Папочкин секрет

— Пришла пора объясниться, Чон Чонгук. Сокджин в непонимании смотрит на них двоих, задавая логичный вопрос: — Это сын Кхвана? — Да. Намджун делает шаг вперёд, глядя на мокрого и перепачканного в грязи юношу, когда тот внимательно смотрит на них, начиная говорить. *** — Чон Кхван не твой отец. Он слышит шёпот матери, чьё тёплое дыхание остаётся на его ухе, пытаясь осознать всё сказанное ею, смотря на неё в недоумении. Позади стоят бандиты, но Чон точно знает, что они ничего не слышали, пока мать снова не наклоняется к нему. В какой-то момент он вспоминает прошлое. Потерявшийся пазл, что никак не мог позволить картинке памяти быть цельной, наконец нашёлся среди пыльных фальшивых моментов из жизни, лживых слов Кхвана и молчаний матери. Он снова вернулся к тому дню, когда сидел с мамой на лавочке в парке, холодной ветренной осенью, когда сухие жёлтые листья приятным хрустом давились под ногами. Он понял, почему она была заплаканной, но, не смотря на это, они точно были счастливы. Возле них стояли сумки, она крепко прижимала его к себе, гладя по голове и вытирая слёзы с лица одновременно, говоря ему, что они найдут выход из этой ситуации. И он нашёлся. Только это, к сожалению, было не спасательной шлюпкой, а прямой дорогой в Ад, о которой он и мама, к сожалению, не знали. Он чувствовал истинную сущность Чон Кхвана. Ещё будучи маленьким, он словно губка впитывал все его лживые слова и наигранные действия, отфильтровывывая всю фальш, из которой оставалось ни капли хорошего. Однако Кхван тоже был не промах, он чувствовал это, когда тёмным и злобным взглядом приковывал мальчика к месту, не давая возможности сдвинуться. Кхван осознавал своё положение в глазах ребёнка, и решил действовать. Чонгук закрыл глаза, словно отрекаясь от всего мира, находясь в своей комнате детства, стараясь чётко прокрутить в голове все воспоминания, что вернулись к нему всего лишь от одних слов матери. Правда имеет несокрушимую силу. Прибегни к ней его мама ещё с детства, ничего бы этого не было, но он не винит её. Он знает, каково это, когда ты беспамятно влюблён, видишь в человеке только лучшее, чувствуешь радость от каждого мгновения, проведённого вместе с ним. И он знает, как это больно отпускать дорогое и принять болезненную правду. Например то, что ему абсолютно плевать на тебя и твои чувства, что бы ты не делал, ты не сможешь достучаться до его сердца, а единственный раз, когда вы по-настоящему будете близки с друг другом, это когда вы проведёте ночь вместе. Он знает, поэтому не винит её. Психогенная амнезия, кто бы мог подумать. Странно было осознавать, что ты личность, у которой забрали определённый отрезок из жизни. Просто взяли, и отобрали, словно ты не имеешь никакого права распоряжаться своими воспоминаниями и подведёнными итогами, которые избавили бы Чона от последующих ошибок. Психогенная амнезия, это забавно, не правда ли? Чонгук осознал, что ничего не чувствует по этому поводу. Может, от шока, ведь его мозг слишком задолбался осознавать весь пиздец произошедших до этого событий и просто ушёл в отпуск. Знаете, так даже лучше. Это ведь так легко и хорошо, когда тебе всё равно. Никогда не будучи равнодушным, Чонгук всегда испытывал сильные эмоции, что заставляли его либо искренне радоваться, либо сжимать зубы от комка в горле и силой сдерживать слёзы. Но сейчас он словно выгорел изнутри. Конечно же, после того, как эта тварь пристрелила его маму. Он обдумывал всю ситуацию после этого, сидя в подвале и выкручивая себе руки, чтобы снять верёвки с запястьев. Было больно, хотелось даже выкрутить большие пальцы, но у него получилось, вот только гематомы остались на коже. Холодная ржавая кочерга на удивление приятно ложилась в ладони, когда Чон стал за дверью, прислушиваясь к голосам снаружи. Кажется, на посту осталось двое. Постучав в дверь, он мёртвой хваткой сжал холодный предмет в руках, не ощущая ни страха, ни дрожи. Чувствовались только решительность и чётко поставленная цель впереди. Это было приятно. — Ты слышал это? — еле слышно произнёс голос. — Кто-то постучал в дверь. — Быть не может, он связан. — Да я тебе говорю! Когда раздался звук открытия замка и в проёме появилась голова, она в сию же секунду стала мишенью, попав под точный удар кочергой. Повалившееся тело бандита стало сигналом к действию второго подчинённого Кхвана, когда тот открыл рот, чтобы крикнуть и полез за пистолетом. Обхватив его шею одной рукой, а второй прикрыв ему рот, Чон поморщился, когда тот ударил его ногой в область живота. Парень держался крепко и не отпускал его, ведь знал, что если упадёт на пол, то потеряет драгоценные секунды времени, и тот сможет позвать на помощь. Рывок, и он затаскивает его внутрь, ударяя несколько раз ржавым предметом по голове, с опаской смотря на пистолет в руке бандита, которым он не успел воспользоваться. Чонгук не знает, умер он или нет, это даже не важно. Быстро закрывая дверь, Чон моментально снимает пиджак и рубашку с тела одного мужчины, держа в руках бронежилет, что был на его голом теле. Надевая его под толстовку, Чон с такой же скоростью одевает бандита, затаскивая каждого за старые ящики и пыльные мебли. Забирая пистолет, он осматривает тела на предмет прослушек, но те не находятся. — Так даже меньше проблем. Хватая арматуру, он осторожно открывает дверь, оглядываясь по сторонам и закрывая подвальное помещение на засов. Медленно шагая к заднему двору, он всё же немного удивляется, когда на периметре стоят всего двое, и то, развёрнутые к нему спиной. Отходя как можно дальше от стены, Чонгук разбегается, отталкиваясь ногой от поверхности и хватаясь руками за острые шпили забора. Боль пронизывает ладони, но он об этом не думает, даже когда позади раздаются крики, ведь его заметили. Не удивительно, что всё стало так просто. Чон Кхван всегда был слишком в себе самоуверен. Он думает, что победил, ведь Чонгук в подвале, разбит после выстрела в мать и связан, в то время как Чимина и остальных забрали. У него есть совсем немного времени. Разбивая окно в машине одного из бандитов, он открывает дверь изнутри, садясь в салон и заводя автомобиль. Смотря на куски стёкл, перед ним пролетают воспоминания о Тэхёне, который точно так же разбил стекло в его Пежо, когда-то ночью в пустом тунеле. Прошло совсем немного времени, но на самом деле будто вечность, заставляя чувствовать Чона печальную ностальгию внутри, от которой он отмахивается, как от назойливой мухи. Дороги кажутся размытыми от скорости, а все чувства ненастоящими, будто фальшивыми, когда он на полной скорости гонит по вечернему мокрому от дождя городу. Он не знает, сколько времени прошло, оно словно перестало существовать, вот только машины со светящимися фарами людей Кхвана никак не отставали. Удивительно, но цели у Чонгука не было. Это было странно, ведь он всегда к чему-то стремился: успешные баллы в университете, никаких долгов, окончание учёбы и будущие планы на самостоятельную жизнь где-то далеко от родителей. Но сейчас это всё словно испарилось, ничего после себя не оставив. Лишь иногда переводя взгляд на синие запястья от застывшей изнутри крови, Чонгук медленно поднимал взгляд снова на дорогу, сосредотачивая взгляд на горящих фонарях улиц. Было спокойно. И плевать, что позади его преследовало шесть машин, это было уже не важно. Он совсем не боялся, словно кто-то по одному щелчку пальцев взял и отключил все его чувства. Это было настолько приятно, что он искренне и легко улыбнулся. Тишина в салоне машины успокаивала. Он ехал далеко-далеко, сам не зная, почему не заехал в какой-то переулок и не потерялся в толпе, оставив машину. Он просто понял, что не желает этого, нет никакой потребности снова убегать, бояться, выглядывать, словно напуганный кроль, что всегда прячется в норе. Наверное, он просто устал. Чонгук не заметил, как заехал в какой-то старый переулок, наполненный мусором, возле которого был железный старый мост. Выйдя из машины, он оглянулся, замечая, что это тупик, почему-то не ощущая абсолютно ничего. Хотелось верить, что это всего лишь защитная реакция мозга, который в сто крат упростил задачу. Никаких нервов, никакого страха. Это прекрасно. Внизу тихо бурлила река, наливаясь на саму себя маленькими волнами и еле заметной рябью от ветра, отчего Чон закрыл глаза. Позади раздался шум машин, и он сжал железные холодные прутья, оборачиваясь. В этот момент он проклинает свой мозг, что словно оживает, начиная подавать ненужные импульсы в голову, будто крича каждым своим толчком в нервную систему «ты должен ощущать, ты обязан чувствовать». И он вздрагивает, молясь о том, чтобы это равнодушие не исчезло, но оно отступает. Он буквально каждой клеткой тела чувствует, как эта Безэмоциональность прощается с ним, махая ему рукой на станции, когда его приковали к кабине поезда, где он может лишь печально смотреть на постепенно отдаляющуюся фигуру Безразличия. И он готов плакать изнутри, от того, что вернулись чувства, и от того, что снова ощущает ненависть. Как же он ненавидит всё это всей своей душой. Свет фар машин, что стоят в ночи, ослепляют глаза Чонгука, когда он старается разглядеть тёмные фигуры, что стоят перед ним. Позади — ржавый железный мост, а где-то внизу бушует река от сильного ветра, что поднялся посреди пасмурного вечера. Он стоит и с ненавистью смотрит на Чон Кхвана, и почему-то уверен в том, что он улыбается своей мерзкой ненавистной Чону улыбкой, снова празднуя победу. — Ты был полезен, сынок, — проговаривает мужчина, протягивая руку вперёд. Чонгук ничего не видит из-за фар, но почему-то точно уверен, что это пистолет. Пистолет, что направлен прямо ему в голову. Кхван несколько секунд стоит, ухмыляясь, пока не опускает оружие ниже, туда, где находится сердце. — Но пришла пора прощаться. Раздаётся выстрел, и Чон вздрагивает от толчка в грудь, чувствуя, как что-то горячее заполняет всю грудную клетку, отдаваясь болью в сердце. Перед глазами вечернее небо, перевёрнутые огни города и вода — холодная, приятная. Такая, как руки Тэхёна. Он закрывает глаза, чувствуя, как водяная гладь полностью заполняет его, в ту самую секунду даря мимолётный покой, о котором он всё время мечтал. Примерно такой же, как ему подарил на краткое время мозг, словно давая надежду, что он больше не будет страдать от своих эмоций, так же жестоко её и отбирая. Чонгук даже не знает, боялся ли он в тот момент, когда Кхван направил пистолет ему в голову, и чувствовал ли облегчение, когда дуло стало смотреть прямо в его сердце. Наверное, потому что чёртово желание жить всё же победило, поэтому в нём снова проснулось чувство радости, когда бронежилет оказался полезным. Он не знает, как относиться к тому, что снова думал о Тэхёне в последний момент перед падением. Скорее всего, опять негодовать от того, что наступает на одни и те же грабли, разбивая себе нос в кровь. Вынырнув, он глубоко вздохнул, смотря на звёздное летнее небо, несколько мгновений не отрывая от него взгляд. Было красиво, прям как тогда, когда он и Ви поехали на мотоцикле в жаркий летний вечер за город. Он всё ещё мог ощущать запах парня, что сидел спереди, когда летний ветер дул прямо в лицо. Он мог чувствовать прохладу шлема, когда Тэхён помогал Чону надеть его. Свет фар за мостом исчез, прошло несколько минут, наверное, Кхван и его люди уехали, поэтому Чонгук медленно поплыл к железному мосту, залазя на нижнюю балку, и сидя под ржавым мокрым укрытием. Наружу выходить не хотелось. Смотря на ночной город, вздрагивая от того, как моросит после тёплого дождя воздух, Чонгук обхватил себя руками, не думая о том, что он весь намок. Он ведь действительно был бы убит, если бы не додумался надеть бронежилет. Это вызывало неоднозначные чувства. Интересно, если бы он действительно погиб от выстрела, какая бы была реакция у всех людей, которых он знал? Кхван Чон наверняка думает, что убил его, поэтому точно расскажет обо всём Чимину. А может, и Тэхёну с Хосоком. Чонгуку очень этого хотелось, как бы эгоистично это не звучало. Он всей душой желал, чтобы до Ви и его брата наконец дошло элементарное, чтобы они ощутили вину и боль, которую Чонгук чувствовал всё своё время. Эгоизм, а скорее, обида за себя, то и дело вбрасывала в голову мысль о том, что было бы неплохо уехать. Исчезнуть, испариться, словно дымка, забрав вещи, живя где-то на необитаемом острове, где ни Тэхён ни Чимин не будут знать о том, что он жив. Пусть легенда о том, что он мёртв, будет существовать, пускай она приносит боль Кимам, чтобы те жалели о содеяном. Вот только была одна проблема — Кхван, который пристрелил его маму, и всё это время терроризировал их. Какие бы ни были у него с матерью отношения, он ни за что не позволит отбирать у него тех, кто ему дорог. Да и душа жаждала отомстить за себя. Он где-то пол часа смотрел на небо, рассматривая огни города, пытаясь вобрать в себя всю увиденную красоту, чувствуя, как мокрая одежда высыхает, неприятно прилипая к телу. Медленно встав, он аккуратно полез вверх, спускаясь с моста, и подходя к чёрной машине, что одиноко стояла среди валяющегося мусора. Сев в неё обратно, он нажал на газ, думая о том, как хотелось бы убить отчима своими собственными руками. *** — Так понятно, или снова мало доказательств? — внимательно смотря Намджуну в глаза, произнёс Чонгук, переводя взгляд на Сокджина. — Нам удалось выследить местоположение Кхвана благодаря его уже мёртвым людям, — произнёс Ким Сокджин, оставаясь на нейтральной стороне. — Отчаливаем мы прямо сейчас, ты можешь ехать с нами. Шагая вслед за незнакомым мужчиной, Чонгук даже не обратил внимание на Намджуна, который сто процентов удивился сказанному, но промолчал. Было плевать, внутри лишь ощущалось давление и обида, смешанная с хладнокровием, которая, впрочем, была не хуже недавнего безразличия. Садясь в машину, Чонгук всю дорогу смотрел в окно, даже не думая обернуться и рассмотреть людей, что ехали вместе с ним. Единственное, о чём он сто процентов знал, так это то, что Сокджин внимательно смотрел на него, без тени каких-либо подозрений через зеркало заднего вида. Ехали они в полной тишине, пока не остановились в лесу, выключая фары, и выходя из машин. — Впереди заброшенный завод, я подозвал подкрепление, — сказал Намджуну Джин, сосредотачивая взгляд на Чонгуке, — будет опасно, кто-то погибнет. Мы не знаем план помещения, но я уверен, что ребят держат в подвале за десятью замками. Мы должны действовать тихо, иначе поставим всех под угрозу. Когда окажемся внутри здания, я по рации вызову ещё одну подмогу. Обращаясь ко всем, Сокджин, кивнул, показывая рукой, чтобы полицейские двинулись вперёд, в то время как Чонгук пошёл следом, не дожидаясь приказа. Было плевать, если честно, куда его там распределили. По логике, им всем он был обузой, в лучшем случае ему бы сказали не рыпаться, в худшем, арестовали бы как подозреваемого. Никто тебе не поверит, пока не окажется в твоей шкуре, так что Чонгук решил действовать самостоятельно, без чьих-либо приказов. — Куда ты? — раздался приглушённый голос Намджуна позади, но Сокджин его остановил, покачав головой. — Пусть идёт. Шагая позади полицейских, он рассматривал огромное старое здание, что вночи сливалось с тёмным небом. Везде стояла тишина, казалось, словно здание пустует, но Чонгук точно знал, что это затишье перед бурей. Интересно, их уже заметили из темноты и поджидают, или у них есть шанс? — Пригнитесь, — кто-то отдал приказ. Прячась за растительностью, тихо передвигаясь от дерева к дереву, что прятали их силуэты за своими тенями, группа из десяти человек приближалась к заводу. Остальные две двигались по другим сторонам, далеко от них. Подойдя впритык к ржавому зданию и сохраняя молчание, Чон подпрыгнул и схватился за створки окна, где когда-то было стекло, залазя внутрь. Его исчезнование даже не заметили спереди, но это было не важно. Оказавшись в каком-то помещении, он достал оружие, аккуратно шагая в темноте по пыльному полу, на котором лежал мусор. Подойдя к железной двери, он несколько раз подёргал её, но та не поддавалась. Подойдя обратно к окну и выглянув наружу, Чон лишь встретился с тишиной и пустотой. Никого не было, группа из десяти человек словно испарилась в воздухе. — Выбраться наружу и попытаться найти вход, куда они зашли? — тихо спросил он сам себя, вдруг вздрагивая от резкого выстрела и последующей мёртвой тишины. — Что-то не вышло, не так ли? — шёпотом произнёс он, отвечая самому себе на вопрос. — Теперь все насторожены. Позади раздался шум, и Чон, моментально схватив кирпич с пола, спрятался за дверью, напрягаясь. Разве полицейские стали бы так шуметь? Дверь резко распахнулась, чуть не вжимая Чонгука в стену, освещая помещение с коридора. — Проверь здесь всё, — раздался незнакомый голос, и Чон, дожидаясь, пока шаги второго стихнут, вздрогнул, когда увидел надвигающуюся тень. «Сейчас». Выйдя из-за укрытия, он резким движением замахнулся кирпичём на незнакомца, ударяя прямо по его лицу, когда тот не успел даже среагировать. Хватая его, Чон с сожалением подумал о том, что вовсе не умеет стрелять из оружия, замечая непонятную маленькую карту, что выпала в этот момент из кармана мужчины. Взяв её в руки, Чон внимательно рассмотрел находку, забирая себе. «Похоже на карту-пропуск. Вот только куда?» Медленно выходя из помещения и осматриваясь, парень шагает в ту сторону, куда пошёл второй мужчина. «Надо бы найти какую-то карту на стене, и понять, где находятся подвальные помещения». Шагая и оглядываясь, он остановился, когда где-то далеко и глухо прозвучали выстрелы. «Нужно торопиться». Впереди раздались голоса, и Чон подбежал к двери, дёргая её на себя. Всё было безуспешно, а шум спереди становился всё громче. Подбегая к разным дверям, он пытался открыть их, но ничего не выходило. Побежав в конец коридора, Чон завернул за угол, видя тени впереди и понимая, что его зажимают. Схватив круглую обьёмную ручку, что была копией затвора на двери подлодки, он напрягся, со всей силы, сжимая её и поворачивая в сторону. Чувствуя, как она медленно поворачивается, Чон ускорился, слыша, как шаги становятся всё ближе и ближе. Наконец открыв дверь, он быстро забежал внутрь, закрывая её, и прислушиваясь к звукам снаружи. Быстрые шаги и голоса вскоре стихли, отчего он расслабленно выдохнул. Осматриваясь, Гук увидел огромные станки, что давно были не рабочими, где выготавливались металлоконструкции. Шагая стреди них, он посмотрел вдаль, увидев на стене пыльную вывеску. Подходя ближе, Чонгук натянул рукав, вытирая ним пыль с треснутого стекла, видя перед собой план здания. Телефон давным-давно отобрали ещё перед встречей с отцом, так что ничего другого не оставалось, как разбить стекло и забрать старый кусок бумаги. Отряхивая его от паутины и осколков, Чон оглянулся, пытаясь понять, как ему выйти к подвальным помещениям. Судя по плану, сейчас он находился в третьей секции. Чтобы спуститься ниже, нужно было пройти к первой, где, скорее всего, находились бандиты. Внимательно рассматривая карту, он перевернул её, приподнимая брови, когда увидел, что там есть ещё один чертёж схемы. Позади был показан совсем другой план, что отличался от первого, более яркого, что ввело его в недоумение. «Это новый или старый план здания?» Думая над этим, он заметил, что на другой стороне в схеме было несколько ходов как пройти вниз, чего нельзя было увидеть на самой первой стороне, что висела в стеклянной рамке. Спрятав её в карман толстовки, Чонгук быстро побежал к двери вдалеке, медленно открывая её и с осторожностью выглядывая наружу. Везде стояла тишина, и только равномервный приятный звук старых работающих лампочек сверху говорил о том, что здесь ещё есть люди. Медленно шагая по длинному коридору, Чонгук иногда переводил сосредоточенный взгляд на ржавый пыльный пол, крепко сжимая в руке пистолет. Испепеляя взглядом двойную дверь впереди с разбитым стеклом внутри, Чонгук резко пригнулся, когда заметил движение с верхнего этажа. Кто-то быстро спустился по ступенькам, стреляя и вскрикивая. Раздались повторные выстрелы, одно даже пробило остриё стекла, что посыпалось Чону на голову. Быстро стряхнув его, он аккуратно выглянул из-за укрытия, замечая трёх людей в форме, что поднялись на второй этаж, пробегая мимо трупов. Выбегая из-за двери, он побежал налево, сверяясь с картой, и спускаясь на нижний этаж. Раздались чьи-то крики, стрельба участилась. Вместо привычной тишины теперь стоял шум, а пробегая мимо окна с решёткой, Чонгуку показалось, что он услышал звуки сирены. Позади раздался выстрел, прямо над головой, и Чонгук пригнулся, оборачиваясь. Незнакомцы заметили его, направляя оружия, отчего Чон моментально забежал за угол, закрывая глаза, когда возле лица разлетелся кусок стены. Впереди показался работающий лифт, но Чон, заметив двоих человек с оружием около него, спрятался, медленно шагая с другой стороны помещения. Впереди была лестница за решёткой, поэтому он, быстро подбежав к ней, достал пистолет, напрягая руки и до боли сжимая пистолет в ладонях. Позади раздались голоса, кто-то сообщил о том, что полиция раскрыла местонахождение Кхвана. Напрягаясь, Чон медленно нажал на курок, дёргаясь от силы выстрела, от неожиданности прикрывая глаза. Шум оглушил на мгновение, заставив Чона замереть и медленно обернуться. Перестрелка между полицейскими и бандитами позади заглушила его, давая дополнительное время. Пуля прошла мимо, поэтому парень опять напрягся. Снова выстрел. Чон от раздражения прошипел ругательство, раз за разом напрягая руки до боли в мышцах, надавливая на курок. Смотря на простреленный замок, и трогая его в своих ладонях, он улыбнулся, не веря своим глазам. У него получилось. Отдача ещё болью отдавала в суставах, но было уже не важно. Спускаясь по ступенькам, Чонгук оглядывался по сторонам, держась за перила, чтобы не упасть в кромешной тьме. Спустя несколько спусков, вслушиваясь в приглушённые звуки работающих старых ламп на пыльных стенах, Чонгук заметил свет внизу. Наступила тишина, и чем ниже он спускался, тем отчётливей она закладывала уши, словно вакуум. Спустившись, он оказался прямо перед железной дверью с электронным замком и панелью. — Чёрт, — прошипел он, оглядываясь и сжимая в ладони пряди своих волос, пока не вспомнил о непонятном пропуске, что забрал у бандита. Доставая его, он поднёс руку к панели, что спустя несколько секунд засветилась зелёным цветом. Дверь тут же открылась, давая доступ парню, что осторожно зашёл внутрь. Перед Чоном предстал коридор с несколькими железными дверями, а запахи ржавчины и распиленного дерева становились всё отчётливей. Выглядывая, он увидел троих мужчин, что стояли в конце коридора, что вёл ещё куда-то, о чём-то быстро тихо разговаривая. Вдруг из-за поворота показался Кхван, и Чонгук быстро спрятался, сжимая ствол пистолета в холодных ладонях. — Нас всё же нашли, — знакомый голос теперь казался чужим, словно Чон его никогда не слышал ранее, — идите к чёрному входу, подготовьте машину, а я закончу начатое. Смотря, как два бандита убегают прочь, Чонгук осторожно последовал за Кхваном, что скрылся за дверью какого-то помещения. Осторожно подойдя ближе, он прислушался, догадываясь о том, кто находится внутри. — Нам было весело вместе, не правда ли? — Кхван хрипло засмеялся. — Мне бы хотелось ещё дольше с вами веселиться, вот только наше местоположение быстро раскрыли. Времени нет, поэтому… Раздался шелчок, и Чон замер, когда услышал вскрик Чимина. Внутри всё болезненно сжалось, но он подавил в себе это чувство. Надо действовать. — Прощайте. Пора. Вынырнув из-за укрытия, он зашёл в светлое помещение, выставив руку с оружием прямо на Кхвана, что в удивлении замер. Нет, это было не просто удивление, а самый настоящий шок. — Чонгук?! — раздался громкий крик Чимина, и удивлённые вздохи остальных, но Чон даже не посмотрел в его сторону, видя связанных парней боковым зрением. — Как ты… Кхван в недоумении нахмурился, словно не веря тому, что видит. И как бы это ни было странно, но у Чонгука это вызывало непередаваемое удовольствие. — Опусти оружие, Кхван, — чётко и ровным тоном проговорил Чонгук, чувствуя внутри самого себя спокойствие, когда в голове была лишь ясность. Это придавало уверенности, и даже было плевать на то, что сейчас он вновь увидел людей, с которыми у него столько всего произошло. — Чонгук, ты жив! — тихо прошептал Чимин, но Чон не обернулся. — Кхван сказал, что ты умер… — Так и было, — процедил Чон Кхван, держа юношу на мушке, — какого хера он выжил, мне не ясно. — Полиция уже перебила всех твоих людей, тебе некуда бежать, — ответил Чонгук, вдавливая палец в курок, готовясь в любой момент сделать выстрел. И даже мысль о том, что его рука может дрогнуть и пуля пролетит мимо, не давала его уверенности и хладнокровию угаснуть. От этого было хорошо на душе. Он готов был убить его. — Чонгук… Знакомый голос, с которым связанно столько воспоминаний, раздался где-то рядом, словно у самого уха, но Чон постарался не замечать его. — Чонгук, прости меня… Этот голос, что шептал его имя, голос, который он слышал, когда обнимал тёплое тело в номере отеля, голос, который заставлял его сердце трепетать, словно бешенное. Он не оглянулся. — Тебе конец, Кхван, — промолвил Чон, словно никто несколько мгновений назад и не звал его. Словно здесь и не было Тэхёна. — Опусти оружие. — Сосунок стал самоуверенным после того, как в него выстрелили, неплохо, — хрипло засмеялся мужчина, внимательно смотря парню, а глаза, — вот только как ты выжил… Чонгук понял, что после его ответа последует выстрел, которым Кхван пожелает закончить начатое. Поставить окончательную точку, что стала запятой там, у старого ржавого моста и буйной реки. Поэтому он приготовился. Чонгук приготовился выстрелить первым. — Я просто пораскинул мозгами, и надел на себя бронежилет, уёбок. Курок нажался с полной лёгкостью, словно Чон и не надавливал мозоли на подушечках указательных пальцев. Мозг отключился, и только когда парень увидел, как Кхван дёрнулся в сторону, а на его левом плече проступила кровь, Чонгук осознал, что рука мужчины всё так же нацелена на Чона, что выстрелила из оружия. Чувствуя, как левая сторона шеи начинает адски гореть, будто кто-то вылил на неё кипяток, Чон словно во сне смотрит, как Тэхён сбивает с ног Кхвана, ударяя того по лицу и вырывая из руки пистолет. Ким больше не был связан, как так получилось, это уже не важно. Крепко держа ладонь сбоку шеи, Чон чувствует, как горячая кровь накрывает фонтаном всю его руку, а дышать становится тяжелее. В глазах начинает двоится, и когда он видит наполненные болью и ужасом лица Тэхёна и Чимина над собой, он понимает, что, кажется, это конец. Всё становится тёмным, Чон уже не слышит их голосов и слов, только в последние секунды видит, как кто-то забегает внутрь, стреляя. Кажется, это тот Сокджин и Намджун, но Чонгук не уверен. Он не печалится. Всё худшее ведь позади, верно? Почему-то хочется вдохнуть полной грудью и смеяться, потому что он сделал всё, что было в его силах. Ты хорошо постарался, Чонгук, почему бы тебе снова не отдохнуть?