«Каждый сгниет в своем личном аду. Остается только ждать, пока его освободят.»
Пока мы ехали с Колом в его машине, молчание таилось между нами, никак не собираясь отпускать. Я тихо скрипела зубами в надежде, что хоть что-то разъяснится. Но все разорвалось в пух и прах, ведь мы оба ничего не понимали. Порой, во время поездки, я ощущала холод, медленно скользящий по коже. Становилось до неимоверного холодно, будто что-то внутри меня покрывалось морозной корочкой. Будто я замерзала. И эти неприятные ощущения лишь усугубляли мое подскочившее настроение. — Ты как? — он спрашивал это три раза. Я пожимала плечами. — Плохо, — иного ответа от меня ждать было нельзя. Вампир сжимал губы, переводил взгляд обратно на дорогу, и я слышала, как он тяжело сглатывает, будто в его горле стоял ком. Точно также, как и в моем. Мы оба продолжали молчать. Я ощущала жажду крови, скользящую по венам, однако не готова была наброситься на первого встречного. Что-то сдерживало меня от нападения. Человечность? Или же что-то другое? Вероятнее всего — второе. Теплый салон машины, кажется, нисколько не грел меня. Я утыкалась носом в свою куртку, сжимая ледяными ладонями плечи. Вампиры не должны чувствовать холод. Тогда почему же его чувствую я? Это вопрос, на который ответ нашелся бы нескоро. — Ты как? — спросила его я, переводя взгляд с мелькающей дороги на него. Кол вскинул бровь, как-то странно усмехнулся, а в животе я ощутила жжение. Скривилась, сжав губы до посинения. — Не знаю, — он кинул эту фразу, словно и не заметил. Я поборола раздражение. Мы должны были обняться или поцеловаться. Не знаю там. Должны были испытать хоть что-то кроме удивления и взявшегося из ниоткуда раздражения. По крайней мере это чувствовала я. Я воскресла неведомым образом. Восстала из мертвых, вернувшись как ни в чем не бывало. Оставила мать там и вернулась к Кэролайн. Только я понимала, что что-то не так. Что-то таилось во мне. Страх? Наверное. Боль? Возможно. Ненависть? Не исключено. Я повернула голову к Майклсону и хмыкнула. Все та же прическа, те же карие глаза. Та же ухмылка, те же губы и тот же нахмуренный лоб. Он не изменился. Я кинула взгляд на зеркало, и кажется мои зубы затрещали. Серые глаза потускнели, а радужка блеснула алым, пугая меня до смерти. Я дернулась назад, а клыки прорезались, заставив меня почувствовать сильную, ощутимую жажду. Со мной что-то не так. В горле образовалась пустыня, а взгляд стал мутным. Я схватилась рукой за приборную панель напротив и громко выдохнула, а кислород, вылетающий из меня, свистнул. К плечу прикоснулась тяжелая ладонь, вынудив распахнуть глаза. — Лидия? — Кол обеспокоенно наклонился ко мне. Все нормально. Вот только чье-то дыхание с правой стороны моего уха говорило об обратном.***
Никлаус был удивлён тому, что его младший брат объявился. Внезапно, без объяснений, он потребовал им вернуться обратно в особняк. Клаусу это поведение, конечно, не очень-то понравилось, однако голос Кола был хмурый и настороженный. Элайджа, сидящий рядом, отставил стакан с бурбоном — с недавних пор он пристрастился к нему — и внимательно выслушал брата. Всю дорогу до пустующего дома они молчали. Ребекка уехала вместе с Хейли отдыхать, заодно прихватив и бунтующего подростка — Хоуп. Переходный возраст — что поделать? Они под скрывающим и довольно сильным заклинанием, так что им ничего не грозит. Так Клаус успокаивался, отослав дочь подальше от проблемного себя. Элайджа чувствовал себя отвратительно последние два года. Иногда в его глазах вставала мутная пелена, и он мочил всех без разбору. Такое бывало только иногда. И Никлаус вытаскивал его из этой пучины. Хейли отказала ему, ярко намекнув, что у неё к нему только дружеские чувства. Вампир понял и прекратил свои намеки. Закрылся в себе окончательно, разбавляя томящее одиночество бурбоном и высокородным виски. Они подъехали к заброшенному особняку. Почему заброшенному? Клаус ютился у Марселя — с недавних пор они подружились, — а Элайджа купил другой домик, только подальше от старого особняка. Мрачный, великий, — от него веяло мёртвой атмосферой и холодом. Клаус хлопнул дверцей машины и расправил плечи, кинув пронизывающий взгляд на брата. Майклсон поправил манжеты и медленно кивнул. Они оба зашли в помещение, в котором сейчас царила абсолютная пустота. На стенах плесень и увядающие розы, опутывавшие их своими стеблями. На одиноком пыльном столе стоял канделябр с двумя зажжеными свечами. Кол вышел из-за стены, а его лицо было чем-то омрачено. — Привет, братишка, — подал голос гибрид, приветливо раскинув руки в стороны. — Решил навестить свою тоскующую семью? Язвил. — Не совсем. Знаешь, мне и без вас было замечательно, — он отвечал тем же. Клаус растянул ехидную улыбку на губах, которая мигом стерлась при появлении еще одной фигуры. Элайджа напрягся, тихо выдохнув. Он прищурился, сжав кулаки до посинения. — Я, конечно, многое видел, но… — у него сперло дыхание. — Привет, Лидия. Девушка сморщилась, махнув рукой и прикрыв глаза. — Я бы не видела твою гибридскую рожу еще пару лет, друг мой, — улыбка появилась на её лице. — Элайджа. Вампир, стоящий рядом с ней, закатил глаза и прервал встречу. — Кажется, у нас появились новые проблемы. — Ты как всегда на позитиве, — фыркнула вампирша, мимолетно переведя на него взгляд. — Неожиданное появление, признаю, — Клаус вскинул брови. — Спустя два года. Лидия застыла, наморщив лоб. Она потерла переносицу и слегка покрутила шеей, хрустнув. — Два года? А мне казалось, что прошло всего пару недель. — Ты?.. — старший Майклсон указал рукой на девушку. Она моргнула, а затем остервенело кивнула. — Да. Я вампир. — Надеюсь, что пить ты не разучилась, — подмигнул Клаус, однако в этот момент чувствовал нарастающее напряжение. Чувствовал страх. — Я и не умела, — подметила блондинка. Кажется, Кол бы просто взорвался от гнева, плескающегося в сердце. — Может обсудим твоё воскрешение? — он холодно прищурился, сжав губы в тонкую линию. Лидия никогда не видела его таким.Мёртвым.