Метель из лепестков сакуры

*** Хрусть - хрусть - хрусть… Апрель. Снег ещё не растаял полностью и похрустывает под ботинками.       Аллея полна молодых и старых вишен. И все они бурно цветут нежно-розовыми лепестками, а от сладкого, несколько ядерного, аромата кружится голова.       Солнце светит чуточку ярче и чуточку горячее, понемногу расплавляя снег и лёд на улицах. Яркие лучи пронизывают нежные серебристо-розовые лепестки сакуры, делая их почти прозрачными, похожими на розовый кварц.       Рюити шлепал по снегу, высоко задрав голову и любуясь этими прозрачными лепестками, пока не врезался в шедшего впереди него человека и не ткнулся носиком прямо в теплый, отлаженный воротник чёрного пальто. Человек остановился рядом и повернул голову. — Кто-то то не там свернул с дороги, Хорасе?       Он поднимает голову и смотрит мрачноватое и ехидное, бледное, как мрамор, лицо. — Да что ты, а я не заметил, — разноцветные глаза адвоката мерцали, как две лампочки от новогодней гирлянды.       Тонкие румяные губы расползлись в улыбке, открыв все тридцать два. Колкие чёрные волосы поблескивали на солнце, словно пики. Катанара неловко усмехнулся, проглотив невесть откуда взявшийся комок в горле, и развернулся, чтобы идти дальше.       Пальцы Рю сами собой впились в мягкий чёрный рукав. Он ожидал грозного возмущения, но Рейдзи лишь повернул голову и вопросительно склонил её набок.       Тёплый, душистый ветер принёс охапку розовых лепестков и рассыпал их по тёмной головке прокурора. Эта нежно-розовая россыпь слетала на волосы и плечи Рейдзи, словно первый, воздушный снег и делала его милым и смешным.       Хорасе поднял руку и начал отряхать его пальто от лепестков. Ему казалось, что даже через толстую ткань он чувствует тепло тела своего старого друга, и от этого сквозь пальцы побежала сладкая дрожь. — Рейдзи, — словно, по слогам проговорил он, вслушиваясь в значение каждой буквы.- Катанара… — Что ты там бормочешь? Рюити делал вид, что стряхивает с его головы лепестки сакуры и даже что-то пошутил по этому поводу, но его похолодевшие пальцы слегка подрагивали.       Катанара мрачно смотрел на него исподлобья, как бы намереваясь спросить: ну, что ещё? — Почему мы так мало видимся, Рейдзи? — А для чего, скажи, нам чаще видеться? — выдохнул Катанара, сложив руки на груди, словно защищая себя. От чего? От кого? От него? От Рюити? Бред! Но похоже, так оно и есть. Он смотрел на его изящное и бледное лицо, словно осыпанное звёздной, сияющей пудрой, на тёмные тонкие губки, которые кривились в непонятной, нервной усмешке, на эти тёмные глаза с проблеском ледянистой стали. Иногда, при определенном угле отражения, может показаться, что в глазах Рейдзи сверкает по длинному, тонкому, острому мечу. У этого меча столь четкий прицел, что вот-вот вонзиться в сердце по самую рукоять. Это было бы очень неплохо. Ведь можно будет рассыпаться, разлететься на огненные горячие искры и осыпать Катанару с головы до ног, окутать горячим нежным теплом и расплавить его прочный ледяной панцирь прокуроской гордости и невозмутимости. — Хорасе, что ты делаешь? — раздраженный голос ворвался в мысли Рю, и он только сейчас заметил, что разглаживает мягкие пряди Рейдзи и заплетает в них пальцы. Наверное, подействовал одурманивающий аромат вишен и горячего солнца, потому что Хорасе заместо того, чтобы смутиться и отпустить прокурора, сгреб его в охапку и крепко прижал к себе обеими руками. — Не понял? — строгого выражения лица не получилось, Катанара против собственной воли залился ярко-розовым румянцем по самую шею. Рюити улыбнулся, наблюдая за сменой эмоций, такой несвойственной для друга, и только крепче сжимал его, впиваясь пальцами в ткань пальто. «Конечно, мне потом достанется по первое число, но…» Он плотно прильнул подрагивающими, горячими губами к заледеневшим губам Катанары, словно отогревая их. Губки друга были мягкие, холодные, с привкусом вина и горького шоколада. Рюити глубоко вздохнул и продолжил целовать его, ощущая, как от тёплой, сладкой и тягучей, как зефир, нежности все медленно сжимается внутри. Губы Катанары становились теплее и податливее, хоть тот и не желал этого. Тело обмякло в руках Рюити, словно плюшевое, а по бледной коже пробежался нежный, жгучий огонёк. Что за…?       Руки Рейдзи невольно сомкнулись за спиной адвоката, а пальцы нервно сплелись в замок. Перед глазами заплясали яркие, огнистые вспышки, и появилось лёгкое головокружение и ватность во всем теле… Надо прекратить это немедленно! Иначе можно свихнуться от этой сладкой беспомощности, близкой к параличу.       Катанара положил руки на грудь друга, чтобы отстранить его. Хорасе же наоборот вцепился в него мёртвой хваткой, не выпуская губы Рейдзи из своих и лишив его возможности возразить.       Катанара резко уперся руками и отпихнул Рю от себя. Тот же наоборот сжал его, как куколку. По инерции оба свалились в мокрый, холодный снег. — Ты… Ты обалдел? — охрипшим голосом произнёс прокурор, выбираясь из снега и морщась. Он был полностью розовый от жгучего смущения, растрепанный и хмурый, и от этого ещё более желанный… Рюити сидел в снегу, такой же розовый и растрепанный, и довольно улыбался. Душистый порыв тёплого ветра принёс новую охапку нежных лепестков и осыпал их.       Катанара хмуро и смущенно смотрел на него, сложив руки на груди, но было видно, как тяжело он дышит и отводит глаза, которые стали похожими на чёрный бархат. Наконец он ухватил Рю за рукав куртки и дернул его вверх. — Вставай, пока не застудил себе все, что можно, — мрачно сказал он.       Рюити послушно поднялся. Он глупо улыбался и мило хлопал глазами, как нашкодивший школьник. Рейдзи тяжело вздохнул, отряхнул его одежду и поправил длинный цветной шарф. — Пойдём…       Они шли по сырому снегу, обвеваемые весенним, душистым ветром и осыпаемые серебристо-розовыми лепестками сакуры, пока в поле зрения не появился знакомый алый автомобиль. Катанара нажал кнопку на брелоке ключа, и автомобиль издал характерное пиканье. Прокурор привычно уселся на сидение и открыл дверцу Рюити. — Садись и пристегивайся, — отрывисто сказал он. Хорасе нырнул в тёплый салон и устроился на сидении. Рейдзи усмехнулся, и их плавно и быстро понесло по солнечным улицам.       Солнечные лучи бросали на стёкла горячие, ослепляющие блики и из-за этого окружающее казалось нереальным.       Через некоторое время Рюити сообразил, что он абсолютно не понимает, куда они едут и как ему возвращаться обратно. — Это уже не твоя забота, — хмыкнул его давний друг. Его руки бледные и изящные, словно выточенные из чистого, белого и цельного льда, лежали на руле и время от времени нервно впивались в него.       Рюити вертел головкой, пытаясь понять, куда они направляются.       Наконец стало видно, что они прибыли в частный сектор. Хорасе круглыми глазами рассматривал красивый большой дом и слегка приоткрыл ротик. — Это… — Я здесь живу. Нравится? — Д- да… — Тогда вылезай — А зачем? — Рю осторожно теребил ремень безопасности. — Ну хотя бы затем, что в мокрой одежде ты далеко не уйдешь, — с нарочитым равнодушием сказал Рейдзи.- Переставай изображать из себя восковую фигуру музея Тюссо и вылезай.       Он вышел из машины и спокойно пошёл к дому. Рюити ничего не оставалось, как последовать за ним. В полутемной прихожей на него сразу хлынули облака тепла, запаха миндаля и дорогих духов. Эти запахи незнакомые, новые заставили Рюити остановиться и даже поводить носиком, как любопытный зверёк. Он по инерции снял куртку и шарф и повесил их рядом с пальто Катанары. Затем вылез из мокрых ботинок и тоже поставил их рядом с обувью Рейдзи, потяпав за другом по мягкому пушистому ковру цвета лакрицы. Он не спеша рассматривал мебель, плотные бордовые шторы на окнах, узоры на бежевом потолке и молочно-белый плафон с синими тюльпанами… Ему было интересно посмотреть, потрогать эти вещи, пропитаться атмосферой, в которой живёт его любимое создание. — Ау, — Рейдзи мягко постучал пальцем по лбу адвоката. — А? — Рю перевел взгляд на Рейдзи.- Что-то не так? — Выйди из ступора наконец, — ядовито усмехнулся его друг.       Рюити посмотрел на него мягкими, тёплыми, как растопленный парафин, глазами и как-то по-детски улыбался румяными губками. И от этого взгляда Рейдзи смущенно отвел глаза.       Рю осторожно переоделся в мягкий бордовый джемпер и чёрные брюки — домашнюю одежду Катанары. Он чувствовал себя в ней очень уютно. Пожалуй, уютнее, чем в своей собственной. Адвокат потерся носиком об мягкую ткань, вдыхая запах миндаля и чего-то ещё: родного, теплого и сладкого, от чего образовывается в горле тёплый, тугой комок. — Ну и где ты опять застрял? — голос у Рейдзи недовольный, но по-прежнему несколько смущенный. Рю, широко улыбаясь, потопал к нему. Рейдзи находился в гостиной. — Садись, чего ты мнешься, сам же хотел увидеть, как я живу, — он указал на широкий белый диван с кучей подушек. Когда Рю сел, то чуть не провалился в них.       На столике стояла вазочка с печеньем и безе и две кружки с горячим шоколадом со взбитыми сливками. Рюити сделал аккуратный глоточек и, разумеется, обжег себе язык.       Катанара уселся рядом с ним и тоже сделал изящный глоточек. Наступила тишина, которая, на удивление, не была неловкой. Только уютной и домашней. Рюити сделал ещё глоточек. — Ты все-таки не ответил на мой вопрос? — наконец сказал он. — Ты задал мне уже не мало вопросов, Хорасе? — усмехнулся Катанара, сосредоточенно глядя в чашку. — Почему мы так редко видимся? — На что нам видеться чаще? — А как же…мы...мы же были самыми близкими друзьями? — Не много ли времени прошло, чтобы дорожить этим? — Рейдзи вырисовывал узоры на своей кружке.- По-моему, достаточно. — Врешь! Иначе бы мы не сталкивались вовсе! — Ты придаешь этому слишком большое значение. Это неразумно. — Может быть, — Рюити положил руку на свою колкую голову.- Но ты…ты разве против, чтобы наше общение продолжилось? — По логике, его вообще надо прекратить, — Рейдзи поднял на него свои глаза. Они стали мягкими, словно чёрный бархат.- Но я почему-то до сих пор этого не сделал…       За окном ослепительно сверкал снег, ловя солнечные отсветы, и проносились охапки лепестков сакуры, словно сказочная метель. Метель из лепестков сакуры. Розовая метель… — И почему же? — Рюити посмотрел на своего друга, подсвечиваемого тонким и нежным солнечным светом.       Бледная, тонкая кожа прокурора приобрела жемчужное сияние. Свет пропитал его насквозь, и белую рубашку и платок на груди, делая Рейдзи похожим на жемчужную, изящную статуэтку. Один луч упал на его идеально расчесанные волосы и разлился сияющими бело-радужными струями сияния.       Рюити отставил кружку, не переставая любоваться этим нереальным, прекрасным созданием. — На мне нет узоров, Хорасе. «Они тебе не нужны. Ты и без того вырезаешь узоры на моём сердце»       Рюити нежно взял его руку и начал ее оглаживать своими теплыми пальцами, словно отдавая внушительную порцию своего тепла. Он ожидал коротких, холодных, словно ножи, фраз, но этого не произошло. Рейдзи молчал и смотрел на него своими бархатными глазами. Рюити выговорил его имя, но голос слегка охрипшим и получилось: — Рейджи…       Сияющая статуэтка придвинулась ближе и положила руки на его спину, заставив вздрогнуть всем телом от приятного ощущения. — Рю, — он никогда не использовал это сокращение, считая его глупым и смешным, но не сейчас. Сейчас коротенькое имя было произнесено с тёплой и сладкой нежностью. Прохладные мягкие губы коснулись приоткрытых губ Рюити, а одна рука бережно легла на его колючую голову. Странное, воздушное и сладкое, как кремовая розочка на торте, чувство поселилось внутри, безумно смущая и завораживая. Рейдзи начал мягко гладить его и постепенно притягивать к себе. Руки Рюити по инерции поднялись, обнимая друга в ответ.       А по улицам города летели охапки серебряно-розовых лепестков, подсвеченных солнцем, делая его волшебным и сияющим.