Всполохи

      Сегодня Деревянный дом пользовался невиданным вниманием округи, причем не только соседнего Каменного дома, но и жителей с Подножия. Здесь, на Приступах, было слишком мало участков надежной реальности, хватило лишь разместить два длинных общих дома у скоплений узлов, и они все равно не считались безопасными. Шахтерский же поселок находился внизу, на Подножии, и жители Подножия обычно не рисковали без надобности подниматься по крутым вихляющим дорогам. Но Летари с Подножия именно сейчас — спустя семь пересменок! — вспомнил, что должен Физаи из Деревянного дома как минимум три сердечных визита (а некоторые говорили, что за тот удар Тени, который Физаи приняла почти что на сердце активной зоны, Летари должен пообещать умереть в ее доме), и явился в Деревянный дом со всем, что полагалось к сердечному визиту, включая ожерелье из красных ягод гор. Явился и кое-кто из Каменного дома, ни одному свидетелю непонятно, под каким предлогом, поскольку жители обоих домов друг на друга разве что крайним зрачком смотрели: обитатели Каменного дома — из-за природного, с искрами от ткани мира впитанного высокомерия, обитатели Деревянного дома — потому что соседи слишком задирали нос, да и вообще, где это видано, накупить для дома строительного камня! Хорошему дому не нужно ничего, кроме устойчивого узла, каркаса из дерева, сложенного по движению дорог, и трех поколений домочадцев, умерших в нем.       Одним словом, сегодня вокруг Деревянного дома царило небывалое оживление, и все из-за Гостьи. Уже очень давно ни одна из Гостий не спускалась со своих Гор, а потому все явились поглазеть на нее, и особенно дети, которые еще не видели этих созданий. Конечно, в открытую проявлять свое внимание неприлично даже детям, но рядом с Деревянным домом так удачно вырос густой кустарник, что этим мелким, смуглым, остролицым, как лисята, негодникам не составляло труда заглядывать в окна, высовываясь из-за его ветвей, и даже искривления были снисходительны к детскому любопытству и не смазывали сильно очертания мира.       Но лучший наблюдательный пункт заняла Юфима. С высокой насыпи идеально просматривался двор, а через окно, занявшее половину стены центральной части дома, можно увидеть, что происходит внутри. Если, конечно, иметь хорошие глаза. Юфима смотрела на дом всеми четырьмя зрачками, сводя и разводя их под разными углами, когда потоки искривлений меняли реальность. Очень хорошие глаза, между прочим, Юфима лучше всех в поселке видела Теней, видела, что они все разные, с разными щелями глаз, разного цвета (а все почему-то думали, что Тени только черные), однако больше глаз Юфима доверяла осязанию. Осязание давало ей почувствовать жесткость и плотность камня на три узла вокруг, легкость и рассыпчатость воздуха и жгучую колкость растений. Сидя на вершине насыпи, Юфима осязала трупы деревьев, из которых сложен дом внизу. Они были просто теплые, не жгучие, как живые деревья, крепкие, не хуже строительного камня, но куда более подходящие для того, чтобы крепить на них связки. Впрочем, этим в поселке мало занимались, хотя Юфима слышала от приезжих шахтеров, что к северу отсюда, на последней черте, защитные контуры на домах ставят всегда.       В доме между тем заканчивали принимать Гостью. Гостьи не знали, что такое приветствие и прощание, но хорошо понимали обмен. Гостий интересовали вещи обыденные и простые: мясо, облитое соком сладких красных ягод, ладная одежда и накопители, которые умели ловить тени. Взамен же Гостьи приносили с Гор сиреневые кристаллы и драгоценные камни необычайно красивого синего цвета. Кристаллы в поселке добывали и так, для того здесь и работали. Кристаллы шли на создание зеркал для путешествий и на теневые инструменты. А вот синих камней нигде, кроме как у Гостий, достать было нельзя. Сегодня Гостья принесла хозяева Деревянного дома целых три камня, а потому провожали ее приветливо, хотя и знали, что Гостья не понимает приветливости. Гостьи не понимали многих вещей, но ведь и те многие вещи в мире — редкость. Знают ли приветливость Тени, когда отдирают от тела отражение? Известна ли она хасам, которые уносят вещи в зеркала? Так стоит ли удивляться, что и Гостьям приветливость не знакома.       Гостья, покинув дом, спускалась по дороге вниз. Делала она это весьма неловко, но кто бы смог ловко прыгать по узким искривленным тропам на тонких лапах, похожих на птичьи? Юфима, продолжая смотреть на Гостью одним средним зрачком, остальными огляделась вокруг, убедилась, что все уже разошлись, и осталась довольна. В ее планах было не только и не столько подсмотреть за приемом Гостьи.       Юфима слетела с насыпи, нырнув в невесомые нити воздуха на глубину, где они становились плотнее. В мгновение ока она оказалась внизу, на дороге перед Гостьей. Юфима вынырнула из воздуха, встала на землю, лишь немного касаясь ее, склонила голову набок, разглядывая Гостью. Гостья, высокая, но очень худая и сутулая, остановилась, слабо покачиваясь, держалась одной из тонких жилистых рук за склон. Впрочем, Юфима не могла поручиться, что у Гостьи именно руки. Вернее, две из ее конечностей можно было назвать руками, Гостья держала их на уровне бедер и перебирала нить с сушеными ягодами. На конечности у Гостьи было четыре пальца, двумя крайними она держала нить, а вот средними, которые легко поворачивались в суставе на девяносто градусов, она быстро-быстро завязывала на нити узелки. Но кроме этих рук у Гостьи было еще две конечности, которые, вырастая из туловища чуть ниже рук, поднимались вертикально вверх. Заканчивались они двумя когтями. Эти конечности обросли чем-то похожим на очень жесткие перья, липнущие друг к другу. Они беспорядочно топорщились в разные стороны и имели неухоженный вид. Юфима разглядывала их с особенным любопытством. Она не раз слышала про Гостий, видела рисунки с ними, но вот этих перьев на тонких конечностях никто не описывал. Юфиме, похоже, повезло встретить необычную Гостью. Этим Юфима была весьма довольна.       Юфима потянула к себе тени. Они черными змейками побежали меж нитей реальности, собрались вокруг Юфимы в кольцо. Этим своим умением Юфима тоже очень гордилась: многим в поселке, даже старшим, не удавалось так быстро собрать тени, поэтому они старались заранее запастись тенями в накопителях. Юфима же могла взять тени с реальности в любой момент. Правда, сражалась она с их помощью пока не очень хорошо, но все еще впереди. Сейчас Юфима собрала тени на всякий случай. Ведь кто может знать, о чем думает Гостья? Гостьи хищные, предпочитают мясо, и хотя еще ни разу не нападали на шахтеров, разве Юфима сильно отличается от птицы, которую Гостье подали в доме?       Юфима собиралась задать Гостье вопрос. Несколько вопросов, если получится. Гостьи не пользовались речью. Впрочем, речь в мире была не в чести также, как и приветливость: Гостьи не говорили, хасы тоже, Тени вовсе не издавали и не слышали звуков. Поэтому Юфима обратилась к Гостье способом, понятным всем: Юфима представила несколько картинок, представила, как они отпечатываются на ткани реальности. Этот способ нравился Юфиме намного больше, чем речь. К сожалению, не все ее соседи им владели.       Юфима представила небо, представила птиц, парящих так высоко, что она не могла их осязать, затем представила в небе Гостью. Воображение нарисовало Гостье крылья, которые могли закрыть солнце. Затем эта картинка медленно растаяла, и сквозь нее проступила настоящая Гостья, нелепая на земле, на худых птичьих лапах, со странными вертикальными руками. Картинка зарябила, за ней замелькала картинка с небом и крыльями, но так и не заняла первого плана.       Юфима спросила у Гостьи: почему она не может летать, если должна?       Этот вопрос Юфима задавала дома. Ей отвечали, что все это глупости, никогда Гостьи не летали, а ведь очевидно, что должны были. Они же не могут толком ходить по земле, такие неуклюжие на своих птичьих лапах, как они могут охотиться, а ведь едят же они мясо. Ну а раз они ходить не могут, не ползают, не плавают — на рыб Гостьи ничем не похожи, да и к воде не подходят — то разумеется должны летать. Но не летают. Поэтому Юфима спросила у Гостьи: где твои крылья?       Гостья посмотрела на Юфиму.       Юфима не удивилась бы, посмотри на нее кто угодно, но Гостьи не смотрят на собеседника, глаза их — всего лишь два, очень мало для мира вокруг — вечно смотрят куда-то вбок без всякого выражения. Лицо Гостий, гладкое, никогда не меняется, ничего не выражает, и если бы они не знали обмена, можно подумать, что Гостьи и вовсе неразумны. Но вот Юфима задала вопрос, и Гостья посмотрела на нее обоими своими зрачками, огромными, заполняющими почти всю склеру. И лицо Гостьи вдруг дернулось, искривился рот, обнажая ряд вертикальных зубов, складками засборилась кожа, и на ней проступил узор — темная россыпь мелких треугольников. Пальцы заработали быстрее и разорвали нить. Осколки-картинки замелькали перед глазами Юфимы: на них было что-то яркое, что-то высокое, что-то светлое, а потом все занял черный цвет. И пришли Тени — размазанные фигуры, Юфима видела Теней совсем по-другому, но узнала их в калейдоскопе мыслей Гостьи по косому золотому зрачку. Тени плыли в клубах дыма и были все ближе, и разливалось вокруг что-то тяжелое — ярость, и рассыпалось вокруг что-то холодное — боль. Потом все слилось в одну-единственную Тень, окруженную кольцом черных змеек.       И тут к Юфиме пришло новое ощущение, не от Гостьи, а от ее собственного осязания. Что-то касалось ткани реальности, что билось о нее, что-то ее зажигало, и искривления отступали от Гостьи, мир становился ярче. Юфима никогда не чувствовала ничего подобного, это было красиво, это было ярко, и Юфима не могла не потянуться. Но не успела Юфима даже толком коснуться чего-то, как лицо Гостьи превратилось в сплошное сборище складок, вверх поползли уголки глаз, и Юфима прыгнула в нити, на глубину, прыгнула и оттолкнула прочь от себя дорогу, на которой стояла Гостья.       Юфима вынырнула из глубины на склоне выше Гостьи, и тут ее догнал пронзительный клекот. Юфима посмотрела вниз, на согнувшуюся фигуру Гостьи. Она, выгнув длинную шею, клекотала. А ведь до этого голосов Гостий никто и не слышал. И чем же Юфима разозлила Гостью так, что та хотела броситься на нее? Юфима не умела читать по лицу Гостий, но желание напасть почуяла сразу. Может быть, тем, что Юфима собрала тени вокруг себя? Гостьи не любили и тени, и Теней. Брали накопители, чтобы убирать тени с дороги, но никогда не пользовались тенями как инструментом. А может быть, Гостью так задел вопрос? Юфима вспомнила перья, топорщащиеся на тонких конечностях, как остатки мяса на костях.       Юфима вернулась обратно, на свою любимую насыпь. Сюда никто не ходил, потому что никто, кроме Юфимы, не мог пробраться сквозь заслон искажений. Юфима легла и, накручивая на палец гибкий стебель травы, продолжила размышлять. За что же Гостьи так не любят тени? Юфима еще не слышала, чтобы Тени нападали на Гостий. А только их Гостьи тоже не любят. Впрочем, Теней и тени, что они приносят с собой, не любят все. Хотя чего не любить тени? Юфима поймала черную змейку, заставила обернуться вокруг руки, а потом исчезнуть в коже. Осталось приятное ощущение холода. Конечно, Тени — опасны, но тени-то очень даже ничего.