Медальон Златогривого Единорога

... Прошло всего четыре дня, как Мэри попала в Хогвартс, но она уже чувствовала себя гораздо лучше. Еще в первый день пребывания в замке она смогла впервые сесть в кровати, и голова при этом почти не болела. Во второй день она встала на ноги, а в третий, с поддержкой Марго, даже дошла до окошка, посмотреть на красивый закат, окрасивший окрестности Хогвартса и облачка в небе в пурпурно-золотистые тона. И не только ее самочувствие улучшилось - душа начала обретать прежние силы, и даже самые мрачные воспоминания из тех, что хлынули в ее сознание, едва она перестала сопротивляться им, уже не ужасали Мэри, как это было раньше. Она знала, что ей помогает Хогвартс, его стены, и само умиротворение, что царило в замке и на его территории. Это все даже на Марго повлияло - она стала мягче, добрее, и когда Мэри вновь спрашивала ее о разговоре с братом, девушка с небывалым спокойствием, без обычного раздражения, рассказывала, каким его увидела, и передавала его слова. Марго совсем не лечила ее медальоном, может, понимала, что теперь это не нужно, и каждый день говорила матери, как было бы хорошо гулять вместе в Запретном лесу. Мэри знала, что с разрешения Дамблдора Марго гуляет в лесу каждый день, не заходя далеко, пока не заботится о ней, и радовалась, что у ее дочери есть эти прогулки. Ведь, несмотря на то, что ей становилось все лучше, Мэри замечала иногда, что в перерывах между разговорами с дочерью взгляд Марго наполняет тоска. Должно быть, она скучала по кому-то, кто остался в особняке, хоть Мэри и представить не могла, что ее дочь могла найти там достойного ее привязанности человека. И знала точно, что это не ее брат - хоть при разговорах о нем Марго смотрела с грустью, это чувство нисколько не походило на глубокую тоску.... ... Марго шла по Запретному лесу, думая о вчерашнем визите в особняк. После спокойствия и умиротворения в Хогвартсе особняк показался ей очень мрачным и душным, и волшебница даже ощутила страх, зайдя внутрь. Впрочем, разговор с отцом прошел удачно - Волан-де-Морт был доволен тем, что Мэри идет на поправку, и в ответ на просьбу Мэри, что озвучила Марго, об освобождении сына, или хотя бы смягчении его наказания, сказал, что будет карать его реже, но выпустит только в тот день, когда Мэри вернется в особняк здоровой. Навестив Сэнди, Марго обрадовала и его хорошей вестью, после чего решила заглянуть в комнату Драко. Но юноши там не оказалось, а Марго не стала его ждать, зная, что он может еще долго не появиться. Эта несостоявшаяся встреча огорчила Марго - она очень скучала по Драко, и теперь, осознав, что еще три дня точно его не увидит, тосковала по нему сильнее прежнего. Наверняка теперь он бы сказал, что она снова стала такой, как раньше, ведь даже мама это заметила, и теперь говорила с ней с большей теплотой, чем до перемещения в Хогвартс. Под властью всех этих мыслей волшебница не смотрела, куда идет. И когда поняла, что стоит в ранее незнакомой части леса, даже испугалась. Тропы под ногами не было, и это ввергло Марго в смятение. Как же она найдет дорогу назад? Из-за опасения девушка решила создать защиту медальона. Но едва она к нему прикоснулась, медальон внезапно замерцал, и, натянув цепочку, повернулся влево. Марго поправила его, но все повторилось. И когда после третьего раза медальон опять переместился влево, волшебница решила - пойдет в этом направлении, и будь, что будет. Видимо, медальон, почему-то, решил указывать ей путь, а раз она уже заблудилась, не все ли равно, куда идти? Она решительным шагом направилась влево, пытаясь на всякий случай запоминать дорогу. Места были глухие; вокруг значительно потемнело. Почти все время девушке мешал идти вперед густой кустарник, и вскоре ее руки и лицо покрылись царапинами. Но она не могла не замечать, что медальон тянул ее вперед все активнее, чем дальше она заходила. И невольно Марго почувствовала сильное волнение в душе. Раньше ведь он никогда не действовал сам; значит, должно произойти что-то очень важное. Но что? Выбравшись из очередного, особо плотного, кустарника, Марго внезапно для себя обнаружила, что стоит на небольшой поляне. Со всех сторон она была окружена деревьями и густым кустарником, а саму поляну ярко освещали теплые солнечные лучи. Медальон перестал скакать на ее груди, замерев, из чего девушка заключила, что она на месте. Она даже не успела предположить, что именно ее здесь ждало такого важного, как поняла, что поляна вдруг осветилась еще сильнее. Зажмурившись от этого яркого, нестерпимого, света, Марго ждала, когда он угаснет. А когда поняла, что вокруг стало чуть темнее, и открыла глаза, не сдержала восхищенного восклицания - перед ней, словно сотканные из солнечных лучей, стояли волшебница и единорог! Лицо волшебницы было точь-в-точь как из видения, показанного медальоном не так давно; а грива единорога похожа на жгучие языки пламени, бившиеся в хаотичном порядке, словно от сильного ветра. Неужели она видит Пламеня и его верную спутницу, Марго Мордес? Даже не верится... - Здравствуй, Марго,- произнесла волшебница, тепло улыбнувшись,- рада, что мы встретились. И я, и мой спутник поможем тебе. Ведь ты очень нуждаешься в нашей помощи. - Но... вы же умерли очень давно,- пролепетала Марго,- как же вы сейчас можете быть здесь? - Ты видишь наши души, которые остались в этом полюбившимся нам обоим лесу,- произнесла предшественница, подойдя к девушке вплотную,- мы ждали твоего появления, и очень рады встрече с тобой. Правда, Пламень? Гордый единорог мелодично заржал, взрывая копытом землю. А потом, приблизившись к своей спутнице, скосил в любопытстве глаз в сторону Марго. Она несмело протянула к нему руку, и ласковым жестом провела по его роскошной гриве, одновременно ощутив волнение в медальоне. - Меня привел сюда медальон, который вы сотворили,- произнесла Марго,- у меня есть много вопросов... Она не договорила - внезапно медальон плавно взлетел вверх, слетев с ее шеи, и, приземлившись на руке Предшественницы, замер там. А она, погрустнев, произнесла: - В медальоне теперь живет темная сила. Жаль, что так произошло, но, к счастью, это можно поправить. Не выпуская медальон из руки, волшебница подняла ладонь выше, и Пламень, чуть наклонив голову, коснулся кончиком рога медальона. Внешне ничего не изменилось, но Марго почувствовала, как сгустилась невероятной силы энергия вокруг медальона, идущая от Предшественницы и единорога. А когда эта энергия перестала ощущаться, Пламень вновь поднял голову, а его спутница протянула медальон Марго, сказав: - Теперь темная сила, живущая в медальоне, не сможет помешать ему отдавать всю нужную тебе энергию. Ты ведь осведомлена лишь о некоторых его способностях. Он может утешать, дарить тепло не только тебе, но и другому человеку, даже исцелять по твоей просьбе. Ну и, конечно, ограждать тебя непробиваемой защитой. И все это возможно, только если добро в тебе не затмит тьма, посеянная в твоей душе твоим отцом. Если так произойдет, тьма, обитающая в медальоне, откликнется на тьму в твоей душе, и медальон станет бесполезным. А если тьма заполнит твою душу так сильно, что даже частички доброты и света в ней не останется, медальон навсегда утратит свою чудесную силу. Останется жива в нем лишь часть души твоего отца, и она будет держать тебя в подчинении, сделав своей слугой. Очень надеюсь, что ты будешь всегда об этом помнить, и не допустишь столь ужасного исхода. Слова волшебницы так шокировали Марго, что она пообещала себе не поддаваться тьме больше. А едва ужас чуть притупился, она спросила в нетерпении: - Так какие же способности медальона мне неизвестны? - Он может быть проводником, находить путь к тому, что тебе дорого, если ты этого сильно захочешь - как только что нашел меня и Пламеня. Еще он позволяет тебе видеть вещие сны, показывая те события, которые произойдут в скором будущем. Ты ведь уже видела нечто, что сбылось? Марго, вспомнив о сне про особняк Малфоев, неуверенно кивнула головой. - Ты можешь не верить, но даже мне неизвестно, чем еще тебя может удивить медальон. Только тебе позволено проникнуть во все его тайны. - Хорошо,- протянула Марго неуверенно,- у меня есть еще один вопрос, но, возможно, ты не сможешь на него ответить. Когда я переживаю очень глубокое чувство вины, я начинаю испытывать боль по своей воле. Отчего так происходит? Сила, карающая меня, идет от медальона, или от меня самой? - Она идет от части души твоего отца, заключенной в медальоне,- отозвалась Предшественница очень серьезно,- своим желанием освободиться от вины через боль ты пробуждаешь ее, и она пытает тебя до тех пор, пока боль не превысит вину. Этого можно избежать, только сняв медальон вовремя. - Вот как...,- произнесла девушка, думая с облегчением о том, что тьма, мучившая ее, вовсе не была ее собственной.- Я рада, что узнала об этом. Но... мама мне рассказывала, что ты сотворила медальон, чтобы помочь мне в борьбе с Волан-де-Мортом. А ведь я совершенно не представляю, как могу его побороть. -Только сплотившись с теми, кто ему противостоит,- отозвалась Предшественница,- найди способ присоединиться к ним, и помогай им во всем. Марго кивнула. И, вспомнив еще один вопрос, не связанный с медальоном, но очень волнующий ее, произнесла неторопливо: - Ты сказала, что мне нельзя допустить, чтобы тьма во мне разрослась. В детстве этого не произошло только потому, что рядом со мной оказался маленький мальчик. С ним я чувствовала себя счастливой, а когда поняла, что мы больше не увидимся, очень долго страдала. Но когда тьма совсем недавно меня чуть не поглотила, этот же мальчик, ставший юношей, не смог мне помочь. Ты можешь объяснить все это? Почему лишь он один может меня утешить? Почему между нами появилась эта связь? Он говорил, что тоже привязан ко мне... Улыбнувшись, Предшественница поднятой ладонью показала Марго, что уже все поняла. - Я чувствую, что ваши души родственны,- отозвалась она, пронизывая девушку внимательным взглядом,- к тому же, ты встретила его именно тогда, когда отчаянно нуждалась в дорогом человеке. В том, кто мог беззастенчиво радоваться, и не напомнил бы тебе о пережитых страданиях. Поэтому тебе было с ним хорошо, и ты долго переживала, что не можешь быть с ним снова. А то, что он не смог тебя утешить не так давно... Наверное, он почувствовал, что не в силах бороться с тьмой, и отказался от пустой борьбы, чтобы не причинять боль и себе, и тебе. То, что вы очень близки, доказывает, что вам снился один и тот же сон, этому не помешала даже ваша ссора. Марго понимающе кивнула, думая о Драко даже с еще большей теплотой, чем ранее. - Мне уже пора,- произнесла Предшественница неожиданно, положив ладонь на холку Пламеня, что весь подобрался, словно почуяв угрозу,- тебе предстоит нелегкая задача. В случае крайней нужды ты сможешь попасть на эту поляну еще раз, попросив медальон показать тебе дорогу. Удачи тебе, Марго. Марго даже не успела сказать прощальные слова, как поляну снова залил яркий, слепящий, свет. А когда он угас, поляна снова была пуста. И если бы не необычайно четко звучащий в ее сознании голос Предшественницы, Марго даже могла бы подумать, что ни Пламеня, ни его спутницы на поляне не было. Что ж, пора возвращаться в замок, ведь ее мать еще не способна позаботиться о себе сама... ... Незаметно для Марго, пролетели еще два дня, и она, с радостью большей, чем могла ожидать от себя, вновь переместилась в особняк. Оповестив отца о том, что Мэри уже свободно передвигается по комнате, а боль в голове почти ее не мучает, Марго только собралась навестить Сэнди. Но, спустившись по лестнице на первый этаж, увидела входящего в особняк Драко. Он посмотрел на нее с удивлением; Марго же, непроизвольно взвизгнув от радости, подлетела к нему, горячо обняв. И обрадовалась еще больше, когда почувствовала его ответные объятия. - Марго...,- прошептал он таким тоном, что все ее тело пробрала сладкая дрожь,- как же я рад, что ты рядом... Он внезапно отстранился, держа Марго за руки, и, внимательно изучив ее лицо, довольно улыбнулся. - Ты снова прежняя,- произнес он,- как же я надеялся на это.... И счастлив, что мои надежды сбылись. - Я тоже рада этому,- отозвалась Марго с громадной теплотой в голосе, чувствуя ликование в душе оттого, что ее самое большое желание за последнюю неделю так внезапно сбылось,- я хотела увидеться с тобой еще три дня назад, но в особняке тебя не было. - Можем поговорить сейчас, но только я сперва отчитаюсь Темному Лорду,- произнес Драко, чуть пригасив улыбку,- минут десять мне хватит. Подождешь меня в своей комнате? Марго с энтузиазмом кивнула. И подумала, что за десять минут как раз успеет навестить брата... Волшебница так спешила в свою комнату, что, едва выйдя из камеры брата, что выглядел немного лучше прежнего, переместилась в свою комнату, боясь опоздать. Но тут же поняла, что у нее есть время в запасе, и парой взмахов волшебной палочки убрала скопившуюся за неделю пыль, потом зажгла огонь в камине. А когда присела на кровать, решив, что ожидание может затянуться, дверь открылась, и в комнату вошел Драко. - Теперь нашей беседе ничто не помешает,- произнес он полным довольства тоном, присев на кровать Марго рядом с ней,- Темный Лорд разрешил мне отдыхать до завтрашнего утра. Хотя, если ты торопишься... Подумав, что эта радостная встреча может оборваться так внезапно, Марго порывистым движением схватила ладонь Драко, сжав в своей руке. И полным мольбы взглядом посмотрела ему в глаза. Он же, тепло улыбнувшись, нежными пальцами провел по щеке Марго, заставив ее сердце учащенно забиться. - Я так скучала по тебе,- прошептала она, поразившись тому, что ее голос внезапно задрожал,- не знаю, что бы я делала, если бы не встретила тебя сегодня. Я хотела остаться в твоей комнате, дожидаясь твоего появления... Хоть и понимала, что ты можешь отсутствовать всю ночь, а утром я обязана вернуться к матери... - Я тоже скучал,- произнес он тихо, с горечью в голосе,- тоска моя была окрашена тревогой за тебя - ведь неоткуда мне было узнать, где ты, и что с тобой. Но теперь я спокоен - одно лишь твое лицо говорит, что ты в порядке. Больше мне ничего не нужно. - Мы с мамой живем уже неделю в Хогвартсе,- произнесла Марго,- она с каждым днем чувствует себя все лучше, а я помогаю ей оправиться, ведь пока она еще не может заботиться о себе сама. Когда она выздоровеет полностью, мы вернемся в особняк. А пока этого не произошло, я отчитываюсь отцу каждый третий день, и заодно навещаю брата. - Ты теперь говоришь о нем гораздо мягче,- заметил Драко,- что произошло между вами? - Скорее между ним, и мамой,- отозвалась Марго,- своей заботой и любовью к Сэнди маме удалось смягчить его. Я увидела, что он способен сочувствовать, и теперь не могу его ненавидеть так, как раньше. Я пообещала, что буду сообщать ему, как себя чувствует мама, ведь мои визиты - единственная радость для него сейчас. Драко улыбнулся так радостно, словно она сказала, что простила брата. И внезапно для Марго порывисто ее обнял, прижав к себе так крепко, что она почувствовала, как бьется совсем рядом его сердце. Оно стучало в том же ритме, что и ее сердце, и внезапно Марго захотела, чтобы эти объятия длились и длились. Но Драко, все же, отстранился, посмотрел прямо в ее глаза... - Ты мне стала очень дорога, Марго,- прошептал он проникновенным тоном, и Марго внезапно ощутила, как ее лицо пылает,- так дорога, что и не высказать. И я могу выразить величину моих чувств к тебе только одним способом... Снова обняв ее, Драко поцеловал девушку в губы, чего она совершенно не ждала, и что ввело ее в ступор. Но тот жар в груди, что внезапно разгорелся с небывалой силой, оживил ее, и Марго смогла ответить на поцелуй юноши. Вначале медленный и глубокий, он вдруг стал страстным и порывистым, Драко прижал девушку к себе сильнее прежнего, двумя руками медленно проведя по ее спине от поясницы к шее, слегка задрав при этом мантию... Марго обвила его шею руками, чувствуя, что эти ласковые руки ей не хочется отводить, желая, чтобы они ласкали ее еще и еще.... И когда они опустились по ее спине, и легли на ягодицы, мягко сжав их, издала некий полустон, не прерывая поцелуя. И, чувствуя, как Драко вместе с ней опускается на кровать, даже обрадовалась этому, подумав, что с ним она готова лишиться невинности прямо сейчас. И когда поцелуй прервался, а руки Драко нежно сжали ее груди, начиная ласкать, вся выгнулась от удовольствия, не в силах сдержать новые стоны. Она даже закрыла глаза в неге, и, чувствуя, как усиливается владеющее ею желание, ждала, что Драко вот-вот начнет ее раздевать, чтобы убрать мешающую ему одежду... Но внезапно, когда руки, скользнув по ее животу, вдруг перестали ее ласкать, Марго услышала полные боли слова: - Нет, я так не могу. Открыв глаза, Марго увидела, что Драко смотрит на нее так, словно ждет от нее проклятий и обвинений в попытке изнасилования. - Что не можешь?- спросила Марго недоумевающе.- Ты ласкал меня так, что я поняла - ты меня страстно желаешь. Я тоже хочу быть с тобой близка. Так что же тебе мешает? - Я не имею права покушаться на твою невинность сейчас,- отозвался Драко, поднявшись на ноги,- мой рассудок от долгожданной близости с тобой помутился, и я перестал себя контролировать. А вдруг ты после единения со мной пожалеешь об этом? И, конечно, виноват буду я, ведь именно мои ласки пробудили в тебе желание... После такого наши отношения уже никогда не будут прежними... Марго смотрела на его полное боли лицо, и внезапно поняла, что Драко имеет в виду. Похоже, несмотря на свою эгоистичность и презрение ко всем, он все-таки оказался порядочным волшебником - из тех, кто не торопит события, и не стремится лишить девушку невинности после первого же поцелуя... Присев на кровати, Марго произнесла, чувствуя, как уменьшается желание, владеющее ею: - Я рада, что ты так думаешь. Хорошо, что ты остановился вовремя. Я сама бы так не смогла. Но против твоих поцелуев я ничего не имею. Драко, чье лицо выражало уже не боль, а нежность, присел на кровать рядом с Марго, снова ее обнял, слившись с ней в поцелуе.... Этот поцелуй был так долог, что волшебница, оторвавшись от юноши, уже не представляла свою жизнь без Драко. И увидела отражение своих чувств в его глазах - выражение безграничного счастья и любви. - Как бы я хотел быть с тобой все время,- прошептал Драко, ласково проведя ладонью по щеке девушки,- но это невозможно - нам не позволено распоряжаться своим временем так, как мы пожелаем. Сейчас уже ночь, а с утра нам нужно будет вложить максимум сил... Марго легко прикоснулась пальцами к его губам, в безмолвной просьбе помолчать. - Я буду ждать тебя в своей комнате через три дня,- прошептала она,- у нас будет полчаса, ровно до полуночи. А сейчас мне пора идти. Драко с явным сожалением кивнул. И, снова ее обнял, слившись с девушкой в медленном и глубоком поцелуе. - Увидимся, Марго,- прошептал он, едва отстранился от волшебницы,- я буду считать часы до нашей следующей встречи. Марго, мягко улыбнувшись, встала, и, посмотрев на Драко в последний раз, переместилась в Хогвартс. А душа волшебницы ликовала от того, что ее чувства оказались взаимны... ... Следующим утром Марго встала на диво бодрой и радостной. Мэри, что с самого утра решила прогуляться возле Запретного Леса, и шла по его кромке под руку с дочерью (Марго переместила маму, зная, что она сама не спустится по ступенькам с третьего этажа), спросила в какой-то момент, выдернув Марго из ее сладких грез: - Ты сегодня совершенно другая, дочка. Словно с тобой произошло что-то очень радостное. Марго, даже не думая промолчать, с воодушевлением рассказала о вчерашней встрече с Драко. - Похоже, он порядочный волшебник,- улыбнулась Мэри, когда Марго замолчала,- а кто его родители? - Ты их знаешь. Люциус и Нарцисса Малфой. - Да, я их помню. А Нарцисса когда-то очень меня выручала. Не думала, что среди Пожирателей смерти есть достойные люди. И очень рада тому, что у тебя появился дорогой человек. Как только поправлюсь, выражу Драко свою благодарность за то, что он заботится о тебе. Теперь ты будешь мчаться в особняк, и жалеть, что встреча не возможна каждый день. Марго, лукаво улыбнувшись, кивнула. - Да я и этому рада. Не зря же Предшественница сказала, что наши с Драко души родственны. Волшебницы помолчали, неторопливым шагом идя мимо леса. В какой-то момент Мэри, глубоко вдохнув полной грудью свежий воздух, произнесла с радостной улыбкой: - Как же хорошо снова гулять! Физически я почти восстановилась. И если бы воспоминания опять вернулись ко мне, то вскоре поправилась бы полностью. - А какие воспоминания вернулись к тебе сегодня ночью?- спросила Марго. - О том, как ты впервые назвала меня "мамой",- отозвалась Мэри ласково,- и еще вспомнила встречу с Сэнди, которая пролетела очень быстро. Но впереди еще много воспоминаний, покрытых мраком. Если бы они возвращались ко мне быстрее... Она не договорила, остановившись. Вдруг голову пронзила резкая боль, отчего Мэри выдернула ладонь из руки дочери, и, сжав виски ладонями, с силой зажмурилась. А перед ее внутренним взором начали проноситься воспоминания с участием Сэнди. Мэри видела себя, пишущую письмо с отказом прийти на четвертый день рождения сына, затем - как стоит у закрытой двери в комнату Сэнди; слышала его слова, ужасающие ее, говорящие о ненависти и ей, и маленькой Марго. Видела, как снесла дверь в ярости от этих ужасных слов, чувствовала свое желание навредить сыну, и видела его решимость не подпускать ее к себе. Вспомнила, что так и не смогла тогда убедить его смилостивиться, и ей пришлось уйти, пообещав больше не приходить. А сразу после наблюдать припадок дочери, произошедший по неведомым причинам. И только когда Мэри увидела, как перемещается в особняк с дочерью на руках, не получив помощи от целителей, она поняла, что снова смотрит на уже взрослую Марго, а вокруг них деревья Запретного леса. - Теперь я понимаю, за что Сэнди возненавидел меня,- произнесла Мэри тихо, не глядя на встревоженную дочь,- он ведь виделся со мной очень редко, но пока я могла приходить к нему на день рождения, прощал мне малое внимание к нему. Но когда я не пришла на его четырехлетие, он решил, что я его не люблю, и уже не слушал мои извинения, не желая ни говорить со мной, ни видеть меня. Мой бедный сынок... Она в горечи, заполнившей всю ее душу, закрыла лицо руками, опускаясь на траву. И почти не чувствовала утешающие объятия Марго. - Пусть вы и расстались много лет назад,- прошептала ее дочь,- но сейчас ты знаешь, где его найти, и можешь с ним поговорить. Я сама видела подтверждение тому, что Сэнди любит тебя, как в детстве, и при каждой встрече со мной он надеется, что сможет вскоре увидеть тебя. От этих слов горечь в душе волшебницы стала меньше; Мэри, найдя в себе силы подняться на ноги, произнесла устало: - Это воспоминание мне принять будет тяжелее, чем прочие, с жестокостью Волан-де-Морта. Я хочу с ним свыкнуться в комнате, в одиночестве. Перемести меня туда. С жалостью глядя на мать, крайне удрученную и подавленную, Марго взяла ее за руку, переместившись в ее комнату. И сразу после переместилась к себе, оставив мать одну. А Мэри растянулась на кровати, в надежде, что сможет в одиночестве и спокойствии смириться с воспоминанием о причине ненависти сына к ней. Но едва в ее душе горечь сошла на нет, новые воспоминания, торопя друг друга, начали проплывать в ее сознании. Волшебница видела свои бесплодные попытки помочь Марго прийти в себя после приступа, причину которого она так и не выяснила; видела, как ее дочь сильно изменилась, перестав смеяться и даже разговаривать. Видела строчки из писем Нарциссы, говорящие о том, что ненависть Сэнди распространилась и на его приемную мать с маленьким Драко... А когда она вспомнила, что Сэнди сбежал, и его так и не нашли, в отчаянии расплакалась - так тяжелы были эти воспоминания. Ее первенец, с которым она так мало была вместе, пропал, перед этим сказав, что будет мстить и ей, и не повинной в его бедах сестренке; а ее любимая дочурка в это же время страдала несколько месяцев, а она никак не могла ей помочь. Какая же она мать после всего этого? Она оказалась бессильна помочь своим детям в то время, когда они в ней очень нуждались, и теперь понимала, что Сэнди был прав, напоив ее зельем Паралича из чувства мести. Как же она сможет жить дальше, зная эту горькую правду? Как сможет посмотреть в глаза своему исстрадавшемуся сыну? Как бы она ни пыталась доказать ему сейчас, что любит его, и любила всегда, он ей просто не поверит... От этих ужасных мыслей ныло сердце, а в душе словно распространился мрак. Мэри не могла ему сопротивляться, понимая, что слаба и бессильна что-то сделать сейчас. Все-таки она зря попросила Марго оставить ее.... Даже одного присутствия дочери хватило бы ей, чтобы начать бороться... Едва Мэри завершила эту мысль, как почувствовала, что тьму в душе разогнал ослепительный свет. Неизвестно откуда идущее тепло согрело все ее существо, а в сознании, вместо мрачных воспоминаний, вдруг возник восхищающий своим великолепием образ Златогривого единорога, гордо вскинувшего голову. Единорог призывно заржал, и вдруг рядом с ним появилась улыбающаяся женщина. Ее лицо было очень знакомо Мэри... Внезапно волшебница поняла, что видит очень серьезное лицо дочери, что склонилась над ней, сжимая в руках медальон, от которого расходились переливающиеся лучи, подобные солнечным. Вот сияние угасло, и девушка спросила с тревогой в голосе: - Ты в порядке, мама? Я встревожилась, ведь ты не отзывалась на мои призывы к тебе, и решила помочь тебе силой медальона. У меня получилось? Все еще чувствуя наполняющее душу упоительное тепло, Мэри улыбнулась, кивнув. - Да, горечь в моей душе сменилась на тепло. Я увидела вновь Пламеня и его спутницу, и их образы привели меня в себя. Она присела на кровати, и порывисто обняла Марго. - Я была такой плохой матерью и тебе, и твоему брату,- кающееся прошептала она дочери,- Не удивляюсь, что он решил убежать прочь от меня, чтобы никогда больше не видеть. Даже странно, что ты еще со мной, и не пылаешь ко мне ненавистью, как Сэнди. Она почувствовала, как Марго отстранилась от нее, неверяще глядя ей в глаза. - Ну что ты, мама!- воскликнула она,- за что мне тебя ненавидеть? Неужели ты себя винишь в том, как мне было плохо после припадка несколько месяцев подряд? Ведь это сила Волан-де-Морта в медальоне меня карала тогда, из-за моего желания избавиться от вины. Ты тут совершенно ни при чем. Ты не могла знать, что это часть его души на меня так влияет, а я думала, что тьма живет во мне самой... Да и как я могла бросить тебя, когда очень тебя любила? Так же, как люблю сейчас... Мэри снова обняла дочь, думая о том, что Марго права. Значит, ее вина не так тяжела. Нужно лишь дождаться встречи с сыном, чтобы понять, как он относится к ней... - Я зря думала справиться с воспоминаниями в одиночку,- сказала Мэри, размыкая объятия,- если бы не ты, я бы еще долго бездействовала в бессилии. Если я опять скажу тебе, что хочу остаться одна - не слушай меня. Только с твоей помощью я смогу принять все воспоминания, и выдержать их тяжесть. Она увидела, как Марго кивнула. А потом новые воспоминания завладели ее сознанием, и теперь ей предстояло справиться с ними... ... Марго сидела рядом с матерью, как и два дня до этого. Подходил к концу очередной день борьбы Мэри с воспоминаниями, и сегодня Марго предстояло вновь попасть вечером в особняк. Отчитаться отцу, навестить брата, и, наконец-то, встретиться с Драко. Именно эта грядущая встреча с юношей грела душу Марго, и помогала ей поддерживать маму изо всех сил, когда она не справлялась с тяжестью воспоминаний. Так случилось, когда мама позавчера вспомнила, как ей пришлось разлучить дочь и Драко ради своей и Марго безопасности; потом, уже вчера - когда Мэри увидела воспоминание о вынужденном расставании с семьей Мейндженов, из-за силы Марго, пугающей Мэгги. А последним тяжелым воспоминанием, всплывшем только сегодня, был ужин с Брионом, и его уход после обвинений Марго в сторону Мэри. Марго видела, как ранят все эти тяжелые воспоминания маму; что она почти не может бороться с их чернотой, и только ее присутствие помогает матери не пасть духом совсем. Марго знала, что еще многие плохие воспоминания маме только предстоит вспомнить, и ее сердце сжималось от боли и тревоги за мать. Она так хотела поделиться наболевшем с Драко... Так хотела, чтобы он утешил ее так же, как она утешала маму все эти дни... И едва скрывала свое нетерпение от матери, слушая ее слова о новых открывшихся ей воспоминаниях. К счастью Мэри, они были радостными, и, в основном, там Марго показывала новые чары, или вместе с Мэри праздновала очередной день рождения, а иногда просто гуляла в лесу. Все эти воспоминания успокоили Мэри, и она, немного погуляв с дочерью около Запретного леса, легла спать. Было почти одиннадцать, и Марго, решив переместиться в особняк пораньше, через десять минут уже шагала к камере брата, в сопровождении тюремщика. Едва дверь камеры открылась, Марго увидела, как Сэнди жадно на нее смотрит, и поняла, что он ждал встречи с ней так же, как она сама ждала встречи с Драко. Поэтому девушка рассказала о переживаниях матери как можно деликатнее, чтобы не расстраивать и без того удрученного своим подлым поступком брата. Но все равно Сэнди мрачнел все больше, а, когда Марго замолчала, порывисто отвернулся, и теперь девушка могла видеть только его спину. - Я больше не могу слышать, насколько маме тяжело сейчас,- произнес он с плохо скрываемым гневом в голосе,- слышать, как ты помогаешь ей, в то время, как я не могу даже ненадолго с ней встретиться... Я знаю, что именно мама скоро вспомнит, и жалею, что прошлое не исправить. Я больше не буду настаивать, чтобы ты меня навещала. Лучше уж буду тешить себя надеждой на то, что когда мама поправится, она не изменит отношения ко мне. Вопреки ожиданию, Марго не почувствовала облегчения. - Мне жаль, что я не могу тебе помочь,- произнесла она тихо,- и не буду с тобой спорить. Надеюсь, ты скоро будешь свободен, и сможешь встретиться с мамой. Она вышла из камеры брата, понимая, что эта встреча еще больше ее опечалила. Желание брата игнорировать реальность пугало ее, и вполне могло быть предзнаменованием его возвращению на тропу ненависти к матери и ей. Но Марго понимала, что ничего не может сделать, и ей нужно просто смириться. Взбодрившись от одной только мысли, что встреча с Драко прибавит ей сил, Марго дошла до Зала Собраний. Войдя туда, она увидела, что отец уже говорит с кем-то - это была темноволосая волшебница, которая беседовала с Драко в коридоре, когда он ее не узнал. Но Марго даже не успела решить, не лучше ли подождать за дверью - женщина коротко поклонилась Волан-де-Морту, и, пройдя мимо Марго, вышла из зала. - Чем ты порадуешь меня?- спросил Волан-де-Морт, увидев девушку,- Мэри чувствует себя лучше? Она вспомнила все то, что забыла, о своем прошлом? - Пока нет,- отозвалась девушка,- только то, что происходило до нашего с ней уединения в доме, огражденном защитой. Вспоминать многое из ее прошлого маме очень тяжело, и иногда только моя помощь не дает ей опустить руки. Темный Лорд одобрительно хмыкнул. - И все же, она хотя бы не сопротивляется воспоминаниям, и они возвращаются к Мэри быстрее, чем раньше,- произнес он холодно,- если так пойдет и дальше, она вспомнит все даже раньше, чем пройдет последний день августа. - А что насчет Сэнди?- спросила Марго внезапно для себя,- ты отпустишь его не раньше, чем мама полностью оправится? - Не раньше,- отрезал маг,- а что ты вдруг начала им интересоваться? Ведь именно ты хотела его убить месяц назад. Неужели только из-за заботы о матери? - Она страдала достаточно, а мысль о том, что ее сын больше не в темницах, порадует маму,- бросила Марго мрачно,- и у нее появится больше сил для борьбы с мрачными воспоминаниями. - На уступки я не пойду,- заявил Волан-де-Морт жестко,- лучше потрать время на помощь матери, чем на попытки меня переубедить. Пронзив отца полным ненависти взглядом, Марго вышла из зала, направляясь к своей комнате. Она невольно понадеялась, что Драко уже там, но, войдя, поняла, что, наверное, он еще занят. Что ж, у нее есть сорок минут, чтобы дождаться его. И даже, если встреча будет всего пятиминутной, ей этого хватит... Думая так, Марго решила взять с собой запасную одежду - для матери, и для себя. Потом, подумав, захватила книгу с неизученными чарами, чтобы не только гулять в лесу, пока мама отдыхает, но и заниматься. Она беспрестанно смотрела то часы, то на дверь. Но стрелки ползли еле-еле, словно заколдованные, а дверь оставалась закрытой. Без пятнадцати двенадцать Марго почувствовала легкую тревогу, которая за пять минут до полуночи переросла в панику. А вдруг он провалил задание, и Волан-де-Морт посадил Драко в темницы? А вдруг его взяли в плен, и она его больше не увидит? Марго думала об этом, пока не спохватилась, что уже полночь. Подумав, что Драко может быть в своей комнате, девушка решительно переместилась туда. Но там было пусто. Что ж, придется ей возвращаться, не увидев Драко... Марго почувствовала боль от этой мысли - ведь она так многого ждала от этой встречи! Но знала, что не может оставаться дольше, ведь Волан-де-Морт, если узнает, что она не в Хогвартсе, может ее наказать. И тогда ее мать не сможет бороться с воспоминаниями одна... Превозмогая желание остаться в особняке, которое стало очень сильным, Марго крутнулась на месте, чувствуя, как текут из глаз горячие слезы... ... И снова медленно проходили часы, складываясь в дни. Не получив поддержки от Драко, Марго теперь рассчитывала на помощь медальона больше, чем раньше. И не только из-за мамы - ведь 18 августа все ее воспоминания были счастливыми или нейтральными, а последним стало воспоминание о разрешении Марго пойти к особняку Малфоев. Больше из-за себя самой. Похоже, она такие большие надежды возложила на встречу с Драко, что теперь ее разочарование было очень велико. И словно душа стала уязвимее, оттого Марго приводили в себя лишь упоительные волны тепла от медальона. Она понимала, что не должна так полагаться на медальон, но ничего не могла с собой поделать. А маме она не стала рассказывать о своих огорчениях, а сама Мэри, похоже, не замечала, что с Марго что-то творится. Но настоящие трудности возникли, когда Мэри начала вспоминать все пережитое в особняке. Сначала - предательство Снегга, потом - истязания от Волан-де-Морта, и его угрозы в сторону Марго, если она вздумает ему перечить, и защищать Мэри от его произвола. Марго видела, что от этих мрачных воспоминаний мама становится как неживая, и лишь сила медальона может привести ее в себя. Оттого два дня для Марго растянулись в вечность, и, когда ее мама отошла от воспоминаний о заключении Марго в темницы за проваленное задание, и смогла уснуть вечером 20 августа, девушка едва вспомнила, что должна сегодня отчитаться отцу. А следующей в голову пришла полная безумной надежды мысль о встрече с Драко - ведь ему известно, что она появляется в особняке каждый третий день, с одиннадцати вечера до полуночи. Конечно, они не договаривались о встрече, но это теперь не обязательно... Поддерживая себя этой ободряющей мыслью, Марго переместилась в особняк. Отчет отцу не занял много времени, и, так как Сэнди сам настоял, чтобы она к нему больше не приходила, Марго поспешила в свою комнату. Она ощущала ликование, что не померкло даже при виде пустой комнаты. Сегодня она точно увидит Драко. Он скажет, что в прошлый раз просто поздно освободился, и они наверстают упущенное сегодня... Проходили минуты, а Марго продолжала грезить, уже не смотря на часы, или дверь. Она рисовала в своем сознании полные счастья картины воссоединения с Драко, его нежные поцелуи, ласковые объятия... И слова к ней, полные заботы и любви. Но когда она посмотрела на часы, и увидела, что уже семь минут первого, горечь заполнила ее душу, достав до горла, и порождая слезы. Но Марго не могла и сегодня так просто сдаться - она решительно переместилась в комнату Драко, и, сделав себя невидимой, села на его кровать, готовая ждать юношу до утра. С ним все хорошо, он скоро придет, и тогда она успокоится. А уже после этой встречи она выспится... Шло время, проходили минуты, складываясь в часы. Марго было неуютно в этой неухоженной комнате, и мысли о том, что Драко в опасности, что, возможно, она его больше не увидит, не раз посетили ее за эту бесконечную, томительную, ночь. Из-за них она в какой-то момент принялась метаться из угла в угол, не зная, на что решиться. Ей очень хотелось пойти прямо к Волан-де-Морту, спросить у него, в порядке ли Драко, но ее останавливало опасение, что так отец узнает о ее связи с юношей, и впоследствии может навредить Драко за ее ошибки. Этого Марго допустить не могла. Поэтому она все мерила комнату беспокойными шагами, волнуясь все больше и больше. Но еще одна страшная мысль посетила Марго, когда небо за окном начало светлеть. Может, Драко не так хорош, как она думала? Может, он вовсе ею не дорожит? Может, у него появилось новое развлечение, поэтому он не ночует в своей комнате? А она тратит свое время, когда могла бы отдыхать! Гнев от этих мыслей перевесил горечь; Марго, отменив чары невидимости, решительно крутнулась, перемещаясь в Хогвартс. И там, в своей комнате, она безмолвно поклялась себе, что забудет о Драко, и больше не будет искать встречи с ним... Следующий день Марго помнила смутно. Она позволила себе поспать всего полтора часа, и оттого все происходящее словно обволакивал туман. Она едва сосредотачивалась на словах матери, и, когда Мэри спросила, что с ней, сказала, что ее мучила бессонница всю ночь. - Так иди, поспи,- удивил ее совет Мэри,- я и сама справлюсь. Ты мне итак очень сильно помогла. Марго, кивнув, ушла в свою комнату. И там, едва упав в кровать, тут же забылась сном... ... Когда Марго, проснувшись, посмотрела за окно, уже был вечер. Она поспешила в комнату матери, боясь, что мама без ее помощи не справляется с плохими воспоминаниями... Но когда увидела мать, то даже удивилась той серьезности и решительности, что читалась в каждой черточке ее лица. - Я вспомнила день, когда Сэнди вернулся,- произнесла Мэри твердым тоном,- вспомнила, что он замыслил сделать с тобой, вспомнила его желание видеть мои страдания... И твои мучения от мыслей о подлости и жестокости брата. Я могла закрыть глаза на его угрозы в мой адрес, но его подлые попытки обесчестить тебя простить не могу. Он недостоин моей любви, я ее уже не чувствую. Потрясенно глядя на мать, Марго произнесла тихо: - Значит, ты больше не хочешь о нем заботиться? Не хочешь, чтобы он вышел из темниц? - Заботиться о нем?- переспросила Мэри презрительно,- с чего бы? Что он сделал для тебя, или меня? Только вредил, и угрожал. А когда раскаялся, было уже поздно. Ты - единственная, о ком я хочу заботиться. Довольно ты страдала из-за меня. Сегодня же возвращаемся в особняк. Я знаю, ты хочешь быть там, а не здесь. - Сегодня?- переспросила Марго непонимающе,- ты уже все вспомнила? Мэри кивнула. - Да. Воспоминания нахлынули разом, а последним стало воспоминание о начале нового приступа. Больше нам в Хогвартсе делать нечего. Я уже попрощалась с Дамблдором. Можем перемещаться. Марго, сумев придти в себя, кивнула. И, взяв маму за руку, представила Зал Собраний, понадеявшись, что Волан-де-Морт там...