Ведь ты должен, должен, должен, должен.
Дверь тихо скрипит, позволяя увидеть сосредоточенного светловолосого юношу, который крепко перевязывает запястья и крепит наручи поверх темной ткани, чтобы суставы меньше травмировались во время длительного использования причуды. Кацуки поднимает взгляд на вошедшего, и сухие губы искажаются в отвращении, на что Изуку только бесстрастно фыркает и проходит к стене, где проставлены пронумерованные ячейки. Геройский костюм для злодея. И почему же данная фраза настолько комична? Мидория мысленно усмехается собственной шутке, вспомнив предложенный фирмой вариант. Дизайнеры довольно быстро разработали образ для юного добродетеля из ярких облегающих тканей, что так забавно смотрелись под необычными крупными аксессуарами, стоило лишь получить сообщение о нерешительности студента насчет костюма. Красочные наброски на плотной мерцающей бумаге быстро погорели в огне, чтобы у бедного лидера не остановилось сердце от увиденного. Конечно, у Кацуки тоже тот еще костюмчик, но с какой-то стороны агрессивный стиль смотрится даже… круто? По крайней мере, вид взрывного героя в сотни раз лучше предложенного костюма разработчиками. Черная дорогая ткань смотрится безумно гармонично с алыми вставками на одежде, а ремни на бедрах, как и металлические наколенники выглядят интересно вместе с острыми шипами на массивной обуви. Подобные детали придают образу бунтарский вид, что очень подходит к отвратительному характеру. Изуку же остановил выбор на максимально обычном костюме. Поэтому закрадывается подозрение, что среди молодых героев, у которых в голове ветер и гормоны, он будет выглядеть, как белая ворона, в невзрачном наряде. Но все-таки не все герои любят излишнее внимание. К примеру, у Айзавы костюм и вовсе состоит из черного цвета с особыми бинтами на шее. Так что можно будет истолковать данный выбор в ключе застенчивости или неуверенности юноши. Конечно, злодейская манера в итоге взяла верх. Юноша размышлял, если придется столкнуться с союзниками или единомышленниками на поле боя, то лучше бы попытаться скрывать личность до последнего. Поэтому Изуку сейчас рассматривает черную маску с железными боками, где вырезано подобие животного оскала. На удивление, изделие разработано с учетом индивидуальности, помогая с затрудненным дыханием, хоть немного и великовато, из-за чего закрывает нижнюю часть лица чуть ли не до глаз. Наконец-то злодей остается один в просторной комнате, скидывая с обезображенного тела до сих пор мокрую одежду, тяжело вздыхая. Но настойчивая паранойя все равно преследует, заставляя быстрее натянуть тонкую кофту с высоким горлом. Изуку судорожно оглядывается, опасаясь, что его могут увидеть. Он быстро переодевается, но под конец цокает языком, ведь разработчики внесли изменения не только в маску, но и в красный пояс вместе с мешковатой курткой, которую до безобразия окунули в неряшливые цвета. Если юноша терпит выходку с поясом только потому, что можно будет носить пару листов с ручкой для записей в нескольких отделах для важных вещей, то вторую вещь он бесцеремонно кидает обратно, надевая старую толстовку. Сейчас маска без надобности висит на шее, и парню уже все равно, как он будет выглядеть перед героями. Лишь бы без разноцветного маскарада, походящего на дешевую клоунаду. Вот только надоедливая мысль заседает в голове: «Неужели группа решила во всю оторваться, не почувствовав ограничений, а разработчики только и рады?»***
О да, Изуку оказывается чертовски прав. Сейчас злодей смотрит на счастливых детей, ведь по-другому их не назовешь, и подобие тошноты подходит к горлу. Особенно отвратительно вульгарный выбор смотрится на молодых героинях и некоторых парнях, словно они собрались в бордель, а не на сражение. Юноша ощущает испанский стыд, отходя подальше. Он сидит в дальнем темном углу, упираясь спиной в стену, и записывает на бумаге, приложенной к колену, новую информацию о причудах одногруппников. В тусклом освещении глаза кажутся почти черными, и они часто скользят со строк на огромный экран, транслирующий тренировочные бои команд. Особенно выдающимся оказывается Тодороки, о котором писанина занимает большую часть тетрадного листка. Урарака садится рядом с задумчивым парнем. Мидория не сразу переводит на нее взгляд, и та дуется от несвойственного безразличия. — Эх, Тодороки и вправду силен… Слышала от девчонок, что у него две причуды! Представляешь? — изумленно шепчет девушка, оторвав взгляд от широкого экрана. — Хорошо, что он не наш соперник. Мидория, надеюсь ты не будешь применять на мне грубую силу… — Это будет нечестно с моей стороны, — с удовольствием отвечает злодей, дописав пару строк о чужих способностях. — Но, боюсь, что тебе будет не так сладко в паре с Кацуки. Девушка вновь дует губы, с грустью посмотрев на «друга». — Я хотела быть в паре с тобой, а не с ним! — Да ладно тебе, один бой можно и пережить. Лучше скажи, кто такой Киришима? Очако оглядывается по сторонам, после цепляясь взором за красноволосого однокурсника, дернув сидящего рядом за рукав костюма. — Вот он! — негромко восклицает юная героиня, пытаясь незаметно указать на парня, стоящего отдельно от основной компании. — Говорят, что он друг того страшного блондина. Точно, они еще вместе выступали на празднике героев! — Значит все-таки он… — тихо выносит вердикт злодей, слегка прищурившись, и внимательно рассматривает юного героя. Изуку резко отмирает, с таким же успехом поднимаясь, и смотрит на растерянную девушку сверху вниз. — Ну что, пойдем? Наш поединок следующий, — юноша заботливо протягивает руку, помогая подняться второй. — Да, конечно, — смущенно улыбается Урарака. Всемогущий протягивает четверым студентам миниатюрные устройства, с помощью которых можно легко связаться с членом команды, и определенной паре специальные белые ленты со словами: — Вы уже знаете, как их использовать, — герой передает Кацуки и Урараке прочный материал, чем они должны обезвредить «злодеев». — Ваши пятнадцать минут — это максимальное время поединка, в течение которого вы должны победить Мидорию и Киришиму или отключить «бомбу». Изуку теряется всего лишь на пару секунд, смотря на Тошинори, пока остальные проходят к тренировочной территории. Старший чувствует на себе тяжелый взгляд лишь мгновение, поэтому поворачивается к преемнику и мягко улыбается. — Удачи, мальчик мой, — Символ Мира смотрит уже на мягкий взор с неуверенной улыбкой, и на душе становится чуть легче. — Хорошо, Тошинори-сан. Данная фраза звучит намного роднее для героя, чем привычный псевдоним.***
— Думаю, одному из нас стоит пойти встречать наших гостей. Если они придут сюда, будет неудобно защищать бомбу. Во-первых, здесь много вещей и мало места, что удобно для Урараки. Во-вторых, Каччан слишком безрассуден, а его причуда слишком мощная для помещения. Стоит его задержать на первых этажах, я заметил, что они намного просторнее, — размеренно говорит Изуку, потянув серые перчатки, плотно облегающее кисти, выше, чтобы скрыть открытые участки кожи. — Каччан? — игриво переспрашивает Эйджиро, закидывая руку напарнику на плечо, но злодей ненавязчиво уходит от бестактных касаний. — То есть я имел ввиду Бакуго. Привычка с детства, — отмахивается Изуку, разглядывая отражающуюся поверхность бомбы. — Как мило! Я слышал, что вы соседи, и… Мать Каччана помогает вашей семье, да? — весело расспрашивает Киришима, перенимая чужую привычку. — Помогала. — Прикольно! Жаль, что вы не ладите. Мы бы могли тусоваться втроем. Чувак, зачем ты сломал ему челюсть?! Злодей тяжело вздыхает, видя в мутном силуэте собственное раздраженное выражение лица, и закусывает со злостью губу. — Мало времени, чтобы болтать. Иди вниз, я же говорил, что нам нужно задержать Каччана. — Почему я? Пожалуйста, давай ты. У нас и так с ним натянутые отношения в последнее время, не хочу терять единственного друга… — Да черт, у тебя же подходящая причуда! — уже бесится Изуку, но не желает поворачиваться к красноволосому. Киришима дергает напарника за рукав, пытаясь заглянуть в глаза и спрашивает: — А какая у тебя? — Ладно, — «спокойно» тянет юноша, все же поворачиваясь. — Ладно, пойду я. Убери здесь вещи, которыми может воспользоваться Урарака. Докладывай мне происходящее и будь на связи. Маниакальное желание вновь зарождается в душе. Знакомое и манящее желание победы. Мидория часто испытывает схожие чувства, когда находится на миссиях со старшими. Вот только оно исходило из осознания того, что проигрыш равняется жуткой смерти и разочарованию со стороны важных людей. Но сейчас к данному проявлению добавились необычные нотки тревоги и странного ощущения. Желание мести? Изуку не до конца понимает, что сейчас испытывает, но до абсурда хочет разобраться в себе, пока не поздно. Спускаясь по ступеням вниз, он слышит искреннюю благодарность, но совсем не обращает внимание. Только ускоряет шаг, пока от адреналина сердце не начинает мелко покалывать. Вновь ощущение, будто ты на охоте.***
— Эй, Бакуго! А что мне делать? — растерянно лепечет девушка, заходя в высокое здание, когда цифры на часах срываются с мертвой точки, начиная безумный отсчет. — Просто не путайся под ногами, — скалится блондин, открыв дверь с ноги и шумно заходя в тренировочное здание. Высокие стены сразу начинают давить на нервы. Серые, совсем безликие, тяжелые. И вот сердце уже бьется на удар быстрее, теперь на два, три… — Этот урод определенно что-то задумал, — раздраженно бубнит парень, нервно оглядываясь по сторонам. План здания быстро выветривается из головы, и пустота оседает в сознании. Потому мысли звучат слишком громко, а позади слышатся настойчивые женские вскрики и просьбы подождать. — Сейчас не до тебя, дура, — чуть ли не шипит Бакуго, желая сорваться на бег, но совершенно не знает, куда бежать. Везде серые стены. Снова тупик, черт. Красные глаза судорожно скользят по одинаковым коридорам все быстрее и быстрее. Сколько уже прошло? Минута? Две? Темнота медленно рассеивается, ведь тусклый свет из окон сочится в здание все чаще, но тут взрывной парень резко останавливается. Он вышел на первый этаж? Но как… Хлопок позади заставляет вздрогнуть и обернуться всем корпусом. Изуку облокачивается на дверь из крепкого дерева, ведущую к лестнице, и внимательно смотрит на бывшего друга с холодной серьезностью. — Необычно видеть в твоих глазах страх, Каччан, — тихо говорит злодей, растягивая время, но оппонент все прекрасно слышит. — Интересно, ты видел похожую картину каждый чертов раз? Изумрудные глаза смотрят с невыносимой тоской, из-за чего Кацуки просто замирает, как вкопанный, и смотрит, как юноша медленно подходит к нему. В движениях нет ожидаемой резкости, нервозности или безумия, лишь обычная монотонность, которая опасно завораживает, мешая дышать. — Тебе издевательства приносили много удовольствия? Неужели разрушать чужую жизнь так приятно? Каччан, скажи, пожалуйста… что ты тогда чувствовал? Губы немеют, словно их пронзают тысячами иглами, а горло сжимают настолько сильно, что говорить становится невозможно. Парень раскрывает рот, но отшатывается назад. Резко обезумевший взгляд темных глаз заставляет обостренные инстинкты сработать, и Кацуки рефлекторно делает грубый выпад правой рукой. Но резкая боль от запястья до плеча пронзает сознание, заставляя позорно взвыть. Парень искреннее удивляется, ведь однокурсник спустя столько лет до сих пор верен привычке бить правой рукой. Ему не доставляет проблем перехватить чужое запястье, схватить за наручи и резко дернуть вниз. Быстрая манипуляция заставляет пасть оппонента коленями на бетон, из-за чего в кровавом взгляде вспыхивает безумная ярость. — Почему? Почему ты молчишь? — кричит Мидория чуть ли не в лицо блондину, пока не напарывается на зрительный контакт. Нескольких дней Кацуки пытается поумерить привычный гнев, но переполняющие чувства только разрастаются. Он понимает, что не властен даже над собственными эмоциями, а от осознания на душе становится еще паршивее. Но нечто уже давно затягивает в бесконечную пучину, из которой невозможно выбраться. Будущий герой старается бороться, но все равно продолжает самообман. Мол, мучается ради доказательства превосходства. Он ведь не слабак, чтобы жалеть бездарных людей. Но совесть упорно продолжает грызть черствую душу. И сейчас юноша вновь срывается, не выдержав распирающих в груди эмоций, толкнувших на безрассудный поступок. Кацуки создает мощный взрыв вместе с протяжным шипением и задевает не только соперника, но и себя. Жар опаляет кожу, заставив судорожно выдохнуть, а звон ударить по ушам. Изуку отшатывается в сторону, держась двумя руками за голову, но светловолосый парень не может видеть несколько долгих секунд из-за того, что пламя расцветает рядом с глазами. Хриплый крик злодея разносится эхом по этажу, и тогда Бакуго начинает видеть мутный силуэт бывшего друга, поднимаясь на ноги. Необходим один окровавленный взгляд изумрудных глаз, чтобы окончательно снесло крышу. Кровь застилает мутный взор, и Мидория чувствует отвратительный запах собственной опаленной кожи, но ему приходится вновь и вновь отражать мощные удары. Кацуки безусловно силен, но у него просто нет опыта, который невозможно перенять в обычном существовании. Ведь уличные драки или избиения слабаков никогда не дадут настоящего умения в бою. В бою, где на кону право на жизнь. Бакуго давится кровавой рвотой, но каждый раз быстро поднимается с разбитых колен, пытаясь достать. Разбить изуродованное им же лицо, с которого слоится обугленная кожа. Сделать больнее, еще больнее. Сломить того, кто заставляет задыхаться от собственного бессилия. — Ненавижу, ненавижу! Сдохни, ублюдок! — красные не только от природы глаза слезятся, но парень не позволяет себе жалкого поступка в виде слез. Кацуки бьет наручами прямо по ребрам, трещащим от дикого давления, вынуждая соперника врезаться спиной в уже черную стену. Обрывистый выдох срывается с окровавленных губ, и Изуку упускает шанс уклониться от самого мощного взрыва. Чека слетает с ручных гранат, со звоном падая на разбитые куски бетона, валяющиеся на полу, и взрыв зарождается прекрасным зрелищем. Из небольшого наушника слышится испуганный крик Всемогущего, но слова, вопящие прямо в ухо, совсем не разобрать. По ту сторону экрана стоят юные герои, у которых в глазах застывает лютый страх и непонимание. Они совсем не подготовлены к подобному, поэтому некоторые всхлипывают или перестают смотреть, а адская горечь во рту с силой бьет по рецепторам, вызывая тошноту. Урарака прижимается к дрожащей от взрывов стене, закрывая ладонями рот. Ноги совсем не слушаются от испуга, и девушка падает вниз, больше не в силах пошевелиться. В данном бою герои проигрывают, ведь время уходит, словно песок сквозь дрожащие пальцы, оставляя лишь разруху. Из-за взрыва на первом этаже ничего не видно, пыль и раскрошенный бетон вместе с густым дымом поднимаются в воздухе, закрывая обзор камерам. Поединок хотят остановить, и с улиц слышатся крики и настойчивый писк аппаратов. Бакуго чувствует распирающую боль, будто череп сжимают с невероятной силой. Но холодное и липкое из-за крови касание заставляет распахнуть глаза. Через пару мгновений взрывной юноша понимает, что Деку возвышается над ним. Искусственный нож в специальной краске упирается в горло, что означает поражение и «смерть» героя. — В настоящем бою ты был бы уже трижды мертв. Фраза въедается в память, как паразит. Слова все повторяются и повторяются в голове навязчивыми мыслями, вызывая желание доказать, что это не так. Но они звучат настолько уверенным тоном, что Кацуки шокировано смотрит на зеленоволосого парня и понимает очевидную истину. — Нет, нет… Я еще не проиграл, — ослабшим голосом пытается судорожно кричать блондин, а после предпринимает порывистые попытки подняться, но ему мешает не только нож, которым давят на горло, но и собственное тело, дрожащее от перенапряжения. — Ты бездарный кусок дерьма… Ты не мог меня победить! Деку — беспричудный, а значит не способен ни на что! Только сдохнуть! Не смей меня превосходить, ты понял?! Мидория не сдерживает глумливый оскал с нахальным оттенком, и на фоне обожженного лица мимика выглядит по-настоящему безумно. Сейчас боль притуплена, а юный злодей не обращает должного внимания на сожженную черную кожу, сломанные кости, разорванные связки и серьезные повреждения. Юноша наклоняется ближе к будущему герою и тихо произносит разодранными губами, давя коленом на грудную клетку. — Нет, Каччан. Мне даже не нужна причуда, чтобы победить тебя. Это ты должен понять, кто из нас смотрит на чужую спину. Твоя жизнь в моих руках, — злодей показательно проводит ножом по горлу одним резким движением, и на новом порезе выступают свежие капли крови. Вот только, если бы в руках находилось настоящее оружие, то конец мог бы быть другим. И Кацуки прекрасно понимает раскрывшуюся правду, нервно сглатывая, когда чужой голос переходит на мягкий шепот рядом с ухом. — Спасибо, Каччан, что в детстве заставил посмотреть на мир по-другому. Позволь, я отплачу тебе тем же.