Сладкий чай с горьким ароматом

But in and outside I turn to water, Like a tear drop in your palm.

Виолетта снова провожает взглядом падающие, на вырванные с корнем буквы из неонового жгута, снежинки. Они неряшливо лежат в сугробах рядом с крыльцом кафе, в котором горит свет и сквозь стекло витрин видно шныряющих туда-сюда рабочих. Ещё со вчерашнего дня девушка встретила хозяйку заведения, которая сообщила о закрытии. Причин она не назвала, да и не была обязана в силу неблизкого общения. Но новость заставила девушку задуматься. Со вчерашнего дня продолжают визжать шуруповерты, спиливают отдельные элементы декора внутри, живые цветы, стоявшие на подоконниках и барной стойке — нещадно выбрасываются в помойку на заднем дворе. Их стебли быстро заметает то и дело поднимающийся снежный вихрь. Погода ухудшается, несмотря на приближающийся конец зимы. С этим местом, кроме приятного отдыха после работы, связаны воспоминания о самом близком для Леты человека. Всё знакомство и развитие их с Гэвином отношений проходило среди теплого зала с кучей узких столиков. За вкусом латте и чая с лимоном. За смешивающейся сладостью с ноткой горького привкуса. За ароматом пряностей и и веток омелы, висящих практически под самым потолком заведения. Из этих маленьких кусочков воспоминаний складывалась полная картина, мозаика, бесконечно важная для Виолетты. И сейчас дребезг чего-то сломанного, деревянного, как будто бы разрушал и разбивал эту мозаику. Словно она состояла из мельчайших кусочков льда. Немного отступив назад и не отрывая от здания взгляда, девушка чуть тряхнула головой. Звучит как чушь. Никто у неё ничего не отнимал. Но острое ощущение безвозвратно рушащегося мира никак не хотело отпускать сжавшееся сердце. Словно это закрытие было только началом конца. На месте кафе было решено построить ещё один салон андроидов, количество которых в городе увеличивалось с каждым днём. И с каждым днём среди людей всё чаще начинали мелькать неживые лица, будто покрытые посмертной маской, с ярким диодом в виске. Это, почему-то, приводит девушку в ужас. Не сам факт существования таких машин, а, скорее, факт использования людьми кого-то, сильно похожих на самих себя. Кого-то, кто практически идентичен им самим. И всё это воспринимается как должное, с хладнокровием и расчётом на выгоду. Как подмена понятий и визуала. Это так по-животному. Ну и ещё более иронично, что на месте любимого заведения её молодого человека воздвигают «обитель» таких ненавидимых им существ. За что этот будущий салон быстро окрестили в честь всем известной игры и стали обходить десятой дорогой. Виолетта вздохнула, потерев руки в перчатках друг о друга. Несмотря на все старания для утепления, пальцы всё равно зябнут. И жаль, что их сейчас не погреешь о кружку чая. — Ты чего тут застряла. Недовольное бухтение над ухом вывело девушку из раздумий. Чем больше они сближались с детективом, тем больше Лета постигала его дедовскую часть. К счастью, с ней можно было мириться, купируя приступы недовольства поглаживаниями по щеке и слащаво-приторными обращениями. Удивительно, но факт. Гэвин мельком глянул на кафе, фыркнул с отвращением и перевёл взгляд на Лету. Та спокойно подхватила сумку и развернулась. — Консьержа в доме хотят заменить. На андроида, я видела объявление. — Девушка чуть запрокинула голову, смотря в серые глаза. Детектив снова фыркнул. Сумку аккуратно, но настойчиво забрали из уже окоченевших тонких пальцев. — И чёрт с ним, одним ведром больше. Ты могла бы об этом думать в тепле, а не стоять и смотреть на какую-то дуру, превращающуюся во что-то несуразное. Лучше бы сделали пончиковую… Гэвин уверенно зашагал вперёд, то и дело оборачиваясь на Виолетту, которая засеменила за ним, но не переставая бубнить. Губы девушки тронула лёгкая улыбка. Но мир меняется. Меняется с куда большей скоростью, чем успеваешь привыкнуть. Будут ли эти изменения к лучшему — покажет только время. И даже если эти изменения необходимы для движения людей вперёд и осуществления нового витка эволюции, Виолетта всё равно рада, что в мире роботизации и постоянной фальшивой подмены одного другим, остаётся место для чего-то действительно человеческого, что машине не дано понять. Не дано освоить и сымитировать.