и с удовольствием поедая. Хатаке тоже кивнул головой в знак согласия. — Отлично. Значит, остальное будет зависеть от Гая, — Шикамару, кажется, был удовлетворён даже столь коротким ответом. С помощью нескольких прикосновений пальцами он указал на планшете нужные точки для установления жучков в игорном доме. — Замечательно, у меня ключевая роль, — мечтательно проворковал Гай, подперев рукой подбородок. Казалось, что альфа был способен рассеять своей яркой энергетикой любую, даже самую напряжённую ситуацию. Юхи всё это время увлечённо поедала барбекю, поэтому, когда её рука потянулась за очередной порцией в общую тарелку, она никак не ожидала ощутить хватку чужих пальцев на своём запястье. Она вздрогнула, совсем не скрывая своего озадаченного взгляда. Омеги никогда не боялись прикосновений и были существами очень тактильными, но факт того, кто оказался адресантом, ошарашил. Удивлены были все. У Какаши были холодные пальцы, а её кожа горячая, мягкая… Как лёд и пламя. — Притормози, ты ешь только мясо, у твоего организма будет дефицит витаминов, — уверенно и настойчиво произнёс он, будто ничего необычного не произошло. Их взгляды столкнулись, в красных омутах плескался немой вопрос, и даже после этого альфа не сразу отпустил тонкое запястье. «Какого чёрта? Почему он это сделал? Что это вообще было?» Наступила тишина, странная пауза. Казалось, что у Шикамару и Гая глаза скоро вылезут из орбит. — Я волчица, естественно, я ем только мясо! — первым разрушил всеобщий ступор голос Куренай, она аккуратно одёрнула свою руку, всё ещё чувствуя мимолетное прикосновение подушечек пальцев. Она улыбнулась, пытаясь сгладить недопонимание. — Вот, съешь овощной салат и маринованную редьку, — всё же настоял он, а затем быстро переложил названное ей в тарелку, игнорируя протесты волчицы. По голове ударило трезвое понимание того, что он ведёт себя… как поехавший? Охотник сейчас и сам не мог понять мотивов своих поступков. Но мину непробиваемого похуиста с себя так и не снял. Юхи сморщила нос от недовольства и закатила глаза, но, кажется, смирилась с подобным стечением обстоятельств, решив не придавать должного значения странностям альфы. Да, он альфа… Они все на чём-то сдвинутые, просто в разной степени. К тому же за Хатаке уже давно наблюдалась жажда всё контролировать. — Я надеюсь, вы живёте не в одной комнате? — ехидная реплика Шики как последний гвоздь в крышку гроба равновесия Куренай.Её глаза вспыхнули алым пламенем, и она сама не заметила, как закипела от абсурдности этой ситуации в целом. От подобного взгляда дикой всем стало не по себе. Он был опасным, убийственным… И рубиновый цвет радужки глаз резко превратился в золотистый оттенок. — Шикамару, ещё раз вкинешь подобные предположения, и я надаю тебе по ушам прямо в кафе при всём честном народе! — Юхи недовольно цокнула языком и стукнула кулаком по столу. Намеренно несильно. Какаши знал это совершенно точно… Если бы она себя не контролировала, то могла бы и стол проломить. Волки обладали огромными резервами физической силы. И лучше под горячую руку им просто не попадаться…. Хатаке поймал себя на мысли о том, что понятия не имел, как общаться с омегами. Как обезвредить, убить — знал, а как сосуществовать в мире, просто взаимодействовать — определённо нет. И почему он вообще начал поучать её? Почему вдруг стал переживать за её рацион? Имел ли право нарушать чужое личное пространство? Странно всё это. Мозги кипели. Она же просто куратор трезвости… Дикая омега. Даже несмотря на то что Куренай не была глупа, не вела себя раздражающе, она всё ещё являлась посторонней. Они были чужими друг другу странниками. Но почему тогда он вёл себя противоположно своей манере?.. Альфа всегда был очень рационален, но ответов на свои вопросы так и не смог найти. Может быть, их и не следовал искать? Иногда незнание лучшее лекарство. — Очень невоспитанно для юного джентльмена. Ая-яй, — присвистнул Гай, а затем так по-отцовски неодобрительно потянул Шикамару за левое ухо. Тот же в знак протеста демонстративно закатил глаза и совершил попытку спасти сохранность своего лица. — Где же твои манеры? — всё ещё не унимался брюнет, но был снова проигнорирован младшим по званию. Выражение лица Нара было непроницаемым, невозможно было распознать, по какой причине он сейчас молчит… Потому, что презирает нравоучения, или потому, что сам смущён своим неожиданным эмоциональным всплеском? Куренай с уверенностью ставила на второе, слишком уж хорошо его знала… Она сама была в шоке от его реакции, но ещё больше её пугало собственное поведение, ведь даже смотря на всю абсурдность ситуации, она начала есть. Есть овощи прямо сейчас, хотя и недолюбливала их всеми фибрами души… Но это же полезно? Блять… Да что, чёрт побери, здесь происходит? Застывшую тишину как раз вовремя развеял Какаши, который стремительно встал из-за стола, тем самым обрушив на себя внимание трёх любопытных пар глаз, хотя ещё пять минут назад каждый был погружён в свои мысли… — Думаю, мы всё обсудили. И если ни у кого не возникло вопросов, то позвольте, я тактично удалюсь. Мне нужно сделать ещё кое-что до того, как настанет закат, — непринужденным тоном произнёс альфа, зарываясь пальцами в пепельную шевелюру, а затем чуть махнул в знак прощания свободной рукой. — Когда ты вернёшься? — остановила его от практически удавшегося побега Куренай. Какаши остановился и снова развернулся к столику лицом. — Ровно через два часа, как и указано в нашем контракте. А пока советую вам всем потратить время на отдых, потому что ночь будет длинной, — мягкая и вежливая улыбка коснулась мужских уст. Брюнетка кивнула в знак согласия, а алые омуты словно наполнились спокойствием, стоило ей услышать удовлетворяющий ответ. — Удачи. Я буду ждать, — бархатный женский голос доносился ему уже вслед, а Хатаке всё никак не мог отделаться от навязчивой мысли, что терзала его разум всё время, пока он шёл вдоль оживлённого переулка. У Куренай был голос с маленьким оттенком хрипоты, и этот голос пронзал насквозь, как меткая стрела, которая всегда найдёт свою цель. Он чувствовал странное: мурашки, что скользили по шее, когда он слушал её. Говорят, что употребление наркотиков не может пройти бесследно, они влияют на мозг… И, может быть, с ним сейчас происходит нечто подобное… Он теряет разум?***
Шикамару успел выкурить две сигареты в процессе своей спонтанной вечерней прогулки. Мысли постепенно возвращались в привычное русло, растворяясь в толпе, исчезая среди контрастов красных бумажных фонариков и тёмных улочек. Выдыхая клубы никотинового дыма, которые вскоре преобразовывались в лазурные колечки на его устах, альфа решил немного разведать обстановку в городе. Асума всегда не забывал напоминать своему ученику одну простую истину, что, прежде чем идти на дело, нужно аккуратно прощупать почву, а иначе можно попасться в капкан или увязнуть в болоте. В образном смысле, конечно. Куренай будет злиться, когда снова почует запах сигарет на его одежде, возможно, расстроится, но это всё равно лучше, чем если она узнает, чем он был занят последние двое суток. Это бы принесло ей ещё большее огорчение. Нара хотелось думать, что она ни о чём не догадывается, по крайней мере, он продолжал тешить себя надеждами об этом. Поэтому третья сигарета сейчас пришлась как раз кстати, и плевать на переизбыток никотина в крови в этот чёртов час. Пройдёт время… Всё уляжется. И ему хотелось думать, что ветер расставит всё на свои места. Навязчивое состояние, будто от тебя отрывают кусок плоти, затихнет. И он просто сможет жить так, как прежде. Всё же когда-нибудь заканчивается, значит, и его ситуация не станет исключением. Он был рад сбежать из города. Он мысленно благодарил Куренай, которая втянула его во всю эту авантюру. Ему было проще от осознания того, что он мог быть рядом с ней сейчас, приглядывать за ней и в то же время оказаться далеко от проблем, что давили сильнее, чем стены штаба Гильдии. Когда с третьей сигаретой было покончено, альфа решил, что пора вернуться в постоялый двор. Пройдя вдоль тропинки из брусчатки, он достиг чайного домика, где остановилась Куренай. Шикамару легонько постучал пальцами по сёдзи*. Ответ не заставил себя ждать, и Юхи открыла раздвижную дверь в долю секунды. — Ты готова? — взгляд чернильных глаз скользнул по силуэту омеги. Бледные плечи обрамляла спущенная шёлковая юката* алого цвета, а ещё чёрный топ без бретелек под ней. Тёмные волосы были собраны в пучок с помощью серебристой заколки. — Да, практически, заканчиваю с макияжем, — омега тепло улыбнулась в знак приветствия и направилась в сторону туалетного столика. Она села на пуфик и взяла в руки пудреницу. Гранатовые омуты задорно сияли в полумраке светильника, и Шикамару поймал себя на мысли о том, что видит перед собой воспоминание. Воспоминание тёплых и беззаботных дней, когда Куренай улыбалась без остановки и постоянно смеялась. Часами крутилась у зеркала, а Асума ворчал из-за откровенности её нарядов и ревновал. Они безобидно пререкались между собой, а Шикамару забавляло наблюдать за ними. И сейчас он видел ее именно такой. Впервые за долгое время. С лёгкостью во взгляде и движениях…. Снова интересующуюся своим внешним видом. Он не знал причин столь приятных перемен… Может быть, всё дело было в том, что дикая первый раз за несколько лет покинула пределы города? Он знал, что пребывание в Конохе тяготило её. Здесь же, на новом месте, можно было позволить себе отвлечься от груза тяжёлых воспоминаний. Им всем время от времени нужно было отпускать действительность и просто плыть по течению. — Короткая юката? Давно не видел тебя такой, — альфа ухмыльнулся, облокачиваясь спиной на стену. — Вхожу в образ. Не забывай, я изображаю омегу с лёгкой социальной ответственностью. К тому же… почему бы и нет? Фигурка у меня хоть куда… — брюнетка рассмеялась, нахально подмигнув юноше. За пудрой последовала очередь винной помады. — И красный твой любимый цвет, — подчеркнул он одобрительным тоном. — Точно, — кивнула волчица, посмеиваясь. — Как проходит терапия с новым подопечным? — безобидный, будничный вопрос, но именно тот, на который она по каким-то причинам не хотела отвечать. Женские плечи инстинктивно напряглись, и она знала, что Нара это заметит. Он всегда замечает даже крошечные детали. «Почему тебя напрягает этот вопрос, Куренай?» Минутное молчание. Нужно исправлять ситуацию…. Нельзя ничего говорить о той перепалке с Хатаке, иначе Шикамару набросится на него с кулаками. И неизвестно, чем это может закончиться. Шикамару нахмурил брови, как бы всё ещё ожидая ответа. Омега наконец подала голос, стараясь звучать как можно уверенней: — Хатаке скрытный, своеобразный, строптивый, но я не спешу ставить на нём крест. Он боец не из робкого десятка, поэтому, я думаю, он постарается сделать всё, чтобы преодолеть трудности, с которыми он столкнулся. Он хочет дойти до конца, а я ему помогу… Но в любом случае мне не стоит расслабляться, он необычный зависимый, как и говорила Цунаде. Он непредсказуем, и это может быть опасно, в первую очередь для него самого, — брюнетка пожимает плечами, как ни в чем не бывало. Так, словно её ничего больше не заботит, ведь это лишь очередной подопечный. Папка с ещё одним незаконченным делом. И плевать, что голос дрожал, когда она услышала про своего ребенка, и это почему-то ранило её сильнее, чем когда-либо. Куренай же дикая, а таких, как она, в Конохе считают лишь предметом интерьера, собственностью… Она же дикая с «привилегиями», за это в обществе её ненавидят ещё больше. Ей не впервой слышать обидные вещи. Хатаке далеко не первый, кто пытался задеть её за болезненные точки, но именно он стал тем, кто копнул слишком глубоко. Ей не хотелось знать, почему это удалось именно ему. Разбираться в этом она не собиралась. Она на работе и больше ничего. Через полгода терапия закончится, и она даже не вспомнит о том разговоре. — В первую очередь он альфа, Куренай, и это может стать большой проблемой. Для тебя в особенности, — голос охотника был серьёзнее и холоднее, чем прежде. Куренай знала этот его тон-предупреждение, когда Шикамару пытался донести ей то, чего она не осознает, но уже влипла в проблемы. Альфа, как всегда, был точен, — резал её без ножа. — Ты поэтому съязвил насчёт комнаты? Беспокоишься, что он может начать распускать руки? — омега тяжело вздыхает, глаза закатывает. Вздор всё это. Она в состоянии за себя постоять… При желании сможет справиться и с головорезом из АНБУ, если того потребуют обстоятельства. Если она родилась дикой, это не значит, что она готова раздвинуть ноги перед каждым альфой. В горле застрял противный комок. Она и сама понимала, что её упрямый нрав, принципы останутся живы лишь до следующего полнолуния. Когда начнётся течка, она ничего не сможет сделать, если вдруг кто-то из гильдейцев решит повязаться с ней. Чёртовы волчьи инстинкты. Омеги обречены быть пленниками полной луны. Но Какаши явно был не из тех, кто заинтересован в установлении связи с омегой. В его личном деле чёрным по белому написано о том, что он несколько раз отвергал предложение Гильдии о вязке. Он был одиночкой и явно наслаждался этим. Молчаливый альфа-трудоголик, живущий на окраине города рядом с чащей леса, — все признаки социофоба на лицо… Да он скорее руку себе откусит по локоть, чем сам полезет к дикой омеге. Поэтому Куренай не беспокоилась о подобных вещах, когда речь шла об её новом подопечном. Удивительным было уже то, что они смогли заключить временное перемирие во время этого расследования. — Дело не в этом… Я уловил твой взгляд на Какаши в кафе, и он был иным, не таким, как обычно, — Шикамару был непреклонен. Его голос казался спокойным, но по его интонации Юхи могла понять, что он жаждет услышать ответ. Она слишком хорошо его знала, чтобы читать по языку тела. Альфа практически не показывал этого, но он был встревожен. Она это видела, но не могла понять столь сильного волнения. — Что ты имеешь в виду? Я не понимаю, — она с удивлением поднимает взгляд и видит выражение лица брюнета через отражение зеркала, и подобные размышления охотника вызывают в её мыслях столько сумбура, неподдельное недоумение. Что в её взгляде на этого проблемного альфу может быть не так? — После смерти Асумы твой взгляд стал пустым. Тусклым и незаинтересованным, даже когда ты улыбаешься, трудно не заметить надлом… Но сегодня… Не уверен, что мне это показалось. Твои глаза излучали эмоции впервые за долгое время, — Шикамару задумчиво повёл бровью и развёл руками, так и не отводя взгляда от силуэта волчицы, которая замерла на пуфике, словно статуэтка, а затем Куренай просто рассмеялась. — В тебе говорят инстинкты, usagi. Ты чувствуешь ответственность за мою жизнь и безопасность, а сейчас рядом со мной постоянно находится свободный альфа, поэтому ты начинаешь себя накручивать. Пожалуйста, перестань так переживать, со мной всё в порядке. И прошу, ничего себе не надумывай. Хатаке своим характером любого доведёт до белого каления, поэтому я лучше прыгну в пропасть, чем хотя бы раз посмотрю на него, как на альфу для случки. Поверь, он тоже в данном аспекте не заинтересован, — она говорила убедительно чётко и сама верила в свою правоту, ведь между ней и Какаши и вправду ничего не было. Да и не могло быть. Между ними не проскальзывало искры, и инстинкты не кричали во всё горло. Это была просто работа. Она выполняла свои обязанности как куратор трезвости. И её подходы к терапии всегда отличались нестандартным мышлением, хотя не стоит отрицать, что так спонтанно вырваться из города ей очень даже понравилось. Какаши дышал воздухом свободы, и это было именно тем, чего ей так сильно не хватало в реальной жизни уже давно… Она хотела вдыхать полной грудью, скитаться по лесам, не знать, где проснётся завтра. Больше не душить свою волчью сущность. Наверное, это и была единственная точка соприкосновения между ней и альфой. Но разве это могло стать причиной для волнения? Почему же тогда после его слов так мучительно под ложечкой засосало? — Я не это имел в виду… — он вздохнул, и этот вздох сквозил такой усталостью и обречённостью. Не в его стиле было допытываться, но и в то же время он будто бы не получил ответ, который бы его удовлетворил. — Ты снова был у неё? — теперь настало время Шикамару отвечать на вопросы. Вот такая вот обманная передача… словно они здесь катают мяч от одних ворот к другим и обратно. И Куренай знала, куда бить. Закончив с макияжем, брюнетка потянулась рукой за чёрными босоножками на высоком каблуке, чтобы наконец надеть их. — Что? Я не понимаю, о чем ты, — альфа прочистил горло. Скрестил руки на груди, похоже сам не замечая, как сгорбился. Теперь он начинал жалеть, что не провёл ожидание в молчании. Не задавай он лишних вопросов, может быть, Куренай не стала бы сейчас говорить с ним о том, что он предпочитал так поспешно забыть? Хотелось бы, но это слишком просто для того, чтобы быть реальностью…. — Все ты понимаешь, Шикамару. Я не стала отчитывать тебя при этих двоих, чтобы не подрывать твой авторитет на работе, но я сразу же почувствовала её запах на тебе. И я уже говорила, что ты доиграешься. Сейчас это твой каприз, очередной протест против традиций твоего консервативного клана, но это путь в никуда, — она застёгивает чёрные кожаные ремешки на лодыжках, а её голос насквозь пропитан металлом. Пускай взгляд алых топазов сейчас направлен не на него, Нара всё же успел уловить, как красный цвет радужек глаз плавно превращался в золотистый оттенок. Не самый добрый знак… — Ты понимаешь? — Куренай снова поднимает голову и смотрит ему в глаза. — Я знаю… Знаю. Поэтому это была последняя наша встреча, — Нара сдаётся в своём отрицании достаточно быстро. Да и есть ли смысл врать, если все карты уже раскрыты? Лежат на столе, а он с трудом проговаривает сказанные слова. В голове пустота, в то время как грудную клетку переполняет неизбежность. Всё закончилось нелепо, так и не успев начаться… — Мне жаль, но это правильный поступок. Ты должен был, — его глаза, как тёмный янтарь: в них столько спокойствия и тихой горячи, что у Куренай просто не получается подобрать необходимых слов. Всё кажется нелепым. Она не хочет, чтобы он совершал ошибки, потерял себя… Асума бы всегда смог найти, что сказать. Она же какая-то бесполезная… Не спаситель, скорее балласт. Когда речь касается Шикамару, она до боли мнительна. Она как мать, как старшая сестра, которая просто не переносит его тоску. Даже самые маленькие причины для меланхолии пропускает через себя. — Я знаю… но я всегда смотрел на вас с Асумой и думал о том, что хотел бы так же. Мне кажется, я упускаю нечто важное, — он вновь по привычке пожимает плечами, удивляясь своей столь лёгкой сегодняшней откровенности. Наверное, потому что осознание произошедшего душило его, а молчание лишь усугубляло ситуацию. Ему нужно было выговориться… Сказать вслух хоть кому-то, чтобы наконец понять для самого себя, что это реально. Он просто сделал то, что сделал, и назад дороги уже нет. Он закрыл эту дверь на засов. Куренай снова улыбается, и Нара знает, что она делает это для него, потому что уголки её губ встревожено подрагивают. Омега встает со своего места, подходит ближе, чтобы заботливо скользнуть пальцами по его щеке, пытаясь хоть как-то приободрить. — Ох, Шика, ты ещё такой зелёный… Мы с Асумой были пленниками обстоятельств, но знаешь, в чём заключалась наша мудрость? Мы оба решили дать шанс нашему союзу, и я никогда об этом не жалела. У тебя ещё есть время до того, как Гильдия решит свести тебя с кем-то из диких, но когда момент настанет, постарайся повернуть эту ситуацию в свою пользу, ладно? — женский взгляд наполнен теплотой, и Нара ловит себя на мысли о том, что Юхи своим большим и открытым сердцем могла бы согреть весь мир. Он кивает в знак ответа. — Обещай, что дашь себе ещё один шанс, хорошо? — голос омеги горит надеждой. — Я обещаю. Их лбы соприкасаются, и они оба смеются как дети. Юхи шутливо трепет юношу по волосам, и всё как будто становится на свои места. Кажется уже не таким безнадежным. Так было всегда… Они втроём всегда справлялись с трудностями вместе…. — Я вам не помешал? — в их разговор втискивается голос Какаши и ворвавшийся свет ночного фонаря из внутреннего двора. Альфа сжимает пальцами край сёдзи, пристально оглядывая присутствующих. — Вы готовы идти? Я надеюсь. — Ты же написал, что подождёшь нас с Гаем у игорного дома, — задумчиво поинтересовалась Куренай, забирая с туалетного столика свой клатч. Запустив руки в карманы, Шикамару первым выходит на улицу. Хатаке уступает ему дорогу, волчица собирается последовать его примеру, но альфа вновь перегораживает собой дверной проём. — Я передумал. К тому же разве на меня будет положительно влиять столь длительное отсутствие моего куратора трезвости рядом со мной? — он ухмыляется почти безлико, но дикая подмечает всё. Каждую чёртову деталь и неподдельный задор в чёрных, как ночь глазах. Когда они смотрят друг на друга в упор, она практически дышит ему в шею из-за разницы в росте. — Мне стоит заставить тебя пройти экспресс-тест? Я могу это устроить, — дерзко отвечает она, но без привычной для неё улыбки. — Пожалуй, откажусь, — Хатаке наблюдает за тем, как омега непроизвольно кусает нижнюю губу. Альфа позволяет себе зависнуть на мгновение, зациклиться на устах винного цвета, прежде чем женские руки не выпихнут его с прохода резким и уверенным толчком.