Медальон Златогривого Единорога

Волан-де-Морт сидел в Зале Собраний, в своем кресле у огня. Он только что выслушал очередной доклад Марго о ее работе в Министерстве. Ее еще никто не начал подозревать, и свое задание она выполняла хорошо для семнадцатилетней девчонки. И все же... маг невольно заметил, что она ведет себя даже осторожнее, чем следует, и не рискует там, где Мэри бы рискнула, не задумываясь. Да и все поручения Марго выполняются дольше, чем выполняла их Мэри в свое время. Все-таки, его дочь была права, говоря, что эта работа может оказаться для нее очень сложной. Так и есть. И теперь он должен решить, оставить ли Марго справляться с этим поручением и дальше, или вернуть к нему Мэри. А о ее состоянии хорошо осведомлен лишь Снегг. Он едва успел подумать о том, что нужно позвать Северуса, как в комнате появился Нотт. Он доложил об успехе в выполнении своего поручения, и Волан-де-Морт приказал ему позвать Снегга. А пока он ждал Пожирателя, вспоминал, какой увидел Мэри три дня назад. Она лежала в кровати, даже не пытаясь сесть; выглядела бледной, утомленной, и зря тратила те немногие силы, которые у нее были, чтобы убедить его облегчить участь своего сына. А ведь уже месяц прошел с того дня, как она чуть не умерла от приступа. Мысль о том, что Мэри все это время провела в бездействии, не подчиняясь ему, и даже не в силах его ублажать по ночам, приводила Волан-де-Морта в ярость. И если Марго временно заменила ее на работе в Министерстве, то в постели ее никто заменить не мог. Кроме Мэри ни одна волшебница добровольно не позволила бы ему владеть ее телом, да и никто, кроме Мэри, ему не был нужен. И даже прошедшие после его исчезновения годы не убавили ей соблазнительности. Она осталась такой же желанной ему, как и пятнадцать лет назад, хоть сейчас еще больше его ненавидела. Он видел подтверждение этому в ее взгляде 3 дня назад, и невольно догадывался, что это чувство станет еще сильнее, когда она вспомнит все... Едва слышный звук шагов вошедшего в зал прервал мысли Волан-де-Морта. Он повернул голову на этот звук, увидев Снегга. - Вы звали меня, повелитель?- уточнил он, как обычно, ровным и холодным тоном. - Я хочу узнать истинное состояние Мэри. Без прикрас и ложных надежд. Пожиратель помолчал, словно пытался подобрать нужные слова. - Она по-прежнему не встает с кровати. Говорит, что боль в голове не тревожит ее, пока она лежит в постели, но при попытках сесть и встать возвращается, и становится нестерпимой. Помимо меня, ее лечит Марго, силой медальона. Но и ее усилия, и мои пока не приносят должного эффекта. - А ты уверен, что сделал все возможное, чтобы ее вылечить?- спросил Волан-де-Морт с зарождающимся гневом в голосе,- может, ее нездоровое состояние объясняется недостаточным усердием с твоей стороны? Лицо Снегга не изменилось, он словно и не услышал это обвинение, не заметил угрозу в прозвучавшем вопросе. - Могу поклясться, что хочу поднять ее на ноги не меньше вашего, милорд,- отозвался он бесстрастно,- и разочарован тем, что впервые бессилен кому-то помочь. Что мои зелья совершенно не действуют на Мэри. Пристально посмотрев на Пожирателя, Волан-де-Морт помедлил, прежде, чем задать самый главный вопрос: - И когда же, по твоему, Мэри выздоровеет, и сможет выполнять задания, как и другие мои подчиненные? - Боюсь, что Мэри не сможет полностью оправиться от приступа и действия зелья Паралича,- произнес Снегг, к изумлению мага,- даже без влияния на Мэри жаждущего мести сына ее состояние меня очень тревожило. А теперь, когда все стало еще хуже, я почти уверен, что любая моя попытка привести Мэри в себя провалится. Ярость обуяла мага; он стремительно поднялся на ноги, и, не задумываясь, взмахнул волшебной палочкой, направляя в Пожирателя Пыточное проклятье. Тот рухнул на пол, как подкошенный, и долго корчился, крича от боли. А Волан-де-Морт все пытал его, вне себя от мысли, что лишился навсегда своей любовницы и одной из лучших подчиненных. Наконец, ярость чуть притупилась в его душе; отведя волшебную палочку, он дождался, когда Северус поднимется на ноги. И взгляд его выражал неизбывную муку. - Для меня теперь эти пытки - сущая мелочь,- произнес он тихо,- осознание собственной беспомощности и никчемности там, где я всегда был триумфатором, доставляют мне много большие муки, чем телесные страдания. Даже если мое тело будет кровоточить, я приму это спокойно, со знанием того, что такая кара заслуженна. - Тебя мне так карать нужды нет,- произнес Волан-де-Морт, убирая волшебную палочку в складки мантии,- только ты знаешь ответ на вопрос, как вернуть Мэри к нормальной жизни. А она обязана к ней вернуться. Он вложил в последнюю фразу столько власти, словно Мэри была всего лишь марионеткой, а Северус собственноручно ее смастерил. И теперь, когда она сломалась, он один мог ее починить, и должен был сделать это немедля. - У меня есть только один ответ на этот вопрос,- произнес Пожиратель, пристально глядя на мага,- но вы вряд ли согласитесь с тем, что я предложу. Наверняка Дамблдор мог бы помочь Мэри оправиться. Можно спросить совета у него. - Этот старый дурак?- презрительно отозвался Волан-де-Морт, чувствуя разочарование,- что он может сделать, что приведет Мэри в себя? Конечно, его магическая сила много больше твоей, но ведь он не зельевар и не целитель. - Вы хотели, чтобы я отразил истинное состояние Мэри. Сейчас я убежден, что она просто не хочет возвращать потерянные воспоминания. Мне известно, что она догадывается, что ее память хранит много плохого, она даже говорила, что когда память вернется к ней полностью, она наверняка захочет снова забыть многое из своего прошлого. Опасаюсь, что именно это ее желание не дает Мэри доступ к потерянным воспоминаниям. Возможно, она даже думать не хочет обо всем неприятном, что вспомнилось ей. Оттого ее выздоровление так затянулось. - Полагаешь, Мэри сама сопротивляется лечению?- произнес Волан-де-Морт недоумевающе,- и как бы ты и ее дочь ни старались, эффекта не будет, ведь она и не хочет выздороветь? Снегг коротко кивнул. А маг раздумывал над этим, допустив, что Пожиратель может быть прав. - Как же, в таком случае, ей поможет Дамблдор? - Этого я пока не знаю. Но уверен в том, что у него найдется для Мэри подходящий совет, и что он вполне сможет сам ей помочь. Конечно, чтобы проверить это предположение, кто-то должен рассказать ему обо всем, что произошло с Мэри. - Да... возможно, это единственный выход. Хорошо. Можешь идти, Северус. Коротко поклонившись, Снегг вышел из зала. А Волан-де-Морт, невидящим взглядом пронзая огонь в камине, думал о том, что у него появилось еще одно поручение к дочери... ... Марго зашла в свою комнату, чувствуя, что почти обессилела. С каждым днем работа в Министерстве все больше ее тяготила, и, как назло, сегодня один волшебник из тех, что были у нее в подчинении, начал себя подозрительно вести. Это ее нервировало, но она не могла никому об этом рассказать - с Драко она так и не виделась после того разговора у него в комнате, Волан-де-Морту же на что-то жаловаться было чревато наказанием. А ее мама и без тревог о ней почти все время волновалась за Сэнди, да и самочувствие ее не становилось лучше, хоть Марго уже три дня подряд пыталась ей помочь силой медальона. Мама с ней почти не говорила, а ее вопросы о том, мягче ли стало наказание Сэнди, ужасно раздражали девушку. Но она пыталась отвечать, что у нее нет времени, чтобы навещать брата, и спрашивала о самочувствии матери. Мэри бодрилась, каждый раз говоря, что голова болит уже меньше. Но Марго все равно видела истинное положение вещей - при ней мама ни разу не села в кровати, и даже попыток двигаться не предпринимала. Это все означало, что на ее выздоровление уйдет еще много времени, а сколько именно, не говорил даже Снегг. Вчера, когда Марго увидела его у матери, он ответил уклончиво, но общий смысл его слов девушка поняла - восстанавливаться Мэри будет долго. Думая об этом, Марго рухнула в кровать, не утруждая себя переодеванием - настолько устала. Ее глаза уже закрывались, а сознанием почти завладела убаюкивающая дрема, когда девушка различила негромкий скрип открывающейся двери, и тихие шаги вошедшего. С неохотой открыв глаза, Марго увидела Волан-де-Морта, в чьем выражении лица было презрение. - У меня есть к тебе новое поручение,- произнес он, в то время, как волшебница садилась на кровати.- Напишешь Дамблдору письмо, в котором попросишь встречи с ним. - Что?- переспросила Марго, думая, что ослышалась - ее отец хочет связаться со своим врагом через нее?? Что за абсурдное заявление? - Какое слово из сказанного мной тебе не понятно?- поинтересовался Волан-де-Морт посуровевшим тоном,- ты напишешь письмо сейчас же, и отправишь с совой твоей матери. Попроси у Дамблдора совета в лечении Мэри. - Почему у него?- спросила Марго недоумевающе,- и разве Снегг не в силах вылечить мою маму? Вчера он сказал, что... - Он может тешить тебя и Мэри пустыми надеждами, но мне он солгать не смеет,- отрезал маг со злостью в голосе,- по его словам, Мэри не поможет ни одно из его зелий, и даже твой медальон. Он считает, что только совет Дамблдора укажет путь к выздоровлению твоей матери. Липкий ужас наполнил душу Марго; подумав, что стремление Сэнди заставить мать провести всю оставшуюся жизнь в постели увенчалось успехом, она чуть не заплакала от безысходности. Но почему Снегг врал ей? И даже от Мэри утаил правду? - Мне некогда ждать, пока ты свыкнешься со значением моих слов,- заставил ее обратить все внимание на действительность жестко звучащий голос отца,- в письме ты опишешь причину недомогания Мэри, и все, что было сделано, чтобы ее вылечить. И напиши еще, что больше тебе надеяться не на кого. - Я... все поняла,- произнесла Марго тихо, стараясь усмирить бушевавшие внутри нее эмоции,- как только ответ придет, сразу же доложу его содержание. Волан-де-Морт согласно кивнул, выйдя из комнаты. А девушка, достав чистый пергамент, начала излагать на нем все требуемое, попутно радуясь тому, что у нее есть хотя бы этот способ немного облегчить груз тягот, который лег на ее плечи... ... Марго быстрым шагом спустилась по лестнице в подземелья, даже не обратив внимания на то, что вокруг царит сырость и прохлада - она думала лишь о тех гневных словах, что хотела сказать своему ненавистному братцу. Жаль, что полные ярости слова - ее единственное оружие, ведь пытать его волшебница на этот раз не могла... Тюремщик не отклонил просьбу девушки навестить брата, и открыл дверь, ведущую в его темницу. Марго решительно шагнула внутрь, увидев Сэнди впервые за последнюю неделю. Он выглядел таким же истощенным, как и ранее, но на теле его уже не было и следа от былых ран. Юноша сидел, прислонившись спиной к стене камеры; увидев Марго, он пристально посмотрел в ее лицо, словно пытался понять, что его ждет. - Можешь радоваться,- бросила девушка со всем отвращением, что чувствовала к брату,- твой злобный замысел удался - мама не в силах подняться с кровати, и даже мои и Снегга попытки ее вылечить проваливаются. Сэнди, почему-то, горько улыбнулся. - Значит, у тебя есть возможность попытать меня за это,- произнес он тихо,- давай, чего же ты ждешь? Или Волан-де-Морт еще не разрешал тебе истязать меня? - Я не буду тебя пытать, но не поэтому,- отчеканила Марго, изо всех сил сдерживая увеличивающуюся в ее душе ярость,- мама не хочет твоих страданий, и если узнает, что я делала тебе больно, возненавидит меня. Мне интересно только одно - ты доволен? Или тебе мало даже этого, и ты хочешь навредить маме еще сильнее? Опустив голову, Сэнди прошептал: - Нет, уже не хочу. И жалею, что моя месть удалась... Он не договорил - Марго презрительно рассмеялась, подумав, что не слышала более грубой лжи. - Ты больше не обманешь меня,- произнесла она,- ведь сам говорил мне не раз, что хочешь увидеть и мои страдания, и мучения матери. Наверняка сейчас ты думаешь над коварной местью мне? Резко вскинув голову, Сэнди пронзил девушку ненавидящим взглядом. - Ты права,- подтвердил он спокойно,- я действительно хочу заставить тебя страдать, и из всех замыслов выбираю самый низкий и подлый, чтобы твои мучения превысили мои. Но страдания матери я больше видеть не хочу. - Мне не верится, что ты внезапно подобрел к матери,- отрезала Марго,- пользуешься тем, что она не помнит все плохое, связанное с тобой? Ее доброта к тебе была так велика, что мама даже навестила тебя, хоть ей далось это ценой больших усилий. Северус сказал, что, если бы не помощь тюремщика, мама бы не смогла дойти до своей комнаты, а после она все лежала в кровати весь день, даже не пытаясь пошевелиться, из-за... - Замолчи!!- выкрикнул Сэнди так громко, что волшебница осеклась. Она смотрела на его искаженное яростью лицо, на дико выпученные глаза... Он же, тяжело дыша, все пронзал девушку безумным взглядом. Внезапно Марго поняла, что довела брата до белого каления словами о страданиях матери. Неужели он действительно жалеет о своем поступке? Иначе просто бы начал издеваться над ней, как обычно... А Сэнди, лицо которого уже выражало не гнев, а горечь, исказилось так, словно он сдерживал рыдания; порывисто опустив голову, он запустил по-звериному скрюченные пальцы в спутанные и слипшиеся от давно пролитой крови волосы. Глядя, как его тело сотрясает дрожь, слыша тихие, прерывистые, всхлипы, Марго с потрясением осознавала, что ее жестокий, подлый, гнусный брат плачет. Плачет от одного лишь упоминания о страданиях матери, причиной которых стал сам же... Скованная этим шоком, не способная что-то сказать или сделать, девушка просто наблюдала за братом. Вот он перестал дрожать, прекратились всхлипы. Сэнди поднял на нее взгляд, и девушка увидела в нем муку и отчаяние. - Сама не знаешь, какую боль ты мне принесла только что,- произнес он тихо,- я думаю о своей чудовищной вине все время, когда не сплю, и даже радуюсь пыткам, которые заставляют меня хоть ненадолго забыть о моем гнусном поступке. Как бы я хотел покаяться перед матерью, сказать, что сожалею, и желаю, чтобы она поправилась.... Попросить прощения... Хоть и знаю, что простить такое нельзя. А теперь, когда ты сказала, что она не поправится... Мои муки от величины собственной вины стали еще сильнее. - Еще есть последняя надежда,- произнесла Марго, не ощущая былой ненависти к брату - только печаль и горечь,- я написала письмо одному мудрому волшебнику. Если что-то может помочь маме, то только его совет. Девушка увидела в глазах брата искру радости - он даже сумел криво улыбнуться. - Значит, у меня есть надежда на прощение, и прекращение мук совести,- прошептал он еле слышно,- я знаю, что ты сделаешь все для выздоровления матери. Прошу только об одном - дай мне знать, когда эта безумная надежда воплотится в жизнь. Марго поколебалась - очень велико было желание сделать муки брата еще сильнее. Но внезапно она поняла, что вовсе не хочет знать, что он страдает из-за ее жестокости, и сказала негромко: - Хорошо, я сообщу тебе. Закрыв глаза в облегчении столь явном, что Марго даже смутилась от его вида, Сэнди замер на месте, прислонившись макушкой к стене камеры. А девушка, вспомнив, что уже очень поздно, а у нее впереди еще один сложный день, вышла из камеры брата, пытаясь не думать о том, что видела и слышала только что... ... Марго просыпалась, слыша равномерный стук в окно. Сонно оглядевшись, она увидела Герду, что ожидала, когда ее впустят. Подскочив на кровати, девушка метнулась к окну, и, распахнув его, впустила сову в комнату, отвязав от ее лапки туго свернутый пергамент. И, едва заметив, как сова устроилась на спинке кресла, начала читать письмо от Дамблдора: "Здравствуй, Марго. Горестно осознавать, что Мэри постигло такое несчастье, и я остался последней надеждой для нее. Мне необходимо знать во всех подробностях о том, как проявилась ее болезнь, и что именно было сделано для выздоровления Мэри. Буду ждать тебя в Хогвартсе, на закате этого дня". Завершив чтение, волшебница обрадовалась тому, что Дамблдор назначил встречу именно вечером, когда она уже освободится от ежедневной работы в Министерстве. Осталось только доложить о письме отцу, и получить его разрешение на встречу с Дамблдором... Посмотрев на наручные часы, Марго поняла, что до рабочего дня осталось меньше часа. Нужно спешить... К ее радости, Волан-де-Морт был в Зале Собраний, сидел в кресле у ярко горящего огня в камине. Пока девушка докладывала содержание письма, выражение его лица не изменилось, только глаза блеснули в нетерпении. - Можешь встретиться с Дамблдором в указанное им время,- произнес он неторопливо,- и будь осторожна - он не должен узнать, что ты или твоя мать живете в моем особняке, и подчиняетесь мне. Скажи, что смогла связаться со Снеггом, и он каждый день приходит к вам домой с новыми зельями. А зелье паралича попало к ней по ошибке Снегга. Марго кивнула, думая о том, что Дамблдору она лгать уж точно не будет, но при отце сделает вид, что солгать удалось. - Как только узнаешь, способен ли Дамблдор помочь Мэри, немедленно возвращайся, и доложи мне. Все понятно? Волшебница кивнула. - Тогда можешь идти. Марго с явным облегчением вышла из Зала Собраний, очень сильно пожелав, чтобы вечер наступил как можно быстрее. И горячо надеялась, что Дамблдор сможет вылечить ее мать... ...- Итак, теперь я знаю все о том, что переживала Мэри месяц кряду,- подытожил Дамблдор, глядя на Марго, охрипшую от повествований,- и могу сказать точно - еще есть надежда вылечить ее полностью. Девушка, что весь час, сидя в кабинете директора Хогвартса, пыталась поддерживать в душе искорку надежды на помощь мудрого волшебника, вся просияла. - Однако, мне просто необходимо поговорить с Мэри,- продолжил Дамблдор неожиданно посуровевшим тоном,- только она сама может ответить на один очень важный вопрос. - Но ведь... она не может встать с кровати,- произнесла Марго растерянно,- а вы не сумеете навестить ее сами, Волан-де-Морт не допустит вашего появления в его обители... - Я не настаиваю, чтобы ты уговорила Волан-де-Морта пустить меня туда, где он скрывается от всех,- отозвался Дамблдор,- пусть Мэри не может вставать и ходить, ты поможешь ей переместиться в мой кабинет. - Но, профессор...,- запротестовала девушка, возмущенная отсутствием у волшебника сочувствия к состоянию Мэри,- вам же известно, что трансгрессия сама по себе - не увеселительная прогулка. Да и сумей мама попасть к вам... только лежа в кровати она не будет страдать. - Меня не затруднит создать здесь кровать ненадолго,- легко отозвался Дамблдор,- и моя с Мэри беседа будет в должной степени комфортной для нас двоих. - И все же... я причиню матери страдания, а ведь у нее их и без того было много. Неужели нет иного выхода? Подавшись вперед, Дамблдор произнес твердым тоном, глядя пронзительным взглядом в глаза Марго: - Пойми, эта беседа необходима. Ты не знаешь мысли матери, и то, насколько они препятствуют ее выздоровлению. Не знаешь, что именно она переживает в душе, ведь она не рассказывает этого тебе, не желая тревожить или пугать тебя. Поэтому я настаиваю на встрече с ней. И лучше, чтобы встреча эта состоялась сегодня же. Конечно, Мэри придется испытать еще боль, во время перемещения ко мне, но эти страдания вынужденные, и без них не обойтись. Знаю, тяжело видеть мучения дорогого человека, но пусть тебе станет легче от осознания того, что эти страдания станут последними, что испытает твоя мать. Если мои догадки правильны, совсем скоро она пойдет на поправку. Но я должен в этом убедиться, услышать от Мэри ответ на самый главный вопрос. Слыша все это, Марго не могла не признать правоту Дамблдора. И, скрепя сердце, кивнула. - Я рад, что ты меня поняла,- чуть улыбнулся волшебник,- тебе остается только убедить Волан-де-Морта, что Мэри просто необходимо оказаться в Хогвартсе сейчас же. Девушка кивнула вновь, понадеявшись, что это будет легче, чем ей кажется. И мгновенно переместилась прямо в Зал Собраний. Волан-де-Морт, похоже, только вошел - стоял у порога, и с нетерпением спросил: - Какие вести? Дамблдор поможет Мэри оправиться? - Он сказал, что мама может пойти на поправку совсем скоро,- отозвалась Марго, чувствуя, как дыхание перехватывает от сильного волнения - очень уж она страшилась того, что отец не согласится допустить встречу Мэри и Дамблдора.- Но чтобы разрешить один важный вопрос, настоял на встрече с мамой. Она увидела, что Волан-де-Морт не рад такому ответу - подойдя к ней вплотную, он процедил угрожающе: - И что же именно Мэри скажет Дамблдору, что не можешь сказать ты от ее имени? Может, он заподозрил, что она в моем плену, и хочет вызволить ее, прикинувшись непонимающим? - Нет!- воскликнула Марго, придя в ужас от мысли, что отец ее накажет, и тогда мама уж точно не поправится,- клянусь, что он хочет узнать лишь ее истинные мысли. Которые она не говорит даже мне. - Даже если это так,- протянул маг уже не таким гневным тоном,- как именно может произойти эта встреча? - К моей удаче, Дамблдор не предложил переместиться к нам домой. Настаивал, чтобы я переместила маму к нему. И как можно скорее. Волан-де-Морт помолчал, явно раздумывая, как поступить. - Что ж, думаю, вреда от этого не будет,- произнес он,- но если ты и Мэри не вернетесь до утра, я запытаю ее сына до смерти. Так ей и передай, если она предложит тебе сбежать. Марго лишь горестно покачала головой, отозвавшись с печалью в голосе: - Ты совершенно не знаешь мою мать. Сейчас она пылает такой любовью к моему брату, что не захочет покидать особняк, даже если будет знать, что возвращение сюда сулит ей новые страдания. Она не только не предложит мне сбежать, но даже не подумает об этом, я уверена. Волан-де-Морт едко усмехнулся: - Я знал это и без твоих слов. Но решил, что обязан предупредить. Вдруг что-то изменится. И, помедлив, продолжил: - Можешь переместить мать к Дамблдору немедленно. В вашем распоряжении ночь. Если вас двоих не будет до рассвета в особняке, я не только убью Сэнди, но и всеми силами буду искать вас. А когда найду, покараю так сурово, что вы даже не сможете помыслить о новом побеге. Слыша суровый голос Волан-де-Морта, Марго ощутила мурашки ужаса, прошедшие по телу. И, едва сумев кивнуть, вышла из зала, направляясь к комнате матери. Ее мама, конечно же, спокойно спала в кровати. И когда Марго легко прикоснулась к ее плечу, негромко позвав, Мэри неторопливо открыла глаза, посмотрев на нее мутным взглядом. - Как там мой сын?- спросила она, и в ее взгляде отразилась знакомая Марго тревога,- он сильно страдает? Вспомнив рыдания брата, его слова о тяжести вины, Марго решила, что промолчит обо всем этом. - Его все еще держат в темнице, но он выглядит хорошо,- произнесла она ту часть правды, которая не причинила бы Мэри боль,- все, чего он хочет - чтобы ты поправилась. Мэри слабо улыбнулась. - И чтобы это произошло, я тебя перемещу к Дамблдору прямо сейчас,- продолжила Марго,- ты помнишь, кто он? - Конечно. Он мудрый волшебник. Я согласна встретиться с ним. Она протянула руки к Марго, и девушка, откинув одеяло, как можно быстрее надела на маму мантию. А потом, действуя очень бережно, взяла маму на руки, стараясь не смотреть на ее искаженное от боли лицо. И, представив кабинет Дамблдора, крутнулась на месте, перемещаясь... ... Мэри, проснувшись ночью, даже не удивилась словам дочери - ей до смерти надоело быть в своей комнате, и она была согласна попасть куда угодно, только не оставаться здесь. Тем более, в Хогвартс - ведь ей в школе волшебства всегда было спокойнее, чем в других местах. И даже усилившаяся до предела боль в голове во время трансгрессии не сильно ее удручила. А когда она открыла глаза, то поняла, что снова лежит в кровати, а рядом, на стуле, сидит Дамблдор, тепло улыбаясь. Марго же сидела на втором стуле чуть поодаль, не сводя с нее взгляда. - Рад видеть тебя вновь, Мэри,- поприветствовал директор Хогвартса ее так, словно они виделись каждые выходные, и теперь собрались просто поболтать о пустяках,- и, тем более, буду рад помочь тебе. Надеюсь, эта кровать так же удобна, как и твоя собственная? - У вас, профессор, мне будет удобно лежать даже на голом камне,- отозвалась Мэри с теплотой в голосе,- одно лишь ваше присутствие делает мои страдания меньше. Дамблдор, вопреки ее ожиданиям, нахмурился. - Значит, я был недалек от истины, предположив, что твое выздоровление тормозит сама обстановка, в которой ты находишься,- произнес он,- а еще я почти уверен в том, что ты не хочешь вспоминать свое прошлое. Даже не удивившись тому, что старый волшебник оказался столь проницателен, Мэри печально кивнула. - Поначалу, когда я обнаружила, что ничего не помню, сны, отражающие мои воспоминания, радовали меня,- произнесла она тихо,- эти сны вернули мне знание того, что у меня есть дети, и любовь к ним делала мое самочувствие лучше. Но потом я начала запоминать больше событий, связанных с Волан-де-Мортом. Их чернота повергла меня в ужас и отчаяние, а когда я поняла, что не только сама страдала из-за его жестокости, но и невольно обрекла на мучения своих детей, мне стало очень плохо. Я знала, что мною забыты долгие и долгие годы, и когда представила, что все эти годы такие же мрачные, то отчаянно пожелала не вспоминать больше. Конечно, мое желание не могло препятствовать снам... Но запоминать я их стала хуже. А, вместе с этим, поняла, что боль в голове терзает меня еще сильнее, несмотря на усилия Марго и Снегга мне помочь. - Я тебя понимаю,- отозвался Дамблдор,- чем больше человек живет, тем больше у него воспоминаний, которые хотелось бы забыть. А в твоем случае... не удивительно, что плохих воспоминаний накопилось очень много. Но эти воспоминания - твоя неотъемлемая часть, и если ты попытаешься от них отказаться, то уже никогда не сможешь восстановиться. Они мучают тебя исподволь, ведь ты не даешь им занять положенное место, а это еще хуже, чем если бы они все тебе вспомнились разом. Не верю, что ты хотела бы провести остаток жизни в постели, не вернуться к обычной жизни, как бы сложна и тяжела она ни была. И потом - уверен, хорошие, и даже счастливые воспоминания у тебя есть, и их немало. И если ты больше не будешь сопротивляться их возвращению, то увидишь это совсем скоро. Слушая эти слова, полные участия и мудрости, Мэри поняла, что директор Хогвартса прав. Поняла, что страх перед мрачными воспоминаниями так затмил ее сознание, что она поддалась малодушию, и совсем опустила руки. А если она захочет восстановиться, и позволит воспоминаниям возвращаться к ней, как должно, то вскоре сможет полностью поправиться. - Вижу, что ты со мной согласна. Я этому рад,- снова услышала она слова Дамблдора,- предлагаю тебе оставаться в Хогвартсе до тех пор, пока ты полностью не оправишься. Здесь болезненные воспоминания не будут тебя мучить так сильно, как в особняке Волан-де-Морта. Мэри согласно кивнула. Внезапно она поняла, что ее глаза закрываются, и, не сопротивляясь сну, уплыла в безмятежную дрему... ... Марго, видя, как мама изливает Дамблдору душу, почувствовала себя уязвленной - почему она не сказала это ей, своей дочери? А когда она услышала, что Мэри нужно будет оставаться в Хогвартсе до полного выздоровления, пришла в ужас, зная, что Волан-де-Морт этого не допустит. Но прежде, чем она успела произнести хоть слово, Дамблдор сказал тихо: - Перемести Мэри в комнату, образ которой я сейчас создам. Продолжим разговор, когда сделаешь это. Марго решила, что лучше не спорить, и, взяв маму, что уже спала, на руки, переместилась с ней в небольшую комнатку. Она устроила маму на кровати, заботливо укрыла одеялом, а после снова переместилась к Дамблдору. Он уже заставил исчезнуть более не нужную кровать, и произнес, очень серьезно глядя на Марго: - Прежде чем ты скажешь что-то о несогласии Волан-де-Морта с пребыванием Мэри в Хогвартсе, ты должна узнать кое-что важное. Мэри выбралась из своего плена, который тяготил ее так сильно, что ухудшал ее здоровье, и ее восстановление сразу же ускорилось. Но если после этой перемены к лучшему ее опять вернуть в особняк, где каждая вещь и каждый звук напоминает Мэри обо всем плохом, что она пережила когда-то, ей станет даже хуже, чем было до этого. Она будет очень страдать, и эти страдания могут сломить ее дух, хоть и невероятно стойкий. Она может совершить такое безрассудство, что никогда бы не помыслила совершить. И тогда, в самом худшем случае, она умрет. Или лишится рассудка, не в силах быть в мрачной реальности дальше. Эти слова ужаснули Марго; она едва смогла прошептать: - Значит, все действительно так плохо? И маме нельзя возвращаться в особняк? Дамблдор коротко кивнул. - Нельзя. А ты должна донести до Волан-де-Морта все значение сказанных мною только что слов. Надеюсь, он поймет, потому что если нет... я не позволю ему забрать Мэри, даже если он нападет на Хогвартс со всеми своими слугами. В его взгляде блеснула такая решимость, что девушка поняла - это не просто слова. Эта решимость прибавила ей смелости, и она сумела прогнать из души страх, сказав: - Значит, я сделаю все, чтобы Волан-де-Морт смирился с вашим решением. Он позволит маме остаться в Хогвартсе, и разрешит мне быть с ней, пока она не поправится. Дамблдор тепло улыбнулся. - Меня радует твоя самоотверженность. Уверен - ты справишься. А когда сможешь вернуться в Хогвартс, будешь заботиться о матери. Марго кивнула. И, крутнувшись на месте, представила свою комнату в особняке... Она вновь зашла в зал, увидев отца у камина в одиночестве. Мелькнула мысль о защите медальона, и пропала - она должна выстоять за счет силы своего духа, а не полагаться на верного помощника. - Ты быстро обернулась,- произнес Волан-де-Морт, обратив на Марго свой горящий взор.- А Мэри уже в своей комнате? - Нет, она осталась в Хогвартсе,- произнесла девушка твердо,- только там она поправится, хоть это займет некоторое время. А если сегодня же вернется в особняк, то вскоре сойдет с ума, или умрет. Ты хочешь этого? Она бросила эти слова отцу в лицо, словно проклятье. Он же, каждая черточка лица которого говорила о ярости, прошипел зло: - Значит, вот каково решение Дамблдора? Не зря я полагал, что он может попытаться задержать Мэри в Хогвартсе. Почему же лишь там она сможет выздороветь? - Думаешь, в особняке, где не только сама обстановка, но и твое присутствие напоминает моей маме об ужасном прошлом, ей станет лучше?- спросила Марго со злой иронией в голосе,- даже той малой части твоей жестокости к маме, что я видела, мне лично хватило бы, чтобы сойти с ума. А ведь мама жила в особняке больше десяти лет до твоего падения, и за этот срок у нее накопилось так много плохих воспоминаний, что не удивительно, что она не хочет все это вспоминать. Если ты настоишь на ее возвращении в особняк сегодня же, то убьешь маму своими руками. Тебе же не нужна ее смерть? Пару минут Волан-де-Морт пронзал глаза Марго неистовым взглядом своих багровых глаз. А потом произнес: - Конечно, мне хочется, чтобы Мэри выздоровела, а не умерла. Но вряд ли она поправится без твоей помощи. Так что разрешив Мэри остаться в Хогвартсе, я должен и тебя отправить туда. Девушка согласно кивнула, затаив дыхание. Хоть бы ее надежды оправдались... - Ты можешь отправляться - я разрешаю тебе быть с матерью, пока она не вылечится полностью. Но имей в виду, что это должно произойти до первого сентября. А завтра с утра сообщишь в Министерстве, что заболела, и лечение займет три недели. С облегчением выдохнув, Марго улыбнулась. Повернулась к двери... - И еще - ты будешь раз в три дня докладывать мне о состоянии матери,- догнал ее холодный голос Волан-де-Морта,- ровно в одиннадцать вечера. Повернувшись к отцу, девушка кивнула. Вышла из особняка, думая с радостью о том, что сможет, в самом лучшем случае, быть вне особняка три недели, хотела переместиться в Хогвартс. Но, внезапно вспомнив об обещании, данном Сэнди, оповестить его, если у матери появится надежда на выздоровление, направилась к темницам. Она ждала увидеть тюремщика, как обычно, но его, к ее удивлению, не было ни в начале коридора подземелий, ни даже в конце. Решив, что ей некогда ждать, когда охранник придет, она открыла дверь темницы, где сидел ее брат. И увидела, что он лежит, сжавшись в комок, в самом дальнем углу. Позвав его несколько раз, Марго даже подумала, что он умер, но тут Сэнди пошевелился, и, открыв глаза, непонимающим взглядом посмотрел на волшебницу. Но через пару секунд его взгляд стал более осмысленным, юноша присел, сделав это с таким трудом, словно у него почти не было сил. - Надежда на выздоровление мамы сбылась,- произнесла Марго,- она проведет три недели в Хогвартсе, и Дамблдор, его директор, пообещал, что мама обязательно поправится. Я своими глазами видела, насколько ей там стало легче. Сэнди выдавил кривую улыбку, словно девушка сказала, что мама умирает. - Я рад, что она не останется больной навсегда, какой я еще недавно хотел ее видеть,- произнес он глухо,- но все же, я бы хотел поговорить с ней. Конечно, теперь это нескоро случится. А если и случится, мама, скорее всего, опять меня возненавидит. Марго видела, насколько это мучает брата, и невольно ему посочувствовала. - Я уже убедилась в том, что сейчас она любит тебя намного больше меня,- произнесла она с невольной горечью в голосе,- последние три дня она постоянно спрашивала у меня, как ты. А когда услышала от меня сегодня, что тебе лучше, и ты желаешь ей выздоровления, она обрадовалась. Думаю, эта любовь не уйдет, даже если мама вспомнит все, что связано с тобой. Она ведь твоя мать, а ты - ее первенец. Сэнди улыбнулся вновь, но уже намного радостнее. - Спасибо, Марго,- произнес он, к удивлению девушки, впервые обратившись к ней по имени,- ты ведь не обязана навещать меня. Да еще и говорить все это, хотя ненавидишь меня до сих пор. - Сейчас, когда маме плохо, я не могу враждовать с тобой, как раньше,- отозвалась Марго невесело,- гадость, сделанная тебе, не порадует меня сейчас. А, может, и после выздоровления матери тоже. Юноша, перестав улыбаться, окинул ее внимательным взглядом прищуренных глаз. - Могу я надеяться, что ты навестишь меня еще, до возвращения матери в особняк?- спросил он еле слышно, словно опасался, что она даже договорить ему не даст, сразу же обругав и сказав, что плевала на него.- Расскажешь, как мама поправляется? - Я буду докладывать отцу об этом,- произнесла Марго нехотя,- и мне не будет трудно сказать то же и тебе. - Буду тебе очень благодарен. И скажи маме, пусть за меня не волнуется. У меня все будет хорошо, пока я знаю, что она выздоравливает... Он, едва договорив, порывисто отвернулся, показав, тем самым, что разговор окончен. И Марго, выйдя из камеры, и заперев ее дверь, переместилась к матери, невольно думая о том, не стала ли свидетельницей окончания своей вражды с братом...